Грифф кивнул.
- У вас есть причина для такого предположения?
- Нет. Но я не знаю. Просто спрашиваю. А вдруг?
- Мы надеемся, что вы не станете подделывать справку. - Спикмен сделал паузу, а потом добавил: - Думаю, у вас остатки тюремной паранойи.
- Вы чертовски правы.
В комнате повисло тяжелое молчание. Спикмен потер подбородок, как будто подыскивал нужные слова.
- Раз уж мы затронули эту тему, давайте поговорим о вашем тюремном заключении.
- А что такое? - Грифф поднял голову.
- Должен признаться, что оно сыграло свою роль в том, что я выбрал именно вас.
Грифф удивленно вскинул брови.
- Хотите сказать, что дело не только в моем физическом совершенстве?
- Вы обманули свою команду, лигу и болельщиков. - Спикмен будто бы рассуждал вслух. - Вы стали персоной нон-грата, Грифф. Боюсь, теперь вы будете объектом для оскорблений.
- До сих пор у меня не было никаких конфликтов.
- Прошло еще очень мало времени, - сказала Лаура.
Их рассудительный тон раздражал его.
- Я не собираюсь завоевывать себе популярность, понятно? Я сжульничал и нарушил закон. И наказан за преступление. Все это в прошлом.
- Но еще остался букмекер, который умер, - Лаура по-прежнему говорила спокойно.
Грифф ждал, когда всплывет эта тема. Если у них хоть немного варят котелки - а по всему было видно, что это так, - они обязательно должны были спросить о Бэнди. Странно только, что эту деликатную тему затронула жена.
- Билл Бэнди не умер, миссис Спикмен. Его убили.
- И в этом подозревали вас.
- Меня допрашивали.
- Вас арестовали.
- Но не предъявили обвинения.
- Никому не предъявили.
- И что?
- Убийство осталось нераскрытым.
- Это не моя проблема.
- Надеюсь, не ваша.
- Какого черта…
- Это сделали вы?
- Нет!
Быстрая перестрелка сменилась напряженным молчанием, прерывать которое Грифф не собирался. Он уже сказал все, что должен был. Он не убивал Билла Бэнди. И точка. Конец.
- Тем не менее, - тихим и примирительным голосом гробовщика заговорил Спикмен, - тень подозрения пала на вас, Грифф. Вас в конце концов отпустили в связи с недостатком доказательств, но это не может служить вам стопроцентным оправданием.
- Послушайте, если вы думаете, что я убил Бэнди, то какого черта я здесь делаю? - В Гриффе просыпалась злость. - Почему вы хотите, чтобы я стал отцом вашего ребенка?
- Мы не думаем, что вы совершили убийство, - сказал Спикмен. - Мы даже в этом уверены.
Грифф перевел сердитый взгляд на Лауру, пытаясь понять, разделяет ли она убежденность мужа в его невиновности. Выражение ее лица оставалось бесстрастным, не обвиняющим, но и, черт побери, не оправдывающим.
Тогда почему она нанимает его, чтобы он переспал с ней? Нужно ли ему это оскорбление?
К сожалению, нужно. Ему нужны деньги. Он должен снова встать на ноги, а шестьсот тысяч баксов - неплохой старт. Черт с ними, с ней, если она думает, что это он укокошил Бэнди. В любом случае их это не очень беспокоит, иначе его бы здесь не было. Они не только чокнутые, но еще и лицемеры.
- Убийство Бэнди, а также федеральные преступления, за которые вы были осуждены, поставили против вашего имени черную метку, Грифф, - сказал Спикмен.
- Я это знаю.
- Поэтому каковы шансы, что кто-то здесь возьмет вас на работу? Велика ли возможность, что кто-то наймет вас даже за меньшую сумму, чем предлагаем мы с Лаурой?
Ответ был очевиден, и Грифф решил не тратить на него слова.
- Ваши перспективы туманны. Вы не можете играть в футбол. Вы не можете работать тренером. Вы не можете говорить или писать о футболе, потому что ни одно из средств массовой информации не передаст ни одного вашего слова. Вы признали, что вам пришлось продать все свое имущество, чтобы рассчитаться с долгами, и это значит, что у вас ничего не осталось даже на черный день.
