Сергей вспомнил, что видел её здесь в тот раз, когда писал статью про профессию бухгалтера. Она тоже что-то важное в бухгалтерии делает: вроде бы учёт материальных ценностей ведёт… А ещё он вспомнил, что девушка эта, рассказывая ему о своей работе в бухгалтерии, постоянно заглядывала ему в глаза и даже несколько раз, как бы невзначай, прикоснулась своей рукой к его руке, посадив его рядом с собой за компьютер и показывая, как работают совершенно неинтересные ему бухгалтерские программы. Он ещё тогда понял, что девушка эта была чересчур назойлива и никогда не страдала от избытка мужского внимания.
А Сергей не зря почти десять лет работал в одной и той же редакции, где нужно было выдавать "на гора" каждый день по статье на различные темы, чтобы не вылететь за забор, поэтому он старался запомнить как можно больше из того, что видел и слышал, чтобы со временем сделать из любой невзначай брошенной фразы полновесную статью. Вот и сейчас он вспомнил, что Лида рассказывала ему о том, как проводила аудиты, работая в каком-то благотворительном фонде…
- А зачем же ещё? - Сергей улыбнулся девушке, на ходу придумав вполне правдоподобную причину своего появления здесь, а также надеясь при помощи так кстати подвернувшейся девушки узнать что-нибудь про Лиду. – Я сейчас собираю материал для статьи о людях, которые усыновляют нескольких детей только затем, чтобы их бизнес облагался налогами на льготных условиях… Нет, над детьми они не издеваются: наоборот, они им сначала нянек нанимают, а потом в элитные школы отправляют, чтобы под ногами не болтались, но ведь это же безнравственно… А Лидия Михайловна Селезнёва, которая у Вас - заместитель главбуха, раньше в благотворительном фонде работала, поэтому я договорился с ней встретиться, чтобы она мне про эти льготы рассказала, ведь мою статью могут прочитать и квалифицированные бухгалтера. Только, увы! – Сергей грустно улыбнулся и беспомощно развёл руками. – Она спешила куда-то, так что, наверное, в другой раз…
- Конечно, спешила, - в голосе девушки появились презрительные нотки. – Она же с Сеней, хахалем своим, неделю назад помирилась, и он теперь её каждый день на работу и с работы на своей машине возит…
У Сергея потемнело в глазах: его постоянный кошмар - "браток" оказался любовником Лиды! Теперь понятно, почему он так смотрел на него в больнице и зачем он хладнокровно давил его своей машиной: ведь он почувствовал в нём соперника, а такие решительные типы, как он, конкурентов привыкли уничтожать по мере их появления…
- Вы, наверное, что-то попутали, - мягко прервал он девушку, до сих пор не веря в очевидное, и, желая убедиться в своём невесёлом открытии, добавил. – Она уехала на чёрном "Вольво", за рулём сидел довольно пожилой шофёр. Наверняка, куда-то по делам…
- Так это и есть её Сеня! – девушка презрительно усмехнулась. – Он у её свёкра персональным водителем работает, вот она с ним и сошлась сразу же после смерти мужа, а может быть, и раньше: ведь муж у неё несколько месяцев в коме лежал, после того, как разбился.
Сергею показалось, что земля уходит из-под его ног, потому что хорошая девочка Лида, действительно, оказалась любовницей человека, чуть не отправившего его на тот свет. Причём, судя по короткой расправе над Сергеем, он была ею уже давно…
Наверное, его мысли отразились на его лице, потому что девушка как-то странно начала смотреть на него.
