– Нет! – с жаром возразила Нона. – Просто время от времени какая-нибудь девушка попадала в беду и… Тот доктор считал аборты большим грехом. Он знал, что для таких нежеланных детей обязательно найдутся хорошие приемные семьи. К тому же он отдавал детей далеко не всякому… Доктор всегда тщательно проверял предполагаемых приемных родителей…
– Но он продавал детей! Продавал, как телят или поросят! Он делал это нелегально, и теперь не осталось никаких регистрационных документов…
– Это было абсолютно частным делом! И никого постороннего не касалось!
– Это касалось нас с Патриком! – отрезала Джей. – Ты могла бы по крайней мере сказать нам, что ты нам не родная, а приемная мать. Если бы мы узнали это от тебя еще в детстве…
– Но я и есть ваша настоящая мать! В моем сердце и моей душе вы и есть мои родные дети! Мои, и больше ничьи!
– Поэтому ты и не говорила нам правду? Ты сама уверовала в то, что мы твои родные дети?
На лице Ноны мелькнуло виноватое выражение, и она отвернулась.
– Я хотела сказать вам об этом… когда вы станете постарше… Потом умер Джон, и у меня не осталось никого, кроме вас с Патриком. Вы были моими детьми, а я вашей матерью – и остаюсь ею и поныне!
Нона показала дрожащим пальцем на фотографию, где была запечатлена Джей в короткой пышной юбочке и балетных тапочках.
– Ты помнишь эту юбочку? – дрогнувшим голосом спросила Нона. – Я сама сшила ее тебе, потому что именно так делают все матери.
Джей растерянно провела рукой по спутанным волосам.
– Я не отрицаю этого, но…
– А помнишь, как ты сломала руку и я ухаживала за тобой днем и ночью? – продолжала Нона. – А помнишь, как тяжело ты болела ветрянкой? А потом гриппом, и лежала в постели несколько дней в бреду и в жару? Все это время я не отходила от тебя ни на шаг, ночей не спала…
Джей отлично помнила все это. Она помнила и гораздо более серьезные ситуации, когда Нона вела себя как любящая мать. И все же теперь к чувству благодарности примешивалась горечь разочарования.
Интуиция подсказала Ноне, что гнев Джей сменился растерянностью.
– Сними пальто, тебе ведь жарко. – Она внимательно посмотрела на дочь.
Но Джей и не думала снимать пальто. Она смотрела на ночную лампу с керамическим основанием в форме лягушки. Эту лампу подарил Ноне Патрик, когда учился в колледже.
Патрик! Ее пронзила острая боль.
– Патрик уже знает обо всем? – спросила Джей. – Не слишком удачный момент ты выбрала, чтобы сообщить ему эту новость.
– У меня не было иного выбора. Я сказала Патрику всю правду, потому что люблю его… Дело в том, что анализ крови показал некоторые характерные особенности тканей его организма. Они с Мелиндой надеялись, что ты сможешь стать для Патрика донором костного мозга. Но я-то знала, что это невозможно.
Сердце Джей пропустило несколько ударов.
– О каких особенностях ты говоришь? – Она уставилась на Нону.
– У Патрика очень редкий биологический тип. – Нона проглотила слезы, глядя не на Джей, а на ее отражение в зеркале.
– Что ты хочешь этим сказать? – Девушка похолодела от дурного предчувствия.
– Найти донора будет очень, очень трудно…
Нона молча взяла со столика маленькое фарфоровое ярко-розовое сердце. Когда-то Патрик и Джей подарили ей эту безделушку на День святого Валентина.
– Очень трудно? – машинально переспросила Джей.
– Да, очень трудно. – Медленно поворачивая фарфоровое сердце в руках, Нона наблюдала за игрой света на его блестящей поверхности.
У Джей закружилась голова, перед глазами замелькали картинки из прошлого, оказавшегося насквозь лживым. Она присела на край кровати и, обхватив голову руками, тихо проговорила:
– Никак не могу поверить в реальность происходящего. Я хочу поговорить с Патриком. Мне необходимо поговорить с ним.