Похоже, Спикмен получал удовольствие, перечисляя его несчастья. Возможно, подумал Грифф, ему следует дать отпор. Посмотрим, кто выйдет победителем.
- Я зарабатывал в "Ковбоях" три миллиона в год, плюс реклама, - сухо сказал он. - Все имели с этого неплохой куш, начиная с моего агента и заканчивая налоговой службой, но все, что у меня оставалось, я тратил, получая от этого огромное удовольствие. Так что вы хотите сказать?
- Я хочу сказать, что у вас, похоже, нет таланта бизнесмена - в противном случае вы по-другому распорядились бы своим доходом. Кроме того, мне кажется, вы плохой вор, потому что позволили себя поймать.
- Мне расставили ловушку. И я попался в нее.
- Тем не менее… - Спикмен немного помолчал, а затем продолжил: - Я не пытаюсь вас оскорбить, Грифф.
- Неужели?
Спикмен не обратил внимания на его язвительный тон.
- Вы спрашивали, почему наш выбор пал на вас.
- Я уже почти забыл о своем вопросе.
- Он требовал подробных объяснений. И я хотел быть абсолютно откровенным относительно причин, заставивших нас сделать это предложение именно вам. Во-первых, у вас подходящий генотип для будущего ребенка. Во-вторых, по причинам, которые только что обсуждались, вы отчаянно нуждаетесь в деньгах, которые мы вам предлагаем. И в-третьих, вы абсолютно одиноки. У вас нет семьи, настоящих друзей, привязанностей, ни одного человека, на кого вы могли бы рассчитывать, и это с нашей точки зрения огромное преимущество. Мы уже подчеркивали конфиденциальность нашего договора. Только мы трое будем знать, что не я отец ребенка, зачатого Лаурой.
Грифф немного успокоился. Кроме того, он не мог позволить себе обижаться. Особенно на голую правду. Он подошел к письменному столу, взял хрустальное пресс-папье и взвесил его на ладони.
- И вы мне верите - что я буду держать рот на замке?
- На самом деле нет, - усмехнулся Спикмен. - Скорее мы верим в вашу жадность.
- Шестьсот тысяч? - Грифф положил пресс-папье на место и ухмыльнулся Спикмену. - Не так много, как вам кажется. Я бы не назвал это жадностью.
- Ты еще не сказал ему остальное? - Лаура взглянула на мужа.
- Мы еще не зашли так далеко, - ответил Спикмен.
- Остальное? - спросил Грифф.
Спикмен направил инвалидное кресло к письменному столу и взял пресс-папье. Вытащив из кармана брюк носовой платок, он протер им хрусталь и улыбнулся Гриффу.
- Не подумайте, что мы сомневаемся в вашей честности.
- Ерунда. Вы были бы идиотами, если бы не сомневались.
- Правильно, - рассмеялся Спикмен. - Были бы.
Он поставил пресс-папье на стол, передвинул его на несколько миллиметров влево, затем медленно сложил платок в идеальный квадрат и спрятал в карман.
- Ради нашего с Лаурой душевного спокойствия, а также для того, чтобы гарантировать ваше молчание, вы получите миллион долларов после рождения ребенка. Кроме того, вы будете получать один миллион долларов каждый год в день его рождения. И все, что от вас требуется взамен, - забыть о нашем знакомстве.
5
Грифф сунул ключи от "Хонды" служащему парковки и быстро прошел в сверкающее фойе фешенебельного здания. Нижние двенадцать этажей занимал шикарный отель, верхние двенадцать принадлежали кондоминиуму.
В этот вечер посреди рабочей недели в баре фойе было относительно тихо. Пианист за белым кабинетным роялем наигрывал стандартные мелодии в стиле Синатры. Большая часть столиков была занята бизнесменами, которые не спеша потягивали коктейли, стараясь продемонстрировать окружающим свое превосходство.
