– Я не это имел в виду. – Томас опустил солнцезащитные очки обратно на переносицу. – Я возьму твои лыжи.
Пока Томас собирал инвентарь, Брина вытряхивала снег из рукавов и размышляла над тем, что же он в таком случае имел в виду. Чем дольше она находилась рядом с ним, тем бо́льшую растерянность ощущала. Томас помог ей разобраться с лыжами и палками и на этот раз поехал рядом с ней. Он говорил Брине, когда нужно начинать поворот, и к концу трассы она упала всего два раза.
Пока они ждали очереди на подъемник, Томас проинструктировал ее, как все-таки правильно выставлять носки лыж, и развлекал историей о том, как он наехал на ледышку и прокатился "задницей вперед" по склону. Они завели приятный разговор, как люди, которые давно знают друг друга, но изменились с годами. Они двигались по жизни в разных направлениях, но все еще были связаны на уровне скрытых воспоминаний, ждущих, пока их развернут, словно подарки. Брина слушала звук его голоса и грудной смех и думала, что могла бы делать это вечно. С того момента, когда Томас утром вошел в ее комнату, она чувствовала себя абсолютно расслабленной.
До тех пор, пока Холли Баханан не подкатила к ним с грацией олимпийской спортсменки и, взметнув снег, не остановилась. Облегающий комбинезон выставлял напоказ ее формы куклы Барби. Ее лыжный костюм был того же цвета, что и у Брины, и они обе напоминали кроликов. Только Холли походила на ту породу кроликов, которые тусуются с Хью Хефнером, а Брина напоминала разновидность, что приносит крашеные яйца.
– Я думала, ты встретишься с нами на заднем склоне, – сказала Холли Томасу, не удостоив Брину взглядом.
Прошло десять лет, но кое-что осталось неизменным. Брина была довольна своей жизнью и работой, она была счастлива и успешна, но рядом с Холли все еще чувствовала себя бесцветной.
– Я учу Брину кататься на лыжах.
Наконец-то взгляд Холли из-под синих лыжных очков переместился на Брину, и та будто снова оказалась в седьмом классе. Идеальная Холли Баханан смотрела на нее и не находила ровно ничего интересного для себя. И, как и в седьмом классе, Брина ждала, что Холли смерит ее презрительным взглядом и спросит, купила ли она свою одежду в "Сирс".
– Марк сказал мне, что ты изменилась, – сказала Холли, а затем снова обратила все свое внимание на Томаса. – Приходи, все уже там. Кто-то поставил ворота. Мы устроили слалом.
– Может, позже, – ответил Томас, пока они с Бриной двигались в очереди на подъемник.
Холли последовала за ними.
– А, ну ладно. – Когда Холли снова посмотрела на Брину, ее взгляд был таким, будто она увидела что-то, чего никак не ожидала: угрозу. – Там весело. Ты тоже приходи.
– Не думаю. – Брина покачала головой.
Они с Томасом встали так, чтобы забраться на следующее кресло. Брина взяла палки в одну руку и оглянулась. Кресло подхватило их с Томасом, оставляя Холли позади.
– Ух ты, какой костюмчик! – сказала Брина, когда Томас опустил предохранительную планку.
Ей хотелось, чтобы он опроверг ее утверждение. Чтобы сказал, что Холли ужасный человек. Хотела, чтобы он солгал и заявил, что она толстая и уродливая.
– Да, и йога идет ей на пользу.
Иррациональный гнев заставил Брину нахмуриться. Она крепче сжала лыжные палки.
– Можешь больше не кататься со мной. Если хочешь, можешь идти к Холли.
– Я знаю, что могу.
Брина отвернулась, изучая сосны. Она хотела, чтобы Томас сказал ей, что Холли шлюха.
– И что, она и правда вела себя как коза?
Когда он не ответил, Брина взглянула на него. Томас смотрел вперед, как будто у него ничего не спрашивали.
– Что такое? Тебе стыдно?
– Почему мне должно быть стыдно?
