- Но вот мы же так не делали... Чего ждут - непонятно. Любят же друг друга, видно...
- Сейчас иное поколение, - пожимает плечами Баженов-старший. - У них как-то все по-другому.
_____________________
Любой мужчина подтвердит - мало что может сравниться по приятности с тем, чтобы проснуться от... минета. Особенно, если ты точно знаешь, где находишься, и кто именно рядом с тобой.
К тому моменту, когда Вик проснулся окончательно, некоторые части его тела уже жили совершенно самостоятельной жизнью и получали удовольствие. И... до чего же это приятно!
Ее прикосновения теперь совсем не робкие. Уверенная, жаркая ласка влюбленной женщины. И все это стремится к совершенно закономерному результату.
- Надя... Надя... пожалуйста...
Ему до сих пор бывает неловко, когда не получается сдержаться. И в этот раз Вику все же удается убедить Надю оторваться от своего увлекательного занятия.
Она скользит вверх по нему, глаза в глаза. Выражение в них одинаковое - одни голубые, другие синие, но одинаково затуманенные, полные желания и томления. Она медленно опускается на него. И синхронный вздох удовольствия вырывается у обоих.
- Дааа...
Ее движения постепенно убыстряются, становятся резче. Его руки скользят беспорядочно по ее бедрам, животу, груди. Глаза прикрыты, губ, наоборот, приоткрыты. Каким чудом он умудряется вспомнить - непонятно.
- Надя, Надюша, подожди...
Она продолжает двигаться. Его пальцы сжимаются на ее бедрах.
- Постой, пожалуйста... Мы же... Надя! - пытается на ощупать найти на тумбочке упаковку с презервативами, вместо этого с грохотом роняет мобильник, еще что-то.
Она наклоняется к нему. И, сводящим его с ума шепотом на ухо:
- Сегодня можно... День безопасный. Вить, я хочу тебя так... без всего... Так же приятнее...
-О, дааа... - его пальцы сильнее сжимаются на ее упругой коже. - А точно, можно?
- Точно...
- Ну, держись!
В одно мгновение диспозиция меняется, она под ним, но такое положение дел ни у кого возражения не вызывает. Они прижимаются друг к другу, близко, плотно, только они двое, и ничего нет между ними.
_________________
Он всегда просыпался раньше ее. И поэтому, обнаружив себя воскресным утром в постели в одиночестве, Вик удивился. Где Надя? Он потягивается. На кухне что-то звякает. А вот это неожиданно...
Надя действительно на кухне. У плиты. На его появление она резко поворачивается, яйцо падает из ее рук.
- Ой!
- Что так, страшно? - он улыбается.
Она смотрит на него растерянно и молчит. На ее босых ногах желтеет пятно разбившегося яйца.
- Не двигайся. Сейчас уберу.
Вик отрывает бумажное полотенце, промокает, аккуратно вытирает пальчики с темно-розовым лаком. Встает, заглядывает в кастрюлю, стоящую у плиты.
- Что это?
Надя по-прежнему молчит.
Половником зачерпнул тесто.
- Что собираешь делать, Надюш? Для блинов вроде густовато. Для оладий, наоборот - муки надо добавить.
Она вдруг всхлипывает.
- Ты знаешь... да... и как оладьи печь, и как блины...
- Тебе прекрасно известно, что я это умею... - он так привык к сладости и безмятежности их почти годичной совместной жизни, что сейчас не сразу понимает: с Надей не все в порядке. Встревожено: - Надь, в чем дело?
- Ты умеешь. А я - нет... - она смотрит куда-то мимо его плеча, какая-то странно беззащитная в домашних шортиках и футболке. - Я и готовить не умею... И убираться терпеть не могу... Ничего не умею толком, - судорожный вздох. - Даже предохраняться...
Ему требуется довольно много времени, чтобы сложить эти ее слова между собой. И прийти к совершено ошеломительному выводу.
- Так... - в голову звонкая пустота. - Так... иди-ка сюда...
На ощупь находит за спиной стул, садится, притягивает Надю к себе на колени. Она сидит очень ровно, и вся такая... как натянутая струна. И упорно не смотрит на него.
