– Почему? – удивленно спросила Марина.
– Чтобы семейная жизнь у всех не разладилась. Кандидатура Дашки напрашивается сама собой, а вот свидетеля еще нужно искать.
– Бреславская, не поверю, что ты стала суеверной, – недоверчиво сказала Марина.
– Да ладно тебе. Тут не будешь! Ты же знаешь, как мои предки воспринимают предстоящее событие!
– Не обращай внимания. Переживут как-нибудь то, что ты станешь Пырьевой. В конце концов ты можешь оставить свою замечательную фамилию.
– Нет, Олег настаивает, чтобы я взяла его.
– Ого, уже настаивает? – присвистнула Марина.
– Не придирайся к словам.
– Не буду. Не обижайся и не забудь, что от гуляния в "Адмирале" по случаю нашей свадьбы вам не отвертеться.
Бреславская улыбнулась, немного завидуя подруге, ведь никаких пышных торжеств по поводу бракосочетания ее и Олега не намечалось, и это было окончательное решение родителей Симы. Ее не связывали никакие обязательства по выбору конкретного дня свадьбы, поэтому желание Марины все-таки первой из их неразлучной тройки выскочить замуж Сима восприняла спокойно. Единственное, ей хотелось ускорить это событие, потому что обстановка в семье Бреславских накалилась после сообщения дочери о предстоящем замужестве. Родители без особого энтузиазма восприняли известие о ее намерении. Мало того, что речь об этом должна была идти только после окончания университета, так еще и зять предполагался русский. Елизавета Михайловна хваталась за голову, призывала дочь одуматься.
– Сима, ты никогда не была безрассудной. Что же случилось с тобой, девочка? Ты совершаешь непоправимую ошибку, связывая свою жизнь с этим горе-химиком. У него нет будущего!
– Не говори так, мама! Ты совсем не знаешь его!
– И знать, честно говоря, не хочу. Помирись с Сашей, прошу тебя. Вы столько лет шли к тому, чтобы всю жизнь быть вместе. Зачем же ты все разрушаешь?
Но Сима молчала, глядя на бабушкину фотографию. В голове звучал ее чуть хрипловатый голос: "Твоя мама рада вашему знакомству, дружбе. Саша не твой. Вы никогда не станете одним целым". Она не могла ошибаться! И это придавало Симе сил, стойкости. Лев Семенович хранил мрачное молчание, никак не комментируя происходящее. Елизавета Михайловна поняла, что от мужа поддержки не дождется.
– Лева, оторвись от своих мыслей, пожалуйста! Твоя дочь совершает непоправимую ошибку, а ты витаешь неизвестно где! – не выдержала она.
– Твоя мама тоже была против моей кандидатуры, если помнишь, – тихо ответил тот.
– Что ты сравниваешь? Моя мама проверяла прочность наших чувств!
– Так дай им возможность проверить их в законном браке. И пусть переходит на его фамилию. Хватит нам твоих экспериментов по этой части, – поправляя очки, заключил Лев Семенович. Он имел в виду то, что Лиза сохранила свою девичью фамилию, не пожелав стать Елизаветой Гольдинер. Более того, ей удалось уговорить его записать дочку как Бреславскую. По молодости он думал, что у них еще будут дети, и уж сына он точно сделает продолжателем своей фамилии. Однако Сима стала единственной дочкой, а мечты так и остались нереализованными. – Моя дочь не может поступать опрометчиво!
Его слова оказались решающими. Елизавета Михайловна махнула рукой. В результате Бреславские дали свое согласие, но никаких особых торжеств по этому поводу проводить не захотели. Многочисленную родню было решено собрать дома, а молодых в день росписи отправить на юг, в Керчь. Там они могли остановиться в пустующей квартире родственников Симы и провести свой медовый месяц.
