– Я не могу оставить гостей, мистер Поттс. – Эбби посмотрела на Эдриана, взглядом моля его о помощи.
– Но когда они уйдут…
– Вообще-то, мистер Поттс, я намереваюсь реставрировать Беллевер, – задумчиво нахмурился Эдриан, в тот же миг полностью завладев его вниманием. – Не знаю, много ли старых картин сохранилось. – Как будто только сейчас вспомнив о присутствии Эбби, Эдриан виновато улыбнулся. – Прошу прощения, дорогая, но, я полагаю, мистеру Поттсу следует рассказать мне о своих работах.
Эбби разрывалась между желанием расцеловать Эдриана и необходимостью предостеречь его от приобретения картин Поттса. Она кивнула, улыбнувшись, и поспешила ретироваться. Игнатиус Поттс, горящими глазами уставившийся на Эдриана, вряд ли заметил это. Эбби почувствовала угрызения совести из-за того, что оставила мистера Поттса в лапах Эдриана, но… к себе в студию она его не пустит.
Десятью минутами позже Эбби поняла, что Эсме устала. Комната по-прежнему была переполнена людьми. Эбби в растерянности поймала взгляд Эдриана и обвела глазами комнату, а затем, покосившись на Эсме, выразительно посмотрела на него. Поджав губы, он кивнул. Эбби не поняла, как ему это удалось, особенно учитывая подозрение, с которым к Эдриану относились люди в комнате, но через пять минут гости уже расходились. И ни один из них даже не заподозрил о том, что его выгнали.
Эбби не могла не признать: в том, чтобы иметь дома прирученного волка, были свои преимущества. Женщина опустилась на стул рядом с Эсме, и тетя и племянница переглянулись.
– Слава богу – и Деа, – что они наконец-то ушли, – вздохнула Эсме. – Такой толпы у нас не было со дня твоего рождения.
– Да и тогда, наверное, было меньше народу.
Предвкушение скандала манило публику куда сильнее, чем обычный день рождения.
Эбби слышала, как захлопнулась входная дверь. Секунду спустя в комнату вернулся Эдриан. Он остановился у входа и улыбнулся – сначала Эсме, потом Эбби, вперив в ее глаза свой янтарный взгляд. Он стоял в проходе, элегантный, опасный и невообразимо самоуверенный. И правда, волк.
К сожалению, он был не приручен.
Следующим утром они проснулись под стук капели. За завтраком было слышно шуршание – снег соскальзывал с крыши. После чая с тостами Эбби подошла к входной двери. Эдриан, позавтракав куда более плотно, последовал за ней.
Распахнув дверь, Эбби выглянула на дорогу.
– Лед сошел.
Глянув поверх ее головы, Эдриан увидел две глубокие колеи, показавшиеся из-под снега там, где уже проехала чья-то повозка.
– У тебя ведь есть двуколка?
– Да. – Эбби посмотрела на него. – Ты и правда собираешься ехать в Беллевер?
– Ну, я обещал мистеру Килби…
Эбби хмыкнула и поглядела вдаль. На горизонте сгущались тучи.
– Будет снегопад.
– Не раньше вечера.
– Там сейчас только Кроше, – сказала она после паузы, глядя на тучи. – Не уверена, что миссис Кроше готова к твоему визиту.
– М-м? – Эдриан опустил на нее глаза.
– Может быть, лучше сегодня заехать ненадолго? Тогда миссис Кроше будет предупреждена о твоем намерении там жить и у нее будет время подготовиться, запастись продуктами. – Эбби повернула голову и встретилась с Эдрианом взглядом. – Мы можем оставить Болта здесь, чтобы он снова не простудился.
Эдриан сдержал улыбку.
– Я приму это во внимание.
– А может, лучше подождать с визитом до завтра? – нахмурилась Эбби, снова бросив взгляд на сгущавшиеся тучи.
– Нет. – Как бы Эдриан ни наслаждался пребыванием в Маллард-Коттедже, ему не терпелось побывать дома. – Мы поедем сегодня.
