Особенно лютовал фашистский зверь в августе 1941 года. Немецко-фашистские захватчики и их сообщники согнали группу еврейского населения в загородный парк "Голубая дача" и там после всяческих издевательств и избиений было зверски расстреляно более 800 человек женщин, детей и стариков, а трупы их были сброшены в ямы вместе с ранеными и живыми грудными детьми и зарыты в километре от парка в кустарнике. Другая группа населения города около 200 человек была согнана в зареченскую часть города - Петино, и там также зверски, после долгих мучений была расстреляна.
Свидетель Шаврова из деревни Крутелево, Невельского района полазала:
"За период временной оккупации Невельского района в деревнях Б.Будница и Лехово немецкие оккупанты расстреляли 700 человек, из которых 197 человек только жителей Леховского сельсовета, остальные из других деревень. Похоронены они около церкви в деревне Лехово и на колхозном дворе в дер. Б.Будница. В феврале 1942 года немецкое зверье только за один день вырезало ни в чем неповинных 57 мужчин деревни Лехово".
Очевидец, житель деревни Мошенино, Невельского района Медведев показал:
"Веской 1942 года в нашу деревню приехали немцы, согнали всех жителей: мужчин, женщин, детей, построили их в два ряда и на их глазах расстреляли без суда и следствии граждан - Шаркова, Никитенко, Малковича и других, всего 6 человек, только за то, что в деревню якобы приходили партизаны, о которых население не доложило оккупантам".
На станции Опухлики дислоцировался штаб 263 немецкой дивизии, при которой размещался отряд СС, штабом руководил немец Гаутман Вальтер. Отряд СС охранял тыл дивизии и поддерживал фашистский режим в обслуживаемом им районе. У помещения штаба, около бывшего здания дет.санатории, была оборудована виселица, на которой было повешено 20 человек, в том числе учительница Березовской НСШ - Юринова Варвара Осиповна. На этой же территории и этим же отрядом было расстреляно 500 человек советских граждан.
Свидетель Кузнецов из поселка Опухлики показал:
"Арестованные приводились в штаб Вальтера на допрос, в процессе которого допрашиваемых избивали до полусмерти, а потом выводили в специальный сарай и расстреливали в затылок. Трупы из сарая немцы ни кому из мирных жителей не разрешали брать и если кто либо приходил за трупом, то назад уже не возвращался, его пристреливали в этом же сарае".
В декабре месяце в деревне Хмелище, Невельского района немецко-фашистские захватчики расстреляли 25 человек и сожгли 12 домов, а в дер. Овчино из пулемета расстреляно 72 человека: мужчин, женщин, детей и стариков и полностью выжжена вся деревня.
Вот, что рассказывает очевидец - пострадавшая гражданка Кибунова Зинаида Васильевна из деревни Филипцево, Соминского сельсовета, Невельского района:
"11 декабря 1942 года около деревни Дергуны происходил бой между группой окруженцев Красной Армии и отрядом немецко-фашистских оккупантов. Окруженцы отошли и в деревню вступили немцы которые сразу же начали грабеж и учинили зверскую расправу над мирными жителями. 33 человека мужчин, женщин, детей и стариков немцы вывели на середину деревни, где был установлен пулемет. На глазах у всех они отводили по несколько человек в дом Шарипова Петра и в сенях расстреливали их из пистолета в затылок. Первую на расстрел повели меня и Шарипову Марию с 5-ю малолетними детьми, будучи раненой в плечо я упала, а на меня навалились расстрелянные дети, женщины и старики. Когда все 33 человека были расстреляны, немцы натаскали хвороста и подожгли дом со всех четырех сторон.
Я выбралась из под трупов и пыталась покинуть дом, но меня заметил немец и вновь ранил на этот раз в голову. Я упала и потеряла сознание, когда я очнулась, то дом был весь в огне и мне удалось выбраться из этого дома. Немцев не было в деревни. Дом, а с ним и все расстрелянные, сгорел дотла."
