Переговоры происходили независимо от военного командования. 10 апреля 1922 г. последовал приказ главкома Каменева командующему войсками Приволжского военного округа: "Банда Серова должна быть ликвидирована во что бы то ни стало, а поэтому дабы не делать перерыва в раз начатой Вами уже операции, приказываю продолжать таковую под Вашим распоряжением и руководством, не передавая войскам ГПУ. Должны быть приняты меры к тому, чтобы Гурьев не оказался вновь под угрозой нападения остатков банды Серова" [15].
Однако Серов вновь, как и в январе, прервал переговоры; 7 представителей комиссии ГПУ он увез с собой. В дальнейшем представители Саратовского губотдела ГПУ прислали письмо с пожеланием прекратить военные действия против отряда Серова: в письме отмечалось, что Серов высказывал желание прекратить сопротивление и ожидал вторую комиссию для переговоров [16].
В данном случае разделились интересы двух разных ведомств. Военное руководство по-прежнему настаивало на ликвидации повстанцев Серова военными методами, отвергая любые переговоры. Главком Каменев был уверен: подобно тому, как было при переговорах в январе 1921 г., Серов пытался опять выиграть время для своего усиления. Склянский поддерживал мнение о категорическом запрещении "вступать во всякие переговоры с Серовым, которые дают ему возможность собираться с силами, и быстрее и энергичнее повести ликвидацию" [16].
В мае 1921 г. переговоры не получили результата. Однако 15 августа 1922 г. Серов добровольно сдался особоуполномоченному ГПУ. 14 августа добровольно сдался также сподвижник Серова – Ф. Далматов (Серов и Далматов были приговорены к расстрелу Самарским губернским судом 18–25 декабря 1923 г.). Можно сделать предположение, что прекращение вооруженной борьбы и одновременная добровольная сдача двух руководителей повстанцев имела под собой идейную основу.
Источники и примечания:
1. ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 84. Д. 5. Л. 276.
2. Советская деревня глазами ВЧК – ОГПУ – НКВД. 1918–1939. Документы и материалы. Т. 1. 1918–1922 / Под ред. А. Береловича, В. Данилова. М., 2000.
3. Крестьянское движение в Поволжье. 1919–1922 гг.: Документы и материалы / Под ред. В. Данилова и Т. Шанина. М., 2002.
4. Сафонов Д.А. Великая крестьянская война 1920–1921 гг. и Южный Урал. Оренбург, 1999.
5. РГВА. Ф. 7. Оп. 2. Д. 535. Л. 341.
6. РГВА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 477. Л. 671, 676.
7. РГВА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 477. Л. 535, 540, 541, 599.
8. РГВА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 477. Л. 426.
9. РГВА. Ф. 7. Оп. 2. Д. 231. Л. 73.
10. РГВА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 477. Л. 527, 528, 532.
11. РГВА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 477. Л. 534.
12. РГВА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 477. Л. 524.
13. РГВА. Ф. 7. Оп. 6. Д. 1257. Л. 44–48.
14. РГВА. Ф. 33987. Оп. 1. Д. 159. Л. 36.
15. РГВА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 477. Л. 521.
16. РГВА. Ф. 33988. Оп. 1. Д. 477. Л. 253.
Народное повстанческое движение на юге России
Зимой 1920–1921 гг. началась демобилизация из рядов Красной армии – после победоносного завершения боевых операций в Крыму и ликвидации Русской армии генерала Врангеля. Демобилизация носила массовый характер: по решению Совета труда и обороны с декабря 1920 г. до середины лета 1921 г. численность Красной армии должна была сократиться вдвое (к концу 1920 г. армия составляла около 6 млн человек) [1: 136; 2: 170].
Наступила столь желанная мирная жизнь. Однако возвращавшиеся в родные места бойцы и командиры, закаленные в боях Гражданской войны, столкнулись с военно-коммунистическими методами продовольственной политики Советского государства. Продразверстка повернулась против середняцкого хозяйства, подрывая стимулы аграрного хозяйствования. Заставить производителя отдавать хлеб и не снижать при этом сельскохозяйственное производство можно было только расширением мер принуждения и насилия.