Через час они отправились в путь. Эбби куталась в дорожный костюм, сидя рядом с Эдрианом, пока тот направлял ее старую кобылу в яблоках через деревню на дорогу к Беллеверу. Женщина продолжала поглядывать на небо – погода на болотах была, мягко говоря, непредсказуемой. Но тучи, похоже, не спешили приближаться, клубясь на горизонте. Эбби предполагала, что сегодня их снова завалит снегом. Эдриан был прав, решив ехать сейчас, – иначе такой возможности могло не представиться еще несколько дней.
На самом деле, хотя Эбби и не хотела себе в этом признаваться, это было бы для нее желанным исходом.
Как всегда, она затаила дыхание, когда увидела Беллевер – одно из немногих больших зданий, построенных прямо у болот. Особняк был отделен от них небольшим земляным валом. Выложенный из красных кирпичей, выгоревших на солнце, с высокими печными трубами, увенчанными декоративными зубцами, дом словно бы вырастал из-под земли, как будто всегда был частью ландшафта. Многостворчатые окна фасада в елизаветинском стиле отражали тусклый дневной свет.
Когда они подъехали ближе, стали видны крылья дома, выстроенные в георгианском стиле, с более четкими линиями. Широкая дорога отделяла лужайку от крыльца. Сады были разбиты позади дома и защищали его от ненастной погоды.
Едва Беллевер показался в их поле зрения, как Эдриан замедлил ход. Он рассматривал свой дом, как будто сверяя воспоминания с реальностью. Передний двор был весь засыпан снегом – после недавней метели они были первыми, кто приехал сюда, и, вполне возможно, первыми, кто появился у входной двери за долгие годы.
Эдриан привязал поводья и помог Эбби спуститься с двуколки. Женщина отряхнула юбки, и они вместе, рука об руку, поднялись по заснеженным ступеням крыльца. Эдриан, поколебавшись, попытался открыть входную дверь, но та была надежно заперта. Он позвонил в звонок, и, прислушавшись, Эдриан и Эбби различили шаги внутри дома.
Шаги приближались, медленно и осторожно – Беллевер находился слишком далеко от деревни, чтобы новость о приезде Эдриана могла к этому времени дойти до Кроше. Затем отодвинулся засов, открылась дверь и мистер Кроше выглянул наружу. Эбби заметила миссис Кроше, показавшуюся из-за спины мужа.
Они не видели хозяина уже семь лет, но сразу узнали его. Миссис Кроше издала восхищенный вздох, ее супруг просиял. Эдриан и Эбби вошли внутрь, и мистер Кроше запер дверь.
Эбби молча стояла в тени обшитого панелями холла, пока Эдриан объяснял людям, которые присматривали за его домом, что он здесь делает, упомянув и о том, что собирается снова сюда переселиться.
– Если бы я знала об этом заранее! – запричитала миссис Кроше. – У нас же вся мебель накрыта.
Эдриан успокоил ее, объяснив, что сегодня он просто хочет посмотреть на дом.
– В полдень я вернусь в Маллард-Коттедж. Там Болт. Я перееду сюда, когда вы запасетесь провизией.
Миссис Кроше кивнула.
– Мудрое решение. У нас есть все необходимое, но нам нужно еще кое-что сделать. – Она радостно улыбнулась Эбби и Эдриану. – Привести гостиную и столовую в порядок, починить дверной молоток. Когда вы закончите осматривать здание, позвони́те в звонок в гостиной, и я подам вам завтрак.
Довольная, она проследовала в кухню. Ее муж тем временем направился к двуколке. Эдриан повернулся к Эбби.
– Может, подождешь в гостиной?
– Нет, я пойду с тобой, – ответила она, подходя ближе.
Сначала они обошли комнаты первого этажа. Эдриан задержался в кабинете отца, чтобы подобрать бумагу и карандаш. Огромные гостиные были в удивительно хорошем состоянии; оранжерею необходимо было полностью перестроить, и после этого откроется замечательный вид на зимний сад. Что касается библиотеки…
– Придется подождать до весны, чтобы хорошенько здесь проветрить.
Поморщившись от ударившего ей в нос запаха пыли, Эбби кивнула. Вместе они поднялись по широкой лестнице, остановившись на лестничной площадке, чтобы обменяться взглядами и заглянуть под шлем стоявшего в нише средневекового рыцаря. Эбби хихикнула, Эдриан ухмыльнулся. Они пошли дальше.