Граждане, Пальцев Роман Харитонович и Рыженкова Маланья Константиновна, Белинский Павел Тимофеевич, бежавшие из под расстрела показали:
"20 января 1943 года немецкие оккупанты согнали население деревень: Стряплиц, Городище и др. всего 178 человек в деревню Хмелинец, где учинили с ними зверскую расправу. 69 человек были сожжены живыми, а остальные 109 человек женщин, детей и стариков были поставлены около большой вырытой ямы и расстреливались. Люди получая даже легкие ранения падали в яму и их живыми закидывали землей."
Сотни и сотни советских людей томились в фашистских застенках. Немцы приспособили по ул. Энгельса ряд зданий под тюрьмы, куда бросали мирных ни в чем не повинных граждан района только за то, что они советские люди, горячо любящие свою Родину.
Многие граждане, брошенные немцами в тюрьму, не выносили ужасных условий - ежедневных пыток, побоев и голода умирали на руках товарищей. Так умерли гр-н Васильев с Больничной улицы, Стрелков (бывший нач. пожарной охраны города), Премудров, Шахуха, Ловчий и другие. Многие кончали жизнь самоубийством. Например, Боварский - инженер плодоварочной фабрики, семью которого немцы полностью истребили. Часто к тюрьмам подъезжали автомашины и люди, увозимые на этих машинах, бесследно исчезали. Так исчезли из тюрьмы граждане Козлов Алексей, Логинов Борис и многие другие.
Гражданка Берлин Ксения Димитровна, проживающая в городе Невеле Глухому переулку дом №9 показала:
"Мой муж был арестован в сентябре 1941 года по подозрению, что он принадлежит к еврейской национальности. С первого дня его ареста я на протяжении 3-х месяцев утром, в обед и вечером ходила к тюрьме справляться жив ли мой муж и наблюдала лично, как из городской тюрьмы ежедневно рано утром и с наступлением темноты немцы на автомашинах вывозили по 45-50 человек арестованных в лес за поселок Зубарево и в поселок Петино на расстрел. Я слышала как стонали в кровь избитые и измученные люди, а немцы бесчеловечно били их прикладами и загоняли в машины. Были слышны крики отдельных арестованных "Прощайте погибаем", по моим подсчетам за три месяца немцы вывезли на автомашинах и расстреляли девушек, мужчин, женщин и стариков более 8 000 человек, в их числе и мой муж Берлин Андрей."
На кануне советских праздников в 1941-42 и 1943 годах немецкие изверги арестовывали большое количество граждан и заключало их в тюрьму, как заложников. Так были арестованы в 1942 году кануне годовщины Октябрьской революции граждане Новиков Архип, Гребнева, проживавшая по ул. Урицкого дом №13/25 и другие, всего 29 человек.
Все принятые меры по истреблению советских людей гитлеровские людоеды считали недостаточными. Они в районе организовали два лагеря для военнопленных. Один на территории военного городка, с пересыльным пунктом на территории кладбища, второй на ст. Опухлики в 50 метрах от озера "Болоздынь". В обеих лагерях содержалось более 16 500 человек.
Согласно показаний свидетелей-очевидцев и освобожденных из лагеря товарищей Старовойтова, Архипова, Амосенок, Жгун, Козлова, Гололобова, Григорьевой, Украевой и других установлено, что в Невельском и Опухлицком лагерях гитлеровцы методически истребляли советских граждан. Режим, который был установлен в лагерях и каторжный труд были направлены к одной цели - быстрее истребить славянский народ. Военнопленные выносили голодное существование им выдавали на день по 200 грамм хлеба с примесью древесных опилок, и по поллитру, так называемого "Супу".