Из бара имелся выход во внутренний дворик, где были свободные места, но Грифф предпочел остаться внутри, где можно было наслаждаться кондиционированным воздухом, одновременно следя за входом. Он сел за пустой столик, жестом подозвал официантку и заказал бурбон.
- Обычный или марочный?
- Сойдет обычный.
- Воду?
- Лед.
- Открыть счет?
- Да, пожалуйста.
- К вам кто-нибудь присоединится?
- Нет.
- Я скоро вернусь.
Несмотря на то что повод - выход из тюрьмы - и прошедший день - встреча со Спикменами - заслуживали порции виски с содовой, или даже двух, Гриффу не хотелось напиваться. В детстве ему так часто приходилось убирать чужую блевотину, что у него так и не возникло тяги к выпивке.
Но запах и вкус напитка, который принесла официантка, ему понравились. Первый глоток пошел гладко, хотя жжение в желудке напомнило ему о том, что пять лет он не брал в рот спиртного. Грифф расположился поудобнее, ему не стоило торопиться. Он не знал, сколько придется ждать.
Миллион долларов.
- Вам будут платить наличными, - сказал ему Спикмен. - Их положат в банковский сейф, доступ к которому будем иметь только вы, я и Лаура. Никаких записей, никаких документов. Как только Лаура забеременеет, всякая связь между нами навсегда прекращается. Если мы случайно встретимся, что маловероятно, то вы не узнаете нас. Это будет наша первая встреча. Понятно?
- Понятно.
Разговор был прерван появлением Мануэло, который принес телефонограмму для миссис Спикмен. Она прочла текст, извинилась и сказала, что скоро вернется. Затем она вышла, а вслед за ней и Мануэло.
Спикмен заметил, что Грифф наблюдает за тем, как слуга молча закрывает за собой створки дверей.
- Не беспокойтесь по поводу Мануэло, - сказал он. - По-английски он знает лишь несколько слов. Я сказал ему, что вы мой старый школьный приятель, случайно оказавшийся в городе. Он не узнает вас по прошлой футбольной карьере. Когда он добрался до Соединенных Штатов, вы были в Биг-Спринг.
Лаура вернулась очень быстро.
- Что-нибудь важное? - спросил муж.
- У Джо Макдональда небольшой вопрос, который, как он считает, не может подождать до утра.
- Узнаю Джо, - улыбнулся Спикмен, - вечно торопится.
Пока они обсуждали нетерпеливого Джо, Грифф размышлял о другой проблеме.
- Большую сумму наличных сложно потратить, - внезапно сказал он.
- Да, боюсь, что с этим возникнут некоторые трудности, - после небольшой паузы признал Фостер. - Думаю, что за вами будут пристально следить налоговая служба и ФБР, поскольку во время вашего ареста ходили всякие домыслы относительно ваших пустых банковских счетов.
- Высказывались предположения, что вы где-то спрятали деньги.
За бесстрастным замечанием Лауры Спикмен Грифф почувствовал неозвученный вопрос.
- Точно так же предполагали, что я прикончил Бэнди, - сухо ответил он. - Я не делал ни того, ни другого.
В течение нескольких секунд она выдерживала его пристальный взгляд.
- Хорошо.
Но она произнесла это так, как будто была не до конца убеждена в его правоте, и это выводило его из себя. Несмотря на то что он собирался лечь с ней в постель, вряд ли она когда-нибудь понравится ему. У нее была довольно привлекательная внешность, но его никогда не интересовали женщины-вамп. И зачем она бьет его по яйцам, необходимым для дела, ради которого он ей же и понадобился? У него мелькнула мысль, не сказать ли об этом вслух, но потом он передумал. Вряд ли это покажется ей смешным.
- Мне нужны деньги, миссис Спикмен. Деньги - единственная причина, по которой я согласился на ваше предложение. По крайней мере я от вас ничего не скрываю.