- Давно... знаешь?
- Две недели.
- А... - в голове по-прежнему мыслей ноль, - а... срок... какой?
- Восемь недель, - тон ее ровный, вот только взгляд по-прежнему прячет. - Это чуть меньше, чем два месяца.
- Я умею считать!
Она вздрогнула. Но вдруг посмотрела ему в глаза. Давно он в них не видел такого выражения. Гордость и раскаяние. Только у нее может быть так.
- Прости меня, Вик. Это я виновата, я одна.
- Ты так говоришь, будто я при этом не присутствовал. Насколько я понимаю, мы к этому одинаково... причастны.
- Да, но... Я, правда, думала, что день тогда был... безопасный. Не должно было быть... Но, почему-то...
- Бывает...
- Я аборт делать не буду! - в голосе ее вдруг прорываются эмоции. - Мне нельзя! Мне тетя Даша говорила, что мне следующую беременность обязательно надо вынашивать. Что после выкидыша может сформироваться привычная невынашиваемость! Что... - она вдруг прячет лицо в ладони, и оттуда, глухо: - Я понимаю, что это мои проблемы со здоровьем... и что мы не планировали пока... и что именно я виновата в том, что это случилось... но... но...
- Что ж ты так плохо обо мне думаешь, а? - Вик со вздохом притягивает ее, такую напряженную, словно чужую, к себе. - Чем заслужил? - шепчет на ухо. - Не планировали, да. Но в жизни не всегда случается так, как планируешь. А про аборт даже думать забудь. Не позволю.
- Правда?! - в ее голосе, в том, как мгновенно расслабилось ее тело в его руках, как тепло прошелся ее вдох по шее было столько... Что ответить Вик смог не сразу.
- Конечно. Это же наш... ребенок, - на эти собственные слова внутри что-то болезненно сжимается. Не от страха, но что-то схожее. И, вместе с тем, ощущение, что все делает правильно.
Она доверчиво прижимается к нему.
- Что будем делать, Вить?
- Что-что... - вздыхает Вик. - Как будто есть варианты. Идем в ЗАГС, подаем заявление. Ну, что там еще положено...
Надя вдруг замирает в его руках. А потом выпрямляется, обретая все ту же натянутую струнность.
- Вот не надо мне делать одолжений! Я не хочу, чтобы ты на мне женился только потому, что я имела глупость забеременеть! Уволь меня от своей благотворительности!
На этот раз он реагирует быстро, снова прижимает к себе, не дает встать с его колен.
- Надя... что ж ты такая...
- Какая?!
- Глупенькая, - снова ей на ухо. Она дергается, но он не выпускает ее. - Я люблю тебя, вредина. Ты же знаешь. Люблю безумно, давно и навсегда. Надюша, ну, правда же, ну что ты...
- Не нукай!
Вик смеется. А потом вдруг, серьезно:
- Надя, выходи за меня. Пожалуйста. Выходи за меня замуж, потому что я люблю тебя. А ты любишь меня. По-моему, это само по себе достаточно веская причина.
- Замуж? За тебя? - она смотрит на него искоса, все такая же напряженная.
- Угу.
- Надо подумать...
- В самом деле? - отточенным жестом выгибая бровь
- Да... - она смотрит на него из-под полуопущенных ресниц, постукивая по губам пальцем. - Ты готовить умеешь?
- Ты же знаешь, что умею.
- А убираться любишь?
- Не то, чтобы люблю... Но приходится.
- Ну а... на регулярный "куни" я могу рассчитывать?
- О, да! Определенно - да! - Вик не выдерживает и смеется. Притягивает ее к себе снова и шепчет в одуряюще пахнущие волосы. - С удовольствием.
- Ну... - Надя наклоняет голову с истинно королевским величием. - Тогда я согласна.
Они сидят так какое-то время - она на его коленях, прижавшись к нему, он крепко обнимает ее, касается губами темноволосой макушки. А потом Вик вдруг вздрагивает от пришедшей к нему неожиданной мысли.
- Надь, послушай!
- Да?
- А вот вас же с сестрами... трое? Это что, и у нас тоже, значит...
Надя смеется.
