XVII съезд партии (февраль 1934 г.) был съездам небывалого личного триумфа Кирова. Он воздавал на этом съезде высокую дань организаторскому таланту Сталина, назвал доклад Сталина "эпохальным документом", впервые, в нарушение всех традиций партии, предложил съезду не принимать специальной резолюции по отчетному докладу ЦК, а просто руководствоваться в работе партии "установками отчетного доклада ЦК, сделанного Сталиным". Все это было хорошо и укладывалось в рамки сталинской стратегии, но плохо было другое: звездой съезда все-таки был не Сталин, официальный "мудрый вождь и верный ученик Ленина", а Киров - "вдохновенный трибун" давно уже переродившейся революции. Бурной, непрекращающейся овацией, на этот раз совсем не казенной, а "вдохновенной", по адресу Кирова, съезд как бы предупреждал Сталина: смотри, не зарывайся, Киров стоит у трона генерального секретаря! Вероятно, еще больше обескуражили вечно подозрительного Сталина результаты выборов в руководящие органы ЦК - Киров был единогласно избран во все три органа ЦК: в члены Политбюро, Оргбюро и Секретариата, привилегия, которой до сих пор пользовался лишь один Сталин! (Чтобы умалить значение этого факта, Сталин ввел в эти органы и Кагановича.) Искренний друг Сталина, убежденный фанатик ленинизма, "потомственный пролетарий", но своенравный политик и опасный идеалист был торжественно увенчан лаврами "кронпринца" на престол партийного лидера. Сталин не мог не ненавидеть такого друга. Он не подходил к плеяде Молотовых, Кагановичей, Ворошиловых. Несмотря на все дифирамбы Кирова, Сталин чувствовал, что Киров - все еще человек вчерашнего революционного дня. Даже в самом Сталине Киров восхвалял именно вчерашний день революции: "Сталин - верный ученик Ленина!" От самой хвалы Кирова отдает какой-то еле уловимой покровительственной снисходительностью: "После Ленина мы не знаем другого человека, который так верно и талантливо вел бы партию по ленинскому пути, как Сталин. Это должна знать вся партия", - твердил Киров, но Киров ни разу не говорил того, что Молотовы и Кагановичи утверждают уже давно: "Сталин - это Ленин сегодня". Киров помешался на Ленине! Целясь в сердце партии Ленина, трудно завербовать в заговорщики такого фанатика. Хуже этого: можно нарваться на сопротивление его "железной стойкости" и "прямоты". Прежде чем приступать к осуществлению намеченной цели, надо его убрать. Арестовать и судить на Лубянке как "врага народа"? Но этому не поверят не только партия, но даже НКВД. Объявить Кирова на пленуме ЦК новым "уклонистом"? В этом случае в "уклонистах" мог бы очутиться сам Сталин. Киров - не бывший меньшевик, как Троцкий, не дезертир Октябрьской революции, как Зиновьев, не "левый коммунист", а потом и "правый оппортунист", как Бухарин, не бывший "националист", а потом и "каменевец", как Сталин - он "образец большевика", как писал тот же Сталин в некрологе по поводу его убийства. Записать такого в "уклонисты" просто невозможно. Вдобавок ко всему этому, его искренняя преданность Сталину вне сомнения. Такую преданность Кирову Сталин выказывал и сам, выдвинув его в 1926 году на пост руководителя ленинградской партийной организации, хотя секретарем ЦК партии Азербайджана он был назначен еще Лениным (1921 г.). Свою дружбу с Кировым Сталин засвидетельствовал и в трогательной надписи на авторском экземпляре "Вопросов ленинизма": "Брату моему и другу Сергею Мироновичу Кирову от автора. И. Сталин, 1924",__ гласит эта надпись. Да, такого Кирова нельзя было убрать политически, но его легко было убрать физически. И сразу добиться двух целей: убить конкурента и воспользоваться этим убийством для оправдания "Великой чистки".
Я писал об этой версии убийства Кирова уже в книге, вышедшей по-французски в 1951 году (Alexander Ouralov. Staline au Pouvoir. Les lies D'or, Paris, 1951), но относился к ней скептически. Криминальные возможности Сталина оказались глубже и шире, чем мои самые смелые представления о них!
Но как же Ягода пошел на это? А вдруг дело провалится? Вдруг его разоблачат люди Кирова или сам Киров? На это дал классический ответ прокурор Вышинский: "Ягода - не простой убийца. Это - убийца с гарантией на неразоблачение".
Верховным гарантом "неразоблачения" был сам главный организатор Сталин, - но только до поры до времени.
