В феврале 1942 г. Рузвельт принял решение о предоставлении СССР второго кредита в размере 1 млрд. долл. на прежних условиях (начало выплаты беспроцентного займа предусматривалось через пять лет после окончания войны в течение 10 лет). Была создана советская правительственная закупочная комиссия в США, достигнута договоренность, по предложению США, об установлении прямой радиотелефонной связи между Москвой и Вашингтоном. Сотрудничество развивалось по многим направлениям, но договора, подобно советско-английскому, заключенному год назад, все еще не было. Возникли и другие разногласия. Они были вызваны хотя и дипломатичным, но отказом СССР денонсировать пакт о нейтралитете с Японией и предоставить американским ВВС базы на советском Дальнем Востоке. Такое развитие событий могло, по мнению советского руководства, усугубить и без того существовавшую угрозу японской агрессии против СССР в то время, как главные силы Красной Армии вели тяжелейшую борьбу против вермахта, исход которой был далеко не ясен.
Предстояло подписание важнейших документов, официально закрепляющих сотрудничество трех держав в войне против Германии и ее союзников.
19 мая 1942 г. с подмосковного аэродрома Раменское стартовал самолет-бомбардировщик ТБ-7 (Пе-8), пилотируемый майором Э. Пусепом. Экипажу и пассажирам предстояло пересечь линию фронта, совершить посадку в Великобритании, затем в Исландии, Канаде, наконец, в США и вернуться обратно. Непростой и по сегодняшним меркам маршрут (около 20 тыс. км) был в те годы рискованным, а задание ответственным. На борту самолета находился В. Молотов, направлявшийся в Лондон и Вашингтон для переговоров с премьер-министром Великобритании У. Черчиллем и президентом СШАФ. Рузвельтом по важнейшим вопросам совместной борьбы трех ведущих держав антигитлеровской коалиции против нашествия агрессоров. Предложения западных союзников использовать для трансатлантического перелета их самолет Сталин отклонил.
Положение на фронтах Второй мировой войны для СССР, Великобритании и США оставалось крайне сложным. Агрессоры достигли максимальных успехов в войне.
На советско-германском фронте после поражения немецких войск в битве под Москвой потеря в мае Керчи и Керченского полуострова, окружение советских войск под Харьковом облегчили противнику переход в стратегическое наступление на южном крыле фронта. Создались условия для прорыва немецких сил на Кавказ и к Сталинграду.
В первые месяцы 1942 г. заметно ухудшилось положение и на заморских территориях Великобритании. Наступление 8-й британской армии в Африке, начатое в конце 1941 г., вынудило немецко-итальянские войска под командованием Э. Роммеля отступить от границ с Египтом, но разгромить их не удалось. Уже в январе 1942 г. они перешли в контрнаступление, едва не достигнув Александрии. В Восточной Азии, на Тихом океане Великобритания фактически лишилась всех своих имперских владений. Особенно болезненной была капитуляция войск в Британской Малайе и падение 15 февраля 1942 г. Сингапура, главной военно-морской базы Великобритании на Дальнем Востоке. Потери британских войск при этом составляли 140 тыс. человек, японских - 10 тыс. Нарастала непосредственная угроза Цейлону и Индии, лишенным вследствие поражения британского флота защиты с моря. В борьбе за морские коммуникации в Атлантике, жизненно важные для обороны Великобритании, верх брали "волчьи стаи" немецкого подводного флота. За декабрь 1941 г. и четыре месяца 1942 г. они потопили 340 судов западных союзников, а их производство не восполняло потерь.
Соединенные Штаты Америки в результате внезапного нападения Японии на главную военно-морскую базу американского флота на Тихом океане в Пирл-Харборе и последующего японского наступления утратили совместно с Великобританией и Голландией стратегические позиции в центральной части Тихого океана и в Восточной Азии. Япония с декабря 1941 до мая 1942 г. оккупировала огромную территорию с богатейшими запасами стратегического сырья - свыше 6 млн. кв. км с населением более 150 млн. человек, включая Гонконг, Малайю, Голландскую Индию (Индонезию), Бирму, Сиам, Филиппины, Соломоновы острова и другие территории. Оборона Филиппинских островов (командующий генерал Д. Макартур) длилась более четырех месяцев. 7 мая 1942 г. японские войска захватили последний очаг сопротивления армии США на этих островах - крепость Коррехидор, взяв в плен 12 тыс. солдат и офицеров. Захватчики расширили оккупацию Китая, вышли на подступы к Индии, Австралии и Аляске. Германские подводные лодки все активнее действовали в водах американского побережья. В апреле 1942 г. у берегов США находилось 28 германских подводных лодок, в мае - 35, в июне - 40. За первые шесть с половиной месяцев 1942 г. немецкие подводники потопили у берегов США 360 судов общим тоннажем 2,25 млн. т, потеряв при этом 8 подводных лодок. Однако расчеты на то, что после достижения таких успехов удастся сломить волю США к сопротивлению, не оправдались. Япония, как и ранее Германия, стремившаяся за несколько месяцев вывести из войны Великобританию, оказалась перед необходимостью вести длительную войну с коалицией государств, во много раз превосходящей ее по экономическому и военному потенциалу.
