Оставим на совести авторов данного Обращения определение брежневского времени (а это целых 18 лет) как преступного. Задумаемся о другом - об абсурдности этого заявления. Ведь если будет раскрыта "преступная" сущность брежневского режима, отвечать придется… большинству подписантов данного Обращения, которые именно во времена того режима стали не просто знаменитыми, но суперзнаменитыми и много сил приложили, чтобы этот режим процветал. Это они - марки захаровы, эльдары рязановы, борисы васильевы, виталии коротичи, ильи глазуновы и т. д., имя которым легион, дорвавшись до больших высот, говорили одно, думали второе, а делали третье - то есть и были олицетворением самой вопиющей безнравственности.
Однако продолжим чтение Обращения:
"Мы считаем: необходимо граждански реабилитировать тех, кого оклеветали, незаконно осудили, вынудили к эмиграции (судя по всему, данный вопрос был одним из главных, ради чего и стряпался данный документ: чтобы поднять "волну" в обществе по поводу возвращения в страну антисоветчиков всех мастей и рангов. - Ф.Р.). Нужно вернуть им Родину, работу, нужно предоставить всем людям возможность реализовать свой человеческий и творческий потенциал…
Необходимо восстановить национальное достоинство всех народов Советской страны. По-прежнему остаются не решенными на практике многие национальные проблемы. Отсюда - недоверие, напряженность и, наконец, открытые проявления экстремизма в разных регионах страны. Все большее влияние приобретает национал-шовинистическое общество "Память". Его открытый антисемитизм, презрение к другим народам, его спекуляции на русской истории являются одним из самых опасных реально действующих орудий реакции. Мы спрашиваем: кому выгодна сегодня "Память" и кто ей покровительствует?.."
Данный абзац указывает еще на один, причем главный, повод для появления Обращения. Например, уже почти пять лет советская печать полна материалами о так называемом "узбекском деле", в которых шельмуется целый народ (а это более 16 миллионов человек!), но мало кого из либеральной интеллигенции эта проблема волнует. Зато борьба с антисемитизмом - вот дело, достойное советского интеллигента. Кстати, из 29 подписантов Обращения 15 человек были евреями.
Заканчивалось Обращение следующими словами: "Пора от слов переходить к делу. Мы верим, что от каждого из нас многое зависит. Но еще большего мы добьемся, объединив свои усилия. Пришел момент создать Народный Фронт в поддержку перестройки. Реальным ядром такого объединения должна стать новая форма - Совет творческих союзов. Вспомним традиции отечественной интеллигенции, которая всегда была с народом в его трудный час".
Цинизм последних слов буквально поражает, поскольку ежу понятно, что единственное, чего добивались авторы Обращения, - это пристроить свои собственные задницы в тепле, а что касается народа, то апелляция к нему понадобилась исключительно ради одного: чтобы на его шее въехать в светлое будущее. Так, собственно, и вышло. Пусть читатель еще раз внимательно прочтет список подписантов этого Обращения (а большинство из них благополучно здравствуют и поныне) и сравнит свою нынешнюю жизнь и ихнюю.
Это Обращение его авторы собирались огласить на закрытии "Золотого Дюка", однако вышла неувязка. Кто-то из организаторов кинофестиваля выступил решительно против него, мотивировав это тем, что таким образом "Дюк" приобретет политическую окраску. Этот аргумент, несмотря на целое сонмище возражающих против него, сумел перекрыть дорогу Обращению в Одессе. Однако спустя несколько дней его с большой охотой опубликовало большинство либеральных СМИ.
Тем временем в середине ноября 1988 года состоялся очередной, 5-й по счету, пленум обновленного правления Союза кинематографистов СССР. На этот раз он был посвящен проблемам кинематографий братских советских республик. Однако, как и прежний пленум (о проблемах ТВ и кино), этот тоже был "змеей без жала" - то есть уже ничего не мог изменить в том развале, который происходил в стране. Впрочем, это еще вопрос: хотел ли кто-то из новых руководителей советской кинематографии изменить что-то в лучшую сторону, когда до этого они делали все возможное, чтобы ситуация ухудшилась донельзя. Ведь те удары, которые нанес обновленный СК СССР по советской идеологии, превзошли по своей силе даже атаки пропагандистской машины Геббельса. В итоге в конце 88-го межнациональные отношения в СССР уже трещали по всем швам и перестройка плавно перетекла в перестрелку. А ведь совсем недавно ситуация была иной, и у большинства людей в СССР даже мысли не могло возникнуть, что очень скоро наступят времена, когда одна союзная республика может пойти войной на другую. Ничто не предвещало масштабного кризиса и в многонациональном советском кинематографе, аналогов которому не было нигде в мире.