В лагере нельзя было найти ни травы, ни коры на деревьях - все поедалось военнопленными. Истощенных от голода и антисанитарных условий военнопленных немцы заставляли выполнять тяжелые работы по заготовке леса и погрузке тяжестей на железнодорожные платформы и вагоны. Сырые, тяжелые бревна военнопленные носили на плечах за 500-1000 метров от полотна железной дороги. Отставших от усталости и бессилия пленных немцы избивали и плетьми и палками, а особенно истощенных и больных пристреливали. Вспотевших от непосильной, тяжелой работы пленных немцы заставляли купаться, в период когда вода в озере начинала замерзать, а по краям уже образовывался лед. От непосильного труда голода и антисанитарных условий в лагерях ежедневно умирало от 35 до 60 человек. Таким образом, за время существования в Невельском районе лагерей в них погибло около 9 000 человек военнопленных красноармейцев.
Вот что рассказывает свидетель Старовойтов:
"Проживая в несколько десятков метров от военного городка, на территории которого был расположен лагерь военнопленных; я лично видел как ежедневно с пересыльного пункта гнали в лагерь пленных, которых к концу октября уже насчитывалось до 12 000. Пленные находились под открытым небом за забором обтянутого густой сетью ключей проволоки. Из лагеря круглые сутки слышались стоны больных, раненых и совершенно истощенных. Я не раз слышал, как кто-то кричал: "Добей товарищ, устал мучиться, умираю".
За попытку передать хлеб военнопленным я был схвачен охраной и водворен в лагерь в августе 1941 года. Находясь в лагере военнопленных я собственными глазами видел как истощенные пленные еле-еле передвигались от бессилия собирали траву, кору с деревьев и другие отбросы и поедали их. Ежедневно в лагере умирало от голода 20-25 человек.
На окраине лагеря я видел могилу, на которой имелась надпись, учиненная военнопленными "Здесь зарыто 5 000 русских военнопленных, умерших от голода."
Таких могил я видел в лагере еще несколько, но сколько в них похоронено жертв немецко-фашистских оккупантов - неизвестно.
Ежедневно немцы под силой оружия и палками выгоняли на земляные работы по две и более тысячи человек. Ежедневно можно было наблюдать как возвращаясь вечером с работы военнопленные несли на носилках обессиленных, умирающих товарищей, которые от непосильной работы и побоев не в состоянии были передвигаться."
Гражданка Украева Надежда Артемьевна пoказала:
"В лагере было 4 500 военнопленных, из которых в живых осталось не более 350 человек. Я видела как немцы увозили их в поезде со станции Опухлики в сторону Невеля. Пленные настолько были истощенные и измученные, что из лагеря с поезду, расстояние 500 метров, не могли пройти и их подвозили на лошадях и автомашинах.
Много пленных в лагере умирало от заболевания тифом и дизентерией, от которых их вовсе не лечили. Пленные ели все отбросы, а летом грибы всех видов, в том числе и мухоморов, от которых отравлялись и смертность в лагере достигла больших размеров."
Заняв город и район немецко-фашистские разбойники сразу же приступили к насильственному угону советских людей на каторгу в Германию. Угон в рабство осуществлялся специально созданной "биржей труда", которую возглавлял немец Отто.
Согласно приказа немецкого коменданта штаб-капитана Боммерт и начальника жандармерии гор. Невеля фельдфебеля Летель Карл население города Невеля обязано было явиться на регистрацию, проводимую "Биржей труда". Вскоре после окончания регистрации населения немцы объявили населению об обязательной явке всех граждан рождения 1925-36 годов для отправки в Германию на трудовую повинность, при чем население предупреждалось, что уклоняющиеся от мобилизации будут привлекаться к ответственности по законам военного времени вплоть до расстрела. Ужас гитлеровского рабства толкал советских граждан на причинение себе тяжелых увечий. Многие женщины и девушки, не желавшие превратиться в немецких рабынь сознательно увечили себя, лишь бы не попасть на фашистскую каторгу. Например, гражданка Григорьева Вера за уклонение от поездки в Германию была водворена в лагерь, где были невыносимые условия - каторжный труд, скверное питание и Григорьева чтобы не попасть в Германию решила умереть голодной смертью и добилась своего. Ее подруга умышленно сломала себе ногу во время работы.
