- Наверное, однажды, - я замолчала, мне вдруг показалась до смешного наивной надежда на истинное счастье, учитывая тучу, зависшую надо мной. Такое не вычеркнешь из жизни. Казалось невозможным, что боль когда-нибудь утихнет, и я была уверена, что, если счастье замаячит в будущем, то, вспомнив о Лиаме, я вновь впаду в глубокое отчаяние. Так и буду двигаться по спирали, переживая ужас потери раз за разом...
- Извини, - тихо сказал Бен, пытаясь улыбнуться. - Не хотел тебя расстраивать. Ты из-за меня приуныла, да?
- Чуть-чуть, - ответила я, тоже попытавшись улыбнуться. - Как было бы здорово, если бы мы искали волшебную палочку, а не лебединую песню. Тогда бы потом мы могли взмахнуть ею, и все вернуть, как прежде.
- Иногда невозможно вернуться к былому, - ответил бесцветным голосом Бен. - Сколько ни старайся. - Он взглянул на свои часы и добавил: - Уже очень поздно, давай спать.
Когда он наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку, мои глаза смотрели в зеркало, и я притворилась, что женщину, отражающуюся в зеркале, целует мужчина, которого она любит больше жизни.
Но в следующую секунду Бен встал и вернулся на диван, бросив через плечо:
- Спокойной ночи, Жасмин, - а потом лег и выключил настольную лампу.
Я легла в кровать и сделала то же самое, погрузив комнату во тьму.
Глава 15
Татуировка "Лебедь"
Той ночью мне приснилась маленькая черная лошадка. Она ожила, спрыгнула со столика на кровать и поскакала ко мне. Она наступила мне на руку одним холодным копытом, потом другим, в общем, пока вся не оказалась на моей ладони. А потом лошадка легла на бок и прижалась головой к моей коже, словно к чему-то прислушивалась.
Но потом лошадку сменил другой образ - волшебный лес под темным небом, заполненным мерцающими звездами.
На снегу лежали черепа и черные розы, здесь же была и та лошадка. Она проскакала между костями и цветами, найдя дорогу ко мне, и снова оказалась у меня в руке.
Я проснулась. Пальцы жгло от ощущения, что конь сидел у меня на ладони. Но нет. Когда я включила свет, то увидела, что фигурка стояла на столе, рядом с рыцарем, там же, где я их и оставила. Я оглядела комнату, как будто бы ничего не изменилось, все было в порядке, единственный звук исходил от Бена, который храпел на диване. Я выключила свет и легла, странный сон все не покидал моего сознания.
Мне потребовалось какое-то время, чтобы вновь уснуть, храп Бена мешал. Но в то же время, мне показалось неразумным идти и толкать его, когда он был столь великодушен и уступил мне кровать. Наконец я уснула и проснулась, когда в окно проник солнечный свет. Диван пустовал, а в ванной лилась вода. Я повернула голову, чтобы взглянуть на прикроватный столик. Рыцарь с фотографией стояли на месте, а вот фигурка коня отсутствовала.
Я откинула одеяло, чтобы проверить, вдруг она упала на пол. Потом я пошарила под кроватью и на кровати, но нигде не смогла её найти. В приступе паники, я уж было подумала, что её кто-то украл, и практически бросилась к двери ванной, чтобы позвать Бена.
Но шум воды прекратился и Бен, мокрый и взволнованный, вышел из ванной, в одном полотенце, обернутом вокруг бедер.
- Лошадь пропала! - выпалила я, не дав ему открыть рта. - Или она у тебя? - Я поднялась на цыпочки и вытянула шею, чтобы заглянуть ему через плечо, надеясь увидеть её на раковине рядом с нашими зубными щетками.
- Ну, разумеется, её там нет! - Старый добрый раздраженный Бен - будто и не было ничего вчера вечером. - Она на кофейном столике, - сказал он. - Когда я проснулся, то видел её там.
Я обернулась, и действительно, как он и сказал, лошадка стояла на столике, в целости и сохранности.
- Извини, - сказала я, поворачиваясь. - Я думала... её кто-то украл.
- Никто не знает, что она здесь, у нас, - заметил Бен.