Теперь перед Ягодой была поставлена более трудная и ответственная задача - подготовить несколько процессов в Москве и Ленинграде по ликвидации, во-первых, собственных исполнителей, во-вторых, политических врагов Сталина, абсолютно непричастных к убийству Кирова. Первая задача была легкая: Николаева и его личных друзей (Католинов, Румянцев, Сосицкий и др.), которые могли знать кое-что о подлинных организаторах убийства, арестовали и в подозрительно спешном порядке, через какой-нибудь месяц (в начале января 1935 г.), расстреляли. Официальное сообщение говорило, что состоялся суд и что обвиняемые из "группы Николаева" расстреляны. Был ли вообще суд, что подсудимые говорили, каковы были показания самого Николаева, расстреляны ли они через месяц, а не через день, как тот охранник Кирова, о котором говорил Хрущев, - все это осталось тайной. Медведь и Запорожец были "наказаны" назначением на другую чекистскую работу на Дальнем Востоке "за необеспечение охраны Кирова". В середине января 1935 года в Москве состоялся первый процесс над Зиновьевым и Каменевым. Им предъявили обвинение, что они поручили Николаеву и его группе совершить убийство Кирова. Косвенное доказательство: все члены группы Николаева коммунисты - бывшие зиновьевцы (хотя сам Николаев был с самого начала сталинцем). Но так как при их допросах, по всей вероятности, не применялись методы физических пыток, то обвиняемые категорически отказались признать себя виновными. Каменев заявил на этом суде: "Я должен сказать, что я по характеру не трус, но я никогда не делал ставку на боевую борьбу". Когда же ему суд сообщил, что его судят за возглавление террористического "Московского центра", Каменев иронически заметил: "Я ослеп - дожил до пятидесяти лет и не видел этого центра, в котором я сам, оказывается, действовал". К этому же сводились и показания Зиновьева, который, однако, указал на одну важную деталь: многих из сидящих с ним на скамье подсудимых в качестве членов его "Московского центра" (16 человек) он впервые в своей жизни увидел здесь на суде (во всех московских процессах рядом с известными деятелями партии и государства НКВД сажал и своих совершенно неизвестных агентов - провокаторов как "свидетелей-соучастников"). Но одно Зиновьев и Каменев все-таки признали: поскольку коммунисты, которых расстреляли по делу "Ленинградского центра" (группа Николаева), когда-то были их единомышленниками, постольку они, Зиновьев и Каменев, несут за них "моральную ответственность". Это было не то, чего Сталин требовал от них, но пока пришлось этим ограничиться. Каменева и Зиновьева присудили лишь к тюремному заключению за "моральную ответственность" в деле убийства Кирова. У Сталина было много времени и столько же терпения. Главное - лед тронулся! Зиновьевцы ошибались, если они думали, что они так легко отделались от назойливой охоты Сталина за их головами. Осужденных Зиновьева и Каменева Сталин не отправил в Сибирь, а разместил по одиночным камерам на Лубянке, разместил, главным образом, за их же оплошность: кто сказал "А", должен сказать и "Б". Сталин дал новое задание Ягоде с неограниченными полномочиями - выбить из них это "Б". Сталин ему, вероятно, обещал то же, что и министру государственной безопасности Игнатьеву во время "дела врачей": "Если ты не добьешься признания врачей, мы тебя укоротим на голову!" А при помощи каких методов? О них нам сообщил тот же Хрущев: "Эти методы были просты: бить, бить и еще раз бить". И Ягода и его помощники били зиновьевцев до тех пор, пока они не подписали фактические показания о том, что они не только убили Кирова, но собирались убить Сталина, Кагановича, Ворошилова, Жданова, даже Косиора, Постышева, Орджоникидзе и Ягоду (в этот список почему-то не был включен Молотов).
В августе 1936 года состоялся первый открытый политический процесс в Москве над старыми друзьями Ленина, организаторами большевизма - бывшим председателем Коминтерна Г. Зиновьевым и заместителем Ленина по Совнаркому (правительству) Л. Каменевым, над старыми большевиками, руководителями Октябрьской революции и гражданской войны Евдокимовым, Смирновым, Бакаевым, Мрачковским, Тер-Ваганяном плюс десять агентов НКВД как "соучастников-свидетелей" "троцкистско-зиновьевского террористического центра". В агентах НКВД особой нужды и не было: зиновьевцы и троцкисты признавались во всем, не отговаривались и не упирались, как на первом январском процессе 1935 года. Прокурору Вышинскому оставалось лишь цинично констатировать:
"Можно сказать, что процесс 15–16 января 1935 г. для Зиновьева и Каменева был своего рода репетицией нынешнего процесса, которого они, может быть, не ожидали, но от которого они, как от судьбы, не ушли".