– Потому что у тебя был грязный секс с Холли Баханан! Мне на твоем месте было бы стыдно!
– Почему? Ты что, ханжа?
– Нет.
– А у тебя бывал грязный секс?
Брина не была в этом уверена. Один раз она делала это в общественном туалете со своим парнем.
– Конечно.
Наконец Томас посмотрел на нее, но из-за очков она не видела выражения его глаз.
– Насколько грязный?
Говорить об этом ей не хотелось.
– Так и думал. Ты ханжа.
– А вот и нет!
Томас приподнял бровь.
– Нет! – настаивала Брина. – Я могу быть грязной. Очень грязной, – добавила она для пущего эффекта.
– Расскажи. – Он поднял другую бровь.
– Нет.
– Если расскажешь, я расскажу тебе про Холли.
– Общественный туалет в Роуз Гарден. – Брина не упомянула, что ее парень там работал, "Трэйл Блэйзерс" играли на чужом поле и стадион был пуст. – Два раза. Теперь твоя очередь.
Томас выдержал паузу, прежде чем спросить:
– Хочешь услышать гнусные подробности обо мне и о Холли?
Брина не была уверена, действительно ли хочет этого, но она уже слишком далеко зашла, чтобы давать задний ход.
– Нет. Я просто хочу выяснить, что такое поза козла.
– Я не знаю. Я не занимался с ней сексом.
– Что?
– Именно это ты на самом делехотела услышать, правда? Что я не занимался сексом с девушкой, которая издевалась над тобой.
Да, именно это Брина и хотела услышать.
– Серьезно? Ты не провел с ней ночь?
– Нет.
– Зачем же ты тогда утверждал обратное?
– Я не утверждал, это ты так решила.
Но он явно умышленно позволил ей предположить худшее. Брина не знала почему. Она слишком многого не знала об этом взрослом Томасе.
– Где ты живешь? – спросила Брина.
Томас поправил перчатки.
– В данный момент нигде. Несколько месяцев назад я продал дом в Сиэтле и пока перебрался в Аспен. К сожалению, приходится проводить много времени с дедушкой и бабушкой в Палм-Спрингс.
– Почему к сожалению?
Томас посмотрел на нее и отвернулся.
– У моего деда проблемы со здоровьем, – сказал он. – Я хочу жить в Болдере.
– Ты можешь просто приезжать когда захочешь?
Томас пожал плечами.
– Я временно не работаю.
– И чем ты занимался?
– Путешествовал. Катался на лыжах. Смотрел "Шоу Салли Джесси".
Она подумала, сколько же у Томаса должно быть денег, раз он может позволить себе кататься на лыжах и целыми днями смотреть ток-шоу. Минди упоминала о его миллионах, но это могло быть преувеличением, как слух о Кэти Айрленд.
– А чем ты занимался до того, как стать бездомным лыжником?
– Слышала о "БизТех"?
– Нет, прости. – Брина помотала головой.
– Тебе не за что извиняться. Это компания по производству программного обеспечения, которую мы с друзьями основали около пяти лет назад.
Глава четвертая
Брина слушала рассказ Томаса о том, как он основал компанию, продав акции "Майкрософт". Он рассказал, как создал программы для анализа бизнес-трендов, но она понятия не имела о том, что это значит. Да для нее это было и не важно. Пока они проезжали над верхушками сосен, Брина была рада просто сидеть рядом с Томасом и слушать его голос.
До полудня они успели спуститься еще несколько раз, и хотя с каждым разом у нее выходило все лучше, нельзя сказать, чтобы у Пикабо Стрит был повод для беспокойства. Они сделали перерыв на ленч. Рестораны в отеле были переполнены, так что они переобули ботинки и направились в закусочную, расположенную в нескольких кварталах.