Он хотел было вернуться в ванную, но я вцепилась в дверную ручку и не дала двери закрыться.
- Постой! А что у тебя на плече?
Когда он развернулся, я заметила на плече какой-то подозрительно знакомый силуэт...
- Ах, это - всего лишь татуировка, - небрежно сказал Бен.
Он все еще пытался закрыть дверь, но я просунула ногу в щель, тем самым не давая ему этого сделать.
- Дай, посмотреть, - настаивала я.
Он нехотя повернулся так, чтобы я смогла разглядеть татуировку как следует. Это был черный лебедь - прямо на его плече!
- Где ты её набил? - спросила я тихо. При виде неё, у меня мурашки по коже забегали.
- Да я просто... проснулся с ней, - ответил Бен, после недолгого раздумья. - Где-то полгода назад. Понятия не имею, как она там оказалась.
- То есть, ты говоришь, что она просто... появилась?
- Ну да, просто появилась.
- Болит? - спросила я, вспоминая, что он то и дело массировал себе плечо.
- Иногда.
- И что бы это значило?
- Просто не представляю, - сказал он.
- Слушай, ну не может быть, чтобы тебе ничего не пришло в голову? Чем ты занимался в тот день?
- Да ничем. Ничем особенным. Я просто с ней проснулся.
- Но, Бен...
- Слушай, татуировка у меня уже не один месяц, и кроме того, что она время от времени болит, больше ничего, так может, мы закроем эту тему?
- Ладно, как скажешь, - сказала я, поднимая руки, дескать, сдаюсь, испугавшись его агрессивного тона.
К концу дня у меня будут другие заботы, о которых стоит волноваться и татуировка Бена в них не входила. Но все же тот факт, что она вот так запросто появилась, не позволял мне отмахнуться от него.
- Я хочу одеться, - сообщил Бен и скрылся за дверью.
Я подошла к дивану и села. Руки автоматически подобрали лошадку со столика.
И она вновь ожила в моих руках.
Мрамор треснул и раскололся пополам, как яичная скорлупа, явив крошечную черную лошадку, настоящую во всех смыслах. Лошадка-Дюймовочка. Я вскрикнула, мои руки дернулись, и я неумышленно выронила её. Лошадка-Дюймовочка приземлилась на ковер с глухим стуком, и на краткий миг я испугалась, что из-за моей неуклюжести она могла пострадать. Но через секунду она уже поднялась на копыта и отряхнулась, здоровая и невредимая, а потом помчалась мимо дивана.
Она двигалась как настоящая, да она и была настоящей... шерсть на ощупь приятная, шелковистые грива и хвост. Она подбежала к моему футляру со скрипкой, заскочила на него и принялась вышагивать по крышке, стуча копытами по поверхности.
Наполовину одетый Бен услышал мой крик и открыл дверь ванной.
- Что случилось?
Не смея произнести ни слова, я ткнула пальцем на прохаживающуюся по моему футляру лошадку. Бен посмотрел в направлении, которое я указала, и я заметила, как он разволновался, когда увидел лошадку. Мы оба, молча, таращились на неё. Сначала я думала, что она просто так ходит там, дергая головой и фыркая крошечными ноздрями. Но потом я обратила внимание на крошечные следы, оставляемые ею на костяной пыли, которой после вчерашнего был покрыт мой футляр.
Удивительными были не столько следы, сколько слова, которые они образовали, вернее имя: Анри Роль-Танги.
А потом лошадка спрыгнула и поскакала обратно к дивану. Прискакала и уткнулась мне в лодыжку. Я взяла её в ладони, стараясь держать, как можно аккуратнее.
Несмотря на обстоятельства, я не могла отделаться от чувства восторга, наблюдая за этой лошадкой у себя на ладони. Она прошагала до кончиков пальцев, заглянула через край, а потом, развернувшись, вернулась на середину ладони и посмотрела на меня. Если бы не её размеры, то она была бы вылитым Кини. Те же прекрасные черты, лоснящаяся шерсть и карие глаза - крошечная, идеальная сказочная лошадка. Она целиком и полностью пленила меня.
Бена же, похоже, больше заинтересовало имя на футляре.
- Анри Роль-Танги, - взволнованно пробормотал он. - Знаешь его?