На протяжении долгих десятилетий республиканские киностудии исправно работали ради общего дела. И хотя были в этой "бочке меда" и свои "ложки дегтя" (например, определенные сепаратистские тенденции грузин или прибалтов), однако в общем и целом это не могло изменить магистральной линии советского кинематографа: воспевание многонациональной дружбы (за все годы советской власти этой теме было посвящено более двух тысяч фильмов). Однако приход к власти либерал-реформаторов поднял на поверхность всю ту националистическую грязь, которая долгие годы покоилась на дне и, казалось, не должна была подняться наверх.
Несмотря на все вопли либералов об убыточности республиканских киностудий, они не висели камнем на шее у Центра, выполняя план за счет проката иностранных кинолент или одного-двух собственных блокбастеров. Например, даже в неблагополучном для кино с финансовой точки зрения 1986 году лидерами проката стали именно фильмы, снятые на республиканских киностудиях: "Двойной капкан" (42,9 млн. зрителей) был снят на Рижской киностудии, "Иди и смотри" (28,9 млн.) - на "Беларусьфильме", "Тайны мадам Вонг" (27,8 млн.) - на "Казахфильме", "Капкан для шакалов" (21, 8 млн.) - на "Таджикфильме". В результате средние данные по казахской (12,7), белорусской (14,0) и латвийской (23,1) студиям в том году превысили средние данные по "Ленфильму" (9,1), "Мосфильму" (8,6) и Киностудии имени Горького (7,2).
Конечно, к середине 80-х определенные проблемы, которые необходимо было решать, имелись практически у каждой киностудии. Однако не было в этих проблемах ничего такого, что могло указывать на то, что на пороге многонационального советского кинематографа зримо замаячила тень банкротства. Другое дело, что эту тень специально рисовали в воображении миллионов людей те, кто давно лелеял мечту об этом самом банкротстве. Кто только и ждал того момента, чтобы пустить по миру многонациональное советское искусство, чтобы потом вспоминать о нем как о незабывающемся кошмаре. Возьмем, к примеру, все ту же многотомную энциклопедию "Новейшая история отечественного кино". В ней киноведы А. Мурзина и Д. Савельев так отзываются о кинематографе одной из самых густонаселенных республик - казахском:
"На протяжении полувека кинопродукцию "Казахфильма" составляли преимущественно истерны о борьбе с басмачами, героические драмы из далекого и недавнего прошлого, опусы о современных покорителях целины и людях колхозного аула. В таком безвоздушном пространстве казахское кино существовало вплоть до середины 1980-х гг., когда в сопредельной России уже вовсю дули ветры перемен…"
Это насколько же надо ненавидеть многонациональное советское кино (или же попросту не разбираться в нем), чтобы одним росчерком пера перечеркнуть 60-летнюю деятельность одной из крупнейших советских киностудий, выпустивших за долгие годы своего существования более 300 художественных фильмов самых разных жанров и направлений. Оказывается, из "безвоздушного пространства" появились на свет такие значительные казахские ленты, как "Амангельды", "Земля отцов", "Его время придет", "Песнь о Маншук", "Конец атамана", "Сказ о матери", "Возвращение сына", "Кыз-Жибек", "Мы из Семиречья", "Меня зовут Кожа", "Алпамыс идет в школу", "Лютый", "Транссибирский экспресс", - фильмы, которые вошли в сокровищницу советского кинематографа. А сколько было выпущено на "Казахфильме" просто добротных средних лент, которые несли людям радость и ощущение того, что они живут в замечательной стране, где человек человеку друг, а не волк!
Серьезные проблемы казахский кинематограф начал испытывать накануне перестройки. Связаны они были с кадровым голодом на "Казахфильме", когда киностудия испытывала недостаток талантливых постановщиков. Чтобы решить эту проблему, во ВГИКе в 1984 году был набран целый казахский курс (его возглавил С. Соловьев), на который в Алма-Ате возлагались большие надежды. Курс и в самом деле получился неординарный (его подготовили всего за три года), однако спасти ситуацию ему было уже не суждено, поскольку к тому времени, когда молодые режиссеры стали делать свои первые шаги в искусстве, оно уже благополучно катилось под откос вместе со страной. Горбачевская перестройка обернулась "катастройкой" (от слова "катастрофа").
Но вернемся к ноябрьскому 88-го года пленуму СК СССР.