Главным результатом визита В.М. Молотова в Лондон было подписание 26 мая союзного договора между СССР и Великобританией. Договор заключили сроком на 20 лет с гарантией сотрудничества как в годы войны, так и в послевоенное время. С подписанием англо-советского договора курс на укрепление антигитлеровской коалиции получил важную опору. Еще одной такой опорой должен был стать договор с США. Но советская сторона связывала с визитом Молотова и расчеты на достижение договоренности об открытии в 1942 г. второго фронта в Европе и готова была для достижения этой цели ко многим уступкам и компромиссам. Надежды были. Рузвельт, приглашая Молотова, писал Сталину: "Я имею в виду весьма важное военное предложение, связанное с использованием наших вооруженных сил таким образом, чтобы облегчить критическое положение на Вашем западном фронте. Этой цели я придаю огромное значение".
27 мая Черчилль сообщил Рузвельту: "Договор был подписан вчера во второй половине дня в обстановке большой сердечности с обеих сторон. Молотов - это государственный деятель и обладает свободой действий, весьма отличной от той, которую Вам и мне приходилось наблюдать у Литвинова. Я очень уверен, что Вы сумеете с ним хорошо договориться. Пожалуйста, сообщите мне ваши впечатления". Тем временем самолет с Молотовым пересекал Атлантику. 29 мая на аэродроме в Вашингтоне его встретили государственный секретарь США К. Хэлл, другие официальные лица, посол СССР в США М. Литвинов.
К тому времени обстановка на Тихом океане - главном театре военных действий США против Японии после тяжелых поражений начала стабилизироваться. В апреле - мае успехам японских войск в Бирме, их высадке на островах Минданао (29 апреля) и Тулаги (3 мая) уже противостояли первые успехи вооруженных сил США - бомбардировка самолетами дальней авиации Токио и ряда других японских городов (20 апреля), высадка американских войск на о-ве Новая Каледония (25 апреля), а также союзных британских войск на о-ве Мадагаскар (5–7 мая). Однако главным событием стало морское сражение в Коралловом море (7–8 мая), в результате которого военно-морской флот США впервые сорвал крупную операцию японских сил по захвату Порт-Морсби (Новая Гвинея) - ключевого рубежа в японских планах наступления на Австралию. И хотя в битве за Атлантику положение оставалось угрожающим, США и их вооруженные силы уверенно наращивали свою мощь, опираясь на обширный индустриальный потенциал страны, прочность внутриполитического положения, важнейший и уникальный геополитический фактор - недосягаемость собственной территории для противника.
В результате нескольких дней переговоров 11 июня 1942 г. было подписано "Соглашение между правительствами Союза Советских Социалистических Республик и Соединенных Штатов Америки о принципах, применимых к взаимной помощи и ведению войны против агрессии" и согласована формулировка в коммюнике о том, что "достигнута договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 г.". Надо сказать, что между Сталиным и Молотовым существовали в те дни разногласия в оценке подлинного значения этой формулировки.
Молотов скептически отнесся к заверениям Рузвельта о планах высадки союзников в 1942 г., в то время как Сталин верил в реальную возможность достижения этой цели. Подтверждением может служить телеграмма Сталина, направленная советскому послу в Вашингтоне после отъезда Молотова в Великобританию. Она являлась ответом на предложение Рузвельта сократить поставки по ленд-лизу в СССР для высвобождения морских транспортных средств с целью обеспечения своевременной переброски американских войск и техники на Британские острова. Поставки, как свидетельствуют переговоры, сокращались примерно на 40 % по сравнению с подготовленным американской стороной протоколом, переданным Рузвельтом Молотову для советского правительства. Следует принять во внимание, что в то время развертывалось летнее стратегическое наступление вермахта и положение на советском фронте ежедневно ухудшалось. Поставки по ленд-лизу были особенно необходимы. Тем не менее Сталин 6 июня телеграфировал Литвинову: "Вы должны сообщить Рузвельту о согласии Советского правительства на сокращение нашей заявки на тоннаж… [с] добавлением, что Советское правительство идет на это, чтобы облегчить США подвозку войск в Западную Европу для создания там второго фронта в 1942 г., в соответствии с тем, как это сказано в согласованном Молотовым и Рузвельтом коммюнике. По нашему мнению, это может ускорить согласие Англии на организацию второго фронта в этом г."