- Нет, - ответила я. - А ты?
Он не ответил, развернулся к футляру, и еще раз произнес про себя имя, словно сам мог вот-вот вспомнить - кто это. Но потом тряхнул головой и сказал:
- Не помню, чтобы вообще слышал это имя.
А следом он вскинул голову, взглянул на лошадь и сказал:
- Нам пора идти. Бери её с собой.
- Зачем?
- Затем, что снежно, - сказал он, натягивая рубашку и торопливо застегивая пуговицы. – Может, она на снегу еще какую-нибудь подсказку копытами вытопчет.
Я бросила взгляд на футляр и заметила, что это имя занимало почти всю его поверхность, так что возможно, ей и правда не хватало места, чтобы "написать" что-то еще.
- Дай её мне, - приказал Бен, поднимаясь на ноги и протягивая руку.
- Мы же не можем вот так запросто разгуливать с ней по гостинице, - возразила я. - Кто-то может заметить.
Бен оглядел комнату и его взгляд упал на коробку с дорожными шахматами. Он взял её и вынул все фигуры, а потом протянул её мне.
- Вот, возьми.
Я аккуратно поместила туда лошадку, а потом мы вышли из гостиницы на улицу. Вокруг не было ни души, поэтому мы присели за нашей машиной, чтобы нас не было видно из окон ресторана, и выпустили "Дюймовочку". Похоже, лошадку нисколько не смутило путешествие, и когда Бен протянул руку и поставил ее на снег, она осталась невозмутимой, а мы, затаив дыхание, уставились на неё. Она подняла голову и огляделась, принюхиваясь, а потом восторженно поскакала по снегу. Еще немного погодя, она повалилась на спину, и каталась по земле, задрав копыта. Я не смогла сдержать улыбки, наблюдая, как же она радуется, но с другой стороны, похоже, она больше не собиралась нам помогать.
- Не думаю, что она еще что-нибудь "напишет", - высказал вслух мои подозрения Бен и убрал лошадку обратно в коробку. - Так что давай сосредоточимся на том, что у нас уже есть.
Мы пропустили завтрак и отправились прямиком в комнату Бена, вбили в поисковик Google имя, но без особого успеха. Был такой известный французский коммунист по имени Анри Роль-Танги, и хотя мы много чего о нем прочли, так и не нашли связи между ним, Лиамом или Нойшванштайном. Кроме того, оказалось, что он уже умер. Несколько лет назад.
Мы блуждали с сайта на сайт, и чем дальше, тем недовольнее Бен поглядывал на лошадку, которая, не обращая на него внимания, радостно скакала по комнате.
- Может быть, мы зря теряем время, - сказал Бен наконец. - Может, эта лошадь вытоптала свое чертово имя.
Мысль была настолько глупой, что я не смогла удержаться от смеха - однако, быстро превратила его в кашель, взглянув на лицо Бена.
- Не верю, что это её имя, - сказала я, стараясь придать своему голосу серьезности.
- Хочу сходить в твой номер и прибраться там, - сообщил Бен. - Мы же не хотим, чтобы горничная увидела тот бардак. А ты продолжай искать, пока я не приду. Это имя должно что-то означать. Возможно, оно относится к другому человеку - еще живому - и он знает о том, где Лиам спрятал лебединую песню.
- Хорошо, - сказала я.
Лошадка перестала скакать по комнате и остановилась возле дивана, рядом с моими ногами. Вряд ли она собиралась куда-то убегать, но я все равно подняла её, когда Бен пошел к двери. Последнее, что нам было нужно - это скачущий по коридору конек с ноготок, где его мог увидеть кто-то из гостей и впасть в панику, со всеми вытекающими последствиями.
Когда я поднялась с дивана, мои глаза автоматически посмотрели в сторону окна, на парковку за ним, и я застыла, как вкопанная.
- Бен! - выкрикнула я.
- Что? - спросил он, оборачиваясь.
- Там кровь на снегу! Следы ведут к нашей машине, а потом обрываются.