После ленча Брина не захотела больше кататься, пожаловавшись на натертые лодыжки. Она убедила Томаса проехаться по окрестностям. Они сели в его "джип чероки" с номерными знаками штата Колорадо и направились на окраину города. Проехали мимо двухэтажного дома, где выросла Брина, затем еще полмили до небольшого домика, где вырос Томас. Во дворе двое маленьких детей играли с золотистым ретривером и околачивались возле припаркованного старенького "вагонира". Это навевало воспоминания о том, как они с Томасом входили или вбегали в этот дом, а его бабушка заставляла их снимать обувь.
– Как думаешь, стены там все еще покрыты этой зеленой дрянью?
Томас посмотрел на Брину, затем на дом.
– Наверное. Она способна выдержать атомный взрыв.
– Интересно, выжило ли наше дерево.
– Не думаю.
– Спорим, что выжило?
Томас поднял солнцезащитные очки и сдвинул их на макушку.
– И на что спорим?
– На десять баксов.
– Это несерьезно. – Он посмотрел на Брину. – Приз выбираю я.
– Я не стану показывать тебе задницу.
– Я не думал о твоей заднице, – рассмеялся он.
– Тогда о чем?
– Узнаешь, когда я выиграю.
Брина немного беспокоилась о том, что именно он собирается загадать, но решила, что Томас не будет требовать от нее чего-то такого, что ей бы не понравилось.
– Если я выиграю, купишь мне бутылку шампанского, – сказала она. И, поскольку он не выглядел обеспокоенным, добавила: – И выпьешь ее из моего ботинка.
– Не думаю, – усмехнулся Томас.
– Ладно. Но купишь мне хорошее шампанское, а не какую-нибудь дешевку.
Через полмили от дома Томас свернул на лесную просеку. Дорога была перегорожена воротами, но обильно растущие сосны не дали снегу ее засыпать.
Томас первым перелез через ворота, Брина последовала за ним. Она свесила ноги с верхней перекладины, посмотрев на Томаса, и тот подхватил ее за талию. Брина положила руки в перчатках ему на плечи, и он медленно опустил ее на землю.
– Ты не намного тяжелее, чем раньше, – заметил Томас, поставив Брину на ноги.
Но она знала, что это не так. В год выпуска она весила сорок семь килограммов, а за последние десять лет набрала килограммов семь.
Они тонули в снегу по щиколотки, пока шли по узкой дороге вдоль горного склона. Брина была уверена, что узна́ет место, где провела столько времени в детстве. Но не узнала его.
– Ты догадываешься, куда мы идем?
– Ага. – Их плечи столкнулись, и Томас спросил: – Тебе холодно?
На самом деле Брине стало даже немного жарко.
– Нет. А тебе?
– Не-а. – Томас поглядел поверх ее головы, осматривая местность. – У тебя есть парень? – спросил он таким тоном, как будто ему не было дела до ее ответа. – Встречаешься с кем-нибудь?
– Нет. А ты?
– В данный момент нет.
Брина споткнулась о спрятавшийся в снегу камень и схватила Томаса за руку, чтобы не упасть. Тот посмотрел на нее через плечо.
– Вижу, ты грациозна, как всегда.
Брина заглянула ему в лицо. Это была правда – в детстве у нее были проблемы с координацией движений, но и Томас родился не идеальным. Чего нельзя было сказать, глядя на то, как он выглядит сейчас. Брина отпустила его руку. Пожалуй, следовало напомнить ему о его недостатках.
– А что случилось с твоей монобровью?
– То же, что и с твоей. – Томас остановился и указал направо. – Кажется, это там.
Совершенно растерянная, Брина последовала за ним через небольшой луг. Томас снова остановился, огляделся и повел ее мимо возвышавшихся сосен.
Корни цеплялись за их ботинки, пока метров через пятнадцать деревья не расступились и Томас и Брина не вышли на поляну, утопая по щиколотку в снегу.
– Вот оно. – Томас указал на сосну, стоявшую прямо перед ними.
Брина подошла ближе и посмотрела вверх на то, что осталось от их домика. Ступеньки отвалились, а некоторые доски сгнили и упали на землю.
– Часть его еще там. Думаю, это ничья.