Продолжение политики военного коммунизма в изменившихся, мирных условиях породило острый политический кризис, когда основная часть сельского населения – крестьяне и казаки – стали выражать не только пассивное, но и активное противодействие политике продразверстки. Органы Советского государства продолжали действовать методами приказов и инструкций.
Неудивительно, что бывшие и действующие красноармейцы составляли активную часть повстанцев. Командиры Красной армии нередко становились во главе мятежников. В их числе были кавалеры ордена Красного Знамени – редкой для того времени награды за большие боевые заслуги.
17 декабря 1920 г. в центре Усть-Медведицкого округа, в слободе Михайловке вспыхнул мятеж против советской власти, который возглавил Вакулин – бывший командир полка 23-й мироновской дивизии, член РКП(б), награжденный орденом Красного Знамени. В 1920 г. Вакулин служил командиром караульного батальона при Усть-Медведицком окружном военкомате.
В выпущенном им воззвании говорилось: "Граждане! Настал тот момент, когда власть кучки коммунистов и комиссародержавцев вырвана и передана в руки трудящихся. В ваших руках находится наша судьба. Вы вольны сгубить себя, пригнуть свои спины перед первым налетом организованной шайки коммунистов, но пригнув, вы никогда не выпрямитесь. Поставлено все на карту – или смерть коммунистам, или трудовикам. Поэтому вы, кто силен духом, кто честен и бодр, тот должен поднять знамя священной борьбы, дабы у отца с матерью, жены и детей не отняли последний кусок хлеба, последнюю коровенку тунеядцы и вампиры и тем обречь безвинные семьи на явную гибель. Кто не хочет власти коммунистов, их притеснений, грабежей и насилий – тот записывайся в добровольческие отряды для борьбы с ней. Ваш бодрый дух и светлый ум подымут и поддержат и без того твердое настроение восставших красноармейцев, давших себе слово уничтожить всю грязь коммунизма. Граждане! Помогите в эту тяжелую минуту восставшим, все кто чем может, чтобы совесть каждого была спокойна сознанием исполнения своего долга. Итак, кто хочет увидеть настоящую свободу, равенство и братство, тот записывайся в ряды восставших для защиты своих прав. Да здравствуют восставшие Усть-Медведицкого округа!" [3: 588–589].
Вакулин ссылался в своих обращениях на поддержку со стороны популярного народного лидера Ф.К. Миронова, которую последний якобы должен оказать со 2-й Конной армией, как и С.М. Буденный с 1-й Конной. Сам Миронов подобные домыслы категорически отвергал, называя своего бывшего однополчанина бандитом, поднявшим "преступное бандитское восстание". Миронов объявил себя противником всяких восстаний вследствие их гибельности. Главным содержанием выступления Миронова на митинге 6 июня 1920 г. в Михайловке перед более чем 2 тыс. пленных белых казаков, собранных со всех станиц, был призыв не допускать восстаний против советской власти: Миронов предупреждал казачество и крестьянство "от этого пагубного шага для них и Республики", напоминая о приказе советского военного руководства об уничтожении станиц и хуторов за восстания.
Миронов не отрицал наличие, по его словам, "горючего материала" для восстаний: начавшиеся голодные смерти в станицах и селах, недовольство населения и красноармейцев продовольственной политикой. Он предсказывал возможность восстаний весной 1921 г., подчеркивая при этом, что они приведут страну к анархии. Чтобы не допустить подобной ситуации, Миронов доказывал: политика правящей партии должна учитывать требования жизни, без уступок противоречия преодолеть невозможно [3: 593–394, 642, 643, 644, 645, 652].
