- Закрытый перелом ключицы со смещением, справа. Произведена репозиция, наложена фиксирующая повязка. Произведено ультразвуковое исследование органов брюшной полости. Признаков кровотечения не выявлено. Гематомы обработаны. Собственно, все это я уже изложил мистеру Мак-Коски.
- Понял, спасибо, - быстро отвечает Кайл. - А что с… когда она придет в себя?
- Мистер Падрон, вы задали вопрос, на который у меня нет ответа.
- То есть как?! Вы вообще ничего не знаете? - Кайл потрясен.
Доктор вздыхает.
- Пока мы диагностируем у мисс Хант сотрясение мозга средней степени тяжести. Состояние ее стабильное. Завтра утром сделаем томограмму и еще ряд обследований. Будем смотреть…
- А если она так и не придет в себя?
- Значит, это тяжелая степень. Не исключен ушиб мозга. Утром будет видно. Надо дать организму мисс Хант шанс восстановиться самому.
- А если нет?
- Состояние мисс Хант будет расцениваться как травматическая кома, и мы будем предпринимать соответствующие меры.
Макс успевает подхватить покачнувшегося Кайла. Кома?!
- Так, мистер Падрон! Вы тоже отнюдь не в лучшей форме. Давайте, мы с мистером Мак-Коски проводим вас в вашу палату. Вам нужно отдохнуть.
Кайл принимает решение. Мгновенно и безоговорочно. Сомнений нет.
- Я останусь здесь.
- Как? - изумление доктора неподдельно. Он повидал многое, но этот красавец-гонщик с разбитым лицом умудрился его удивить.
- Я останусь здесь, - упрямо повторяет Кайл.
- Нет. Невозможно.
Кайл собирается засунуть руки глубже в карманы штанов - привычка, которую он подцепил от Николь - та тоже всегда засовывала руки в карманы, когда нервничала. И в этот момент сознает - на нем больничная пижама, и карманов в штанах попросту нет.
- Я останусь здесь и точка.
- Мистер Падрон… Кайл, - доктор Хитчер включает все свои увещевательные интонации на полную катушку. - Никому не станет от этого лучше. Вам нужно отдохнуть, у вас весьма серьезные травмы. Мисс Хант не будет ни горячо, ни холодно от вашего присутствия. За ней круглосуточный присмотр, врач будет дежурить всю ночь, если вы из-за этого переживаете. Так что… - протягивает руку, - пойдемте.
Кайл отрицательно качает головой.
- Или я останусь здесь. Или вы будет вытаскивать меня отсюда силой. Я вряд ли смогу оказать достойное сопротивление… Но буду цепляться за мебель. Лягаться и кусаться, - Кайл смотрит в широко распахнутые от удивления глаза доктора Хитчера. - Давайте не будем до этого доводить. Мне НУЖНО здесь быть. Я просто… просто посижу здесь. Тихо. Правда.
Мак-Коски легко прикасается к руке Хитчера.
- Позвольте ему, доктор. Пожалуйста…
- Вы сумасшедшие! Оба! - не выдерживает Хитчер. - Черт с вами, оставайтесь, если вам плевать на собственное здоровье. Но учтите - за вами будут наблюдать, - он кивает в сторону стены палаты, которая от потолка до половины представляет собой прозрачное стекло.
- Пусть смотрят, - грустно усмехается Кайл. - Голым танцевать не буду.
- Надеюсь. Но ампулу с успокоительным на всякий случай дежурному оставлю, - врач кивает Мак-Коски: - Пойдемте.
После того, как закрывается дверь, и Кайл остается с Ник наедине, у него хватает сил только на то, чтобы сделать пару шагов. И упасть на колени рядом с кроватью.
Он едва касается макушкой матраса высокой реанимационной кровати. Поднимает руку и тихонько гладит ее холодные пальцы, лежащие на простыне. И слезы наконец-то прорываются, горячо, обильно, неудержимо. Настоящие мужчины не плачут. Только вот кто бы сказал, как поступают настоящие мужчины перед перспективой потерять нечто очень-очень дорогое? Если этот самый настоящий мужчина сам, собственными руками сотворил такое, из-за чего рискует потерять близкого человека, без которого, как выясняется, дальнейшая жизнь представляется унылой, бессмысленной и нелепой?