Мы немедленно вышли на парковку, оставив лошадку наверху в номере. На улице никого не было, но мы прекрасно понимали, что не застрахованы от того, что в любую секунду это может измениться. След тянулся от машины, но начинался где-то ниже по дороге. Брызги так контрастировали с белым снегом, что меня аж пробрала дрожь.
Естественно было предположить, что эти следы оставило какое-нибудь израненное животное, но почему-то мне казалось, что это не так. Поэтому я почти удивилась, когда опустилась на колени рядом с Беном и увидела черного лебедя под нашей машиной.
Сначала я подумала, что птица мертва. Клюв покрыла изморозь, а перья на раненом крыле склеились от крови, да и лежал он на снегу неподвижно. Мы находились недалеко от дороги, может, его сбила машина - обычный несчастный случай... Но мне все равно было неприятно на него смотреть, последний раз я видела мертвых лебедей на похоронах Лиама. И вот теперь, видеть еще одного... Это вызвало во мне почти рефлекс Павлова - грусть и брезгливый ужас. И я не могла отделаться от ощущения, что его появление должно было что-то означать - и скорее всего, ничего хорошего. Но продолжала твердить себе - это мертвая птица, мертвая птица, только и всего...
Уже через секунду Бен выругался и полез под машину, доставать лебедя.
Когда он поднял его с земли, некоторые перья остались на снегу, примороженные к земле кровью. В объятьях Бена, с локтя которого свисала безжизненно болтающаяся, длинная лебединая шея, птица казалась невероятно большой.
- Э... что ты делаешь? - спросила я, когда Бен встал.
- Дай мне свой жакет, - велел он тоном, не терпящим возражений.
- Зачем?
- Чтобы спрятать его. Не хочу рисковать, когда внесу его в гостиницу, вдруг кто-то увидит.
- В гостиницу? Бен, нельзя тащить мертвую птицу туда!
- Он еще жив!
Я была поражена тоном его голоса и тем, что Бен сказал "он". Как будто, как бы смешно это не звучало, он лично был знаком с этим лебедем...
Бен встретился со мной взглядом и понял, что выдал себя.
- Это не просто лебедь, - признал он неохотно. - Теперь дай мне свой жакет.
Все еще сомневаясь в правдивости слов Бена, я, тем не менее, сорвала с себя жакет. Его размера не хватило, чтобы прикрыть такую здоровую птицу, но как бы там ни было, я набросила его сверху, и Бен помчался к себе в номер. Поднявшись, он сразу же бросился в ванную и велел мне включить воду.
- Что ты хочешь делать? - спросила я, выполняя то, что он велел.
- Он замерзает. Я хочу его согреть.
- Но это же черный лебедь! - возразила я.
- Черный лебедь рядом с Нойшванштайном, - прорычал он.
Когда ванна заполнилась горячей водой уже наполовину, Бен опустился на колени, все еще держа лебедя на руках.
Потом он повернул ко мне голову.
- Отойди, - велел он. - На всякий случай. На самом деле, может, тебе вообще лучше выйти из ванной.
Я сделала шаг назад и встала в узком проеме. Но не собиралась покидать ванную. Я смотрела, как Бен развел руки, и птица с плеском упала в воду. Мне сложно сказать наверняка, что произошло дальше, так как с моего места не все было видно, да и Бен загораживал обзор. Но было много брызг, а потом из ванной показалась человеческая рука, которая схватилась за её край, и все это сопровождалось звуками, как будто кого-то душили. Через секунду я уже стояла возле Бена и заглядывала ему через плечо. От черного лебедя осталось только несколько черных перьев, плавающих на поверхности воды, а на его месте появился мужчина, которого я сразу узнала.
Высокий, обнаженный, грязный, в синяках и крови - это был Лукас.
Глава 16
Разбитая скрипка
Кто-то выругался, и, скорее всего, это была я, потому что Лукас был занят тем, как бы не утонуть в ванной, попутно обливая Бена розовой водой. Похоже, он потерял много крови, и на некоторые раны, определенно, нужно было наложить швы. Его мокрый кашель говорил о том, что он наглотался воды, когда был бесцеремонно сброшен в ванную. Губы у него посинели от холода, а на волосах все еще болтались сосульки.