– Сегодня звонить уже слишком поздно. В Бельгии сейчас далеко за полночь.
– Тогда я сама поеду к нему. Полечу первым же рейсом…
– Вряд ли тебе следует лететь в Бельгию. Патрик в изоляторе, все посещения строго ограничены.
Подняв голову, Джей воинственно посмотрела на Нону.
– Я хочу видеть его. Я поеду к нему.
– Он не хочет, чтобы мы к нему приезжали, – вздохнула Нона. – Мелинда совершенно ясно дала понять, что Патрик не хочет вводить нас в расходы на дорогу и волновать…
– Узнаю Патрика, – слабо улыбнулась Джей. – Играет в благородство… Но в такое тяжелое время, как теперь, ему просто необходима семья.
Как только с губ сорвалось слово "семья", Джей ощутила болезненный укол в сердце. Ирония судьбы! Выпрямившись, она так посмотрела на Нону, словно та была коварной самозванкой, занявшей место ее родной матери.
Поставив фарфоровое сердце на столик, Нона сделала шаг к Джей. На ее лице промелькнуло что-то похожее на слабую надежду.
– Вот именно! – воскликнула она. – Теперь, как никогда, Патрик нуждается в семье! Ему необходимы кровные родственники! Но Патрику нужны и мы с тобой! – Нона с силой схватила Джей за руку. – Ты понимаешь, о чем я? Мы его семья! Но сейчас нужно разыскать кровных родственников Патрика, его биологическую семью! – Опустившись на постель рядом с дочерью, Нона с жаром продолжила: – Наибольший шанс – найти подходящего донора среди кровных родственников Патрика! – Лицо Ноны озарила надежда. Ее взгляд выражал огромную любовь и раскаяние из-за тридцатилетнего обмана.
– Мы должны разыскать его биологическую семью, Джей, – снова заговорила она. – Я знаю, что ты сумеешь это ради Патрика. Ему нужен донор! – Нона поднесла руку Джей к губам и стала лихорадочно целовать ее. – Прошу тебя, – бормотала она, – не ради меня, ради Патрика! Найди его семью, прошу тебя!
– Я… я… – промолвила Джей, – разумеется, сделаю для Патрика все на свете! Но ведь я даже не знаю, с чего начать поиски.
– Начинать нужно в Кодоре. Поезжай туда, где вы оба родились. Это будет логичное решение.
– Кодор?
– Ты прочла мое письмо? Брат Мейнард передал тебе мое письмо?
– Да, но я его еще не читала.
– Я там написала все. – Нона опустила голову. – Все, что мне известно о вашем с Патриком происхождении. – Она коснулась щеки дочери. – Ты поедешь в Кодор? – Голос Ноны дрогнул. – Ради Патрика… Поедешь?
– Поеду. – Джей подумала о том, что Нона в свое время наломала дров, а теперь хочет, чтобы она исправила все это.
Разрыдавшись, Нона упала в объятия дочери.
В глазах девушки не было слез. Обняв Нону, Джей начала машинально покачиваться из стороны в сторону, словно это она была матерью, а Нона – ее дочерью.
Наплакавшись, Нона уснула, и Джей укрыла ее шерстяным пледом.
Все еще не вполне оправившись от потрясения, Джей сидела на кухне вместе с братом Мейнардом. Перед ней стояла нетронутая чашка черного кофе, рядом с которой лежало письмо Ноны – четыре убористо исписанных листа.
Джей смотрела на письмо с ужасом, будто ждала, что бумага вот-вот превратится в сказочное кровожадное существо со смертоносным клювом, нацеленным прямо в нее.
– Я все же не понимаю, почему с костным мозгом для Патрика возникли серьезные проблемы, – обратилась она к брату Мейнарду. – Вы человек ученый, не так ли? Не объясните ли мне, в чем тут дело?
– Видите ли, в клетках любой ткани человеческого организма есть шесть антигенов, которые способны комбинироваться в тысячах вариантов, А в идеале комбинации антигенов донора и реципиента должны полностью совпадать. Даже если у Патрика не было особенностей в антигенах, шансы подобрать нужного донора были бы чрезвычайно низкими – один из двадцати тысяч.