Сима сначала решила обидеться. Как-никак она собиралась выходить замуж один раз в жизни! Ее собрались лишить дорогих сердцу воспоминаний, криков "Горько!", похищения невесты, первого танца с мужем под любопытными взглядами гостей. Конечно, все ожидали от нее другого выбора. Имя Саши больше не произносилось вообще, как будто его никогда не существовало. Чьи нервы при этом щадили – сказать трудно, но мама Симы пребывала в подавленном состоянии не один день после того, как ее поставили перед фактом предстоящего брака.
Трудности возникли не только у Симы. Олег всячески ободрял ее, скрывая, что к его выбору родители и старшая сестра тоже отнеслись более чем критически. Он подвергся многочасовой обработке, после которой взрослым стало ясно, что юношу не переубедить. Тогда мама обрисовала ему ближайшие перспективы, из которых становилось ясно, что брак не просуществует долго, что Олег не сможет находиться в тех условиях, которые предоставит ему женушка.
– Сыночек, она будет лежать на диване с новым журналом, а ты, придя с работы, обнаружишь пустой холодильник и остатки черствого хлеба, – срывающимся голосом говорила Ольга Евгеньевна.
– Ну что ты говоришь, мама?
– Твои рубашки никогда не будут свежими, а обувь – чистой. Тебе придется следить за этим самому, мой мальчик. У твоей жены будут более глобальные заботы.
– Ты всегда говорила, что мужчина должен все уметь делать сам, чтобы никогда и ни от кого не зависеть. Разве я что-то путаю? – улыбаясь, спросил Олег.
– Это верно для критических ситуаций, сынок, – заметил отец. – А в семейной жизни авралы бывают нечасто.
Олег все-таки отстоял свой выбор. О сватовстве в его случае речь не шла. Родители Симы ограничились коротким разговором по телефону, из которого стало ясно, что в сложившейся ситуации скорый отъезд молодоженов, буквально со ступеней дворца бракосочетания, стал единственно возможным началом их семейной жизни. Это время было явно необходимо родителям, чтобы смириться с происшедшим.
В отличие от Симы и Олега у Марины с Сергеем сложилось полное взаимопонимание с родителями и с той, и с другой стороны. Марину приняли безоговорочно с единственным условием – войти в их семью дочерью, а не невесткой. Логическое продолжение – никаких свекра и свекрови! Конечно, это было самое приятное условие из всех, которые ставились перед девушкой. Она была счастлива, что все так гладко складывается. Лукаво поглядывая на будущего мужа, она пыталась представить себе его лицо, когда он узнает, что скоро станет отцом. Пока состояние Марины позволяло скрывать это. Никаких приступов тошноты и головокружения, никакого обжорства и сонливости – счастливая девушка с постоянной улыбкой на лице. Марина давно не помнила, чтобы такое прекрасное настроение задерживалось у нее так надолго. Даша и Сима тоже заметили, что она не ходит – летает, что приписали крепнущим отношениям между Мариной и Сергеем. Она не торопилась ничего комментировать, даже с Дашей не была откровенна, как обычно. Дневник пополнялся все новыми исписанными страницами, чувства выплескивались на бумагу, на душе становилось легко. Марина решила, что наконец обрела покой и равновесие. С таким спутником, как Незванов, можно позволить себе быть беззащитной, расслабиться, зная, что тебе есть на кого положиться. Конечно, это был не голубоглазый брюнет с идеальной фигурой и взглядом Казановы, но, кажется, Сергей – именно тот, с кем она сможет стать счастливой.
Незванов решил делать все по правилам. Он сказал Марине, что собирается жениться всего один раз, поэтому хочет сделать все, как положено. Он предупредил ее заранее, что приедет свататься. Это был идеальный повод, чтобы перезнакомиться и получить хоть какие-то представления друг о друге. Сергей не думал, что способен так волноваться. Ни одно событие в его жизни не вызвало в нем столько эмоций, как предстоящее знакомство с родителями Марины.
