Но вот вы преодолели трудности двора, преодолели узенькую, совсем темную лестницу и очутились в одной из квартир тряпичной артели. Квартира эта является вам в виде узкой, низенькой и длинной, окон в семь, залы, где нары перемешаны с кроватями, а посередине – большой длинный стол, служащий трапезой. Грязь и удушье и в то же время проявление своего рода эстетизма: на потолке, Бог весть, как и для чего, подвешена поломанная люстра, а по стенам, в виде украшения, всякая всячина: половина чьей-то оборванной фотографической карточки, крышка от кондитерской коробки из-под конфет с золотою надписью "Rabon", заржавая подкова, отбитая ручка гипсовой статуэтки, оборвыши картинок из "Иллюстрации", объявление о воздушном полете Берга с изображением шара, запачканная в грязи гирляндочка искусственных цветов, золотая конфетная бумажка, донышко пуховой шляпы и множество подобной, ни к чему не пригодной дряни… все это прибито к стене или приклеено хлебным мякишем, все это имеет назначение украшать артельную квартиру и, стало быть, служит проявлением своеобразного эстетического чувства тряпичников, и все это было в разное время подобрано из кучи дрянного сора при сортировке.
Против Тряпичного флигеля тянется вдоль Полторацкого переулка главное гнездо Вяземской лавры, трущоба трущоб петербургских – это так называемый Стекольчатый флигель, или Новополторацкий флигель. Со стороны Полторацкого Стекольчатый, или Новополторацкий, флигель представляет здание длинное трехэтажное грязно-желтого казарменного вида. Окна нижнего, подвального этажа по большей части выбиты, кое-где загорожены чем ни попало, а преимущественно ничем, и стоят себе без стекол, без переплетов и даже случается, вовсе без рам. Они приходятся очень низко над землей, так что зимой, когда случится обильная оттепель, мутные потоки уличной грязи стекают с оледенелых бугров… подвала. Эти помещения похожи более на хлевы, чем на людское жилье, и некоторая часть из коих остается пустой, служа только потайным ночным приютом для беспаспортных бездомников, у которых нет ни гроша, чтобы добыть себе место в ночлежных квартирах. В самой середине этого флигеля помещается дрянная и тесная мелочная лавчонка, за съем которой, как слышно, хозяин платит сто десять рублей серебром в месяц. Из этого можно судить, на сколько здесь потребляется его нехитрых товаров и какую огромную выгоду должна приносит ему грошовая торговля в одном только Стекольчатом флигеле.
По фасаду на Полторацкий переулок этот дом представляет мало интересного: мрачная, запущенная и какая-то пустынно-казенная внешность, битые стекла, полые рамы, плесень да облупившаяся штукатурка – и только. В несравненно более живописном виде является эта трущоба, если посмотреть на ее задний фас с той стороны, где она тянется насупротив Тряпичного флигеля. Тут вы увидите двухъярусную галерею. Длинный ряд ее полукруглых арок уходит вдаль и тянется во всю длину этого флигеля, прерываясь только в центре маленьким выступом каменной пристройки, которая до того пробрюзгла, что цемент почти не держит кирпичей, отчего самая стена как-то выпятилась наружу, дала несколько трещин и грозит падением. В предупреждение последнего печального обстоятельства было придумано остроумное средство: подпереть ее снизу досками и бревенчатыми распорками. Подперли и ничего: покамест стоит себе, слава Богу. Эта двухэтажная галерея имеет весьма оригинальный вид. Внизу, между арочными устоями нагромождено всякого хламу: тут и бочки, и кучи досок, и полозья, и колеса, и ящики какие-то, и чего-чего только нету! Верхний же ярус представляет широкие круглые окна в пролетах арок, где пестрят разноцветные лохмотья, вывешенные на воздух. Эти-то окна со стеклами в частых и словно бы парниковых переплетах и послужили причиной того, что Новополторацкий флигель назван здесь Стекольчатым. Переплеты рам и стекла, играющие на отсвет всеми переливами радуги, конечно, наполовину поломаны и повыбиты, из них торчат и высовываются различные людские головы: женщины, дети – все возрасты и полы. По коридору видно, как бродит и снует взад и вперед множество разных людей – и пьяные, и лохмотники, и голодные, иные чуть ли не в полном костюме Адама. "Бродячие" женщины затевают перебранки, гуляя по тому же коридору в самом бесцеремонно развращенном виде".
Флигель существовал и в начале XX века и назывался тогда "Стеклянный коридор". На его двух этажах помещалось пятьдесят квартир. Галереи со стороны дворовых фасадов домов были распространены в Петербурге и вели свою историю еще из XVIII века. Они кое-где еще сохранились – это дом № 27 по Невскому проспекту, а также дом Стенбок-Фермора на набережной Макарова на Васильевском острове.
