Каждое выступление против советской власти, каждое выражение недовольства политикой большевиков объявляется делом "кулаков", "сопротивлением кулачества". В августе 1918 г. Ленин определил число "кулацких хозяйств" в 2 миллиона, а в апреле 1920 г., на Девятом съезде, он говорил уже о миллионе хозяйств, зажимающихся в деревне "эксплуатацией чужого труда". Цифра эта была ничтожной в стране с населением (1920 г.) в 130,5 млн человек, из которых в деревне жило 110,8 млн.
Поскольку формула "кулак – это враг" смысла не имела, ибо понятие оставалось неопределенным и даже официальная численность ничтожной, формула переворачивалась и звучала: "враг – это кулак".
В циркуляре председателя Тамбовского губисполкома М.Д. Чичканова волостным советам о реквизиции хлебных излишков от 2 июля 1919 г. говорилось: "Острая нужда в хлебе, прекращение сдачи хлебных излишков крестьянами добровольно заставляет Советскую власть принять самые строгие меры против держателей хлеба. Сейчас губпродком приступает к реквизиции хлебных излишков. Предписывается всем совдепам, исполкомам оказывать реквизотрядам, агентам всяческое содействие в деле реквизиции, обнаружении скрытых хлебных излишков.
Всякое должностное лицо, бездействием своим тормозящее дело реквизиции, будет рассматриваться как противник Советской власти, будет предан суду революционного трибунала. Граждане, уничтожающие хлебные излишки на самогон, объявляются врагами революции. Предписывается с ними вести самую беспощадную борьбу, арестовать, сопровождать в Тамбов для предания суду. Волисполкомам предлагается по требовании начальников отряда, работающих в данной волости, на время работы давать трех лошадей верховых для обслуживания отряда. Немедленно передайте этот приказ волисполкомам" [2].
Характеристику деятельности губпродкома представляет следующий отчет: "Вся ссыпка этого г… получена почти исключительно с помощью отрядов. Отряды разбросаны сейчас во всех уездах, частью из отрядов ВОХР, частью отряды организованы местными силами. Руководство реквизицией сосредоточено в губреквизотделе, в котором непосредственное участие принимает губпродкомиссар – руководство в смысле переброски отрядов из уезда в уезд или из района в район. Сама техника работы, ее план в уезде разрабатывается упродкомом совместно с особоуполномоченным губпродкома. Несколько в особом положении были отряды, работавшие в Козловском, частью в Моршанском уездах, отчасти и в Лебедянском уезде. Эти уезды, гранича с голодной Рязанской губернией, давали возможность утекать здесь хлебу гужевым путем, почему отряды здесь работали по плану губпродкома: первая группа направлялась от станции Ст. Юрьево на Ламки, Козловский уезд; вторая – Сабурово – Бенкендорф-Сосновка (Моршанского уезда) – Ламки. Соединившись, обе группы фронтом продвигаются к югу. Как общее правило для всех уездов – отряды двигаются от периферии к центру, чтобы не дать возможности перебрасывать хлеб из уезда в уезд, и на всех дорогах выставляются заставы, чтобы прекратить возможность внутриуездных перебросок хлеба.
Сейчас наибольшее внимание было уделено Тамбовскому, Козловскому и Кирсановскому уездам. Теперь, с переходом в ведение губпродкома Борисоглебского уезда, отряды и работники будут двинуты туда.
Отряды по качеству своему разделяются на две категории:
1. Основное ядро – отряды, которые главным образом ведут реквизицию и которые разбросаны по всем уездам.
2. Отряды особого назначения, которых у нас имеется два и которые направляются в места наиболее кулацкие, наиболее упорствующие в сдаче излишков.
Эти отряды забирают полностью все годовые излишки с этих работников. Метод реквизиции этого г. в корне изменен, по сравнению с прошлогодним: в прошлом году отряд, придя в волость или село и получая отказ в сдаче излишков, приступал к подворной реквизиции и найденные излишки реквизировал. Это давало возможность крестьянам перевозить хлеб из деревни в деревню при приближении отряда, прятать его и т. д. Теперь к данному селу предъявляется требование – сдать причитающуюся по разверстке сумму излишков и неисполнение разверстки рассматривается как преступление, и с данного села забирается весь хлеб, весь скот и производятся аресты.
При прошлогодней системе крестьянину всегда был смысл отказаться, так как он буквально ничем не рисковал, в этом году его положение сильно изменяется, так как он рискует всем своим хлебом и скотом. При таких массовых реквизициях, конечно, не могло обойтись без столкновений и волнений.