Томас подошел к Брине сзади.
– Или же мы оба выиграли. – Его руки легли ей на плечи и скользнули ниже, по рукавам ее лыжного комбинезона. – Я заплачу за половину бутылки шампанского и получу половину того, что хочу.
Брина повернулась и посмотрела ему в лицо. Тень от дерева падала на его переносицу.
– А именно?
Томас притянул ее ближе и громко прошептал:
– Я получу половину тебя.
Конечно же, это была шутка.
– Какую половину? – спросила Брина.
– Верхнюю. – Томас положил руку ей на затылок и склонился к ней. – Или, может, нижнюю. – Его теплое дыхание коснулось ее губ. – Всегда хотел как следует рассмотреть твою нижнюю половину.
У Брины перехватило дыхание, и она издала нервный смешок. А может, он вовсе не шутил?
– Держи руки подальше от моей задницы!
Томас тихо рассмеялся.
– Спорим, я смогу заставить тебя передумать?
Не дождавшись ответа, он поцеловал ее. Его раскрытые губы прижались к ее губам, и по спине Брины пробежали мурашки.
Ее руки легли ему на плечи, а затем переместились на затылок. Она поднялась на цыпочки и прильнула к его груди.
– Я так рада, что я здесь с тобой, – прошептала Брина, коснувшись его верхней губы кончиком языка.
Его руки в перчатках зарылись в ее волосы. Томас запрокинул ее голову, но вместо того, чтобы поцеловать, принялся посасывать ее нижнюю губу. С каждым его движением Брина чувствовала ответную пульсацию в груди и между ног. Ее глаза закрылись, и она позволила этим сильным сладким чувствам наполнить ее тело.
Томас был не тем мальчиком, которого она знала. Мужчина, который сейчас накалял ее тело среди зимы, знал, чего хочет, знал, что делает, и виртуозно владел этой техникой. Он явно занимался этим раньше и неплохо справлялся с тем, чтобы избавить голову Брины от каких-либо мыслей, заставить ее желать большего, чем прикосновение сквозь плотную одежду. Брина сняла перчатки и бросила их на землю. Ее пальцы зарылись в его короткие волосы. Холодные и приятные на ощупь, они вились, щекоча ладони.
Томас наклонил ее голову набок и плотнее прижался к ее устам, впился в них жарким поцелуем, исполненным жадности и стремления к чему-то большему. Его язык ворвался в ее рот, и Брину охватило жаркое возбуждение, всепоглощающее, головокружительное. Поцелуй был долгим и страстным. Их языки соприкасались и переплетались, заставляя Брину стонать. Наконец Томас отпрянул, глядя на нее и тяжело дыша.
Да, это был не тот Томас, который никогда не пытался добиться большего, чем взять Брину за руку и поцеловать ее в губы. Этот Томас смотрел на нее из-под полуопущенных ресниц, взглядом ясно давая понять, чего он хочет. Он хотел гораздо большего, чем держаться за руки, и где-то внутри, там, где хранятся старые воспоминания и чувства, в глубине сердца Брины смешивались сейчас прошлое и настоящее, сбивая ее с толку. Мальчик, которого она любила, стал мужчиной, в которого она могла влюбиться.
– Помнишь, как я приходил к тебе домой? – спросил Томас. – Твоя мама открывала дверь, и я спрашивал, выйдешь ли ты поиграть.
– Мгм.
Он зубами стянул с себя перчатки и бросил их на землю.
– Что скажешь, Брина? – Томас взялся за застежку на ее комбинезоне и посмотрел девушке в глаза. Он не спрашивал разрешения, но Брина знала, что могла бы остановить его, если бы захотела. – Желаешь поиграть?
– Что у тебя на уме? – спросила она, хотя и так об этом догадывалась.
– Что-то вроде этого. – Томас потянул змейку вниз – к середине ее груди и ниже.