В груди нещадно саднит, и не в сломанном ребре дело. Он чуть сжимает ее пальцы. Никакого движения в ответ. Прости меня, Ник, ох, прости, пожалуйста… Что же я наделал?!
В эту ночь в одной из палат реанимации окружной больницы Брисбена были слышны слова на разных языках. На английском шептали просьбы о прощении и имя - Николь, Ник, Ники. На итальянском тихо произносились слова католической молитвы. На шведском, но так же тихо - слова протестантской молитвы, которую тайком ото всех его заставила выучить мать.
Он вспомнил все молитвы, что вбивали в него в детстве. И когда они заканчивались, он просто шептал: "Пожалуйста, Господи. Пожалуйста. Ничего больше не попрошу".
Часам к двум ночи он все-таки заснул, а точнее - впал в забытье, все так же стоя на коленях возле ее кровати, не отпуская ее руки. И ее тонкие бледные пальцы самыми кончиками касались темных волос.
Ближе к середине ночи у дежурного врача лопнуло терпение. Находящейся в реанимации девушке вреда от такого не совсем адекватного "гостя" никакого. Но вот сам "гость", пострадавший в этой же самой аварии, в результате таких ночных "бдений" вполне может усугубить свое и без того неблагополучное состояние.
Врач разбудил Кайла, практически за шиворот поднял с пола и усадил в подготовленное заранее кресло-каталку. Так определенно лучше, чем на полу. Еще бы лучше отвезти его в палату. Но задача была из разряда невыполнимых, решил дежурный, глядя как мужчина, уже сидя в кресле, снова схватился за руку лежащей на кровати девушки, мрачно глядя на доктора.
- Доброй ночи, - пробормотал врач, закрывая за собой дверь. Филиал сумасшедшего дома, а не реанимационное отделение, честное слово.
Разбудил Кайла звонок мобильного и голос Макса.
- Эт, пока без изменений, да. Состояние стабильное. Да не дергайся ты! Как только будут какие-то новости, я сразу… Да, обязательно, конечно. Держись там, Этьен. Да погоди ты с аэропортом!..
Кайл с трудом разлепил глаза. Голова раскалывалась так, как никогда до этого раньше. Боль с похмелья по сравнению с тем, как рвалось сейчас внутри черепной коробки - просто пустяк. А еще очень даже ощутимо ныло сломанное ребро.
- Ты все-таки идиот, Падрон, - вместо приветствия говорит ему Макс. - Идиот, каких свет не видывал! Спать в кресле со сломанными ребрами - это ты сам себя переплюнул в идиотском геройстве…
- Лавинь? - игнорируя его упреки и указывая глазами на телефон в руке шефа, спрашивает Кайл.
- Да, - морщится Мак-Коски. - Раз пятидесятый уже. А мне ему сказать нечего… Сейчас вот Ник привезут, может, новости будут.
Привезут? Кайл охает, оборачивается. Кровать пуста.
- ГДЕ ОНА?!?
- Да не ори так! Ник увезли на обследование.
- Она?..
- Нет, - качает головой сэр Макс, - Ники не пришла в себя.
Кайл начинает потихоньку растирать ноющие ребра, бормочет под нос:
- Так, надо как-то встать…
- Давай помогу, - предлагает Мак-Коски, и в этот момент дверь распахивается. Хитчер придерживает открытую дверь, в которую заезжает каталка. На ней Ник. Полусидит. Глаза открыты, в них удивление при виде находящихся в палате Кайла и Мак-Коски.
Она пришла в себя!!!
- Кайл? Сэр Макс? - произносит Ник вопросительно. Голос ее хриплый и тихий. - Что вы здесь делаете?
- В гости пришли, - бормочет Кайл, пытаясь проглотить ком в горле от затопившего его почти обморочного чувства радости. Она пришла в себя! Ник очнулась! Кажется, на глаза опять набегают слезы. Черт, да сколько-можно-то?! - Макс, помоги мне встать!
Мак-Коски подает руку, с его помощью Кайл встает, одновременно пытаясь незаметно, как ему самому кажется, вытереть слезы. На ногах он стоит исключительно на морально-волевых - слабость страшная, ребра болят, голова раскалывается, в спине что-то горит и жжет от долгого сидения в одной позе… В общем, надо крепко подумать, чтобы сказать - что у него НЕ болит.