Наверху было еще немало помещений. Эдриан осматривал ветхую мебель, спрашивая совета у Эбби по поводу того, что следует заменить, и делал заметки. Заглянув в будуар виконта и сделав комментарий по поводу того, что, по ее мнению, в этой комнате следует все поменять, Эбби заглянула Эдриану через плечо и посмотрела на список.
– На это уйдет целое состояние.
– Ну и что? – Он обернулся к ней и улыбнулся, встретив ее растерянный взгляд. – Я в последние годы занимался не толькотем, что давал поводы для пересудов, знаешь ли.
– Я об этом не догадывалась… – Эбби повернулась к двери, затем бросила через плечо невинный взгляд. – Но полагаю, что чем-то в свободное время ты должен был заниматься.
– Да, вот именно. – Ухмыльнувшись, Эдриан последовал за ней.
Почему-то его слова заставили ее поежиться.
Закончив осмотр основных помещений, они спустились вниз, в столовую, чтобы подкрепиться, а затем снова вернулись наверх.
– Остальные комнаты могут подождать. – Эдриан повернулся к лестнице, ведущей в детскую. – Перво-наперво – жизненно необходимое пространство.
Эбби последовала за ним. Прислонившись к дверному косяку, она смотрела, как он бродит по детской, касаясь потрепанных книг и проводя пальцем вдоль корпуса модели галеона. На глаза Эдриану попался висевший в углу воздушный змей, и Эбби видела, как посветлело его лицо при воспоминании о детстве.
Она невольно подмечала такие моменты – память о мальчике, о юноше, которого она знала, возвращалась, наполняя комнаты поместья, и точно так же эти образы оживали в ее памяти.
Если Эдриан назвал детскую "жизненно необходимой", то его бракосочетание, должно быть, не за горами. И снова Эбби задумалась о том, что за женщину он выбрал, сможет ли она понять его, примириться с его неукротимым нравом? Сможет ли она смириться с тем, что его место здесь, среди болот?
Она, по крайней мере, это понимала. В Беллевере Эдриан был совсем другим человеком, нежели известный большинству опасный повеса из Лондона. Быть может, холодные ветры с болот сдули с него маску, заставив показать подлинное лицо? Не то чтобы этот новый Эдриан был менее опасен. На самом деле для Эбби все было наоборот. Она напомнила себе об этом, направляясь вслед за Эдрианом в следующую комнату.
Продолжая давать Эдриану советы, Эбби наблюдала за ним, поражаясь тому, как внезапно он переменился (она и представить себе этого не могла), оставаясь при этом таким знакомым. Эта его решимость была чем-то новым для нее, явным признаком зрелости, контрастирующим с его юношеским упрямством и непокорностью, – этот контраст не укрылся от взгляда художницы. Эдриан был сосредоточен – на Беллевере, на своем будущем, на… чем-то еще. Возможно, на мыслях о той, что разделит с ним это жилище.
Эбби невольно нахмурилась. Кем бы ни была его избранница, Эдриан все еще держал ее имя в тайне. Существовала ли эта дама на самом деле или же Эбби лишь позволила своему воображению разыграться?
Они добрались до спальни лорда. Мебель была накрыта покрывалами, но не выглядела изношенной. Пока Эдриан бродил по комнате, Эбби присела на кровать, следя за ним.
– Почему ты решил вернуться?
Он взглянул на нее с другого конца комнаты.
– Я устал от всего и ничего не добился – ничего стоящего, ничего важного.
– Но я думала, что ты нажил состояние, – нахмурилась Эбби, глядя на то, как Эдриан скрывается из виду в гардеробной.
– Яувеличил свое состояние, – донесся до нее его голос. – Я приглядывал за делами, и мои поместья в Кенте и Суссексе процветают. Но нигде я не чувствую себя дома. – Он вышел из гардеробной. – И вот я здесь, старше и мудрее, надеюсь… Готов отстроить и начать все заново.
