- В нашем отделении сейчас заняты все места, - продолжала свой разговор врач. – Из всех больных только Костя безнадёжный… А сегодня вечером к нам привезли парня, которого сбила машина. Он в тяжёлом состоянии, сейчас он в операционной, но ему необходимо потом будет несколько дней находиться в реанимации, и тогда он наверняка выживет и выздоровеет. На реанимобиле в другие больницы мы можем не успеть его довезти…
И Анна Владимировна замолчала, опустив голову.
- Нет, - твёрдо сказала Лида, поняв, чего от неё хотят. – Мы будем бороться до конца… Пусть лишний день, пусть даже час, но это его жизнь…
Анна Владимировна глубоко вздохнула.
- Лида, человек умрёт… - начала она опять уговаривать Лиду, но та её резко перебила.
- А мой муж, значит, не человек? Чем он хуже? Мы ведь заплатили за палату столько, сколько Вы просили…
- Если бы у нас было свободное место…
- Мне очень жаль этого парня, но мой муж мне гораздо ближе, - отрезала Лида и развернулась, чтобы уйти, но Анна Владимировна схватила её за руку и попросила:
- Лида, пожалуйста, Вы же знаете, я для Вашего мужа всё делала, чтобы он как можно дольше прожил. Он всё равно ничего не чувствует и не понимает, только сердце его работает и мозг сигналы на энцефаллограмму посылает всё слабее и слабее…
- А как мне потом жить с мыслью о том, что я мужа убила, Вы подумали? – закричала на неё Лида. – Как я в глаза сыну и свёкру смотреть буду? Да я себе никогда этого не прощу!
- Никогда не думала, что Вы такая эгоистка, - проговорила Анна Владимировна, покачав головой. – Очень жаль…
И она ушла в отделение. Лида тяжело дышала от душившей её злобы: это же надо, такое ей предложить! Она быстро вернулась домой и подожгла конфорки под бульоном, затем открыла кастрюлю с овощами, чтобы вытянуть сварившиеся овощи, но из-за долгого нахождения в остывшей воде они стали водянистыми и разлезались на части. Такое Косте нельзя было нести. Лида начала думать о том, что ей нести на завтрак Косте, как вдруг резко закипел бульон, который выбежал из-под крышки и залил огонь.
Лида заплакала. Она вдруг почувствовала смертельную усталость от этой каждодневной варки, от постоянного мотания в больницу, от того, что неделями не видела сына… А потом она вспомнила, что Костя за последний месяц перед трагедией так ни разу и не приехал к ней…
Лида нашла мобильник и набрала номер врача-реаниматолога.
- Анна Владимировна, - твёрдо произнесла она. – Я согласна…
***
Через пятнадцать минут Лида уже подписала заявление, в котором разрешала отключить своего мужа от систем жизнеобеспечения. Затем, надев бахилы и халат, она зашла в палату, чтобы попрощаться с Костей.
Она сквозь слёзы смотрела на его сильно исхудавшее тело, на бледное лицо с закрытыми глазами. Затем она взяла его ледяную руку в свои и долго безуспешно пыталась её согреть.
- Прости меня, Костя! – прошептала она и заплакала.
Так она стояла возле него до тех пор, пока не пришла Анна Владимировна с медсестрой, чтобы отключить Костю от всех аппаратов. Лида вышла из палаты и смотрела в окно на то, как медработники равнодушно убивали её мужа. Затем пришли санитары, которые уложили ещё тёплое тело Кости на каталку, накрыли его простынёй и увезли в морг, а сразу после этого в палате появилась санитарка, которая перестелила постель и начала тщательно мыть пол и стены.
Затем в палате включили кварцевую лампу, и Лида ушла домой, откуда позвонила Андрею Сергеевичу и сказала ему о том, что Костя умер этой ночью.
Угрозы
Жизнь сделала Фельцова чрезвычайно хладнокровным человеком. Все его решения были тщательно продуманными, а движения – точными.