- Давно здесь? - Ник задает слишком много вопросов для человека, которые совсем недавно пришел в себя.
- Только что зашли, - Кайл бросает предостерегающий взгляд на Хитчера, убеждая того молчать о событиях вчерашнего вечера. - Я не знал, что ты уже… проснулась. Я очень… рад.
- Поцелуй томографа разбудит любую принцессу, - усмехается Ник.
- Что, прямо там?
- Мисс Хант пришла в себя в камере томографа, - вмешивается в разговор доктор Хитчер. - Перепугала персонал до полусмерти.
- Я сама перепугалась, - ворчит Ник.
- Снимок сделать успели, что характерно, - говорит Хитчер, закатывая кровать на место.
- И что там, на снимке? - у Кайла некстати просыпается паранойя.
- Вообще-то, это касается состояния здоровья мисс Хант, а не вашего, - парирует док.
- Снимок показал, что мозг у меня есть, - усмехается Ник.
- Прекрасно, - бормочет Кайл, - а то я сомневался.
Джаред Хитчер может лишь удивленно покачать головой. Неужели этот же самый человек вчера, вот в этой самой палате, умирал от страха за жизнь девушки, над которой сейчас подшучивает? Да еще и теперь старательно скрывает тот факт, что провел ночь у ее кровати, как сторожевой пес. Странные они, ей-Богу! И, в подтверждение его мыслей:
- Кайл?
- Что?
- У меня такая же страшная и помятая физиономия, как у тебя? Или я выгляжу лучше?
- Хм… Не знаю, Ник. Я, если честно, в зеркало еще не смотрелся.
- Вы оба… красавцы! - подает голос сэр Макс. У него тоже повлажневшие глаза. - Друг друга стоите! Ник, я… я так рад, что ты пришла в себя. Мы пока оставим тебя. Пойдем, Кайл. Тебе уже пора, наконец-то, в свою палату.
- Да-да! - поспешно поддерживает Мак-Коски доктор Хитчер. - Я сейчас осмотрю мисс Хант и приду к вам, мистер Падрон. Как бы ваше состояние не ухудшилось в силу… хм… некоторых обстоятельств.
Кайл бросает на Ник прощальный взгляд. Она смотрит ему в глаза и даже слегка улыбается - что может быть прекрасней?
- Пока, штурман. Увидимся.
- Пока.
И когда он уже в дверях, Ник добавляет:
- Отличная пижама, Кайл. Сиреневый тебе определенно идет.
Глава 16. Страсбург. Эльзас. Ралли Франции
"Не знаю, удивлю я вас или нет, но хороший штурман значительно успешнее заменяет пилота, тогда как самые выдающиеся пилоты, садясь на правое сиденье, зачастую выходят оттуда в холодном поту, с полными ужаса глазами, держа стенограмму вверх ногами, открытую не на том СУ…"
Статья "Штурман" с сайта eulex.ru.
Paris,RueLordByron.
- А вот тут вторая спальня, она больше, и ванная при ней просторнее.
- Спасибо…
- Этаж последний, но ты же видела - лифт есть. Зато вид из спальни - на парижские крыши. А из гостиной отлично видно базилику Святого Сердца.
- Сэр Макс… - Ник невольно улыбается, - вам бы квартиры продавать. Все отлично, правда. Мне очень у вас нравится.
- Ну, - Мак-Коски смущен, - я хочу, чтобы тебе было удобно. В общем, располагайся. Мадам Прево будет приходить каждый день - готовить, убирать. И не спорь - тебе нельзя двигать руками!
- Ну, не сидеть же мне целый день как статуе!
- Гуляй, - пожимает плечами Мак-Коски. - Центр Парижа, есть что посмотреть.
- Я бы предпочла центр Страсбурга, знаете ли…
- Знаю, - сэр Макс понимающе улыбается, - но пока твоя задача, Николь - четко выполнять все рекомендации врачей. У тебя чуть больше трех недель на то, чтобы полностью поправиться. Я очень рассчитываю, что в Испании ты будешь с нами.
- Обязательно! - энергично кивает Ник.