Предположение Сталина не оправдалось. На обратном пути при повторном посещении Лондона Черчилль вручил Молотову Памятную записку, из которой следовало, что открытие второго фронта в 1942 г. маловероятно.
ПРОБЛЕМА ВТОРОГО ФРОНТА И ЕЕ РЕШЕНИЕ
Если для Англии и США вопрос о втором фронте был в большей степени вопросом претворения в жизнь их стратегии, то для СССР он был связан и с сохранением жизни миллионов советских людей. Высадка союзников во Франции вела к уменьшению потерь Красной Армии и гражданского населения, быстрейшему изгнанию противника с оккупированных областей. На некоторых этапах боевых действий в 1941–1943 гг. проблема второго фронта имела для Советского Союза критическое значение.
Шло время, но второй фронт отсутствовал. Остался позади тяжелейший для Советского Союза 1942 год с его поражениями и зарей победы под Сталинградом. Англо-американская конференция в Касабланке (январь 1943 г.) показала, что и в 1943 г. наступления союзников во Франции не будет. Совместное послание Черчилля и Рузвельта о результатах конференции, направленное Сталину, не содержало информации о конкретных операциях и их сроках, а лишь выражало надежду, что "эти операции, вместе с Вашим мощным наступлением, могут, наверное, заставить Германию встать на колени в 1943 г.".
В Москве ясно видели подоплеку этой расплывчатой формулировки, о чем свидетельствовал запрос, содержащийся в послании Сталина от 30 января 1943 г. Черчиллю и Рузвельту: "…я был бы Вам признателен, - писал он, - за сообщение о конкретно намеченных операциях в этой области и намечаемых сроках их осуществления".
После консультаций с Рузвельтом английский премьер направил советской стороне обнадеживающий ответ: "Мы также энергично ведем приготовления, до пределов наших ресурсов, к операции форсирования Канала в августе, в которой будут участвовать британские части и части Соединенных Штатов… Если операция будет отложена вследствие погоды или по другим причинам, то она будет подготовлена с участием более крупных сил на сентябрь".
Некоторые западные историки не без основания называют это преднамеренным обманом. Продолжая в 1943 г. заявлять о своем желании открыть второй фронт в Европе, правительства США и Англии в действительности готовились к продолжению военных действий на средиземноморском театре. Но обман долго продолжаться не мог, и после очередной встречи с Черчиллем в Вашингтоне в мае 1943 г. Рузвельт сообщил в Москву о переносе сроков открытия второго фронта на 1944 г.
История повторялась: в преддверии очередного летнего наступления вермахта союзники объявляли о переносе сроков открытия второго фронта. Так было в 1942 г. То же самое произошло в 1943 г. Последовавший обмен посланиями еще более накалил обстановку - у США и Великобритании не было убедительных аргументов в пользу занятой ими позиции. Вдобавок были сокращены поставки СССР по ленд-лизу. Возник серьезный кризис во взаимоотношениях между союзниками. Из Лондона и Вашингтона были отозваны советские послы И. Майский и М. Литвинов. К этому времени относится версия о якобы имевшей место встрече Молотова и Риббентропа в Кировограде.
В 1944 г. второй фронт был открыт. Это крупное событие искренне приветствовали в Москве. Действия Красной Армии начали координироваться с действиями армий западных союзников в Европе. Но за двухлетний период - с мая 1942 до июня 1944 г. только безвозвратные потери советских вооруженных сил (убитыми, пленными и пропавшими без вести) составили более 5 млн. человек.
С вступлением Красной Армии на территорию стран Восточной Европы резко обострились противоречия по вопросу их послевоенного устройства. Чтобы понять, почему это произошло, необходимо учитывать следующие обстоятельства. Важнейшей геополитической задачей Советского Союза, которую он считал необходимым решить в ходе войны, было создание на своих западных границах в Европе "пояса безопасности", основу которого составили бы границы 1941 г., с дружественными приграничными государствами - Болгарией, Чехословакией, Венгрией, Румынией, Польшей, Финляндией и Норвегией. Оставаясь независимыми, они должны были служить своеобразным "водоразделом" между сферами влияния СССР и других великих держав. Западные союзники противились такому решению вопроса и опасались, что СССР не ограничится включением в сферу своего влияния только восточноевропейских стран, а пойдет дальше. Для Великобритании и США было важно связать Советский Союз договорными обязательствами еще до того, как Красная Армия достигнет Центральной Европы. Вместе с тем некоторые западные политики понимали, что СССР не отступит от целей обеспечения безопасности своих послевоенных границ и не допустит возрождения на них враждебного "санитарного кордона".