Первоначально число вакулинских повстанцев, действовавших в конце декабря 1920 г. в районе станции Себряково Усть-Медведицкого округа, не превышало 500 человек. В середине января, под натиском регулярных войск Донской области, Вакулин перешел в пределы Саратовской губернии. Части ВНУС (внутренних войск), несмотря на численное превосходство, не смогли сдержать вакулинский отряд, который 18–19 января дошел до Волги и переправился на ее левый берег в 50 верстах северо-восточнее Камышина. Вакулинские повстанцы захватывали ссыпные пункты, раздавали хлеб и оружие крестьянам. Крестьяне добровольно присоединялись к Вакулину. Повстанцы распространяли лозунги: "Да здравствует Советская власть без коммунистов и комиссаров!", "Да здравствует свободный народ и свободная торговля!" [4; 5: 639].
Действия командования Заволжского военного округа не имели успеха, несмотря на численный перевес советских войск. Отряды Вакулина пополнялись казаками и пленными из высланных против него воинских частей, добровольно переходивших на сторону повстанцев. На территории Новоузенского уезда Саратовской губернии были взяты в плен несколько советских отрядов: 19 января под Беляевкой – отряд в количестве 101 человека, 21 января под Палласовкой – отряд в 500 человек, 24 января под Савинкой – отряд около 500 человек. За счет советских войск Вакулин обеспечивал не только пополнение живой силой, но также снабжение продовольствием и боеприпасами. В результате отряд повстанцев в 350 кавалеристов с 6–7 пулеметами, перешедший через Волгу на территорию Новоузенского уезда, из уезда уходил уже в составе 1 тыс. человек пехоты, более 400 кавалерии, имея на вооружении 17 пулеметов и 2 орудия с 200 снарядами. К концу января 1921 г., благодаря сочувственной поддержке местных жителей Саратовской губернии, численность вакулинцев достигла 1500 штыков и сабель, в начале февраля войско Ваку-лина насчитывало уже 1600 человек пехоты и 600 кавалерии [5: 630–631]. В отрядах Вакулина роты оформлялись в полки, комплектование которых было построено по принципу территориальности.
25 января Вакулин повернул на запад, переправился 27 января на правый берег Волги и направился в Донскую область, но под натиском советских войск снова повернул на восток. 1 февраля 1921 г. Вакулин собрал общее собрание комсостава и провел в тот же день митинг всех красноармейцев отряда. В повестке дня стояли вопросы: цель восстания и его дальнейшие задачи; о самовольных арестах и обысках; о грабежах. В войске Вакулина был создан товарищеский суд, организован лечебный лазарет. В инструкции старшему врачу об уходе за больными и ранеными указывалось: "Обратить самое серьезное внимание на питание больных и раненых, для чего требовать из отдела снабжения манную крупу и покупать по вольным ценам молоко, а при возможности и яйца, а также обратить внимание на самый уход за больными. Произвести экзамен всем сестрам милосердия, освидетельствовать их в состоянии здоровья" [6].
5 февраля 1921 г. после короткого боя Вакулин занял Камышин, но 7 февраля оставил город. Отряды Вакулина разбились на две части, одна из которых двинулась на север, другая – на юго-восток, угрожая движению на железной дороге Урбах – Астрахань. В районах передвижения повстанцев Вакулина по территории Заволжья вспыхивали восстания крестьян. Восставшие разбивали ссыпные пункты и увозили хлеб [7].
Советское руководство Саратовской и Самарской губерний реального положения не знало, недооценило силу повстанцев, считая, очевидно, раздутыми сведения с мест. Военное советское командование оказалось в растерянности: штаб 77-й бригады ВНУС не знал, где находится противник, не мог информировать свои части об обстановке. Многие ответственные советские и партийные работники, напуганные рейдом Вакулина, покинули Новоузенский уезд. Уездный ревком не имел никакой информации о движении повстанцев. В то же время, стремясь собственные промахи списать на счет "бандитов", советские, партийные и военные руководители направляли наверх донесения с "компроматом" на повстанцев и лично Вакулина, объясняя его действия якобы "острой формой последней стадии сифилиса и неврастении", "реакционностью на 50 %" населения, которое "сочувственно отнеслось к движению бандитизма, что и подтвердилось в его помощи Вакулину всеми средствами, необходимыми для бандитов", недовольством населения Усть-Медведицкого и Камышинского районов советской властью. Утверждалось, что Ва-кулин не пользовался сочувствием местного населения и лишь ухудшение продовольственного положения помогло ему приобрести симпатии крестьянства и даже городского населения [8; 5: 632,724].