Однако, признаваясь и в убийстве Кирова и в подготовке убийства Сталина и сталинских соратников, Зиновьев и Каменев категорически отвергали совершенно к делу не относящееся, но упорно выставляемое Вышинским второстепенное обвинение: при успехе своего заговора Зиновьев и Каменев решили убить своих исполнителей. "Да, Сталина мы решили убить, но убийц Сталина - нет", - утверждали они. Это возмущало Вышинского до крайности. По этому поводу он заявил в своей речи:
"Когда я говорил о тех методах, при помощи которых действовали эти господа, я показал, старался показать, как глубоко и низко было падение этих людей, и моральное и политическое… Я говорю об их плане уничтожения следов своих злодейских преступлений… Бакаев намечался на пост председателя ОГПУ. Зиновьев и Каменев не исключали того, что в распоряжении ОГПУ имеются нити о подготовлявшемся государственном заговоре, и поэтому они считали важнейшей задачей назначить Бакаева председателем ОГПУ. Он должен был перехватить эти нити, а затем уничтожить их, как и самих физических исполнителей их распоряжений. Первую часть Зиновьев и Каменев не отрицают, а вторую часть отрицают. Она слишком кошмарна, и Зиновьев сказал, что это из Жюль Верна… Это фантазия, арабские сказки… Но разве мы не знаем, что в истории такие примеры бывали… где участников заговора физически уничтожали рукой организаторов заговора, как это было с уничтожением Рема и его сподвижников! Так почему же вы это называете Жюль Верном?"
Практика Сталина показала, что это действительно не из Жюля Верна. 25 августа 1936 года как Зиновьев и Каменев вместе с их друзьями, так и агенты-провокаторы НКВД были все до единого расстреляны. Но на этом закончилась и провокаторская роль самого Ягоды. Ровно через месяц - 25 сентября 1936 года - Сталин и Жданов протелеграфировали из Сочи Молотову и Кагановичу:
"Мы считаем абсолютно необходимым и спешным, чтобы тов. Ежов был бы назначен на пост народного комиссара внутренних дел. Ягода определенно показал себя явно неспособным разоблачить троцкистско-зиновьевский блок. ОГПУ отстает на четыре года в этом деле. Это замечено всеми партийными работниками и большинством представителей НКВД".
Эту телеграмму Хрущев комментирует так:
"Строго говоря, мы должны подчеркнуть, что Сталин не встречался с партийными работниками и поэтому не мог знать их мнения.
Сталинская формулировка, что "ОГПУ отстает на четыре года" в применении массовых репрессий и что нужно "наверстать" запущенную работу, толкнула НКВД на путь массовых арестов и казней".
Спрашивается, как это Ягода не справился с "троцкистско-зиновьевским блоком", после того как он блестяще провел процесс Зиновьева и Каменева и расстрелял их? Нет, Ягода справился и справился великолепно. Весь мир был изумлен фантастически-подробными, внешне совершенно не вынужденными признаниями подсудимых в самых тяжких обвинениях против них со стороны НКВД (Ягода), прокуратуры (Вышинский), Военной коллегии Верховного суда СССР (Ульрих). Суд кончился без единого эксцесса, подсудимые в своих последних словах глубоко каялись в несодеянных преступлениях, Вышинский торжествовал, Ягода ждал нового ордена и нового поручения, а Сталин снимает его с поста шефа НКВД и бесцеремонно сажает в подвал того же НКВД! Сталина надо было бы обвинить в неблагодарности, если бы это не было первым справедливым арестом за все время советской власти. Путь Ягоды к власти был усеян трупами сотен тысяч рядовых советских граждан. Из советских вельмож на его совести лежало всего несколько трупов - Кирова, Куйбышева, Менжинского, Максима Горького и еще десятка два из группы Зиновьева и Николаева. За убийство этих советских вельмож Сталин и расстрелял его: надо было ликвидировать свидетелей-исполнителей собственных преступлений. Недаром Вышинский злился на наивность Зиновьева и Каменева, которые никак не могли себе представить, чтобы Гитлер мог уничтожить Рема за выполнение собственного приказа (пожар в рейхстаге), чтобы скрыть следы этого преступления. Почему же Сталину щадить исполнителя своих преступлений?