Его намек был прозрачен - они не проявили такой же откровенности в том, что касалось их причин и намерений. Лаура хотела возразить, но в разговор вмешался Фостер:
- Вы не просили у меня совета по финансовым вопросам, Грифф, но я вам кое-что подскажу. Устройтесь на работу, где вам будут платить зарплату. Заведите текущий чековый счет, кредитные карты. Обычное дело. Если вас все же проверят, то вам самому придется объяснять, почему вы ведете жизнь миллионера. Вероятно, они до конца дней будут искать источник вашего дохода. - Он помолчал и затем добавил: - Возможно, некоторые из ваших бывших деловых партнеров помогут вам в этом. Не сомневаюсь, что время от времени они пользуются иностранными банками, которые не задают вопросов относительно крупных сумм наличных.
- Не знаю, - ответил Грифф. - Но даже если и так, я больше не намерен иметь с ними никаких дел. - Он посмотрел на Лауру и добавил: - Никогда. - Это слово он подчеркнул коротким кивком.
Спикмен спросил, хочет ли Грифф еще что-нибудь уточнить. Они прояснили несколько мелочей. Затем Грифф затронул вопрос, который считал важным. Он касался потенциальных проблем с платежами в далеком будущем, через десять, пятнадцать или двадцать лет.
Разгорелся жаркий спор. К согласию они не пришли, но Спикмен обещал серьезно подумать над этим и предложить Гриффу решение как можно скорее.
Грифф нехотя согласился. Сделка была скреплена рукопожатием.
Затем Спикмен предложил Гриффу остаться на обед.
Но прежде чем тот успел согласиться или отказаться, вмешалась миссис Спикмен.
- Прости, дорогой, но я не предупредила миссис Доббинс, что у нас будет гость, и она уже ушла. Я подумала, что следует держать визит мистера Буркетта в тайне. Одно дело - Мануэло, но…
Впервые за все время, пока ее видел Грифф, Лаура выглядела взволнованной. Вероятно, она не возражала против того, чтобы спать с ним, но сидеть за одним столом - это для нее оскорбление, с раздражением подумал Грифф.
- Кроме того, - запинаясь, продолжала Лаура, - наверху меня ждет уйма работы.
- Ерунда, - сказал Грифф. - У меня тоже дела. На самом деле я уже опаздываю.
- Тогда мы больше не будем вас задерживать, - сказал Спикмен.
Лаура встала. Похоже, она испытывала облегчение от того, что уходит, и возможно, немного стыдилась своей негостеприимности.
- Я свяжусь с вами через две недели, мистер Буркетт. Как вас найти?
Он продиктовал номер телефона, который Тернер установил в его обшарпанной квартире. Она записала цифры на листке бумаги:
- Я позвоню вам и сообщу, где мы встретимся.
- Через две недели?
- Примерно. Плюс-минус день или два. Я воспользуюсь тестом для определения овуляции, чтобы определить скачок уровня ЛГ.
- ЛГ?…
- Лютеинизирующего гормона.
- А, - он кивнул, понятия не имея, что это такое.
- Надеюсь, я смогу предсказать день, но, возможно, у меня не получится предупредить вас заранее.
- Отлично. Всегда к вашим услугам.
Она слегка покраснела, и тут Грифф все понял. До определенного момента она может играть в грубые игры с большими парнями. Она может без стеснения, со знанием дела обсуждать свой менструальный цикл и овуляцию, а также вести подсчет его сперматозоидов. Но когда доходит до дела, когда действительно нужно лечь в постель с незнакомым человеком, она оказывается обычной женщиной. Что придает ему уверенности.
Она попрощалась и ушла. Спикмен предложил проводить его до двери.
- Мне любопытно, Грифф, - сказал он, когда они добрались до выхода.
- Что именно?
- О чем вы будете думать, уезжая отсюда. Что купите в первую очередь?…
Удаляясь от особняка из серого камня, он думал о том, что это даже хорошо, что Фостер и Лаура Спикмен не могут зачать ребенка - они выглядели разумными и неглупыми людьми, но на самом деле они совсем рехнулись.