Гражданка Болотникова Зина, проживающая по улице Урицкого 64 в гор. Невеле, продав все личные вещи на взятку подделав себе паспорт, уменьшив с свой возраст с 1926 на 1927 год, за что она подверглась избиению и водворению в лагерь, откуда была освобождена частями Красной Армии при освобождении города Невеля от немецко-фашистских захватчиков.
Фактов и примеров о зверствах немецко-фашистских оккупантов можно приводить без конца. Например, гражданка Петрова Устинья Захаровна из деревни Б.Будница, сейчас проживающая в городе Невеле по ул. Урицкого дом 72 рассказала:
"В 1942 году немецко-фашистские захватчики насильно угнали все население дер. Б.Будница на каторгу в Германию не дав никому ничего взять в дорогу.
Везли нас под конвоем в закрытых вагонах и мы не знали куда. В гор. Слуцк нас выгрузили из вагонов, построили и отправили в лагерь, где мы пробыли 5 недель. Режим в лагере был ужасный, по несколько дней мы сидели голодными, а иногда раз в день давали какую-то баланду. Больным медицинской помощи не оказывали. Одна женщина имела 3 детей от 4 до 8 лет, которые очень плакали и просили хлеба. Мать обратилась к немцу с просьбой выпустить ее, чтобы она могла достать хлеба для детей. В ответ на просьбу фашист выстрелил ей в рот и она упала мертвой.
Вторая женщина хотела выйти из-за проволоки и тоже получила выстрел в грудь и умерла. Люди плакали, стонали но на нас никто не обращал внимание.
Через 5 недель нас из лагеря отправили дальше и распределили на работу к хозяевам у которых приходилось работать по 16-17 часов в сутки."
В результате зверской расправы гитлеровских палачей в Невельском районе замучено и расстреляно 20 000 чел. Угнано на каторжные работы в фашистскую Германию 6 831 чел.
Невельская чрезвычайная районная комиссия считает ответственными за совершенные злодеяния в городе Невеле и Невельском районе, за массовые убийства невинных мирных жителей, за убийство и истязание раненых и больных военнопленных, за ограбление и увод в немецкое рабство советских граждан, за разрушение колхозов, сел и деревень, фабрик, заводов и города Невель, за расхищение имущества общественных, кооперативных и государственных учреждений командующего 2-го автополевого корпуса генерала Шлем, нач. штаба 263 немецкой дивизии СС Вальтер, Шефа Невельской местной комендатуры майора Кайма, коменданта местной комендатуры №1/508 майора Кбас и его помощника капитана Крупп, начальника отдела Невельской полиции безопасности (СД) гауптшарфюрер СС Шторк Франц, палача Невельского отдела полиции безопасности унтершерфюрера <...> Франц, переводчика Невельского отдела полиции безопасности Фрич Франц, шефа Невельского отдела тайной полевой полиции (ГФП) обер-лейтенанта Бодэ Герман, начальника тайной полевой полиции капитана Шилинг, следователя Невельского отдела тайной полевой полиции обер-фельдфебеля Карт, шефа Невельской биржи труда Отто, начальника жандармерии гор. Невеля фельдфебеля Карл Летель и коменданта гор. Невель штаб-капитана Боммерт.
Все они должны понести суровое наказание за свои чудовищные злодеяния, совершенные против советских граждан в период временной оккупации города Невель и Невельского района, ныне освобожденных нашей доблестной Красной Армией.
Председатель Невельской Чрезвычайной районной комиссии Д.С. Карнетов
Заместитель Невельской Чрезвычайной районной комиссии А.И. Сафронов
Члены Невельской Чрезвычайной районной комиссии: Е.И Бычков, И.В. Шаргин, М.И. Капер, А.Г. Долгова, И.И. Жигалов.