– Что отстроить? – спросила Эбби, пока он шел к ней, глядя на нее со странным блеском в глазах.
– Дом, семью. – Эдриан склонил голову, взглянув Эбби в лицо. – Я хочу пустить корни здесь, на болотах, – ответил он, посмотрев ей прямо в глаза.
Сердце Эбби застучало часто-часто. Она заставила себя кивнуть, встала и направилась прочь из комнаты.
В его голосе, в его взгляде сквозила уверенность, но… Эбби точно знала одно: кем бы ни была его предполагаемая невеста, это не она.
– Уже поздно, – бросила Эбби через плечо. – Пора собираться в обратный путь.
– Давай заглянем в галерею, – произнес Эдриан у нее за спиной, – и после этого поедем.
Они вернулись к лестнице и поднялись к галерее, расположенной в задней части главного корпуса. Ее створчатые окна выходили на сады, сейчас запорошенные снегом. Эдриан оглянулся вокруг. В детстве галерея была его любимым местом, ведь здесь можно было прятаться, свернувшись клубочком, в амбразурах окон. Восемьдесят семь нарисованных пейзажей, висящих на внутренней стене, были его старыми друзьями. И сейчас они были здесь – покрытые пылью, они ждали его возвращения.
Эбби, конечно же, мгновенно отвлеклась от невеселых мыслей.
Сдерживая желание улыбнуться, Эдриан оставил женщину любоваться картинами и направился в дальний конец галереи, чтобы осмотреться. Как он и ожидал, все полотна были в хорошем состоянии, нужно было лишь очистить их и отполировать рамы. Снова и снова Эдриан смотрел на Эбби, шагая вдоль стены, и думал о том, что хотел бы понимать ее так же легко, как она понимает картины.
Эдриан не мог бы сказать, какого поведения ожидал от Эбигейл, но она была тут, была не замужем, и, принимая во внимание все то, что связывало их раньше, виконт не понимал, почему она ведет себя так… отстраненно. Он не мог понять, о чем она думает, что чувствует, – а ответ на этот вопрос внезапно оказался для него очень важным.
Эбби отошла от картины, повернувшись к окну. Поджав губы, Эдриан притворился, будто тоже рассматривает картины. Пожалуй, он был избалован женским вниманием. За последние четыре года дамы высшего света крайне недвусмысленно давали ему знать о своих чувствах, так что к своим талантам, обеспечившим ему репутацию мастера-соблазнителя, ему почти не доводилось прибегать.
Конечно, Эдриан не растерял этих навыков – разве что немного подзабыл. Вновь бросив взгляд на Эбби, смотревшую теперь на снег, он почувствовал, как в нем просыпается хищник. Учитывая то, какое место он отводил Эбби в своих планах, сейчас было самое время пустить эти навыки в ход.
Отойдя от картины, Эдриан направился к Эбби. Его взгляд скользнул по ее профилю, по светло-каштановым волосам, по манящей фигуре. Когда Эдриан решил вернуться в Беллевер, он нарисовал в своем воображении картину – то, как он представлял свою будущую жизнь. Но этой картине не доставало центральной фигуры. Теперь же полотно было завершено.
Эдриан знал, кто займет место в центре.
Эбби.
Он понял это не сразу – в течение последних нескольких дней в нем медленно росло осознание этого факта. Мысли об Эбби постоянно кружили в его голове, неумолимо преследовали его. Эдриан всегда относился к ней как к уникальной личности и никогда не сравнивал ее с другими женщинами. Больше никто не мог бы заполнить место, которое она занимала в его душе.
Знала она об этом или нет – это был уже другой вопрос, но он наверняка сможет ей все объяснить. Или, по крайней мере, намекнуть на свои намерения.
Подойдя к Эбби вплотную, Эдриан выглянул в окно.
– Вон там розовый сад.
– Как только сойдет снег, придется нанять садовников – нужно подрезать кусты, – сказала Эбби, посмотрев в ту сторону, куда он указывал.
Она повернулась к Эдриану и мгновенно, к собственному удивлению, оказалась в его объятиях.
Эдриан улыбнулся (уголки его губ слегка приподнялись) и наклонился к ней.