Во время визита министра иностранных дел Великобритании А. Идена в Москву в декабре 1941 г. главы советской и английской делегаций не пришли к взаимопониманию в вопросе о границах и сферах влияния. Советские дополнительные протоколы к проекту англо-советского союзного договора требовали признать западную границу СССР 1941 г., что в то время было неприемлемо для западных союзников.
Черчилль предупреждал Идена не быть резким со Сталиным. В принципе он допускал некоторые территориальные уступки СССР. Возвратившись в Лондон, А. Иден вместе с другими представителями британского правительства продолжил изучение вопроса о признании советских границ 1941 г. и распространении его влияния на страны Восточной Европы. В секретном меморандуме, разосланном членам правительства 28 января 1942 г., министр иностранных дел Великобритании отмечал, что в случае поражения Германии в Европе может не остаться ни одной силы, способной противостоять России. Оценка политики СССР должна зависеть от хода войны. Обойти Атлантическую хартию, учитывая позицию США, сейчас практически невозможно. Более того, нет оснований полагать, что требование Сталина является окончательным. Иден предлагал не делать уступок советскому руководству без того, чтобы "не потребовать ответной услуги за услугу".
По мнению А. Идена, выдвигая свои требования, СССР стремится испытать западных союзников и выяснить, насколько те готовы к компромиссу в интересах достижения послевоенного сотрудничества. "Любое предложение, которое мы сделаем, должно базироваться на требовании русской "безопасности", к которой Советский Союз стремится с 1917 г., то есть создания такого стратегического положения, которое помогло бы советскому правительству довести до конца социальную экономическую корпорацию внутри России, не боясь иностранной интервенции и войны…". Думается, что Иден затронул здесь самую суть позиции Советского Союза. Но он предлагал ограничить советские требования предоставлением СССР военных баз в Прибалтике.
После окружения 6-й немецкой армии под Сталинградом, которое показало, что СССР способен один разгромить Германию, позиция западных союзников по вопросу о его послевоенных границах претерпела некоторые изменения. Э. Галифакс, информируя МИД Великобритании о своей беседе с заместителем госсекретаря США С. Уэллесом, писал, что, по мнению Уэллеса, если германская машина в скором времени распадется, то американское и английское правительства станут свидетелями вступления Красной Армии в Восточную Европу и уже не смогут оказать давление на советское руководство. "Такое распространение большевизма окажет крайне неблагоприятное воздействие на американское общественное мнение, не говоря уже о том, что это нарушит европейскую реконструкцию". Уэллес считал, что необходимо заранее достигнуть совместного англо-американского соглашения с советским правительством. Рузвельт был убежден, что Сталин "будет удовлетворен приобретением Эстонии, Латвии и Бессарабии, превращением Петсамо в русский порт, созданием нейтральной зоны в Карелии. Литва и Буковина не должны отойти к СССР… Вильно и Львов останутся в составе Польши…".
В последующие месяцы войны западные лидеры с возрастающей тревогой следили за успехами Красной Армии, рассматривая их как угрозу большевизации Европы. Образно говоря: "За ширмой дипломатических формулировок и пропагандистских деклараций политика Большой тройки была трудным делом, за которым едва скрывались фундаментальные противоречия, иногда как бы исчезавшие при необходимости выжить и надеяться на лучшее в послевоенном мире".
К осени 1944 г. советские войска продвинулись на территорию Польши, Венгрии, Румынии, Болгарии, Югославии, практически вышли на границу с Грецией. В октябре Черчилль прилетел в Москву с планом раздела сфер влияния в Восточной Европе, предварительные переговоры о котором он вел с Вашингтоном и Москвой. Встречающиеся в литературе советского периода сообщения, что Сталин этот план отверг, не соответствуют действительности. Как поясняют недавно рассекреченные советские записи переговоров и последующие события, Великобритания и СССР предприняли некоторые шаги для практического раздела сфер влияния (Великобритания в отношении Румынии, а СССР в отношении Греции). Попытка двух лидеров достичь взаимопонимания в этом вопросе была направлена на поиски компромиссного решения проблемы послевоенного устройства Европы. Но этого не произошло.