По окончании "хлебной недели" работники, командированные уисполкомами и укомпартами, частично стали отзываться с продовольственной работы, и этот отзыв грозил подорвать нашу работу. Губисполком и губкомпарт оказали снова громадную поддержку, отдав циркулярное распоряжение о задержке всех работников, уже командированных на местах, что даст нам возможность поддержать работу в прежнем темпе" [3].
Отношение к советской продовольственной политике в деревне не было однозначным, хотя тенденция к ее отрицанию была выражена очень сильно и быстро нарастала. Протесты вызывались безобменным характером заготовок, произволом при определении излишков, непосильностью для крестьянских хозяйств предъявляемых требований, широким использованием грубой силы. Осенью 1918 г. "крестовый поход" продотрядов за хлебом и деятельность комбедов вызвали волну крестьянских восстаний, прокатившуюся по многим районам Советской России.
Тамбовская губерния была "хлебной" и поэтому испытала на себе всю тяжесть продовольственной диктатуры и "крестового похода" за хлебом. Уже к октябрю 1918 г. в губернии действовали 50 продотрядов из Петрограда, Москвы, Череповца и других городов общей численностью до 5 тыс. человек – такого размаха конфискаций не знала ни одна губерния.
В оперативной сводке начальника продотряда губпродкомиссару о ходе реквизиции хлеба в Козловском уезде сообщалось: "Работа продолжается успешно. Агенты с красноармейцами, разбитые по сотням в селах, с утра приступают к исполнению своих обязанностей. Крестьяне противятся вывозить хлеб и категорически отказываются, говоря, что "хлеба у нас нет и что хотите, то с нами и делайте, а хлеба мы вам не дадим". Тогда красноармейцы с агентами у всех, отказывающихся вывозить хлеб, производят обыски. При обыске у крестьян обнаруживают хлеб, который нами конфискуется и отправляется на ссыппункты без оплаты. Здесь, в Песчанском районе, большинство из волостей ведут себя крайне вызывающе и не желают исполнять хлебную государственную разверстку. Но красноармейцы прилагают все усилия к тому, чтобы взять тот хлеб, который запрятан в закрома богачей. Работа красноармейцев с агентами продолжалась до позднего вечера.
Красноармейцы сами подгоняют подводы к безлошадным крестьянам, насыпают хлеб и отправляют его на ссыпные пункты.
Сего числа два крестьянина села Таракановки Волчковской волости восстали против вывоза хлеба, которые вооружились топорами, вилами и стали призывать крестьян, чтобы не давали хлеба, выгнали из села красноармейцев. Некоторые крестьяне стали присоединяться к бандитам, но красноармейцы выстрелами вверх из винтовок разогнали собравшуюся толпу. Зачинщиков арестовали, которых после расследования препроводили в распоряжение губпродкома. Вечером сего числа отряды совместно с местной молодежью поставили митинг-спектакль-концерт в пользу "недели фронта".
Во время работы красноармейцами отряда захватываются дезертиры, которые препровождаются в Козловский уездкомдезертир.
Сообщаю, что, по особым сведениям, в Песчанском районе Козловского уезда начинают появляться сотрудники банды Антонова и проявляют свои действия. Мною для предостережения от всякого нападения бандитов шайки Антонова приняты самые репрессивные меры.
Сего числа был контролер от Наркомпрода т. Абакумов, который со своей стороны заметил неправильные действия уполномоченного в том, что мы не оставляем крестьянам норму, какая им полагается, но он, конечно, забыл о том, что если мы будем считаться с нормой, то цифры, которые полагаются с Козловского уезда, взять мы не сможем. Разъясняю, что если будут являться такие контролеры, то продуктивной работы быть не может. Но мы не обращаем внимания на контролера и продолжаем работать, как работали ранее" [4].
М.И. Калинин, председатель ВЦИК, выполнявший роль представителя крестьянства в лоне пролетарской партии, утверждал в мае 1919 г.: "Я считаю, что крестьяне могут волноваться только по недоразумению, потому что лучшей власти, чем Советская власть, для крестьян не придумать". Крестьяне, однако, без особого труда придумывали для себя власть гораздо лучше. Власть лучше была для них прежде всего – власть без коммунистов. Крестьянские восстания редко имели политические программы, если не считать требований ликвидации продразверстки, изгнания коммунистов из Советов, прекращения коммунистического террора.
Бурлит, сопротивляется вся крестьянская Россия. Наряду с крупными восстаниями вспыхивает бесчисленное количество мелких; наряду с "крестьянскими армиями" действуют сотни мелких отрядов. За лозунгами – от "за советскую власть, долой коммунистов" до "догорай моя лучина" – скрывается чувство обманутой надежды на свободу.