В молодости ему приходилось целые дни проводить с паяльником или щупом осциллографа в руке, настраивая и ремонтируя телевизоры, а для такой работы необходимы были ясность ума и твёрдость руки. Работая вышибалой, Фельцов постоянно сканировал окружающее пространство, пресекая малейшие нарушения дисциплины на вверенной ему территории, и со временем приобрёл молниеносную реакцию на внешние раздражители. А перед каждым своим начальником Фельцов пытался выглядеть простоватым и добросовестным парнем, поэтому в совершенстве освоил искусство лицемерия, которое очень пригодилось ему для того, чтобы скрывать от всех свой интерес к Лиде.
Сегодня он понял, что зря терпеливо ждал смерти Кости. Но кто мог подумать, что правильная Лида, которая ушла от мужа после одной-единственной измены ему, уже через пару месяцев найдёт себе дружка-утешителя, вместе с которым будет навещать своего умирающего мужа! Фельцов был уверен, что из больницы они направятся на съёмную квартиру, где сейчас жила Лида, и собирался ждать хоть до самого утра, когда этот тип выйдет из подъезда, чтобы по-тихому разобраться с ним.
Но всё оказалось гораздо проще. Возле больницы Лида попрощалась со своим приятелем и пошла домой, тем самым не дав своему милому дожить до утра. Фельцов, усмехаясь, смотрел, как парень тщетно пытается добежать хотя бы до тротуара, слегка вывернул руль, чтобы отрезать ему единственный возможный путь к спасению, а затем хладнокровно нажал на газ и направил свой автомобиль на парня…
После столкновения с машиной тело парня отбросило далеко от дороги, а Фельцов, сбросив скорость, спокойно выехал на основную дорогу и поехал на автомойку. Он знал, что на его машине вряд ли остались следы удара о тело парня: даже если при столкновении и появились открытые раны на теле пострадавшего, что маловероятно, то кровь из них начнёт сочиться не сразу, а через некоторое время, достаточное для того, чтобы тело парня отлетело далеко от автомобиля. А так как машина у Фельцова была не из дешёвых, то и кузов у неё был из достаточно толстого материала, чтобы на нём не осталось вмятин от удара.
Тщательно осмотрев вымытую машину и убедившись, что никаких следов столкновения на ней не осталось, Фельцов поехал домой, справедливо рассудив, что если он сейчас заявится к Лиде, то наверняка свернёт ей шею за измену.
…В три часа ночи его разбудил телефонный звонок.
- Костя умер, - дрожащим голосом сказал Фельцову Селезнёв. – Отвези меня к нему в больницу, срочно.
***
…В больнице Андрей Сергеевич вызвал из отделения реанимации дежурного врача.
- Как это случилось? – спросил он вышедшую девушку, которая всё это время была лечащим врачом Кости.
- Состояние Вашего сына с каждым днём ухудшалось, - ответила Анна Владимировна. – Мы держали его на системе жизнеобеспечения только из-за того, что у нас были другие свободные места в реанимации. А сегодня к нам привезли парня, которого сбила машина недалеко от больницы. После проведённой операции его нужно было срочно поместить в палату интенсивной терапии, а у нас не было свободных мест. Поэтому мы уговорили жену Вашего сына написать заявление о разрешении отключения системы жизнеобеспечения…
- И она это сделала? – резко перебил её Андрей Сергеевич.
Врач молча кивнула.
Фельцов, внимательно слушавший весь этот разговор, вдруг резко оттолкнул её от входа в отделение и, не надев халата и бахил, побежал по коридору к палате Кости. Открыв дверь, он увидел на месте Кости темноволосого молодого человека, подсоединённого к системе мониторного наблюдения и к капельнице. Фельцов с замирающим сердцем наклонился над кроватью и убедился, что это тот самый парень, который вчера обнимал Лиду возле реанимации.
- Нет… - прошептал Фельцов, качая головой, и затем закричал изо всех сил. – Нет! Нет! Нет!
От этого крика парень вдруг открыл глаза и с ужасом посмотрел на него.
В это время в палату вбежали врач и санитарка, которые попытались выпроводить Фельцова, говоря ему, что посторонним нельзя находиться в реанимации. Он, вдруг обессилев, разрешил им увести себя в коридор и посадить на скамейку.
- Где Костя? – тяжело дыша, спросил Фельцов у санитарки, которая вывела его из отделения. Что вы с ним сделали?