По словам первого начальника петроградской сыскной полиции И. Д. Путилина, в середине XIX века в столице "еще не было сыскного отделения и делами розыска ведала наружная полиция в лице квартальных надзирателей и их помощников. Работа квартального надзирателя Спасской части включала Толкучий рынок и ближайшие к нему улицы, а также переулки, заселенные преимущественно подонками столицы. <…> Убийства, грабежи и кражи следовали одно за другим, требуя от полицейских напряженной работы", а в Вяземскую лавру даже с "обходом", то есть группе полицейских, отправляться было небезопасно. Несколько легче работать было летом, поскольку криминогенная часть населения "выезжала" в окрестности. Путилин наряжался то бродягой, то простым мужиком, то есть менял костюмы, для того чтобы смешаться с толпой для раскрытия преступлений.
Лавра была ликвидирована в 1913 году. Вот что писали по этому поводу в прессе: "Минувшей весной окончил свое печальное существование знаменитый "Стеклянный флигель" в д. Вяземского, известный еще со времени "Петербургских трущоб" Крестовского. Флигель этот длиною около 50 саж. вмещал около 1500 человек одних зарегистрированных жильцов и состоял из двух жилых этажей на нежилых подвалах; к нему примыкала галерея, когда-то стеклянная, но от стекол ея не осталось и воспоминаний. Свод над галереей первого этажа имел сплошную продольную трещину; поддерживающие галерею столбы – полуразрушены, с вывалившимся цоколем и кирпичом у оснований. Галерея второго этажа имела деревянное перекрытие и на нее выходили двери квартир, переполненных жильцами – угловыми и "на нарах", причем переходы из квартир на галерею были окружены лишь перегородками с деревянными перекрытиями и с деревянными же чуланами, заключавшими в себе всякий скарб. Высота внутренних помещений была от 3 до 3 /4 аршин. Печи почти всюду отсутствовали, лишь кое-где существовали остатки плит. Отоплялись помещения чугунками с железными от них рукавами, протянутыми через все помещение под самым потолком – неоштукатуренным и лежали непосредственно на дощатых, также неоштукатуренных перегородках!
В подобных квартирах комнаты сплошь и рядом отдавались проституткам низшего разбора, среди коих встречались и малолетки – девочки 13, 14 лет. На весь флигель было только две лестницы еле державшихся; в пристройках, имевших также выходы на галерею, помещались общие отхожие места, где под рундуками были отверстия, в которые смело мог при падении провалиться человек. Экскременты в пролетах выгребных ям доходили до уровня второго этажа; в одной из построек, рядом с отхожим местом, находилась рыбокоптильня.
Под жилыми помещениями, в подвалах, были склады тряпья и бумаги, собираемых тряпичниками по дворам.
В настоящее время флигель этот, как угрожающий общественной безопасности, на основании ст. 404 Уст[ава] Строительного] – для жилья закрыт. И, прибавим, давно пора было это сделать.
Так закрыты по своей ветхости и находившиеся в том же дворе каменные одноэтажные бани".
На своем участке хозяева собирались построить рынок. Однако ранее уже говорилось, что этот проект не был реализован из-за начавшейся в 1914 годы войны, удалось выстроить только подвалы-ледники, и поныне законсервированные под асфальтом Сенного рынка.
Торговля на сенной
Как уже говорилось, правила торговли были установлены в разработанном при Екатерине II первом Городовом положении. Императрица разделила торговлю на категории, то есть по видам товара, что "облегчило производство торга для оптовиков, мелких промышленников и обывателей". Так, "на Сенной площади продавали овощи, зелень, фрукты, мясо, битую дичь; торг живостью – телята, быки, куры – на Обуховской площади". На Никольской площади продавались оптом фрукты и овощи. На Никольской и Обуховской площадях со временем сосредоточилась оптовая торговля. "Сенная площадь – главный центр розничной торговли, куда товар поступал с первых двух площадей". Позднее торговля скотиной была переведена на Скотный двор, лошадьми – на площадь невдалеке от Александре-Невского монастыря.
В начале XIX века продовольствие поступало на Сенную площадь не только из Москвы и окрестных деревень, но и из отдаленных губерний южной и средней России.
Историк А. И. Томилин оставил нам описание торговли и торговцев на Сенной в конце 1840-х годов. Он сообщал о множестве различных лавок в окружавших площадь домах. Но основной торг производился под открытым небом, без платы за места. В эти годы по-прежнему сохранялись торговые дни. Это были воскресенье, среда и пятница. Ассортимент и количество товара напрямую зависели от сезона и праздников. Но "старшейший" товар – сено, которое везли не только из окрестных деревень, но даже из отдаленных, например из Новгорода, доставлялся на Сенную площадь круглогодично, а зимой особенно интенсивно.