Гражданская война, война красных с белыми, маскирует в 1918–1920 г. подлинный характер крестьянской войны. Крестьяне ведут борьбу на два фронта. Они поют: "Эх, яблочко, цвету спелого, слева красного бьем, справа – белого". После разгрома белых советская власть завершает свое "триумфальное шествие", начатое в октябре 1917 г. и прерванное войной. Исчезает опасность возвращения помещиков. Крестьяне считают, что теперь земля навсегда их. Сопротивление продразверстке, политике партии в деревне, усиливается. Одновременно усиливается, еще больше ожесточается борьба советской власти с сопротивлением крестьянства. Партия объявляет войну "кулакам" и "бандитам", "кулацким бандам", "кулацко-бандитским мятежам". В 1920–1921 г. Гражданская война становится крестьянской войной.
Источники и примечания:
1. Сидоров А.Л. Экономическое положение России в годы Первой мировой войны. М., 1973.
2. Государственный архив Тамбовской области (ГАТО). Ф. Р-179. Он. 1. Д. 806. Л. 18.
3. ГАТО. Ф. Р -1. Оп. 1. Д. 212. Л. 2–6.
4. ГАТО. Ф. Р-1236. Оп. 1. Д. 831. Л. 14.
Партия эсеров в подготовке крестьянского восстания на Тамбовщине: мифы и реальность
На фоне бедствий, обрушившихся на крестьян и все более связывавшихся с продразверсткой, разного рода политические и идеологические факторы социального взрыва в тамбовской деревне отступали на второй план. Но все же следует остановиться на роли партии социалистов-революционеров. Ее влиянию и руководству во многом приписывали размах движения руководители борьбы с антоновщиной. Это делалось с самого начала крестьянской войны и до ее конца. Председатель Полномочной комиссии ВЦИК В.А. Антонов-Овсеенко в докладе на имя ЦК РКП(б) о положении дел в Тамбовской губернии и борьбе с повстанческим движением таким образом описывал роль партии социалистов-революционеров:
"Крестьянское восстание в Тамбовской губернии было внимательно подготовлено партией эсеров. Местная организация эсеров, следуя указаньям циркулярного письма своего ЦК, от 13 мая 1920 г., вела широкую работу в деревне (несколько приговоров для поднесения англ. делегации). В единении с различ. антисоветскими группами (в том числе с кадетами) она создавала "Союз трудового крестьянства", который должен был подготовить вооруженное восстание. 10 июня в имении бывшем Вышеславцева в д. Карейке, Александровской вол., состоялся губсъезд с.-р., после которого их работа по подготовке восстания усилилась. Антонову, эсеру, который еще в 1919 г. перешел к активной борьбе с "большевиками", собрав шайку до 100 человек, которая перебила из-за угла до 200 совработников в Кирсановском уезде, губком эсеров предлагал прекратить партизанскую борьбу и отдаться "организационной работе". В августе значительная часть губкома была арестована ЧК. Кое-кто осел в губкоме Союза трудового крестьянства СТК и повел самую активистскую линию. Что эта линия отвечала настроению всей Тамбовской организации эсеров, свидетельствует поведение их делегации на сентябрьской всероссийской конференции эсеров, – здесь "тамбовцы" проявили непримиримо воинственное отношение к Советской власти и требовали организации немедленного вооруженного выступления против нее" [1].
Такое мнение превалировало в официальных кругах.
Начособотделарм Чибисов и начсекретотдела Ситро в подписанной ими справке информировали вышестоящие органы: "При характеристике и анализе повстанческого движения как в настоящем и предыдущем обзоре мы указывали, что руководителями являются эсеры, не указав, какой группировки, правой или левой. Анализируя и сопоставляя имеющийся в данный момент материал с прежним, можно сделать вывод, что руководителями являются правые эсеры, несмотря на то, что Батько именовал себя левым эсером, ибо ряд имеющихся у нас документов – листовок, воззваний, программ и инструкций, как губернского комитета Союза трудового крестьянства, так и партии социалистов-революционеров, являются правого течения и определенно показывают нам, что руководители повстанческого движения правые эсеры" [2].
В том, что тамбовским восстанием руководят эсеры, был искренне убежден и предшественник М.Н. Тухачевского на посту командующего войсками в Тамбовской губернии. Это видно из его приказа местным органам власти об отношении к населению сел, принимавших участие в повстанческом движении. В приказе говорилось следующее: "Материалы о действиях бандитов и крестьянских бунтах в Тамбовском, Кирсановском и Борисоглебском уездах документально доказывают, что все эти выступления организованы продажными наймитами европейских буржуев – социалистами-революционерами, завербовавшими шайки уголовных бандитов. Тщательное расследование участия крестьян в бунтах против Советской власти показало, что крестьяне делали это по своей большой темноте, обманутые искусными интригами и ложью. И сейчас, после нескольких месяцев тяжелых испытаний, крестьяне убедились на деле, что социалисты-революционеры оторвали их от мирного труда, втянули в преступнейшую авантюру братоубийственной войны, расхитили в деревнях множество крестьянского имущества и не дают возможности начать подготовку к весенней посевной кампании. Крестьяне убедились на деле, что все обещания социалистов-революционеров – скверная ложь, и они начинают избивать социалистов-революционеров" [3].