Холодный воздух забрался под комбинезон, коснувшись разгоряченной плоти. По коже пробежали мурашки, а соски напряглись так, что Брине стало даже немного больно. А Томас все смотрел ей в глаза, взявшись за края ее комбинезона и приоткрывая его на груди.
Брина ждала, затаив дыхание. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он опустил взгляд на ее лифчик. Внезапно Томас замер, моргнув пару раз, и изумленно покачал головой.
– Боже, ты не надела футболку!
– А должна была?
– Наверное, нет, – ответил Томас, запуская руку внутрь. Его теплая ладонь коснулась живота Брины, потом поднялась вверх, накрывая ее грудь. – Может, ты и не начала расцветать в старшей школе, но подождать стоило. Ты прекрасна.
Сердце Брины билось часто-часто. Она подалась вперед, прижимаясь грудью к его ладони, и поцеловала Томаса в щеку. Потом она сдвинула воротник куртки и оттянула вниз ворот свитера, касаясь губами его теплой шеи.
Томас чуть присел, подхватил девушку под бедра и приподнял ее, заставив обхватить ногами его талию. Сделав два широких шага, Томас преодолел расстояние до ближайшего дерева, прижимая Брину к себе, и его лицо вновь оказалось рядом с ее лицом. Его поцелуй был жарким и страстным, уже без нежностей и поддразниваний. Распахнув ее комбинезон, Томас положил руки на ее груди, сжимая их ладонями, лаская соски пальцами. Его язык проник в ее рот, его пах прижимался к ее промежности. Сквозь нейлон и синтетику Брина почувствовала его возбуждение и сильнее сжала бедра на его талии. Томас расставил ноги шире, целуя Брину в подбородок, в шею и не прикрытую бельем часть груди. Девушка выгнулась, прижимаясь спиной к коре дерева и запуская пальцы в волосы Томаса.
Кончик его языка скользнул вдоль верхнего края лифчика до застежки между грудями. Затем сомкнутыми губами он приник к проступавшему сквозь лифчик соску. Пальцы Брины вцепились в его волосы, когда он взял в рот ее маленький сосок, посасывая его сквозь ткань бюстгальтера.
Она понимала, что не должна позволять ему этого, что это неправильно. Но ощущения говорили обратное.
Брина посмотрела на затылок Томаса, а затем закрыла глаза, позволяя чувствам, которые он разбудил в ней, править ее телом. Она ощущала прикосновения его мягкого влажного языка сквозь шершавую ткань лифчика. Жар, окутавший тело Брины, заставлял ее поджимать пальцы ног, обутых в ботинки. Она гладила Томаса по волосам, спускалась руками к его шее и обратно, жадно касаясь его, но этого было недостаточно. Его бедра двигались, и она чувствовала его возбуждение через все слои одежды. И этого тоже было недостаточно. Брина хотела его, всего без остатка, но зимняя одежда мешала им.
Еще один стон вырвался из груди Томаса, и он крепче схватил девушку за бедра, придерживая ее. Он поднял голову, и Брина посмотрела ему в лицо, на его влажные губы, на горящую в его синих глазах неутоленную жажду. Холодный воздух остудил жар его губ, наконец приводя девушку в чувство.
Она опустила ноги на землю. С каждой секундой страсть в глазах Томаса утихала, до тех пор, пока он не стал выглядеть таким же потрясенным, как и Брина. Она открыла рот, но тут же закрыла его, не зная, что сказать.
Томас, похоже, чувствовал себя точно так же. Не говоря ни слова, он взялся за застежку змейки и потянул ее вверх, застегивая комбинезон Брины, затем обернулся и поднял с земли ее перчатки.
– Уже поздно, – наконец сказал он. Его голос показался Брине напряженным.
– Да, – ответила она, хотя оба они знали, что до захода солнца оставалось еще несколько часов.
Брина взяла у него свои перчатки и надела их.
На обратном пути к машине они почти не говорили, произнося лишь ничего не значащие слова и делая долгие, неловкие паузы. Оба думали о своем, и лишь хруст снега под ногами нарушал тишину.