- "Как? Роза и вот этот… гриб!" - Сергей, округлив глаза, выдал эту фразу Пастрано из "Благочестивой Марты" и усмехнувшись, покачал головой. – Он же её лет на двадцать старше…
- На семнадцать, - поправила его девушка. – Но Лидка от этого Сени без ума. У нашей расчётчицы на Дне Рождения она всё время вокруг него крутилась и в глаза ему заглядывала. А он, наоборот, такой спокойный, немного холодноватый, в общем, достойно себя вёл… - Тут девушка заметила, что Сергей слушает её довольно невнимательно, и перевела разговор на другую тему. – А насчёт льготного налогообложения – так это за пять минут рассказать можно. Во-первых…
- Извините, - перебил её Сергей. – Я никак не могу вспомнить, как Вас зовут…
- Вера, - с радостью представилась девушка. – Можно и даже нужно на "ты"…
- А я – Сергей, - представился журналист и с восхищением спросил у неё. – Так ты тоже знаешь, как эти налоги рассчитывать?
- Ну, я же тоже дипломированный бухгалтер, - Вера млела от внимания Сергея. – Только если у тебя нет волосатой лапы или богатых родственников, так всю жизнь и просидишь на материалах…
- Слушай, Вера, - Сергей умоляюще смотрел на неё. – Ты сильно домой спешишь?
- Отнюдь, - манерно ответила Вера.
- Можешь рассказать мне про эти налоги, а то у меня статья должна уже в начале недели выйти…
И он пригласил Веру поужинать в кафе, а потом она вспомнила, что дома у неё есть последняя редакция Налогового Кодекса, и Сергей может из него списать цитаты для своей статьи, чтобы уже ни у кого не возникло никаких сомнений в его профессиональности, как журналиста…
***
В тот вечер Сергей заснул, обнимая Веру и будучи даже довольным, узнав о невысоком моральном облике Лиды: ведь если она согласилась быть с "братком", то, наверняка и ему не откажет…
Утром Вера, желая показать себя перед Сергеем домовитой хозяйкой, приготовила роскошный завтрак, а затем, желая блеснуть своими знаниями в области бухгалтерского учёта, подробно рассказала ему про механизм льготного налогообложения для семей с приёмными детьми, а также указала на большое количество лазеек, которые позволяют "подмазаться" к таким льготникам огромному количеству нечистоплотных налогоплательщиков.
Сергей до вечера писал статью, а Вера тихонько сидела рядом и вязала носки на зиму. Такая же идиллия ждала Сергея и в воскресенье, а в понедельник он, прямо от Веры, поехал в то отделение милиции, где работал следователь Манулов, и попросил принять его.
- Рад видеть Вас в добром здравии! - с улыбкой встретил Сергея Манулов, а затем поинтересовался. – На работу уже вышли?
- Потихоньку работаю, - уклончиво ответил Сергей. – Я просто понял, почему тот тип, что разбудил меня после наркоза, хотел меня убить.
Манулов подозрительно посмотрел на Сергея.
- Нет, не думайте, у меня с головой всё в порядке, - продолжил свою заранее приготовленную речь журналист. – Просто в тот вечер я случайно встретил возле реанимационного отделения больницы Лидию Михайловну Селезнёву, которая когда-то консультировала меня по поводу проведения аудита. У неё лежал в реанимации безнадёжно больной муж, она плакала, и я решил успокоить её, усадив рядом с собой и без всяких задних мыслей приобняв её. В это время я увидел, как на меня злобно смотрел этот человек. Я подумал, что он сбил меня из-за статьи про старушку, которую "мажоры" сбили джипом, а потом чуть не добили битами. А в пятницу вечером я приходил на работу к своей знакомой, которая работает вместе с этой Селезнёвой в строительном тресте. Так вот, когда я со своей девушкой выходил из здания этого треста, то мы увидели, как Селезнёва садилась в машину, за рулём которой сидел этот тип. А девушка моя утверждает, что он – любовник Селезнёвой, причём давно…
Сергей замолчал. Молчал и Манулов.
- Очень интересная информация, - вежливо сказал следователь, устало глядя на Сергея. – А от меня Вы чего хотите?
- Ну… он же меня убить хотел на почве ревности, - Сергей не ожидал от следователя такой реакции. – Я заявление напишу, расскажу, что было в тот вечер…
Манулов молча дал ему несколько листов бумаги и усадил за свободный стол.