Джей похолодела. С трудом переведя дыхание, она заставила себя задать безмерно страшивший ее вопрос:
– Однако у Патрика не совсем обычные антигены. – Каковы же реальные шансы найти для него подходящего донора?
– Один на миллион.
"О Боже! Это конец!" – пронеслось в голове Джей, и она чуть не разрыдалась от чувства безысходности.
Открыв небольшой черный блокнот, брат Мейнард показал девушке ряд чисел, которые ни о чем ей не говорили.
– Это тип антигенов Патрика. – Монах подчеркнул последнюю группу цифр и букв. – А вот это – тот самый антиген, из-за которого возникли дополнительные проблемы, – ДРО406. Это чрезвычайно редко встречающаяся комбинация.
"Будь ты проклят, ДРО406!" – подумала Джей.
– Первые пять типов встречаются у людей разных рас, но этот, ДРО406, бывает только у азиатов.
От удивления Джей захлопала ресницами.
– У Патрика азиатская кровь?
– Да, – кивнул брат Мейнард. – Среди его предков были азиаты.
– Что ж, нам нужно искать донора-азиата.
– Да, – кивнул монах, – и врачи уже ведут поиски, но доноров-азиатов, зарегистрированных в Европе или США, оказалось очень мало.
– Значит, следует искать донора в Азии!
– В Азии недостаточно донорских центров…
Вскочив, Джей подошла к кухонному столу. Над плитой висел незатейливо вырезанный из дерева попугай – еще один подарок Патрика, который он преподнес Ноне много лет назад. Взглянув на попугая, Джей задохнулась от слез.
– Поиски донора ведутся непрерывно, – тихо сказал брат Мейнард. – Возможно, удастся найти подходящего для Патрика…
Как можно полагаться на удачный случай в подобной ситуации? Нет, Джей не позволит себе такую роскошь! Она нежно дотронулась до деревянного попугая.
– Нона права, – заключила Джей. – Я должна разыскать его кровных родственников.
В кухне воцарилось томительное молчание. Наконец монах произнес:
– А если их не удастся разыскать? Ведь никаких официальных документов об усыновлении Патрика нет. И случилось это не вчера, а тридцать лет назад.
Все еще касаясь попугая, Джей думала о лежащем на столе письме Ноны.
– Мне известен город и имя врача – Роланд Хансингер. С этого и надо начинать поиски.
Брат Мейнард замялся:
– Я звонил в справочную службу Кодора. Там не знают никакого Роланда Хансингера. У них вообще не зарегистрирован ни один Хансингер.
– Мне известно название клиники: медицинский центр "Санисайд", – возразила Джей.
– Такой клиники в Кодоре больше не существует, – вздохнул брат Мейнард. – Мне очень жаль, но это так.
На Джей его слова произвели не слишком большое впечатление.
Она знала, что должна делать, и уже ничто не могло остановить ее. У Джей не оставалось иного выбора.
Глава 3
К удивлению Джей, Оклахома оказалась не такой равнинной местностью, какой она себе ее представляла. Во всяком случае, северо-восточная часть штата изобиловала густо поросшими лесом холмами.
Именно в такой гористой местности находился Кодор. С первого взгляда городок казался разделенным надвое. На самом же деле эти две части были совершенно самостоятельными городами: между ними проходила граница штатов Оклахома и Арканзас. Каждый из двух Кодоров жил в соответствии с законами штата, к которому принадлежал. Со стороны штата Арканзас находился более старый и заметно более процветающий Маунт-Кодор. Здесь рядом с небольшими церквями лепились ресторанчики, где посетителям не подавали спиртное. Однако в Кодоре, расположенном в штате Оклахома, глазам представала совершенно иная картина. Этот Кодор казался пьющей окраиной своего собрата, Маунт-Кодора. Самыми распространенными заведениями тут были бары и магазинчики спиртных напитков. В этом Кодоре был и игровой салон, которым управляли индейцы-чероки. Самое большое здание во всем Кодоре, этот салон днем был закрыт.