Как и следовало ожидать, он только усилил непонимание между Центром и окраинами. Накануне его в республиках произошло слияние республиканских кинокомитетов с национальными министерствами культуры, что было защитной реакцией тамошних консерваторов от либеральных атак, - тем самым чиновники блокировали процесс предоставления киностудиям полной самостоятельности. Естественно, это не могло понравиться столичным реформаторам, которые для того и собрали пленум, чтобы прозондировать почву на предмет своих последующих шагов в этом направлении. В итоге пленум стал очередным шагом к дальнейшему размежеванию: республиканские союзы заявили о своем желании юридически и финансово быть независимыми от Центра, а российские и московские кинематографисты затеяли создавать собственные СК. До краха единого государства оставались считаные годы.
Не случайно именно тогда на свет появляется и новая кинематографическая премия, "Ника", - бледная копия американского "Оскара". "Американщина" в то время в СССР чрезвычайно популярна, причем небывалый всплеск ее начался после мая 1988 года, когда Москву, впервые за долгое время (с 1972 года), посетил президент США Рональд Рейган. "Нику" придумали двое либералов из столичного Дома кино - его директор (и по совместительству кинорежиссер) Юлий Гусман и председатель правления (по совместительству сценарист) Виктор Мережко, дабы объединить вокруг премии либеральное киношное сообщество, а также пиарить те фильмы, которыми либералы собирались размахивать как знаменами перестройки. Поэтому, учитывая все вышесказанное, легко предугадать, какого рода кино на "Нике" "сняло весь "банк": в пяти номинациях (в том числе и как лучший игровой фильм) победило "Покаяние", а по разделу документального кино победа досталась фильму "Легко ли быть молодым?".
Аккурат в дни проведения "Ники" свет увидел последний в этом году (24-й) номер журнала "Советский экран". В нем были помещены заметки давно прописавшегося на его страницах автора (сразу после ухода с поста главреда Даля Орлова) - Аллы Гербер, где она делится своими взглядами на перестройку и живописует встречи с многочисленными любителями кино. В своем весьма обширном материале критикесса не упускает возможности в очередной раз "опустить" Сергея Бондарчука, который, к неудовольствию либералов, никак не успокоится и периодически выступает в державной прессе с критикой реформаторов из СК. Пишет же Гербер следующее:
"Сергей Бондарчук собирается снимать "Тихий Дон" - всеобщий протест, обращенный ко мне как к "представителю". В какие-то минуты мне и правда начинало казаться, что "настала пора… и теперь мы в ответе", и лично я в том числе. "Как Бондарчук может спать спокойно, когда все теперь знают меру его вины в судьбе Тарковского?" (Вопрос возник не случайно: в течение года в либеральных СМИ настойчиво муссировалась история о том, как на кинофестивале в Каннах в 1983 году Бондарчук, будучи членом жюри, выступал против присуждения фильму Тарковского "Жертвоприношение" Гран-при. - Ф.Р). "Вот чего не знаю - того не знаю", - пошутила я. Но "юмор" показался залу неуместным. Тут же получаю записку: "Нам не до шуток - художника нет, а его мучители благоденствуют". Призвать к ответу виновных в судьбе жертв застоя - постоянное требование многочисленных на эту больную тему записок. Вот одна, наиболее характерная: "Мы называем преступников прошлого, требуем поставить памятник жертвам сталинских репрессий. Но почему уходят от ответа живые? Пройдет немного времени, и они настолько "перестроятся", что мы перестанем их распознавать. Но они по-прежнему разносчики вируса сталинизма в его самом заметном, с трудом узнаваемом, вчерашнем проявлении, когда не пытали, не сажали, а сживали со света, перекрывая кислород. И пока не будут названы все, нет никакой гарантии, что завтра они снова не выползут на свет, затягивая общество в кромешную тьму"…"
Поскольку текст данной записки следовал сразу за пассажем о Сергее Бондарчуке, у читателя невольно складывалось впечатление, что в число преступников, о которых шла речь в записке, попадает и великий советский кинорежиссер. Судя по всему, именно этого эффекта и добивалась Гербер. Поскольку открытым текстом выразить всю свою ненависть к этому человеку она не могла, ею был использован именно такой вариант - косвенный.