- В морге ваш Костя, - грубо ответила санитарка. – Он давно уже не жилец, так что отмучился…
И она незаметно перекрестилась.
Фельцов откинул голову назад и прошипел сквозь зубы:
- Как они могли такое сделать? Ведь он же ещё живой был…
Затем он спрятал лицо в ладони, чтобы никто не увидел того, что творилось у него на душе.
"Пусть думают, что я так убиваюсь по Косте, - размышлял Фельцов о ситуации, в которую попал. – Ну почему я не подобрал этого урода и не отвёз его за город? Хорошо, что я разбудил его после наркоза: теперь, если он и опознает меня, то можно с чистой совестью утверждать, что он увидел меня после того, как пришёл в себя. А насчёт наезда – у парня в голове после столкновения и наркоза такая каша, что он и сам не скоро разберётся, что к чему…"
- Лида, ты сейчас где? – услышал он холодный голос Селезнёва, который разговаривал по мобильнику. – Я сейчас к тебе приеду… Поехали к Лиде на квартиру, - обратился Андрей Сергеевич к Фельцову, закончив разговор. – Выгоню её к чертям собачьим…
***
Через пять минут Селезнёв уже звонил в дверь Лидиной квартиры.
- Ты убила моего сына, поэтому в моём доме тебе больше нет места, - дрожащим от злобы голосом сказал он ей, войдя в квартиру и даже не поздоровавшись. – Ты убила отца своего сына, поэтому Петю ты больше не увидишь. Отдай документы и ключи от своей машины Фельцову и выбирайся из этой квартиры к чёртовой матери! И не вздумай появиться на похоронах Кости! - срывающимся от душивших его рыданий голосом закончил свою речь Андрей Сергеевич и начал спускаться по ступенькам.
Фельцов ждал Селезнёва возле входа в подъезд, прохаживаясь возле своего автомобиля.
- Отвези меня в больницу, мне нужно документы о смерти Кости забрать, они ещё не готовы. А сам выгони Лиду из квартиры и отгони её машину ко мне. – Приказал ему Андрей Сергеевич, усевшись в машину.
Высадив Селезнёва возле больницы, Фельцов поехал к Лиде. Открыв дверь своим ключом и зайдя в комнату, он увидел, что Лида лежит на диване лицом вниз и рыдает в голос.
- Ключи от квартиры и машины мне отдай, - равнодушно приказал ей Фельцов, делая вид, что абсолютно не замечает тяжёлого эмоционального состояния Лиды.
Лида, рыдая, поднялась с дивана, и достала из сумки ключи, которые положила на стол в комнате.
- Я сейчас соберу вещи и уйду, - сказала она и начала искать большую сумку.
- Не спеши, - Фельцов положил ключи к себе в карман. – Я тебя здесь на несколько дней закрою, чтобы ты за Андреем Сергеевичем с просьбами простить тебя не бегала и на кладбище не появилась. Ты пока квартиру убери, а вечером я тебе еду принесу. Ты ведь теперь только моя. Насовсем.
Он торжествующе посмотрел на её испуганное лицо, вышел из квартиры и закрыл её на замок, который закрывался ключом и снаружи, и изнутри.
Пленница
- Что-то ты очень быстро вернулся, - сказал Фельцову Селезнёв, когда тот уже через полчаса нашёл его в канцелярии больницы, где оформляли документы о смерти Кости.
- Я Лиду в квартире запер, чтобы глаза не мозолила, а то ещё будет бегать к Вам домой или на работу прощения просить, да и на похоронах ей делать нечего, - жёстко ответил Фельцов. – Посидит пару дней там, а потом я её выпущу на все четыре стороны. Нужно будет дать указание охране дома и фонда не пускать её к нам, и Петю не мешало бы в другой детский сад перевести…
- Вот и организуешь всё это потом, - прервал его Селезнёв. – А пока займись похоронами и машину Лидину не забудь пригнать. Я эти дни дома с Петей побуду, не могу сейчас о делах думать, когда Костя в гробу лежит…
…К трём часам дня Фельцов оформил свидетельство о смерти Кости и заказал в ритуальном агентстве полный комплекс услуг по организации похорон и поминок. Затем он позвонил с Костиного мобильника по всем номерам, которые там были, сказал, что Костя умер и объяснил, где и когда будут его похороны. Покончив с этими делами, Фельцов купил в супермаркете продуктов и поехал на квартиру к Лиде.