Манулов
"Подчинённый должен иметь вид бравый и слегка придурковатый, дабы знаниями своими не смущать начальство", - гласил какой-то должностной циркуляр времён Петра I. Глядя на следователя Олега Васильевича Манулова, подозреваемые убеждались в правильности этого изречения, тем более, что Олег Васильевич всегда беседовал с ними довольно простодушным тоном. И только ответив на его бесхитростные вопросы и поняв, что выдали и себя, и своих подельников с головой, подозреваемые, уже ставшие обвиняемыми, обращали внимание на хитрющие глаза капитана Манулова.
В детстве Олег Манулов любил читать детективы, причём он прилагал все силы, чтобы самому догадаться, кто из героев совершил описываемое в книге преступление. Он перечитал всего Конан Дойля, Агату Кристи и Жоржа Сименона и, ещё обучаясь в десятом классе, к сотой странице любого детективного романа или через полчаса после начала просмотра детективного фильма мог со стопроцентной гарантией предсказать дальнейшие события.
После окончания школы Манулов легко поступил в юридический институт, а затем с блеском его закончил и начал службу следователем в милиции, где работал уже больше десяти лет и до сих пор относился к раскрытию преступлений, как к задаче из очередного детектива. Может быть, именно поэтому в его послужном списке не было ни одного нераскрытого дела, сданного в архив? Хотя не нужно сбрасывать со счетов обширные практические знания Олега Васильевича во многих областях науки и техники, имеющих мало общего с криминалистикой.
***
- Страсти! Страсти! Страсти! – иронично произнёс Манулов, выпроводив из своего кабинета пострадавшего Кастальского и подшивая его показания к материалам в папке дела о наезде на данного индивида.
Затем он с самого начала пролистал это дело, захлопнул папку и, усмехнувшись, покачал головой.
"Никогда нельзя считать себя умнее других, - подумал Манулов. – Ведь невооружённым глазом виден далеко не бубновый интерес этого Кастальского к роковой женщине Лидии Михайловне Селезнёвой. Ну, предпочла она после смерти мужа Фельцова, так что же теперь, строчить доносы на счастливого соперника, надеясь в скором времени занять его место? А если Лидия Михайловна вдруг об этом узнает, а то и сам гражданин Фельцов?"
Да, дело о наезде на гражданина Кастальского С.Ю. до сих пор было у него в производстве, учитывая нестабильное эмоциональное состояние потерпевшего, которого Манулов до сих пор не мог полноценно допросить. Да, видеокамеры, установленные возле больницы, зафиксировали выход Фельцова из здания больницы за полчаса до выхода оттуда же Кастальского в сопровождении девушки, как теперь стало известно, гражданки Селезнёвой. Но камера наблюдения, установленная на больничной стоянке, где оставил свою машину Фельцов, зафиксировала его выезд гораздо раньше, чем Кастальский с Селезнёвой вышли из больницы, а больше видеокамер поблизости не было. И к тому же, ещё находясь в больнице, Кастальский сказал Манулову о том, что шёл из больницы по проезжей части пустынной в это время дороги, так что даже если удастся доказать, что именно Фельцов сбил Кастальского, то любой адвокат ухватится за нарушение правил дорожного движения и тёмное время суток…
Следователь вздохнул и выписал повестку Фельцову, обязывая того явиться к нему завтра с утра. Фельцов фигурировал в двух делах, которые вёл Манулов, и в обоих делах фигурировали представители семейства Селезнёвых, у которых этот самый Фельцов работал.
***
- Арсений Кириллович, а у меня к Вам опять вопросы появились, - виновато улыбнулся Манулов, приглашая Фельцова присесть возле своего стола. – Мне непременно нужно точно знать, как Вы провели дни накануне и после смерти Константина Андреевича Селезнёва.
Фельцов удивлённо посмотрел на Манулова.
- А я разве помню? – пожав плечами, сказал он. - Это же ещё в начале весны было…
- Да, действительно, - согласился Манулов. – Но то, как Вы ворвались в палату интенсивной терапии к Кастальскому Сергею Юрьевичу, помните?