VIII. ЕЖОВЩИНА
На второй день после телеграммы Сталина и. Жданова из Сочи Ягода был снят и формально назначен наркомом (министром) связи СССР на место Рыкова, который находился на этой работе после снятия с должности главы правительства. Место Ягоды, конечно, занял Ежов. Николай Иванович Ежов был, выражаясь советским языком, классическим продуктом специфической сталинской школы. До 1927 года он был на партийной работе в провинции (Казахстан). В 1927 году по рекомендации его старого друга Поскребышева Сталин взял его в свой секретариат. В 1930 году его назначили заведующим отделом кадров ЦК. В 1934 году на XVII съезде партии он впервые был избран членом ЦК, а в 1935 году он уже секретарь ЦК и председатель Комиссии партийного контроля при ЦК вместо Кагановича, заместителем которого он до того работал. Но Ежов был не просто секретарем ЦК, а секретарем ЦК по надзору над кадрами НКВД, суда и прокуратуры (эта должность была введена тогда впервые и сохраняется поныне).
Как я рассказывал в другой работе, через пять месяцев после убийства Кирова - 13 мая 1935 года - ЦК ВКП(б) принял четыре важнейших для жизни миллионов решения, из которых только одно было опубликовано:
1. Создать "Оборонную Комиссию" Политбюро для руководства подготовкой страны к возможной войне с враждебными СССР державами (имелись в виду Германия и Япония, в первую очередь; Франция и Англия, во вторую). В ее состав вошли Сталин, Молотов, Ворошилов, Каганович и Орджоникидзе.
2. Создать Особую Комиссию безопасности Политбюро для руководства ликвидацией врагов народа. В ее состав вошли Сталин, Жданов, Ежов, Шкирятов, Маленков и Вышинский.
3. Провести во всей партии две проверки: а) гласную проверку партдокументов всех членов партии через парткомы, б) негласную проверку политического лица каждого члена партии через НКВД.
4. Обратиться ко всем членам и кандидатам партии с закрытыми письмом о необходимости "повышения большевистской бдительности", "беспощадном разоблачении врагов народа и их ликвидации".
Опубликовано было решение лишь о гласной проверке партдокументов. Вся политическая лаборатория Сталина погрузилась в величайшую конспирацию против собственной партии, народа и государства.
Если в основу работы Оборонной Комиссии был положен принцип - "будем бить врага на его собственной территории" (Ворошилов), то Комиссия безопасности должна была руководствоваться в своей работе лозунгом: "чтобы успешно бить врага на фронте, надо уничтожить сначала врагов в собственном тылу" (Сталин). Убийство Кирова было организовано для этой цели. Но так как вездесущая советская разведка была убеждена, что рано или поздно столкновение с Германией и Японией неизбежно, то Сталин вспомнил и об угрозах троцкистов прибегнуть к "тезису" Клемансо (когда враг подойдет к столице, произвести государственный переворот, чтобы спасти страну) и поставил перед Комиссией безопасности задачу разработать подробный оперативный план, обеспечивающий создание "морально-политического единства советского народа". В результате двухлетней разведывательной работы Комиссии безопасности появился чудовищный план, который советский народ окрестил именем "ежовщины".
Сущность его, как подтвердили последующие события, заключалась в следующем:
1. Все взрослое мужское население и интеллигентная часть женского населения СССР была подвергнута негласной политической проверке через органы НКВД и его агентурную сеть по группам: а) интеллигенция, б) рабочие, в) крестьяне.
2. По каждой из этих социальных групп было установлено в процентах число, подпадающее под ликвидацию.
3. Была выработана подробная "таблица признаков", по которой люди подлежат ликвидации.
4. Был выработан календарный план, предусматривающий точные сроки ликвидации этих групп по районам, областям, краям и национальным республикам.
План делил людей, подлежащих ликвидации, по категориям:
а) остатки бывших и уничтоженных враждебных классов (бывшие дворяне, помещики, буржуи, царские чиновники, офицеры и их дети);
б) бывшие члены враждебных большевизму партий, участники бывших антисоветских групп и организаций Белого Движения и их дети;
в) служители религиозного культа;
г) бывшие кулаки и подкулачники;
д) бывшие участники всех антисоветских восстаний, начиная с 1918 года, хотя бы они были ранее амнистированы советской властью;
е) бывшие участники всех антипартийных оппозиционных течений внутри партии, безотносительно к их позиции и принадлежности к ВКП(б) в настоящем;
ж) бывшие члены всех национально-демократических партий в национальных республиках СССР.