Волнения его оказались напрасными. Было заметно, что кандидатура жениха пришлась по душе родителям невесты. После ритуальных бесед за накрытым столом было дано официальное согласие на брак. Татьяна сказала, что очень рада тому, что дочь решила повзрослеть. Улыбаясь, попросила не делать ее скоро бабушкой, мол, молода еще так называться. При этом щеки у Марины вспыхнули, как два факела, и она пристально посмотрела матери в глаза. Кажется, в них не было подвоха – Татьяна просто решила в кои веки пошутить. Она добавила, что отец и она готовы принять самое активное участие в предсвадебных хлопотах. Татьяна как обычно отвечала и говорила за двоих. Выбрали ресторан, обсудили количество приглашенных, предстоящие затраты, а на следующий день Марина с Сергеем подали заявление. Одним словом, началась приятная суета, и каждый день приближал назначенное торжество.
Ждала его и Даша. Ей предстояло стать гостьей на этой свадьбе и свидетельницей у Симы. До события оставалось чуть меньше месяца. Олегу было поручено срочно найти кандидатуру на роль свидетеля. В один прекрасный день позвонила Сима:
– Привет, Дашуня!
– Привет, Симка!
– Значится так: сегодня намечается знакомство со свидетелем. Ты как?
– Сегодня? – задумчиво переспросила Даша, оттягивая момент ответа. Дело было в том, что именно сегодня они со Стасом собирались поехать к нему на дачу. Дубровин недавно отстроил ее и хотел показать плод своих фантазий и капиталовложений. Даша не могла перенести это мероприятие, потому что им со Стасом едва удалось наладить нормальные отношения после ссоры, случившейся еще зимой, перед поездкой на базу отдыха. Она подумала и решительно произнесла: – Сегодня не получится, Сим, ты не обижайся, ладно?
– Ничего страшного. Просто я скажу Артему, что знакомство переносится на другой день.
– Ты только не расписывай меня как девушку, пребывающую в поисках любимого и неповторимого, – засмеялась Даша. Она чувствовала, что подруги словно испытывают неловкость оттого, что их жизнь уже можно считать устроенной, а у нее, такой красивой, улыбчивой, достойной самой необыкновенной любви, не складывается. Марина и Сима не считали Дубровина тем мужчиной, который действительно заслуживает того, чтобы быть рядом с их подругой. Они с прохладцей относились к нему и едва сдерживали свои эмоции во время мимолетных встреч. Стас всегда куда-то увозил Дашу, словно не желая, чтобы ее окружали друзья, знакомые. Марине казалось, что он ограничивает ее общение, а Симка пошла еще дальше – она была уверена, что Даша не всегда хочет этого, но что-то заставляет ее идти на поводу у этого красивого мужчины, обладающего непонятной властью над молодой, неопытной девушкой.
Поэтому отказ Даши Сима сразу связала с Дубровиным: наверняка она боится снова потерять его расположение. Бреславская не могла забыть, как Даша плакала у нее на плече, приговаривая, что давно не видела и не слышала Стаса, что невероятно скучает по нему.
Тогда Сима впервые поняла, что подруга по-настоящему влюблена. И зачем она все время обставляет их отношения ореолом таинственности, настаивая на том, что все скоро закончится? Почему твердит, что не собирается связывать с Дубровиным свою жизнь, когда без него она просто теряет для девушки всякий смысл?
Сима действительно несколько раз пыталась познакомить Дашу с парнями из своего окружения. Но никто из них не понравился ей. Она находила массу недостатков, а то и просто молча отрицательно качала головой – она заранее отвергала саму мысль о том, что рядом будет кто-то кроме Стаса. Бреславская не сдавалась. Артем Тропинин должен был стать очередной кандидатурой на место в сердце Даши. Именно его они с Олегом решили пригласить стать свидетелем на их свадьбе.