- Было дело, - согласился Фельцов. – Хотя, как зовут того парня, узнал только сейчас от Вас.
- Кстати, - как бы между прочим, поинтересовался Манулов. – Зачем Вы это сделали?
- Думал, что врачи перепутали, - помрачнел Фельцов. – Умер кто-то другой, а сказали, что Костя, потому что ему с каждым днём всё хуже и хуже становилось…
Манулов сочувственно покачал головой, записывая в бланк допроса показания Фельцова.
- А когда Вы последний раз были в больнице при жизни Кости? – задал следующий вопрос Манулов.
- Я туда каждый день ездил, иногда не по одному разу, и, вообще, тогда мы все крутились, как белки в колесе, надеясь спасти Костю…
- Все – это кто? – поинтересовался Манулов.
- Я, Андрей Сергеевич – отец Кости, и Лида – Костина жена…
- Лида… - задумчиво проговорил следователь и записал эти данные. – До меня дошли упорные слухи о том, что между Вами и этой самой Лидой – Костиной женой существуют довольно нежные отношения…
- А что, за такое уже статья положена, - резко перебил его Фельцов и гневно посмотрел в глаза Манулову.
- Ну… как-то странно получается… - смутился следователь. – Дамочка только-только мужа потеряла, и тут сразу Вы…
- Я помогал Лиде, когда Костя лежал в реанимации, потом мы с ней Андрея Сергеевича больше месяца после инфаркта выхаживали, - видно было, что Фельцов разозлился. – И Андрей Сергеевич сам попросил, чтобы мы с Лидой стали вместе воспитывать Костиного сына Петю, можете у него спросить…
- Сам Андрей Сергеевич? – поднял брови Манулов. – А этот самый Андрей Сергеевич в курсе того, что Вы с Лидией Михайловной Селезнёвой состояли в близких отношениях ещё при жизни его сына Кости, законного супруга гражданки Селезнёвой…
- Какие отношения? – Фельцов поднялся со стула, наклонился к Манулову и чётко произнёс. – Мы с Лидой Петьку вместе воспитываем…
- Ах, да, - вспомнил что-то Манулов. – Вы же с Лидией Михайловной – товарищи по несчастью: она мужа потеряла, а вы – любовницу Марго…
Фельцов некоторое время недоумённо смотрел на следователя, и этого было достаточно, чтобы Манулов захлопнул за ним капкан.
- А может, Марго Шелли была, всё таки, любовницей Константина Андреевича Селезнёва, и это таки он её убил? Посмотрите, как всё сходится: Селезнёв – с Шелли, Вы – с его женой, все довольны жизнью, а когда Селезнёв убивает любовницу, вы, имея железное алиби, утверждаете, что Шелли – Ваша любовница, а Селезнёва в это время вообще в Москве не было.
- Вам бы дамские романы писать, - поддел Манулова Фельцов, гримасничая.
- Дела, в которых Вы фигурируете - сами по себе - сплошной роман, - мило улыбнулся ему Манулов. – Ведь в обоих из них замешана женщина…
- Не понял, - Фельцов снова стал серьёзным. – Что значит "дела"?
- Скажите, гражданин Фельцов, - вкрадчивым голосом спросил Манулов. – Где Вы были семнадцатого марта сего года, начиная с 8-00 и заканчивая утром следующего дня, когда Вы ворвались в палату к Кастальскому?
- Проснулся, поехал за Андреем Сергеевичем, привёз его на работу в благотворительный фонд "Милосердие", а затем весь день мотался по Москве: то по каким-то поручениям ездил, то Андрея Сергеевича куда-то возил… - монотонным голосом озвучил перечень своих повседневных обязанностей Фельцов. - Кстати, и в больницу к Косте я тоже его каждый день возил. Потом отвёз Андрея Сергеевича домой, затем заехал в больницу узнать, как чувствует себя Костя, после чего приехал домой и лёг спать. А уже под утро позвонил Андрей Сергеевич и приказал срочно привезти его в больницу, потому что Костя той ночью умер.