Особый интерес в те времена у жителей Северной столицы вызывали торговцы-евреи, представлявшие собой экзотическое зрелище. "Эти переселенцы с ближнего востока облюбовали Сенную и заселили поблизости целые кварталы. Черноволосые, черноглазые, шумные они носили пестрые восточные балахоны и необычные пейсы". Такая экспансия в торговлю объяснялась тем, что их деятельность как иностранных граждан не облагалась подоходным налогом. По словам А. И. Томилина, "когда состоялось положение о евреях, согласно которому они обязывались уплачивать пошлину от своей деятельности, они покинули Сенную площадь".
В 1850-1860-х годах о Сенной площади периодически писали петербургские газеты.
Газета "Воскресный досуг" за 1864 год сообщала о Сенной площади, что она есть "обман для несведущего, потому что сена там не найти". Прошло всего два года после грандиозного пожара, уничтожившего строения Сенного рынка, когда в 1864 году Городская дума приступила к рассмотрению первых проектов нового рынка. Впереди было еще почти двадцать лет ожидания, соперничества, споров, а пока площадь делилась на две половины "той линией, где виден ряд фонарных столбов. Это идет улица Большая Садовая, одна из главных петербургских жил, по которой течет густой вереницей трудящийся и промышленный люд. Правая сторона, та, где церковь была заполнена наспех сколоченными лавочками, балаганчиками и навесами. В левой, свободной от построек, останавливались возы окрестных жителей, которые доставляли на площадь "съестные припасы". Зимой это мясо, рыба в санях, пересыпанная снегом. Летом они везли сюда зелень и ягоды.
Ближе к домам правой стороны теснился так называемый "обжорный" ряд. Там, главным образом старухи, торговали дешевой провизией для простонародья, изготовлявшейся тут же в Вяземской лавре. У Обуховского проспекта толпились рабочие для найма на поденную работу".
Пресса не обходила вниманием особый мир этой площади. Так, "Иллюстрированная газета" за 1859 год попыталась сделать кое-какие обобщения: "Петербургские площади делятся на церковные, парадные и торговые". К числу последних отнесена Сенная площадь. "Тут нельзя увидеть иностранного товара, тут все русское, и самая Сенная может почитаться отдельным маленьким городом с особенным народонаселением, своими привычками и разговорами. У этого народа есть своя церковь Спаса на Сенной", а расположенный на площади рынок "можно сказать в таком смысле народный рынок, ворочает сотнями тысяч, и без него Петербург потерял бы очень много".
Сенная площадь "с окружавшими ее домами – целый многолюдный город со своими нравами и обычаями, которые не всем известны и которые разрушать не всякому легко, а может быть, и не всякому приятно погрузиться в них до дна".
Река Фонтанка вблизи от Сенного рынка. Фото К. Буллы
Замечательно описал Сенной рынок и торговлю на нем в конце 1880-х годов литератор и краевед А. А. Бахтиаров. Никто лучше, чем он не изобразил этой неповторимой картины, поэтому читателю она представлена в оригинале.
В это время торговля на Сенной производилась ежедневно во вновь отстроенных павильонах, оснащенных по последнему слову техники, санитарии и организации рынка.
"Как известно, огородничество сосредоточивается преимущественно около больших городов, например, количество продуктов, получаемых ежегодно из огородов в окрестностях Парижа, оценивается в 5 000 000 франков.
Здесь небезынтересно упомянуть о шампиньонах, культура которых в Париже производится в обширных размерах. В некоторых каменоломнях подле Парижа, откуда уже перестали добывать камень, разводят шампиньоны; каменоломни бывают весьма обширны, так что в них легко можно проехать рабочей телеге. Отдаются они в аренду по высокой цене. Так, например, за пространство в 45 кв. м, на котором устроены шампиньонные гряды, производитель платит 6000 франков в год. Количество же сбора шампиньонов с указанного пространства нередко простирается до 120 пудов в день, что продолжается от двух до пяти месяцев.
В Петербурге большинство огородов арендуется ярославскими крестьянами, некоторые издавна стяжали себе славу на этом поприще; особенно между ними славятся ростовцы, известные по все России. Всего в Петербурге насчитывается до 500 огородников-хозяев, которые арендуют несколько тысяч десятин земли. Вокруг столицы верст на 25 раскинуты огороды, и площадь под огородами далеко превышает собою площадь, занимаемую Петербургом. Арендная плата колеблется от 100 до 3200 рублей за десятину и даже доходит до 10–15 копеек за одну квадратную сажень. Заработная же плата невысока: поденщики получают на огородах от 15 до 30 копеек. Весною, по воскресным дням, огородники стекаются на Никольский рынок для найма рабочих. Так называемые "копали" нанимаются копать гряды: они работают задельно по 9-10 рублей со ста гряд. Всякий более или менее солидный огородник насчитывает у себя до 10 000 гряд. С января месяца начинается набивка парников; навоз покупается в кавалерийских казармах. Каждому эскадрону платится по 200 рублей в год, так что воз навоза обходится в 10 копеек, не считая провоза. Некоторые огородники за один только навоз платят свыше 1000 рублей.