И командующий войсками Тамбовской губернии М.Н. Тухачевский в этом не сомневался, о чем он прямо писал В.И. Ленину в своей записке о положении дел в Тамбовской губернии:
"16 июля 1921 г. Секретно.
Причины, организовавшие восстание, следующие:
а) сильное эсеровское гнездо, свитое в Тамбовской губернии;
б) искусная тактика, проявленная эсерами в создании СТК" [4].
Этот тезис проник и в историографию и долго в ней господствовал, снимая ответственность за происшедшее с правящей компартии и перекладывая ее на оппозицию, что давало формальный повод для окончательного устранения партии социалистов-революционеров с политической сцены и полной ликвидации остатков многопартийности в стране. В ходе судебного процесса над членами ЦК партии социалистов-революционеров в 1922 г. против них, среди прочего, фигурировало и обвинение в организации антоновского мятежа. Оно сводилось к следующим пунктам: во-первых, эсеры участвовали в работе по подготовке мятежа, создав Союз трудового крестьянства; во-вторых, лозунги повстанцев являлись не чем иным, как безграмотным изложением обычных эсеровских лозунгов; в-третьих, начатое эсерами движение было брошено ими на произвол судьбы и отдано в руки "первого попавшегося проходимца" (т. е. Антонова). Неуклюжесть такого обвинения очевидна, но тогда, в 1922 г., оно сыграло свою роль в вынесении самого сурового приговора руководству партии социалистов-революционеров, хотя Верховный революционный трибунал и признал, что официально партия не встала во главе движения.
Еще в 1895 г. эсеровская организация охватывала пять уездов Тамбовской губернии, в Борисоглебске в ту пору состоялся съезд этих уездных групп. Тамбовщина со времени первой русской революции была одной из баз эсеровского влияния. С нею связаны имена руководителей партии В. Чернова, С. Слетова, М. Спиридоновой. Пустив глубокие корни в тамбовской деревне, эсеры еще в самом начале века создавали здесь "крестьянские братства", развертывали "приговорное движение" за землю, имели сеть организаций. На выборах во Всероссийское учредительное собрание в ноябре 1917 г. эсеры одержали в губернии полную победу, собрав 71,2 % всех голосов (в деревне еще выше) и получив 13 депутатских мандатов из 16. Не приходится удивляться популярности эсеровских лозунгов в повстанческом движении хотя бы и потому, что они были политическим оформлением чисто крестьянских требований и не содержали ничего для крестьян неприемлемого.
После изгнания в 1918 г. из Советов эсеров, а затем и левых эсеров, самая влиятельная в Тамбовской губернии политическая сила практически утратила главный рычаг своей деятельности. Какое-то время они сохраняли иллюзии относительно возможности легальной работы в массах, в основном через кооперацию и профсоюзы. Но надежды эти не оправдались. В отчете губкома ПСР в 1920 г. отмечалось: "С.-р. преследуется сугубо" [5].
Загнанные в подполье, эсеры поневоле встали перед необходимостью возродить и активизировать нелегальную деятельность. Начали воссоздаваться "крестьянские братства" – к концу лета 1920 г. только в трех уездах Тамбовской губернии их было около десятка. Тогда же развернулась работа по созданию Союза трудового крестьянства как хорошо памятной в деревне форме политической организации. Эта инициатива была подхвачена крестьянами, отделения Союза трудового крестьянства возникали во многих волостях Тамбовского, Кирсановского, Борисоглебского и Усманского уездов.
Тем не менее ЦК партии социалистов-революционеров не выдвигал тогда задачу организации вооруженного восстания против коммунистов и не переоценивал умножавшихся фактов крестьянских бунтов. Напротив, полагая, что изолированные, разрозненные выступления приведут лишь к усилению "красного террора", лидеры эсеров планировали широкую политическую акцию подчеркнуто мирного характера. 13 июля 1920 г. ЦК партии социалистов-революционеров принял план организации "приговорного движения" в деревне: по примеру 1905 г. крестьяне в своих коллективных "приговорах" должны были предъявить свои требования властям. Поэтому начавшееся через месяц массовое восстание под руководством А.С. Антонова явилось, с точки зрения партийного центра партии социалистов-революционеров, дезорганизаторским выступлением. Видный тамбовский эсер Ю.Н. Подбельский (брат советского наркома В.Н. Подбельского) охарактеризовал его как "голую партизанщину, без лозунгов, без идей, без программ".