ИЗ АКТА КОМИССИИ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ ЗВЕРСТВ И ЗЛОДЕЯНИЙ, СОВЕРШЕННЫХ НЕМЕЦКИМИ ЗАХВАТЧИКАМИ В ГОРОДЕ ГЛУБОКОМ И ГЛУБОКСКОМ РАЙОНЕ ПОЛОЦКОЙ ОБЛАСТИ
1945 года, месяца марта, 23 дня
В результате расследования собрано большое количество показаний свидетелей и пострадавших, обнаружены документы и вещественные доказательства, на основании которых нами установлено следующее.
С приходом в Глубокский район фашистские захватчики учинили массовые репрессии и террор против мирных советских граждан и прежде всего против населения еврейской национальности. С первых же дней немецкие оккупационные власти произвели перепись еврейского населения, конфисковали их имущество, большую часть запасов продуктов и под охраной стали выгонять их на тяжелые работы. Немецкие патрули в пути следования к месту работы всячески издевались над ними, беспощадно избивали и расстреливали.
В сентябре 1941 года гебитскомиссар Глубокского округа Гохман издал приказ о переселении всего еврейского населения из домов, в которых они проживали, в дома специально выделенных кварталов по улицам: Карла Маркса, Энгельса, Красноармейской и Красных партизан. Эти кварталы немцы обнесли колючей проволокой и заборами и поставили усиленную вооруженную охрану. В организованное гетто немцы загнали 8 тыс. мужчин, женщин, стариков и детей.
Свидетель Шапиро Михаил Осипович, находившийся ранее в гетто, рассказывает:
"Евреи не имели права выходить из гетто. Был издан приказ, запрещающий нам пить и есть все, кроме хлеба, картофеля и воды. Норма выдачи хлеба была очень маленькая, нам запрещалось мыться в бане. Всем евреям было приказано одеть "латы", т.е. желтые звезды, как опознавательный знак еврейской национальности. Ходить разрешалось только по середине улицы. Очень часто немцы врывались в квартиры проживавших в гетто евреев, обкладывали их налогами - золотом, производили обыски, забирали все, что им нравилось, и если население не удовлетворяло претензий немцев в пределах той суммы налогов, которую они назначали, то полиция и жандармерия хватали этих людей и отправляли группами в урочище "Ворок", находившееся в 1,5 км от г. Глубокого, и там расстреливали".
Весной 1943 года немцы расстреляли за один день не менее 2 тыс. человек из гетто.
Жители г. Глубокое: Рыжкова Лидия Ивановна, Зубович Константин Лукич и другие, являющиеся свидетелями вышеуказанного факта, сообщили следственной комиссии:
"Весной 1942 года по приказу гебитскомиссара Гохмана все проживающие в гетто евреи, в том числе женщины и дети, были согнаны полицией и жандармерией на площадь физкультуры. Там их разделили на группы и объявили, что одна партия будет отправлена для работы в Докшицкий район, а вторая партия будет работать в Глубоком. Первую партию евреев, в которой находились старики, женщины и дети, немцы погнали в урочище "Ворок". Некоторые из них, поняв, что их ведут на расстрел, пытались спастись бегством, но немецкая полиция и жандармерия расстреливала убегающих из автоматов. Вся группа в 2 тыс. человек была расстреляна в "Вороке". Расстрелы евреев производились в заранее выкопанных ямах. Всем им перед расстрелом приказывали раздеваться".
Свидетель Шапиро Михаил Осипович сообщает, что раздетым евреям немцы приказывали ложиться в ямы вниз лицом, а затем выстрелом в затылок убивали их. После расправы немцы собирали всю одежду убитых и торговали ею в своих магазинах.
Осенью 1942 года по приказу гебитскомиссара Гохмана в гетто было отобрано около тысячи нетрудоспособных стариков и инвалидов, а затем все они были расстреляны в том же урочище "Ворок".