- Испугался, Баженов?
- Ну... Не то, чтобы испугался... Но к этому надо как-то... подготовиться.
- Папа говорит, что это через поколение передается. Вот его отец, наш дедушка Саша - он из двойни, их двое с братом было. А папа один. А потом нас вот у папы - трое. Так что... Скорее всего, двойня или тройня будет не у нас. А у нашего... ребенка.
- Ну вот! - с плохо скрываемым облегчением выдыхает Вик. - Пусть у него и болит потом об этом голова!
Надя снова смеется. А потом вдруг затихает.
- Вик, послушай... - ей почему-то ужасно хочется задать этот вопрос. Может, он неправильный и рано, но хочется - ужасно. Она так устала носить это все в себе одна, все эти две недели. - А ты кого больше хочешь - мальчика или девочку?
- Честно?
- Конечно.
- Не знаю. Не думал. В данный момент, - он целует ее за ушком, - больше всего я хочу... тебя. - Начинает целовать дальше, по нежной шее, а потом вдруг резко спохватывается. - Ой, прости меня! Я даже не спросил... - Виновато заглядывает в глаза. - Как ты вообще... себя чувствуешь? Там... вроде бы... как-то... не так... должно быть...
- Как это - не так? - поддразнивает его Надя.
- Ну, я не знаю... Тошнит, кажется! - торжествующе делится своими познаниями Вик. - Тебя тошнит?
- Нет, - Надя смущенно улыбается. - Я вообще ничего необычного не чувствую. Вот совершенно никаких изменений. Только... менструации не приходят. Я тест три раза делала! Думала, может, ошибка... И все время две полоски! А так... Все как обычно...
- Слушай... - Вик утыкается ей в шею носом, - а если ты уже... забеременела... то, значит, нам уже не надо предохраняться? И можно... вот так просто... без всего?..
- Можно, - Надя пытается спрятать улыбку.
- А... - он говорит все так же ей в шею, - тебе... тебе... можно? Мы... не повредим... - его рука вдруг скользит вокруг ее талии и ложится на живот, - малышу?
Они оба замирают от его жеста - такого интимного и так нужного им обоим. Потом она кладет свою руку поверх его.
- Вить... спасибо тебе...
- Я люблю тебя, дурочка.
- И я тебя, - пряча лицо с повлажневшими глазами у него на груди.
- А ты мне так и не ответила... Можно? Или нельзя?
- Можно, - она поднимает лицо и вдруг крепко целует его в губы. - Можно. И очень хочется, к тому же.
- Так какого черта мы теряем время? - он обхватывает ее крепко и встает, с ней на руках. - Если можно и хочется. Да еще и без презервативов.
Он осторожно выходит из кухни, поворачиваясь так, чтобы не задеть ею дверной проем.
- Вот, носи меня на руках, пока возможность есть, - довольно выдыхает Надя, прижимаясь щекой к его груди. - Потом стану толстой и тяжелой, и ты уже не сможешь.
- Я всю жизнь буду носить тебя на руках, - абсолютно серьезно отвечает Вик.
И она ему почему-то верит.
Эпилог.Единственный способ успеть на поезд -- опоздать на предыдущий.
(с) Гилберт Кит Честертон
Оркестр играет "Strangers in the night". Посреди банкетного зала медленно кружится пара. Жених и невеста. Смотрят только друг на друга, не видят никого вокруг. Безупречно сидящий костюм и небрежные светлые кудри - у него. Она кажется в его руках невозможно хрупкой в обманчиво простом платье. И только самые близкие знают о том, что невеста уже будущая мама.
- Так, нет, ну я все понимаю... - Дашин голос звучит негромко, - я понимаю, с чего рыжая тут слезами уливается. Но от тебя, Юлия Юрьевна, я такого не ожидала. А ну прекратите реветь, обе!
- Ой, Даш, я не знаю... - Юлия аккуратно промокает кожу под глазами, стараясь не повредить макияж. - Наверное, старею. Что-то так расчувствовалась. Посмотри, какие они красивые... влюбленные. Наденька такая... как статуэтка фарфоровая.
- Кстати, Дарья, - Евгения тоже вытирает слезы, - ну разве это нормально...