– Не может быть, чтобы Даша сразу отвергла такого парня! – заявил Олег на днях. – Нужно быть слепой, глухой и совершенно не разбираться в людях, чтобы не захотеть общаться с Артемом. Он такой правильный, что рядом с ним часто начинаешь чувствовать себя неловко. Хочется выпрямить спину, говорить красиво. Я его знаю с детского сада. Там вместе в песке игрались, потом – школа, а дальше наши пути разошлись. Тропинин – умница, подает большие надежды. Из него получится отличный адвокат – эта профессия скоро будет очень востребованной. При этом он – не зануда и умеет поддержать разговор на любую тему. Кажется, Даше нравятся хорошие манеры? А плюс к ним приятная внешность и необыкновенное чувство юмора, здорово, как ты думаешь?
– Я не могу отвечать за нее, Олежка. Надеюсь, что она все-таки заметит, что в мире существует не только Дубровин. Пока у нее наблюдается хроническая близорукость.
Сима вспоминала этот недавний разговор, понимая, что Стас не оставит Дашу в покое. Она для него слишком лакомый кусочек. Да и девчонка совсем потеряла голову от магнетизма уверенного в себе мужчины.
– Я не ищу тебе жениха, – поспешила ответить Бреславская, представляя, как усмехается на том конце провода Даша. – Я потеряла всякую надежду вразумить тебя. Ты у нас на все имеешь особый взгляд. Просто время идет, милая. Пора спуститься на землю.
– Да, вечная невеста при чужом муже, – тихо произнесла Даша.
– Ты сама это сказала, – Сима уже чувствовала себя виноватой. Даша обладала удивительной способностью вводить ее в это неприятное состояние.
– Ладно, Сим, я перезвоню на днях. Скорее всего в следующий вторник, идет?
– Договорились, – слушая размеренные гудки, Сима продолжала стоять, сжимая трубку в руке. Сейчас предстояло перезванивать Тропинину и переносить встречу на следующую неделю. В отличие от Даши он хотел и ждал этого знакомства. Фотографию Даши ему показал Олег.
– Какие удивительные глаза, – восхищенно произнес Артем, а про себя подумал, что наверняка в жизни они окажутся еще красивее. – Такие глаза дорогого стоят…
Даша положила трубку и почувствовала, как быстро застучало сердце. Выйдя на балкон, она подставила лицо жарким лучам июльского солнца. Тряхнула головой и глубоко вдохнула чистый, какой-то совсем не городской воздух. Вдруг возникло ощущение полной гармонии с миром – он перестал казаться враждебным, злым. В нем снова был Стас, и это – самое главное, дарящее покой, уверенность, радость жизни. Даша прижала руку к груди: там еще жили колкие осколки недавнего прошлого, в котором не было Дубровина. Ссора и разлука остались в темном, беспросветном пространстве, где было не до улыбок, где исчезли самые простые желания, а вместо них в душе поселился выгрызающий все живое холод отчаяния, страха. Именно эти воспоминания заставляли учащенно биться сердце.
Даша вернулась в свою комнату. Посмотрела на часы: скоро она услышит его голос, музыку льющихся слов. Предвкушая запланированную поездку на дачу, Даша не чувствовала вины, разрушив планы Симы. Очередной жених, подобранный для нее заботливой подругой, подождет. При всей своей привязанности к Бреславской отношения с Дубровиным Даша теперь ставила гораздо выше. Ничто не могло заставить ее снова огорчить Стаса, дать повод для ссоры, подозрений, обид. С этим покончено! Осталась одна-единственная причина, по которой он мог оставаться разочарованным, неудовлетворенным, но и это не навсегда. Даша дала себе слово поскорее разобраться в себе и сделать тот шаг, о котором изредка, но упорно твердит Дубровин. В конце концов, зачем она его мучит? Она задавала вопрос и сама на него отвечала: если бы только не было у него двух прекрасных мальчиков. Они не виноваты в том, что отец не любит их мать. Нельзя наказывать детей без вины, отнимая у них дорогого человека. Даша понимала, что вожделенная близость может стать последним доводом в пользу разрыва Дубровина с семьей. Она и хотела, и боялась этого. "Оба хороши – каждый не знает, чего на самом деле хочет, а если знает – прячет голову в песок, – горько усмехнулась Даша. – Тот случай, когда порознь – никак, а вместе – невозможно."