- А Лидия Михайловна где была в это время? – не отставал от Фельцова следователь.
- Не было Лиды тогда в больнице, - уверенно сказал Фельцов. – Она, наверняка, плакала в квартире, которую Андрей Сергеевич снял ей рядом с больницей, чтобы она могла в любое время навещать Костю…
- Очень удобно навещать, - повторил слова Фельцова Манулов. – И ей, и её…
Глаза Фельцова налились кровью.
- А вечером, когда Вы в больницу заезжали, вы не заметили там Кастальского Сергея Юрьевича, которого утром в реанимации до полусмерти напугали? – внезапно спросил следователь.
На лице Фельцова не дрогнул ни один мускул.
- Нет, - отрицательно покачал он головой, промолчав некоторое время. – Я его раз в жизни видел, и то в реанимации…
- А гражданин Кастальский утверждает, что Вы увидели его вечером в больнице в сопровождении незабвенной Лидии Михайловны Селезнёвой и очень злобно смотрели на него. А когда он попрощался с Селезнёвой возле ворот больницы и направился к остановке, Вы совершили на него наезд своим автомобилем, в результате чего он и оказался в конечном итоге в реанимации…
Фельцов изумлённо выпучил глаза.
- Я так понимаю, что Лидия Михайловна отдала предпочтение Вам, и вполне возможно, что гражданин Кастальский, оставшийся не у дел, в отместку решил оговорить Вас, но против фактов не попрёшь: Вас видели вечером возле реанимации, Вы выехали с территории больницы незадолго до выхода оттуда Кастальского, поэтому подпишите, пожалуйста, подписку о невыезде, - подвёл итог разговора Манулов.
- Как о невыезде? – заволновался Фельцов. – Я же водителем работаю, а у Андрея Сергеевича в Подольске типография... Давайте, хотя бы в пределах области… Я могу каждое утро и каждый вечер приходить к Вам отмечаться…
- Арсений Кириллович, ну зачем же Вам так напрягаться? – отклонил его предложение Манулов. – Я напишу Вам разрешение на выезд в Подольск, а Вы, приехав туда, отметьтесь в местном отделении милиции…
От любви до ненависти и обратно
Лида так и не уснула в ту ночь. Она свернулась калачиком на самом краю дивана, стараясь не прикасаться к Фельцову, и молча плакала, пытаясь найти выход из ловушки, в которую сама же себя и загнала.
Уже рассветало, когда в голову Лиде пришло спасительное решение: она уволится с работы в РСУ, затем вернётся вместе с Петей назад к тёте, кардинально изменит причёску и цвет волос, восстановит в паспорте свою девичью фамилию и только потом будет искать новую работу. И пускай тогда Фельцов пересылает своё видео, куда хочет! Её тётя Ира очень смутно представляет, что такое Интернет, только фильмы онлайн смотрит, да и то всегда просит Лиду находить и даже запускать их для неё. А если Фельцов покажет смоленское видео Андрею Сергеевичу, то Лида объяснит свёкру, что эта съёмка была сделана неделю назад, когда она уже официально жила с Арсением. И пускай Селезнёв сам разбирается со своим развратным помощником, а она после того, что он сделал, не только и близко к Фельцову не подойдёт, но и Петю к нему ближе, чем на километр, не подпустит.
Лида поднялась с дивана, оделась и пошла на кухню печь блинчики на завтрак. Буквально через десять минут к ней приплёлся Фельцов с опухшими глазами и трещащей от боли головой и начал искать опохмелоиды. Проглотив пару таблеток, он уселся на табурет и приложил к больной голове нераспечатанный пакет молока, который нашёл в холодильнике.
Лида не обращала на Фельцова никакого внимания, старательно выпекая тонкие блинчики, которые смазывала маслом и посыпала сахаром.
"Ещё два дня потерпеть его, а потом – свобода", - говорила она сама себе, решив, что за субботу и воскресенье ничего страшного Фельцов с ней не сделает и надеясь в понедельник уволиться с работы и уже вечером вернуться к тёте.