- Только не начинай! - стонет Даша. - Сколько можно про одно и то же по сотому кругу...
- Но ты посмотри на Надю! - упрямо не унимается Женя. - Такая худенькая...
- Мать, ты будешь сильно расстраиваться, если я немножко прибью твою сватью? - Дарья обращается к Вере. - Тихомиров мне обещал помочь с алиби.
Вера в ответ лишь смеется.
- Хорош прикалываться, - ворчит Евгения. - Ну, ненормально это! По ней же даже не видно, что она уже на...
- Ты кому веришь?! Врачу акушеру-гинекологу высшей категории с тридцатилетним стажем?! Или своей паранойе? Сколько раз можно говорить - с Надей все в порядке. ВСЕ! Абсолютно. Включая прибавку в весе и анализы.
Женя вздыхает так, что Даше делается неловко за свою резкость.
- Ну, правда, Жень, - обнимает подругу за плечи. - Честное слово. У Нади все отлично. У нее нормальное женское здоровье, тот эпизод... прошел без последствий. Вон, посмотри на Веру Владимировну. Тройню выносила и не пикнула. Надя в маму. Ну? Веришь мне?
- Верю.
- Вот и хорошо. И перестань хлюпать, говорю тебе!
- Просто... - Женя вытирает выступившие в уголках глаз слезы, - так маленького... хочется... Знала бы ты...
- Знаю. Все знаю, моя хорошая. Не плачь. Все. Будет. Хорошо.
- Девочку хочется, - улыбается Евгения сквозь слезы. - Маленькую хорошенькую девочку.
- Ну... - тон Дарья нарочито безмятежен, - похоже, дети твое пожелание не выполнили...
Женя замирает.
- Как?! Что это значит?! Рано же еще, чтобы пол определять!
- Рано, - соглашается Дарья. - Но доктор Ольга Васильевна Буймович - кудесница. Видит то, что другие не могут увидеть.
- И?!
- Она не уверена на сто процентов, поэтому и Наде не сказала, когда УЗИ делала. Но на моей памяти Ольга ни разу не ошибалась. Поэтому...
Женя всхлипывает.
- Да что ж такое?! Тебе что ни скажи - ты все ревешь! Так расстроилась, что мальчик?
- Да нет, - Евгения смахивает слезы. - Вот просто сейчас я поверила, что он уже есть. Ребеночек Нади и Вити. Мой... внук.
- Так, слезы утираем, - командует Дарья. - Танец новобрачных закончился. Предлагаю пойти наших мужиков из-за стола вытащить. Чур, я танцую с Николаичем! Мне с ним переговорить надо.
_______________
- Хорошая свадьба, - довольно тянет Тихомиров. - Богатая.
- Так и гости, - в тон ему отвечает Стас, - солидные.
- Так, а ну хватит меня гнобить! Я всего два килограмма набрал!
- Что-то эти два килограмма как-то...
- Хватит! Вот свадьбу отгуляю и с завтрашнего дня сяду на диету.
- Ну-ну... с твоей женой только на диету садиться, - усмехается Стас.
- Вы тоже хороши! Вон какой банкет отгрохали! Похудеешь с вами, как же.
- Да успокойся, - смеется Соловьев. - Юрист должен быть солидным. А банкет - это дело рук Баженова.
- Евгения Андреевна суетилась, - отмахивается Олег. - Мое дело только кредитку предоставить.
- Впечатляет, - обводит взглядом зал ресторана Глеб. - Почем нынче опиум для народа? На двоих расходы пилили?
- У тебя практический интерес? - усмехается Стас. - Что, Колька жениться собрался?
- Женилка у него еще не выросла. Ординатуру пусть закончит сначала. Так что там с расходами?
- Все за счет Олега.
- Станислав скромно умалчивает о том факте, что подарил новоиспеченному зятю машину, - парирует Баженов. - Хотя лично я был против. Нечего баловать. Пусть сам зарабатывает.
- Суров ты, отец, - смеется Тихомиров.