Въехав на полупустую автостоянку, Джей припарковала взятую напрокат машину, но выходить не спешила, ибо хотела прийти в себя от перелетов с пересадками из Бостона до ближайшего к Кодору аэропорта. Собраться с мыслями ей тоже не мешало бы.
Она огляделась. Кодор не вызывал в Джей чувства умиления, хотя это и было место ее рождения. Во всяком случае, так уверяла ее Нона.
"Я в Кодоре. И что делать дальше?" – спросила себя Джей. Вылетая утром из Бостона, она видела на его улицах обильно выпавший и уже успевший подтаять снег. В Кодоре, куда Джей добралась днем, оказалось очень тепло и удивительно тихо. Единственными звуками были щебет птиц да громыхание изредка проезжавших грузовиков. Разбросанные тут и там кизиловые деревца были покрыты белоснежными крохотными соцветиями. Повсюду розовели готовые вот-вот раскрыться бутоны ползучего мирта. Низко висело серое небо, воздух был чрезвычайно влажным.
Интересно, чего же она ожидала? Найти в городском парке огромную стелу с точными датами рождения ее и Патрика, а также с указаниями, как раскопать всю правду об их прошлом?
Джей вышла из машины и снова огляделась. Нигде не было видно ничего похожего на бывший медицинский центр "Санисайд".
"Клиника находилась за чертой города, – рассказывала ей Нона. – Где-то на севере. Здание было небольшим, но каменным. Возможно, оно еще сохранилось".
"Значит, придется спрашивать местных жителей", – безрадостно подумала Джей.
Подойдя к дверям игорного салона, она вынула из сумки одно из объявлений, заготовленных еще в Бостоне, и с помощью скотча прилепила его на дверь.
В верхней части листовки крупными буквами было написано:
ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ
ОБ УСЫНОВЛЕНИИ ЭТИХ ДЕТЕЙ?
Ниже были помещены фотографии ее и Патрика, описание внешности и даты рождения, а также некоторые подробности усыновления.
Джей казалось странным разыскивать свою биологическую мать, и все же она решила поместить не только фотографию Патрика, но и свою, в надежде на то, что кто-нибудь, возможно, вспомнит ее мать. Возможно, та потом выведет ее на кровных родственников Патрика. Вообще-то Джей еще не была морально готова разыскивать собственных родителей. Сейчас она думала только о Патрике. Основная идея объявления была напечатана курсивом:
Этот молодой мужчина срочно нуждается в пересадке костного мозга! Мы ищем его кровных родственников!
Отойдя назад, Джей оценивающе оглядела плод своего труда.
"Будем надеяться, это сработает", – подумала она.
За прилавком круглосуточно работающего магазина стояла молодая девушка, по виду латиноамериканка, говорившая с сильным акцентом. Как ни плох был ее английский, испанский Джей был еще хуже.
Девушка разрешила ей прикрепить листовку на переднюю витрину, но сказала, что никогда не слышала ни о каком докторе Роланде Хансингере. Ей также ничего не было известно о его семье. Впрочем, она вообще плохо знала местных жителей.
– Это и есть весь город? – спросила Джей, указав на дома, выстроившиеся вдоль федерального шоссе.
Продавщица покачала головой и с трудом объяснила, что существует еще и деловой центр, поворот в который Джей пропустила. Теперь ей придется вернуться к границе и на перекрестке свернуть направо.
– Но там, на перекрестке, не было никакого указателя, – озадаченно проговорила Джей.
– Его сорвало ветром, – улыбнулась продавщица, – и до сих пор никто указатель не поднял.
Очень скоро Джей поняла, почему никто не поднял сорванный ветром указатель.
Деловой центр Кодора не был уже ни деловым, ни центром. В половине шестого на улице обычно не было ни души.
Впрочем, в нескольких зданиях теплилась какая-то жизнь. Во всяком случае, был открыт хотя бы один магазин, над входом в который светилась неоновая вывеска: "СПИРТНЫЕ НАПИТКИ".