В Совет труда и обороны была направлена телеграмма о необходимости решить вопрос о ликвидации Вакулина с помощью центра. Одновременно председатель Астраханской ЧК Ф. Степной телеграфировал Дзержинскому о необходимости решительных мер со стороны центра по ликвидации Вакулина вследствии реальной угрозы для Астрахани – прекращения снабжения хлебом.
Для борьбы с частями Вакулина главным командованием Красной армией были направлены значительные силы Заволжского и Кавказского фронтов (2 тыс. штыков, более 1 тыс. сабель). В частности, за двое суток был организован летучий отряд "из отборных бойцов и лошадей" 21-й кавдивизии в составе 1000 сабель, взвод артиллерии и батальон стрелков 22-й стрелковой дивизии. 17 февраля в бою в районе хутора Водянка (юго-восточнее станицы Гмелинская) части Вакулина были разбиты, сам Вакулин в рукопашном бою был убит [9; 10: 584, 587, 596, 599–603].
Преемником Вакулина стал его ближайший помощник – Федор Попов, донской казак, бывший командир полка 1-й Конной армии. В начале своих действий отряд Попова имел 2–3 тысячи штыков и сабель. Преследуемый советскими кавалерийскими частями, он постоянно маневрировал, нанося значительные потери красноармейским отрядам [5: 165]. Попов использовал успешный опыт тачанок и подвод для быстрого перемещения пехоты (данную тактику эффективно использовали махновское воинство и 1-я Конная армия). Продвигаясь через Пугачевский район Самарской губернии, отряды Попова заняли г. Хвалынск. Повстанцы Попова действовали также в Уральской губернии.
Повстанческое войско Попова к концу февраля достигло численности 6 тыс. штыков и 500 сабель. Оно имело структуру, аналогичную регулярным частям Красной армии. Основу кавалерии у повстанцев составляли донские и уральские казаки. Разработкой операций занимался штаб, возглавляемый Поповым, начальником штаба был бывший подъесаул Смирнов (настоящая фамилия Икунов), при штабе имелась комендантская команда – начальник Прохватильев.
Стрелковые полки формировались по территориальному принципу. Названия полков – 1-й Усть-Медведицкий полк (комполка Бур-жаковский), 2-й Астраханский полк (комполка Луковенко, бывший военный комиссар Михайловской волости Усть-Медведицкого округа, коммунист), 3-й Самарский полк – свидетельствовали о составе бойцов, из которых были сформированы полки повстанцев. В Самарской губернии был сформирован 4-й Пугачевский полк из жителей Пугачевского уезда [11].
Полки имели трехбатальонную структуру регулярных частей по 3 роты в каждом (по 400 штыков в батальоне). Каждый полк имел 5 пулеметов. Кроме того, была отдельная пулеметная команда с 15 пулеметами, каждый при 7 лентах, причем каждому пулеметному расчету придавалась команда связи. 8 телефонных аппаратов размещались в бивуаке. Отдельный кавдивизион (опять же аналогично Красной армии) (командир Курыленков) состоял из трех эскадронов по 100 сабель, в каждом по 2 пулемета. Повстанцы Попова были вооружены трехлинейными винтовками.