- Тогда - отдыхай.
Легко сказать - отдыхай… За три дня Ник обошла все прилегающие кварталы, изучила ассортимент кофе и выпечки во всех близлежащих кофейнях. Тоска… Исходное положение - руки на талии, всех дел - пить таблетки и сходить с ума от безделья. Да еще отбиваться от мадам Прево и ее попыток накормить Николь.
Безделье провоцирует на размышления. Ей хотелось ломать голову над стенограммой, а вместо этого лезли совершенно другие мысли и воспоминания. О том, как круто изменилась ее жизнь в этом году. Сначала - безудержная радость от сделанного ей предложения работать в "Мак-Коски". Потом - то, о чем стоило бы забыть, да только никак не получалось. Несколько месяцев кошмара, унижений, борьбы за выживание, когда ей хотелось временами просто закрыть лицо руками и не видеть ничего вокруг, ибо ничего хорошего там не было. И как все резко изменилось, практически мгновенно. И как она не верила, долго не верила в его искренность, пока он действительно не извинился на том совещании, наплевав на свою гордость. И все то, что началось потом - их с Кайлом совместная работа, и как его стало сразу много в ее жизни, буквально везде, никуда без него. И его внимательность ко всем ее словами, и их победа в Финляндии, совершенно особая - не его, а именно их. И эта авария, и то, как он переживал, и его попытки извиниться… Она нужна Кайлу, и он это очень наглядно демонстрирует. Ник должна радоваться, должна. Но ей парадоксально грустно от того, что он ее так ценит. Потому что это значит - он видит в ней прежде всего штурмана. Только штурмана. Черт, ей надо занять голову чем-то другим! Ну почему же нельзя заняться тем, что ей нравится?!
Контрольный рентген ей сделали еще в Австралии, прежде чем выписать из больницы. Смещения нет, кости встали нормально, начали срастаться. Теперь надо только время и терпение. А вот терпение никогда не было ее главной добродетелью. Ну как усидеть на месте, когда все ее мысли были там, в Эльзасе, с ними, ее коллегами и товарищами по команде?! И с ним, ее пилотом. Как он там?..
Кайл думал. Не то, чтобы это было ему непривычно, но сейчас приходилось думать много и о разном.
Мысли привычно крутились вокруг предстоящей гонки. Финальные асфальтовые этапы, его любимые. У него был колоссальный опыт гоночного вождения, и это быстрое покрытие ему было только на руку. Во Франции и Испании он всегда успешно выступал. Вот только теперь…
Мысли перескочили к Себастьяну Мишо, его штурману на этот этап. Он очень надеялся, что только на этот этап. И что к Испании в кресле справа он увидит Николь. Потому что Себастьян - это совсем не то, что ему нужно. Ему нужна Николь. Как она там?..
Кайл тряхнул головой, отгоняя мысли. Она должна отдыхать и поправляться. А он справится как-нибудь один раз без нее. Он устало потер глаза. А потом - потер еще раз, потому что ему показалось…
Спиной к бьющему в лицо солнцу, в паре метров от себя он увидел силуэт, которого тут просто не должно было быть!
- Ну и как это понимать? - Кайл стоял перед Ник, все еще не веря своим глазам.
- И тебе здравствуй, милый, - насмешливо отвечает Ник. - Скучал?
- Да! - ляпнул, не подумав. Спохватился и продолжил грозно: - Какого черта ты здесь делаешь?
- Приехала.
- Сама?! - от его вопля с деревца неподалеку вспорхнула парочка птиц.
- Ой, как громко… - поморщилась Ник. - Нет, конечно. Меня привезли.
- Кто!? Убью заразу!
- На его счастье, он уже уехал, - Николь улыбается. - Просто такси.
- Какое, к черту, такси?!
- Очень комфортное и удобное.
Кайл демонстративно очень громко вздыхает.
- Ты по-другому не можешь, да?
- Что в этом такого? Не все ли равно, где сидеть на пятой точке - здесь или в Париже?
- Что-то я не наблюдаю с твоей стороны намерения сидеть…
- Кайл, я просто побуду здесь, посмотрю. Может быть, помогу Себу…
Падрон фыркает.
- Вот с этого и надо было начинать! Вряд ли Себастьяна будет счастлив, если ты станешь лезть к нему.