Даше было страшно возвращаться в дни, в которых хозяйничала неизвестность. Это было недавно, воспоминания отзывались болью, подступающими слезами. Тогда не хотелось верить, что все кончено, но после ее возвращения с базы отдыха прошло больше двух месяцев, а Стас не звонил, не появлялся. Даша пыталась отвлечься, продолжая знакомство с Игорем, но этот юноша с самого начала ей не понравился, а со временем стал просто раздражать. Она изредка встречалась с ним только для того, чтобы как-то отвлечься от мыслей о Дубровине. Тут еще Симка со своими кандидатами в спутники жизни!.. Приходилось деликатно отказываться от очередного предложения познакомиться с "чудным парнем", что вызывало у подруги едва скрываемое раздражение.
Даша не понимала, почему возникает такое желание пристроить ее к кому-нибудь? Это было даже оскорбительно для нее. Подружки явно решили, что у них все в порядке, а она не может разобраться со своими проблемами. Даша сама пыталась разнообразить свое существование. Она теперь приезжала к Марине в общежитие на дискотеки, чем крайне удивляла подругу. Практически каждую субботу Даша оставалась ночевать у Столяровой, добросовестно проведя несколько часов в танцах.
– Что это ты зачастила к нам с ночевкой? – спросила подруга в один из приездов Даши. Они стояли в коридоре у полуоткрытой форточки, куда Марина старалась выдохнуть серую струю едкого дыма. Даша кривила носом и отмахивалась от неприятного запаха. – Знаю, знаю, что ты стала еще более целомудренной и куришь раз в год. Но тем более интересно услышать версию твоего пристрастия к дискотекам.
– Постепенно приучаю маму к тому, что это будет происходить все чаще.
– Тетя Ира не против?
– Мое отсутствие дает ей возможность полностью насладиться свободой. Ты же знаешь, что она у меня – женщина молодая, неустроенная.
– Ты мне зубы не заговаривай. Она и год назад была еще более молодой и не менее неустроенной, но на дискотеку тебя и калачом было не заманить. Наверняка причина в другом. Нехорошо скрывать ее от меня. Ты же знаешь, я – могила.
– Мне нечего скрывать, Маришка. Стараюсь развеять тоску, скучаю по Дубровину. Злюсь на себя ужасно, но чувствую, что без него у меня не получается оставаться собой.
– Это серьезное заявление, – глубоко затянувшись, произнесла Марина и тряхнула копной густых черных волос. – Пора перестать играть в кошки-мышки. В наше время девушкам разрешается делать первый шаг к примирению.
– Я скоро дозрею до этого, Маришка.
Даша боролась с собой, с твердо пускающим корни убеждением, что пока до уровня Стаса не дотягивает никто. И никто не может занять его место в ее душе, сердце. Состояние полного внутреннего разлада дочери не укрылось от внимательного взгляда Ирины. Она ни о чем не спрашивала, потому что давно поняла причину хандры Даши. Чтобы как-то поднять ей настроение, купила дочке дорогущий косметический набор производства всемирно известной фирмы. Он почти полностью опустошил и без того тощий кошелек Ирины, но она хотела сделать девочке приятный сюрприз. Не по случаю дня рождения, праздника, а просто так.
Разнообразная палитра красок набора сначала привела Дашу в восторг, но уже через минуту он сменился привычной за последнее время равнодушной миной. Ради приличия она еще подержала набор в руках, рассматривая перламутровые тени, румяна, потом закрыла крышку.
– Спасибо, мам, – поцеловав Ирину в щеку, поблагодарила Даша. Но в ее голосе не было и намека на радость. Он звучал ровно, бесстрастно. – Это то, о чем я давно мечтала. Как ты догадалась?
– Дашенька, не нужно играть, дорогая. И подарок тебе не в радость. Я вижу – ты на себя не похожа. Это я во всем виновата, – прикуривая очередную сигарету, сказала Ирина. – Такая глупость с моей стороны.
– Ты о чем, ма?