Обоз состоял из 2 тыс. подвод для транспортировки пехоты и 370 подвод для фуража и снаряжения. Интендантская команда занималась снабжением повстанцев из райпродкомов, имелся специальный запас продовольствия – 200 подвод. Существовала норма ежедневной выдачи: хлеба мукой – полтора фунта, мяса – 1 фунт. В отряде функционировал лазарет с врачом, несколькими фельдшерами и одной сестрой милосердия. Штаб Попова поддерживал дисциплину в повстанческих частях. Пленные проходили через следственную комиссию, после положительного решения ряды повстанцев добровольно пополнялись за счет красноармейцев и комсостава Красной армии, в числе которых были коммунисты [12].
Реввоенсовет занимался политической и агитационной работой среди личного состава повстанцев и местного населения. Повстанцы распространяли воззвания среди местного населения за подписями председателя реввоенсовета Шкуратова и командиров частей.
Повстанцы Попова представляли серьезную угрозу для советской власти в районах Дона и Волги. По докладам советского военного командования Заволжского военного округа, в конце марта 1921 г. "банда, возглавляемая некогда Вакулиным, а ныне Поповым, перешла в категорию наиболее опасных банд, не только пользующихся симпатиями местного населения, но являющихся побудителем бандитско-эсеровского движения". Сила "банды" оценивалась в этот период в 6000 штыков, 600 сабель, 20 пулеметов. Для ликвидации восстания на территории Заволжского округа оказалось недостаточно частей двух дивизий внутренних войск (20-й и 26-й ВНУС), при 27 легких и 4 тяжелых орудиях. Быстрые передвижения повстанцев на подводах со сменой лошадей у местных жителей оставляли преследующим советским частям измученный конский состав, который не мог быть использован. Местные жители доброжелательно относились к повстанцам: сообщали информацию о передвижении красноармейских частей, укрывали повстанцев.
В конце марта 1921 г. главное командование Красной армии было вынуждено стянуть в Заволжский округ крупные и боеспособные воинские части из других регионов: 27-ю стрелковую дивизию [19] , 70-й стрелковый и 22-й кавалерийский полки, кавалерийскую дивизию из Сибири, 4 бронепоезда. Для проведения политической работы и усиления советских аппаратов направлялись надежные коммунисты. Общее командование над всеми частями в низовьях Волги было поручено начдиву 27-й дивизии В.К. Путне [13]. Особая роль в ликвидации повстанцев отводилась использованию бронепоездов и бронеотрядов, а также авиации.
31 марта 1921 г. директивой главкома Красной армии С.С. Каменева Путна был назначен командующим войсками низовья Волги с подчинением в оперативном отношении непосредственно главкому. Для руководства операциями по подавлению восстания в низовьях Волги и прилегающей территории Заволжья ему были подчинены согласно директиве: во всех вопросах – все войска и все военучреждения, расположенные в Саратовской губернии (за исключением войск, переданных тамбовскому командованию для подавления антоновского восстания); в оперативном отношении – все войска, расположенные в Пугачевском уезде Самарской губернии и в Царицынской губернии. Рабочим аппаратом стал штаб войск низовья Волги, сформированный согласно данной директиве.
Под натиском превосходящих сил регулярной Красной армии Попов в апреле 1921 г. вернулся в пределы Донской области. После поражения в шестичасовом бою под станицей Преображенка повстанцы разделились на два отряда – самарский ("самарцы"), действовавший в Камышинском уезде, и донской ("донцы"), каждый из которых разбился на несколько групп, которые действовали самостоятельно.
В то время как в Нижнем Поволжье разворачивалось повстанческое движение Вакулина и Попова, на Украине произошел крупный мятеж в частях Красной армии. Причем случилось данное событие в легендарной 1-й Конной армии Буденного [20] . Комбриг из 1-й Конной армии Григорий Маслаков, кавалер двух орденов Красного Знамени, 8 февраля 1921 г. отдал приказ по своей бригаде от имени начдива о выступлении на Дон. Мятежный буденновский комбриг, напомним, в сентябре 1919 г. отличился при подавлении мятежа и аресте Ф. Миронова.