"Вот здорово! – мысленно усмехнулась Джей. – Придется пойти туда. Теперь не до смущения или раздражения!"
Она вошла в магазин. Всю противоположную стену занимали большие холодильные шкафы с пивом. Над маленькой дверью с надписью "Служебное помещение" был установлен небольшой телевизор. Диктор монотонным голосом читал штормовое предупреждение.
Стоявший за прилавком молодой мускулистый мужчина с увлечением смотрел на экран. Его темные волосы были стянуты сзади черной резинкой в хвост. Повернувшись к Джей, он равнодушно оглядел ее с головы до ног. Девушке стало не по себе, но она все же заставила себя улыбнуться.
– Здравствуйте! Я разыскиваю клинику, которая была здесь лет тридцать назад.
– Тогда меня еще на свете не было, – равнодушно отозвался продавец.
– Она называлась медицинский центр "Санисайд", – продолжала Джей.
– Никогда не слышал о таком. – Продавец пожал плечами и демонстративно отвернулся к телевизору.
– Это было каменное здание, к северу от города. Может, теперь это место называется как-то иначе, – не сдавалась Джей.
Он молча пожал плечами, не отрываясь от экрана.
– Клиникой управлял человек по имени Хансингер, доктор Роланд Хансингер, – упрямо продолжала Джей. – Вы когда-нибудь слышали о таком?
– Нет, – нехотя отозвался продавец, не глядя на нее.
– Вы знаете кого-нибудь в городе с такой фамилией? Это очень важно, поверьте. Все, что вы можете рассказать…
– Я ничего не могу вам рассказать, – перебил Джей продавец, обернулся и снова смерил ее взглядом с головы до ног. – Я новичок в здешних краях. Приехал сюда всего месяц назад.
Джей разочарованно вздохнула. Этот разговор с самого начала был обречен на неудачу. Открыв сумку, она достала еще одну листовку.
– Можно мне оставить в вашем магазине это объявление?
– Разумеется.
Она протянула продавцу бумагу и свою визитную карточку. Тот едва взглянул на нее и ленивым движением прикрепил листок к небольшой доске объявлений, стоявшей на прилавке.
– Скажите, все местные мотели находятся на стороне штата Арканзас? – поинтересовалась Джей.
– Ага.
Джей хотелось поскорее убраться в более благопристойный Маунт-Кодор, однако она спросила:
– Но ведь и здесь найдется место, где можно остановиться на несколько дней?
– Есть одно такое. – Порывшись в куче изрядно замусоленных визитных карточек, продавец протянул ей одну из них. Джей прочла:
"РОЗОВЫЙ ДОМ"
ЗНАМЕНИТЫЙ ПАНСИОН МИССИС ДОЛЯ
Ночлег и завтрак! Чистые комнаты! Низкие цены!
Домашний деревенский завтрак!
Южный поворот от шоссе 412, далее следуйте розовым стрелкам-указателям.
Прикусив губу, Джей решила остановить выбор на "Розовом доме".
– Далеко отсюда этот пансион? – спросила она у продавца.
– Нет, – отозвался он, прикрыв глаза, словно ее расспросы нагоняли на него неодолимую дремоту.
– А точнее?
– Мили полторы, наверное.
– Спасибо, – натянуто улыбнулась Джей. – Вы оказали мне неоценимую услугу.
Продавец молча повернулся к телевизору.
Джей подумала, что имя владельца этого "Розового дома", миссис Долл, звучит как-то подозрительно, будто имя какой-то шлюхи, однако решила не придавать этому значения. В таком небольшом пансионе будет дешевле и уютнее, чем в гостинице. К тому же если миссис Долл окажется коренной жительницей Кодора, да еще и разговорчивой, у нее можно будет узнать много полезного.
Миссис Долл не оказалось дома. Навстречу Джей вышла ее юная внучка в джинсах и голубом блузоне для беременных, на вид лет шестнадцати, рыжеволосая, с туго заплетенными косичками. Она походила бы на беременную Пеппи Длинный Чулок, если бы не мрачное выражение лица.