Между тем на данном примере в очередной раз наглядно проявилось то, кто именно вершит перестройку и к каким результатам их деятельность в конечном итоге приведет. Ведь кто такая была эта Алла Гербер? Весьма посредственный прозаик и критик, не написавшая за всю свою профессиональную карьеру, наверное, и нескольких строчек во славу той власти, которая помогла ей "выйти в люди" (Гербер закончила престижный МГУ и в 1971 году, после выхода в свет первой же самостоятельной книжки очерков, была принята в Союз писателей СССР). Поэтому люди, подобные Бондарчуку, которые весь свой талант отдавали служению советской власти, у таких людей, как Гербер, вызывали вечную злобу и ненависть. Долгое время эта ненависть клокотала у них внутри, но после мая 86-го она наконец вырвалась наружу. В результате люди, которые всю жизнь искренне служили своей родине, были названы преступниками, а разного рода герберы, долгие годы ненавидевшие эту власть (а с нею автоматически и родину), оказались "на коне". Спрашивается: к какому итогу могла привести эта победа? Только к одному: к исчезновению этой страны. Что, собственно, и произойдет всего через три года.
АНТИСОВЕТЧИКИ ВСЕХ СТРАН, СОЕДИНЯЙТЕСЬ!
Концовка 1988 года завершалась "под сурдинку" либералов. 11 декабря, несмотря на вялые возражения Идеологического отдела ЦК КПСС, в столичном Центральном Доме кинематографистов состоялся вечер, посвященный 70-летию Александра Солженицына. По сути это было антисоветское сборище в центре столицы, должное показать советской, а также мировой общественности, кто "правит балом" в перестройке. Все выступавшие, а их было больше десятка (Владимир Лакшин, Егор Яковлев, Юрий Афанасьев и т. д.), отзывались о юбиляре исключительно в восторженных тонах, а некоторые называли его "величайшим русским писателем нашего времени". О том, что каких-нибудь десять лет назад этот "величайший из русских" публично скорбел о том, что Гитлер не победил Сталина и что американцы не хотят ввести для СССР жесточайшее торговое эмбарго, никто из присутствовавших не вспоминал. Спросите почему? Потому, что все это сборище было солидарно с теми мыслями Солженицына. Эта были последователи той самой "пятой колонны", которую Сталин в свое время сумел ликвидировать кровопусканием, а либерал Горбачев не сумел, поскольку сам имел к этой "колонне" непосредственное отношение - он ее возглавлял.
Сборище в Доме кино стало мощным сигналом той армии отщепенцев, которые когда-то были изгнаны из СССР и с тех пор жили на Западе, поливая оттуда советскую власть грязью. Теперь им дали конкретно понять, что их возвращение не за горами и поливать советскую власть грязью они отныне смогут прямо у стен Кремля.
Нельзя сказать, что державники безучастно взирали на эти телодвижения либералов. В том же декабре свет увидел очередной номер журнала "Москва", где была опубликована статья А. Байгушева "О фарисействе и саддукействе". Отметим, что эта публикация смогла выйти в свет после скандала в самом Политбюро, на котором министр обороны Дмитрий Язов в открытую спросил у Горбачева, до каких пор говорить будут одни либералы (как мы помним, львиная доля СМИ была в их руках), а державникам будут затыкать рот? В итоге статью удалось опубликовать. О сути ее рассказывает сам А. Байгушев:
"Я писал свой памфлет как "силуэт идеологического противника". Надо было открыть обществу глаза на характерный тип "застрельщика перестройки" (так "они" сами себя называли). На поверхностно образованного "барабанщика", без корней, бездуховного (торчат тут "церквушки, церквушки отравными, злыми грибами", слагал стихи Коротич), вопиюще "местечкового", беспринципного и наглого. То есть на целиком "ихний" троцкистский тип. Практически возродившийся духовный двойник тех прихлынувших из-за черты оседлости неистовых ревнителей 20-х годов, которые тогда ставили Россию на колени, а теперь вот решили поставить на колени опять. Я как бы играл с этим мерзким типом в вопросы и ответы и ядовито извинялся - за "некоторую резкость, ее трудно избежать, имея дело с жаждущим непременного столкновения публицистом, с его откровенно вызывающим стилем".
"Огонек" под руководством Коротича начал с якобы "кремлевских тайн". На потоке стал публиковать односторонние, а то и прямо сфальсифицированные материалы о "кремлевских тайнах", преимущественно используя, как исходный материал, грязь из диссидентского "спецхрана". Я все материалы сразу узнавал - они были пятнадцатилетней давности, подбрасывались нам через иудейский "самиздат" профессиональными агентами-сионистами из ЦРУ. Вот вытащив всю эту страшную грязь и дезинформацию на слепленную профессиональными скульпторами фальшивую "перестройку", Виталий Коротич и делал свои "огоньковские сенсации". Я об этом прямо в памфлете и написал…"
В том же декабре состоялся и пленум правления Союза писателей РСФСР, где многие ораторы также не скрывали своей озабоченности по поводу того, куда двигают перестройку либералы. Вот, к примеру, что сказал Владимир Бондаренко о проблеме "отъезжантов":