***
Открыв дверь, он увидел, что Лида лежит на диване, свернувшись клубочком и обняв подушку. Её лицо было красным и опухшим от слёз. Увидев Фельцова, который пошёл на кухню и поставил на стол пакет, она поднялась с дивана и пошла за ним.
- Давайте, я еду приготовлю, - бесстрастным голосом предложила она и начала разбирать принесённые Фельцовым продукты.
Часа через полтора она уже сварила суп на вчерашнем бульоне, натушила картофеля с мясом и нарезала салат из свежих овощей.
- Идите ужинать, - пригласила она Фельцова, который всё это время дремал на диване в комнате.
Они ели в гробовой тишине, затем Лида начала мыть посуду, а Фельцов лежал на диване и ждал её. Прошло полчаса, а Лида всё еще что-то мыла на кухне. Через час Фельцов не выдержал и пошёл к ней: Лида тщательно мыла навесной шкафчик.
- Нужно квартиру в порядок привести перед тем, как выехать отсюда, - объяснила она свои действия нахмурившемуся Фельцову.
- Когда уберёшься, приходи ко мне, - сказал он, усмехнувшись её наивной попытке избежать более близкого общения с ним. – Кстати, где у тебя постельное бельё, а то я сегодня с трёх часов ночи на ногах…
Лида посмотрела на него взглядом, полным скорби.
- Оставьте меня в покое хотя бы сегодня, - устало сказала она. – У меня муж умер. Его ещё даже не похоронили, а Вы ко мне со своими домогательствами пристаёте. Меня не уважаете, так хоть покойника…
- Ты от своего мужа ещё зимой ушла, - перебил её Фельцов. – Напомнить почему?
Он подошёл к потупившей взгляд Лиде и осторожно положил ей руки на плечи. Ему абсолютно не нравилось то, что он делал сейчас, но если Лида предпочитает осторожные объятия и лёгкие прикосновения, то почему бы ему не сделать ей приятное? Он провёл своими ладонями по её плечам, но, почувствовав, что она вся напряглась от его прикосновений, резко прижал её к себе и целовал до тех пор, пока она не прекратила сопротивляться и не начала понемногу отвечать ему.
Тогда он оторвался от её губ, слегка провёл большими пальцами рук по её закрытым глазам и проговорил немного высокомерным тоном:
- Ну что, ты уже привыкла ко мне?
А затем, не дожидаясь ответа Лиды, прижал её к стене и начал расстёгивать её джинсы. Лида поджала под себя ноги и съехала под тяжестью своего тела на пол, где сжалась в комок, обхватив свои колени руками. Фельцов состроил презрительную гримасу, поднял Лиду за локоть и потащил в комнату, где бросил на диван лицом вниз.
- Я ведь хотел по-хорошему, - вкрадчиво шептал он ей в ухо, навалившись на неё всем телом и запустив свою руку в её волосы на затылке. – Сколько же ты ещё будешь ломаться…
А Лида беззвучно плакала от разочарования. Она ведь уже и забыла, какой на самом деле Фельцов. Когда она думала о нём тревожными бессонными ночами, то в первую очередь вспоминала, что он – очень пунктуальный и аккуратный человек. Лида никогда не видела, чтобы Фельцов куда-то опоздал или что-то перепутал, кроме того, он всегда был опрятно одет, и машина его всегда была чисто вымыта и почти никогда не ломалась в дороге. На людях Фельцов вёл себя с ней сдержанно и вежливо, поэтому Лида закрыла глаза на то, что он был очень груб с нею, и, что если говорить откровенно, именно он разбил её трещащую по швам из-за пьянства Кости семью.