Я видела Лукаса дважды - на конюшне у дедушки с бабушкой и на озере Альпзее. Бен же утверждал, что не знает его, поэтому я немало удивилась, когда он, убрав с лица мокрые волосы, сказал:
- Я же сказал тебе, идиот, не возвращаться сюда! Почему ты никогда меня не слушаешь?
- Я просто не думал... что они могут узнать... - начал было оправдываться Лукас, стуча зубами, но Бен прервал его.
- Ну конечно они узнали! Ты не можешь хранить секреты от них! Уж ты-то это знаешь, как никто!
- Тебе нужна моя помощь, - Лукас упрямо продолжал твердить свое.
Бен вздохнул и сказал:
- Надо зашить тебе руку. Меч, да?
- Булава, - ответил Лукас. Похоже, он был горд собой. - Всего лишь царапина. Я был настолько быстр, что она едва меня чиркнула.
- Ну да, - хмыкнул Бен. - В ином случае, ты лишился бы руки. Жасмин, можешь принести мне... - Он не договорил предложение, когда повернулся ко мне, и его взгляд встретился с ошарашенным моим. Словно он знал о моем присутствии, но до сего момента ему даже не приходило в голову, что это означало. Его рот открылся, и он долю секунды тупо смотрел на меня, а потом все-таки произнес обессилевшим голосом: - Гмм, что ж. Ты уже знакома с Лукасом.
Он неопределенным жестом махнул в сторону человека в ванной, который улыбнулся мне и сказал:
- Привет, Жасмин.
- Здравствуй, - ответила я. Мой голос прозвучал до нелепого жестко и формально, учитывая обстоятельства.
А учитывая оттенок розового в ванной, меня немало удивило, что Лукас так легко отделался. Конечно, сейчас над ним не нависала никакая угроза, но, думаю, это было не по-людски, оставить обнаженного мужчину продолжать истекать кровью в ванной. Поэтому я отчеканила самым ледяным голосом, на который была способна:
- Я пошла за аптечкой. И пока я буду ходить, может, вы сумеете придумать внятное объяснение тому факту, что вы, похоже, неплохо знаете друг друга, при том, что ты мне врал в лицо, будто не знаком ни с каким Лукасом.
Я так разозлилась на Бена, что мне хотелось вцепиться ему в плечи и трясти, трясти, пока из него не посыпались бы зубы. У этого человека не было ничего святого?! Он лгал мне, не прекращая. Лиам не раз говорил мне, что Бен эгоистичен и эгоцентричен. Но я вдруг поняла, что в первую очередь, я злюсь на себя - потому что вновь и вновь доверяла ему. Только потому, что Бен был братом Лиама, а он держал меня за идиотку. Сама виновата. Но от осознания этого мне стало еще хуже.
- Идиотка, идиотка! - проклинала я себя, ища аптечку трясущимися руками. И почему я все еще доверяла людям? Что за дебильный инстинкт? Почему, ну почему, я верю словам Бена? Нужно быть жестче. Нарастить панцирь. Надо учиться на своих ошибках. Но я же, как та глупая обезьяна в научном эксперименте: продолжаю нажимать на кнопку, и меня продолжает бить током, пока не убьет совсем.
- Жасмин, это не то, что ты думаешь, - сказал Бен, появившись у меня за спиной.
- Да неужели? - сказала я, радуясь про себя тому, как жестко прозвучал мой голос. - Потому что я думаю, что ты мне солгал про Лукаса. Как лгал обо всем.
- Это... Нет. Я солгал, потому что... - Он умолк, покачал головой, затем сказал: - Уверяю тебя, на то была веская причина!
- Потрясающе! Что за причина, расскажи, тогда я не буду злиться!
Бен посмотрел на меня. Его рубашка была заляпана кровью черного лебедя-Лукаса, а волосы все еще не высохли. Секунды тянулись, а он все молчал. Это было невыносимо и так выводило из себя...
- Просто брось мне нитку с иголкой, - крикнул из ванной Лукас, - и я сделаю все сам.
- Что он такое? - прошипела я, тыча пальцем в сторону ванной.
- Он... рыцарь, - тихо ответил Бен. - Лебединый рыцарь. Бродяга. Его изгнали.
- За что?
- За нарушение одного из правил. Но он на нашей стороне.