- Ничего подобного, - Олег невозмутим. - И потом - парень нормально сам уже зарабатывает, судя по тому кольцу, которое он Наде купил. Так что вполне в состоянии и на машину себе денег накопить. Ну, не сразу, конечно. А Соловьев совершает непедагогичные действия.
- Ты не понимаешь! У меня еще две дочери незамужних. Мне надо создавать себе репутацию щедрого тестя! И потом, можно подумать, я ему Porsche подарил. Средняя машина, двигатель-гибрид...
- Так, Соловьев, хорош, не надо пересказывать нам то, что ты услышал в автосалоне. И вообще, - Тихомиров разливает водку по рюмкам, - не умеете вы детей выгодно пристраивать. То ли дело я дочь замуж отдал - ни расходов на свадьбу, ни подарков дорогих зятю... Уметь надо!
- Ну-ну, - усмехается Олег. - То-то ты не знаешь, с какой стороны теперь к Васе своему подкатиться, чтобы он тебя не послал...
- Ничего подобного! Вася у меня замечательный!
- Так! - перебивает их Глеб. - Нас сейчас танцевать потащат, давайте выпьем по-быстрому!
____________________
- Ты у меня самая красивая, Надюша, - отец бережно ведет дочь в танце.
- Пап, - она смеется, - у тебя нас трое таких одинаковых.
- И вы все трое у меня самые красивые.
- Все в отца.
- О, да!
___________________
- Невесту будут красть, Вик?
- Пусть попробуют! Я сразу предупредил: украдут невесту - натравлю отца с твоим тестем. Они быстро переговоры проведут.
- Твоя правда, - смеется Бас. - С этими лучше не связываться.
- Как оно там вообще, Бас? В женатой жизни?
- Прекрасно, - пожимает плечами Литвинский. - Накормлен, обстиран, обласкан. Что еще надо?
Теперь уже смеется Вик.
- Ну, "накормлен" - это не про Надю.
- Научится, - подмигивает Василий. - Машка тоже поначалу ничего не умела толком. А сейчас готовит так, что пальчики оближешь! Только вот блины, - вздыхает преувеличенно печально, - ей не всегда удаются.
- Ну, блины я и сам могу.
- Сам?! - недоверчиво ахает Бас - Блины печешь?
- Пеку. И оладьи тоже.
- Черт, - Литвинский запускает ладонь в рыжий затылок. - Я начинаю сомневаться - на том ли человеке я женился...
Они дружно смеются и ударяют друг друга по ладоням.
_______________________
- Что это наши так веселятся?
- А то ты не знаешь Литвинского... Человек-клоун.
- Знаешь, по-моему, я в первый раз вижу Василия в костюме. Ему очень идет.
- Ой, Надь, не наступай на больное! С утра был просто плач Ярославны по поводу того, что его заставили костюм надеть. Будь его воля - он бы в спортивных штанах и кроссовках пришел.
Надя смеется.
- Хорошо, что не в горнолыжных ботинках. Как у вас вообще, Маш?
- Прекрасно. Не считая того, что мой рыжий - вредный и упрямый.
- Это кто это вредный?! - незаметно подошедший сзади Бас обнимает супругу за плечи. - А ну-ка, женщина, пойдем, поговорим. Ну, и потанцуем заодно.
- На ноги наступать не будешь?
- Обижаешь, Машенька. У меня прекрасная координация движений. Надюш, - обращаясь к ослепительно красивой невесте, - иди, спасай своего ненаглядного. А то до него опять Евгения Андреевна добралась.
_____________________
- Колька, хорош трескать, лопнешь! Пойдем танцевать!
- Дай последний кусок доесть, - пытается оправдаться рыжеволосый широкоплечий парень.
- Обжора! Пошли! Будто дома тебя не кормят.
- Хорошо, хорошо, - со вздохом встает из-за стола. - Любка, ты ужасно настырная.
- Я не Люба! - она увлекает его за руку в сторону танцующих.
- Блин, Соня! Вот зачем вы одинаково оделись? Взрослые же уже!
- И не Соня, - смеется красавица, кладя руки ему на плечи.
- Ну, уж не Надя точно!
- С чего ты взял? - лукаво усмехаясь.
- Так, я не понял... На ком женился Витька?