– Напомни мне об этом… – сказал он, скользнув взглядом по ее губам. – А пока мне нужно позаботиться кое о ком еще…
Когда их губы соприкоснулись, Эбби не отпрянула – она была слишком удивлена и не успела понять, что он имеет в виду. А затем его поцелуй затуманил ее разум, разжигая страсть в ее душе, заставляя стремиться в его объятия, как и раньше, за несколько лет до этого. Но в прошлом именно ее упорство стало всему причиной. Теперь же…
Эдриан слегка повернул голову, и Эбби сдалась без боя – внезапно для того, чтобы остановиться и подумать, у нее не осталось ни времени, ни сил. Она чувствовала жар мужского тела. Эбби раскрыла губы навстречу Эдриану, не в силах притворяться, что не хочет этого: она хотела его, хотела его всегда. Даже в шестнадцать лет она в глубине души знала, что он ее вторая половинка. Его руки обвили ее стан, прижимая ее ближе к себе, заставляя ее тело дрожать.
Их губы соприкасались, языки сплетались, дыхание сливалось воедино. Время вокруг них замерло, поцелуй все длился и длился. С того дня как Эдриан поцеловал ее в последний раз, далеко на болотах под теплыми лучами солнца, минуло восемь лет. С тех пор он многому научился – каждое его движение, каждая ласка выдавали его опыт в подобных делах. С каждым ударом сердца все притягательнее казалось искушение вновь испытать жар его страсти и с таким же жаром ответить на его вожделение.
Да, Эдриан определенно стал гораздо опытнее. Эбби осознала, что его рука уже какое-то время лежит на ее груди – это было так приятно, так правильно, что ее охваченный страстью разум не подал сигнала тревоги. Вместо того чтобы отстраниться, женщина обвила шею Эдриана руками, прижимаясь к нему, отдаваясь его ласкам. Если он сошел с ума, то и она не против потерять рассудок – не было никаких причин противостоять этому безумию.
Никто из них не отстранился. Мгновения тянулись медленно. Их поцелуй продолжался, нежность сменялась настойчивостью, и простые желания перерастали в мечту о чем-то большем. Но Эбби поразил не столько сам поцелуй, сколько чувства, вызванные в ней этой лаской.
Когда их губы наконец разомкнулись, оба тяжело дышали, как будто только что вынырнули из воды на поверхность, едва не утонув. Глядя в глаза Эдриана, Эбби подумала о том, что в некотором смысле так и было – они едва не утонули в волнах страсти. Она знала, что такое страсть – несколько лет назад он показал ей это. Но раньше их страсть не была такой глубокой, такой сильной, такой бурной.
Такой всепоглощающей.
Сейчас эта страсть окружала их, будучи почти осязаемой, толкала их навстречу друг другу, вынуждая забыть обо всем остальном. Безмолвному зову его глаз, его рук, сжимавших ее в объятиях, притягательности его черт, словно вытесанных из камня, страсти, бурлящей сейчас в ее крови, невозможно было противиться.
Эбби чувствовала, как у нее кружится голова. Пытаясь прийти в себя, женщина сосредоточила взгляд на его плечах, а затем посмотрела поверх них на снежную метель за оконным стеклом.
– О нет!
Ее глаза распахнулись. Эдриан тоже обернулся, чтобы посмотреть. Снаружи бушевала снежная буря – из-за того, что окна галереи выходили на юг, они не заметили ее приближения. Глядя, как падают хлопья снега, Эдриан подумал о том, а не решил ли какой-нибудь ангел таким образом помочь вернувшемуся домой блудному сыну.
– Обратно мы не доберемся.
– Придется остаться здесь.
Эбби опустила глаза. Земля уже была покрыта белым ковром.
– По крайней мере, на ночь.
Эдриан выпустил Эбби из объятий. По правде говоря, он был рад тому, что их поцелуй прервался, иначе ситуация могла выйти из-под контроля. Эдриан был твердо убежден, что перед тем, как они удовлетворят вспыхнувшую страсть, он должен сделать предложение Эбби. Кроме того…
– Идем. – Он взял ее за руку. – Надо сказать миссис Кроше, чтобы она приготовила нам комнаты.