Кому бы такое пришло в голову? Никому - это уж точно. Ведь есть медицинские методы оплодотворения. И есть деньги, чтобы заплатить за эти методы. Может, в библейские времена именно так и поступали, когда не могли родить ребенка. Но не сегодня, когда есть уйма других возможностей.
Почти.
- Еще порцию?
Он поднял голову. Перед ним стояла официантка. Он с удивлением обнаружил, что его стакан с бурбоном пуст.
- Нет, спасибо. "Перье", пожалуйста.
- Я скоро вернусь.
Я скоро вернусь. Она дважды употребила это выражение, не зная, что безобидная на первый взгляд фраза для него была подобна соли на открытой ране.
Мать произнесла эти слова в тот вечер, когда ушла. На этот раз навсегда.
Она часто отсутствовала несколько дней подряд, сказав перед этим лишь "пока" на прощание и возвращаясь без объяснений и извинений. Он знал, что когда ей надоест очередной любовник или, наоборот, она наскучит ему, он либо вышвырнет ее вон, либо переедет, и она вернется домой.
Вернувшись, она никогда не спрашивала, как он жил и что делал в ее отсутствие. Все ли с ним в порядке? Ходил ли он в школу? Ел ли он? Не боялся ли он бури? Не болел ли он?
Однажды он действительно болел. Он отравился, съев банку говяжьей тушенки, которая слишком долго стояла открытой. Его рвало, пока он не потерял сознание, а потом он очнулся в ванной среди блевотины и кала, с шишкой на затылке величиной с кулак, которую набил себе при падении. Ему было восемь лет.
После этого он более внимательно относился к тому, что ест в дни, когда матери нет дома. Он научился довольно хорошо заботиться о себе, пока она не появится.
В тот вечер, когда мать ушла навсегда, он знал, что она больше не вернется. Весь день она таскала вещи из дому, когда думала, что он ничего не видит. Одежду. Обувь. Шелковую подушку, которую последний любовник выиграл для нее на ярмарке. Она спала на ней каждую ночь, утверждая, что подушка бережет ее прическу. Увидев, как она запихивает эту подушку в бумажный пакет из бакалейного магазина и несет в машину своего нынешнего парня, он понял, что она уходит навсегда.
Когда Грифф в последний раз видел отца, на нем были наручники, и его запихивали на заднее сиденье полицейской машины. Сосед вызвал копов, сообщив о семейной ссоре.
Ссора. Это еще мягко сказано - отец едва не выбил из матери дух, когда пришел домой и застал ее в постели с парнем, с которым она познакомилась прошлым вечером.
Мать отправили в больницу. А отца в тюрьму. Гриффа отдали в приемную семью, пока мать выздоравливала. Когда дело рассматривалось в суде, окружной прокурор сказал шестилетнему Гриффу, что его могут попросить рассказать судье, что случилось в тот вечер, потому что он был свидетелем нападения. Он жил в страхе. Если его папаша выйдет на волю, то Грифф поплатится за то, что болтал про него. Возмездие предполагает порку ремнем. Это будет не первое наказание, но, похоже, самое худшее.
Откровенно говоря, он не мог винить отца. Грифф знал, что такие слова, как проститутка, шлюха и потаскуха, обозначали гадкие вещи о его матери, и считал, что она вполне заслужила эти обидные прозвища.
Но суда не было. Отец признал себя виновным, чтобы смягчить наказание, и его отправили за решетку. Грифф так и не узнал, вышел ли он из тюрьмы. Где бы ни был отец, он не давал о себе знать. Грифф никогда его больше не видел.
С тех пор они с матерью остались одни.
Если не считать мужчин, которых она приводила в дом. Одни задерживались надолго - на неделю или даже на две. Другие были просто гостями, которые исчезали за дверью, едва успев натянуть штаны.
Грифф помнил, как вскоре после того, как отца посадили, он плакал, потому что мать заперла дверь его спальни и он не мог убежать от забравшегося в постель паука. Парень, с которым мать была в эту ночь, в конце концов пришел к нему в комнату, выбросил паука в окно, потрепал Гриффа по макушке и сказал, что теперь все в порядке и он может спокойно спать.