- А почему нет? Одна голова хорошо, а две лучше.
Кайл неверяще качает головой.
- Я тебе удивляюсь! Вот ты бы позволила кому-то пытаться вмешиваться в процесс составления стенограммы?
- Гхм… - Ник хмурится. - Наверное, нет.
- Вот видишь! Прошу тебя, не лезь к Себастьяну.
- Это что такое: "двести левый четыре полная ж*па убьемся на хрен триста"?!
- Дословно записано за Кайлом!
- Себ, да мало ли что он сказал? Ты его больше слушай! Надо по-другому…
- Так, стоп! Я не понял, что значит - "Мало ли что он сказал"? - у Мишо уже глаза перестали распахиваться от удивления и застыли в одном, максимально открытом положении. - Едет-то Кайл…
- Кайл поедет так, как ты ему скажешь… Так, а вот тут ты зачем написал "срезка"?
- Ну, здесь можно поворот срезать.
- Срезка - это упрощение поворота. Если будет возможно, Кайл срежет сам, - безапелляционно заявляет Ник. - А вот организаторы вполне могут в ночь перед стартом туда старых покрышек накидать. Или даже бетонных блоков.
- Да быть не может!
- Может, - неохотно поддерживает Николь Кайл. - Было такое в прошлом году в Аргентине.
- Черт… - морщится Себастьян. Ему не очень нравится, что его поймали на просчете, но безопасность прежде всего. - Ладно, исправлю.
- Так… - Ник листает тетрадь, - а почему спецучастки не по порядку?
- Мне так удобнее, - огрызается Мишо.
- Лучше от первого до последнего!
- Не обязательно!
- Ники, - вмешивается Кайл в начинающую ощутимо накаляться дискуссию, - тебе нужно отдохнуть.
- Мы еще не закончили!
- А я говорю, что тебе нужно отдохнуть!
- А я говорю, что…
- А я сейчас позову дядю Джулиана! И он тебе укол в попу поставит! И еще к кровати привяжет!
- Хорошо бы… - вполголоса бормочет Себастьян.
Ник корчит недовольную гримасу, но все-таки собирается на выход.
- Я зайду к тебе позже, - бросает ей Кайл на прощание.
- Дьявол, как ты ее терпишь?! - вырывается у Мишо, едва за Ник закрывается дверь.
Кайл пожимает плечами.
- Не знаю. Наверное, дело в том, что я - святой.
- Что-то я не помню, чтобы святым полагались хвост и рога, - ухмыляется Себ.
- А что сразу - хвост и рога? Ты злопамятен, Себастьян. Все никак не можешь мне простить прошлогоднюю Швецию?
- У меня была температура! - возмущается Мишо.
- А у меня была гонка, - парирует Кайл. - Не умер же?
Пока Себастьян, недовольно продолжая ворчать под нос, чиркает что-то в стенограмме, Кайл размышляет. Вот Ник бы вышла на старт с температурой без малейших возражений. Более того, огрызалась бы на всякого, кто попытался не допустить ее до гонки. Потому что это - Николь. Упертый профессионал, болеющий за свое дело. Такая же, как он сам.
- Ник, тебя Джулиан осмотрел?
- Осмотрел. И даже потрогал. Ты ж ему наябедничал.
- Не наябедничал, а просто…
- Что - "просто"?
- Кто-то же должен присматривать за тобой и твоим здоровьем.
- "Кто-то" - это ты, что ли? Ты очень своеобразно это делаешь, - Ник сказала это раньше, чем поняла, что ИМЕННО сказала. Но сказанного не воротишь…
Кайл вздрогнул, побледнел.
- Николь, прости меня. Я бесконечно виноват перед тобой. Чуть было не…
- Нет, это ты меня извини! - Ник поспешно схватила его за руку. - Я не то имела в виду! Я просто… Я не виню тебя, Кайл.
- Но я виноват! Я подверг твою жизнь опасности. Черт, все могло закончиться очень плохо. Прости меня!
- Кайл! - Ник внимательно смотрит на своего пилота. Вина и раскаяние - совершенно неожиданное сочетание для этого красивого и надменного лица. Неожиданное и непривычное. - Ты что, специально машину разбил?