Осенью, в августе и в сентябре, все огороды столицы бывают переполнены мелочными торговцами и зеленщиками, которые закупают овощной товар для заготовления его впрок на зиму. Нередко закупка товара происходит в то время, когда еще он бывает на корню. Для оптовых покупателей капуста, например, продается от 2 до 3 рублей с гряды, причем в каждой гряде насчитывается от 40 до 50 кочанов. Отмежевав известное количество гряд, зеленщик втыкает в каждую гряду ярлычок с обозначением своей фамилии.
Придерживаясь пословицы, что всякому овощу – свое время, торговцы за "первую зелень" назначают цену "по совести", например, за десяток огурцов 1 рубль, за фунт "сарайных" вишен – 2 рубля и т. п. В это время каждая рама парников дает от одного до трех рублей дохода.
Зеленной ряд имеется на Сенном рынке. Уже с вечера огородники упаковывают зелень в возы, чтобы к утру поспеть на рынок. Пока обыватели столицы еще спят, из окрестностей Петербурга уже тянутся многочисленные обозы: немцы-колонисты везут картофель, чухны – рыбу, чухонское масло и молоко, огородники – зелень. Все это ни свет, ни заря сосредоточивается около Сенного рынка, на Никольской площади, где и производится так называемая возовая торговля. Некоторые торговцы, чтобы занять повыгоднее позицию, приезжают с товаром даже с вечера, часов в 10.
Дюжие ломовики с громоздкими возами стоят сплошными рядами в несколько сот саженей. Возы не распаковываются: но чтобы показать в каком возу какой товар, перед каждым возом на земле лежит проба этого товара, например связка лука, пучок моркови и т. п.
Во втором часу ночи на Никольскую площадь стекаются мелочники и зеленщики со всего Петербурга. Но торговцы с Сенного рынка занимают первое место.
К сведению публики, на площади, от Городской думы вывешены правила относительно возовой торговли.
1. К торгу с возов допускаются сельские и городские обыватели с предметами собственного хозяйства и кустарных промыслов, а также городские и пригородные огородники.
2. Торг производится исключительно с возов, которые ставятся в правильные ряды.
3. Торг с возов оптом и в розницу начинается в 4 часа утра и продолжается до 12 часов пополудни.
За право торговли взимается по 5 копеек с каждого воза.
В самом разгаре овощного сезона бывают дни, когда количество возов на Никольской площади простирается от 500 до 1000.
Дородные краснощекие зеленщики в белых передниках безукоризненной чистоты расхаживают около рынка в ожидании открытии торга. Чтобы раньше времени нельзя было проникнуть в овощные ряды, вход в рынок замкнут цепью. Но вот на ближайших городских часах пробило 2 часа – взвился красный флаг, и торжище открылось <…>
Торговцы то и дело бьют друг друга по рукам.
Спустя несколько времени (каких-нибудь полчаса) весь овощной базар бывает распродан преимущественно торговцам Сенного рынка.
Потирая от удовольствия руки, зеленщики возвращаются к своим лавкам. Ломовики с овощным товаром с Никольской площади подъезжают к Сенному рынку, который часам к 4 бывает со всех сторон окружен возами. В 4 часа приходит ключарь и отворяет Сенной рынок. В это время и производится выгрузка овощного товара с воза огородника в лавку торговца. Таким образом, обыватели столицы разную зелень покупают из вторых рук, так что ни одного огурца не пройдет мимо рук зеленщика. Маклаки и барышники скупают все и ночью складывают товар в свои лавки. Императрица Екатерина II, установив "возовую торговлю" на Сенном рынке, имела в виду, чтобы обыватель столицы за дешевую плату мог купить свежую провизию прямо с воза крестьянина или огородника: торговля производилась в розницу и оптом. В настоящее время торговля на Сенном рынке имеет совсем иной характер: между потребителями и производителями появились посредники, которые наживаются за счет обывателя. Огородники привезенный товар распродают не по мелочам, а оптом, возами. Ясно, что при таких условиях обыватель по необходимости принужден иметь дело с маклаками. К тому же и сама торговля овощами производится по ночам, чтобы предупредить покупателя. Как велики барыши, получаемые маклаками Сенного рынка, можно судить по тому, что за одни только стены рынка они платят городу арендной платы свыше 200 ООО рублей в год.