За то время, пока Костя лежал в реанимации, Лида видела Фельцова всего несколько раз, да и то мельком, поэтому она забыла, как он выглядит на самом деле и была сегодня неприятно поражена, увидев, что он гораздо плотнее и гораздо старше, чем она представляла его в своих смутных мечтах, к тому же он показался ей совсем несимпатичным. На самом деле Фельцов был типичным самоуверенным и необразованным мужланом, который очередной раз взял её силой.
Как же было унизительно для Лиды лежать, уткнувшись лицом в подушку и ощущая на своём затылке его сильную руку! А его нотации, которые он шептал ей на ухо прерывающимся от сбившегося дыхания голосом? Как будто она в чём-то провинилась перед ним! Но самыми страшными для неё были руки Фельцова – слишком смелые и слишком настырные, от которых Лида так и не смогла отбиться…
***
…Они так и лежали, тяжело дыша: Лида, тихо плачущая в подушку, а рядом Фельцов, покровительственно гладящий её тело. У неё не было сил, чтобы улечься поудобнее, а ему не хотелось что-то менять: ему нравилось показывать перед женщинами свою силу и давать им понять, что он – их хозяин и в постели, и по жизни.
Внезапно зазвонил телефон Фельцова. Он, поморщившись, поднялся с кровати и нашёл мобильник в кармане своего пиджака. Звонила домработница Селезнёвых, Анна, которая сейчас следила за Петей.
- Что случилось, - достаточно грубо спросил её Фельцов, а затем, выслушав сообщение Анны, вскочил с постели и начал ходить взад и вперёд по комнате, даже не одевшись. – Когда это случилось? – Тревожно спросил он. – Где он сейчас?... Я уже туда выезжаю и Лиду по дороге заберу...
- У Андрея Сергеевича инфаркт, - сказал он испуганной Лиде. – Собирайся, поедем к нему в больницу…
Возвращение домой
И опять больница, и опять реанимация, только теперь рядом с Лидой Фельцов, который выглядит каким-то потерянным и абсолютно не обращает на неё внимания.
- Домой сама доедешь? – спросил он её после того, как они узнали о состоянии Селезнёва. – А то вдруг Андрею Сергеевичу что-то понадобится, а рядом никого нет…
Лида молча кивнула ему и вышла из здания больницы. Она ехала в особняк Селезнёва, из которого её сегодня выгнал свекор. Она ехала к сыну, с которым Селезнёв запретил ей встречаться. Лида думала о том, что всё-таки мир справедливо устроен: ведь нельзя было Андрею Сергеевичу так с нею поступать… А Фельцову, получается, можно… Неужели ей так жестоко приходится расплачиваться за своё глупое и ей самой непонятное желание обнять и поцеловать его?
Этими своими действиями, она, похоже, разбудила в нём зверя, который до сих пор не может успокоиться. Рядом с Фельцовым Лида чувствовала себя маленькой девочкой, которую взрослый дядя решил научить любви в его понимании этого слова. А сегодня он ещё и высказал ей всё, что думает о её поведении. Оказывается, Лида сама провоцирует его на грубые действия, не желая быть ласковой с ним. Ведь в этот раз Фельцов явно хотел, чтобы всё было по обоюдному согласию…
Только Лида чувствовала, что он ждёт не дождётся момента, чтобы схватить её в охапку, крепко обнять и целовать до тех пор, пока у неё не закончатся силы сопротивляться ему. Поэтому она и не могла расслабиться, со страхом ожидая его обычных грубых действий. А ещё ей казалось, что для него важен уже сам факт обладания ею, который не имеет никакого отношения к тому, что обычно считается любовью…
***
Приехав домой, Лида медленно бродила по пустым комнатам, думая о том, что она вряд ли будет жить здесь с Петей в дальнейшем: слишком много событий было связано с этим домом: спальня, в которой всё напоминает ей о Косте, лестница, с которой он упал…
Лида тихонько открыла дверь в комнату Пети. Мальчик мгновенно проснулся и испуганно посмотрел на неё.
- Мама, ты что, убежала из тюрьмы? – спросил он и отодвинулся к самой стене, натянув до подбородка одеяло.
- Что ты говоришь, Петя, какая тюрьма? Я к папе в больницу ездила…
- А дедушка сказал мне, что ты убила папу, и тебя за это навсегда посадили в тюрьму, - упрямо твердил Петя.