Однако пропаганда пропагандой, а паритет паритетом. Новую сущность этого понятия выразил тогдашний министр обороны США Р. Макнамара, написав в своей книге, опубликованной в 1986 году: "Я удивлю вас, заявив, что, по моему убеждению, советско-американский паритет существовал в октябре 1962 года во время кубинского ракетного кризиса. Соединенные Штаты имели тогда приблизительно 5 тысяч боезарядов на стратегических силах, в то время как СССР имел только 300. Несмотря на преимущество 17:1 в нашу пользу, президента Кеннеди и меня удерживало от мысли о ядерном нападении на СССР понимание, что, хотя такой удар разрушил бы Советский Союз, у него сохранились и были бы запущены по США десятки зарядов. Это привело бы к гибели миллионов американцев. Никакой ответственный политический лидер не навлек бы на свою страну подобную катастрофу". По ориентировочным американским подсчетам, в случае начала всеобщей ядерной войны в результате Карибского кризиса общее число жертв в СССР, США и Западной Европе составило бы примерно 50-100 миллионов человек. Это не считая радиоактивного заражения, "ядерной зимы" и прочих долговременных последствий, которых тогда никто не просчитывал.
Именно эти соображения и сдерживали американского президента, не позволяя поддаться безответственному нажиму военных. Однако, когда 27 октября советские ПВО на Кубе сбили американский военный самолет "У-2", пилот которого погиб, обстановка накалилась до предела. Пентагон все настойчивее требовал нанести удар по острову, армии США и остальных членов НАТО были приведены в боевую готовность. По приказу правительства СССР министр обороны Малиновский привел в полную боевую готовность все Вооруженные Силы Советского Союза, то же сделали и другие участники Варшавского Договора. Мир балансировал на самом краю ядерной войны.
В отчаянном усилии предотвратить бойню Кеннеди направил срочное послание Хрущеву, передав его через своего брата Роберта, который подчеркнул, что президенту почти невозможно будет сдержать военных в ближайшие сутки, если Москва не даст позитивного ответа. (Однако! Представьте себе, если бы Сталин заявил, что не может сдержать маршала Жукова… Вот они, "преимущества" демократии.) Утром 28 октября Московское радио открытым текстом передало послание Советского правительства президенту Кеннеди о разрешении карибского кризиса. Счет шел уже на часы и минуты, передать его обычным дипломатическим путем уже не было времени. В последнюю минуту новую мировую бойню все-таки удалось предотвратить. В результате достигнутой договоренности СССР вернул домой ракеты, а США сняли блокаду и дали Кубе гарантии ненападения. Кроме того, по секретной договоренности Соединенные Штаты также убрали свои ракеты из Турции. Чтобы не приходилось впредь прибегать к помощи радио, для оперативного разрешения потенциальных кризисных ситуаций в будущем между обеими столицами была протянута "горячая линия".
Карибский кризис закончился вничью. Хотя американцы и добились вывода ядерного оружия, расположенного в непосредственной близости от их территории, но взамен они были вынуждены признать вхождение Кубы в советскую зону влияния. В итоге был закреплен военно-стратегический паритет: Соединенные Штаты, считавшие до этого, что только они одни могут вершить судьбы мира, были вынуждены признать равные права в этой области и за Советским Союзом.
Конец иллюзии
Придя в Белый дом, новый президент с удивлением обнаружил, что у Америки в тот момент не было даже планов ведения обычной войны – любой конфликт, даже не с Советским Союзом, предполагалось решать путем тотальной ядерной войны. Американские стратеги настолько увлеклись новой атомной игрушкой, что про традиционные методы ведения войны попросту забыли. Однако карибский кризис доказал, что не все так просто.
Сделанные еще во время корейской войны теоретические выкладки в сочетании с опытом, приобретенным во время карибского кризиса, привели к появлению в американской военно-стратегической мысли начала 60-х понятия "неприемлемого" ущерба. Неприемлемым считался такой ущерб, который должен надежно удержать руководство страны от ядерной агрессии. Подсчитали и решили, что он должен равняться уничтожению 20-25% гражданского населения страны и до 75% ее промышленного потенциала. Американская доктрина стала исходить из установки: "сдерживание" нападения на США должно основываться на обладании способностью выдержать первый удар возможного противника, а потом своим ответным ударом нанести ему "неприемлемый ущерб". Это вновь введенное понятие, вкупе с усилением ракетно-ядерной мощи Советского Союза и уроками кубинского кризиса, заставило администрацию Кеннеди существенно пересмотреть официальную доктрину Вашингтона. Отказавшись от принципа "массированного возмездия", Кеннеди провозгласил новую доктрину – "гибкого реагирования".
Теперь США надлежало ориентироваться не только на большие, но и на малые войны, не только на обязательные удары "по центру", то есть по СССР, но и имеющие самостоятельное значение удары по "периферии" социалистического мира или же комбинированные атаки на "центр" и "периферийные" районы, в которые включались и несоциалистические страны. Существенное внимание предполагалось оказывать странам "третьего мира", освобождающимся от колониализма, чтобы предотвратить их выход из сферы влияния Запада. Однако исследователи уже давно отметили: "Практически каждая провозглашаемая очередная "доктрина" или стратегическая концепция в качестве главного метода противодействия Советскому Союзу предусматривала именно наращивание военной силы, которую можно было бы использовать в качестве угрозы или шантажа (в том числе и атомного), так как в Совете национальной безопасности США прежде всего военные средства рассматриваются в качестве важнейшей основы проведения в жизнь планируемых внешнеполитических решении" .
Чудесного преображения волка в ягненка не произошло, и на этот раз. Теперь уже, согласно доктрине "гибкого реагирования", в США началась усиленная гонка как ядерного (для удара по "центру"), так и обычных (для ведения малых войн) вооружений. Ориентир был взят на "два с половиной конфликта" – одновременного ведения двух больших и одной малой войны. Гонка ядерных вооружений пошла в масштабах, о которых Эйзенхауэр не смел и мечтать. Так, количество МБР возросло с 63 в 1961 году до 1054 в 1967 году, а запускаемых с подводных лодок "Поларисов" – соответственно с 96 до 656. В распоряжения американских ВМС тогда уже находились 2 подводные лодки с баллистическими ракетами "Поларис", а 12 других таких подводных ракетоносцев строились на верфях, но Кеннеди, однако, приказал добавить к этому числу еще 5 строящихся подлодок и запросил у конгресса ассигнования на строительство дополнительно десяти ракетоносцев. Тут-то и пригодился миф о "ракетном отставании" Америки от СССР.
Не менее стремительно наращивались и обычные вооружения, во многом ради усиления традиционной базовой политики. В результате в 60-е годы США имели "договоры о безопасности" с 43 странами и 2270 военных баз с расквартированными на них 1,5 миллиона солдат на территории 119 государств. По подсчетам экспертов, только за первые 20 послевоенных лет военные расходы Соединенных Штатов в 48 раз превысили их военные расходы за два десятилетия перед Второй мировой войной.
Однако обогнать СССР тогда так и не удалось. Аналогичный рост военной мощи Советского Союза привел президента Кеннеди к той же мысли, к которой ранее пришел и его предшественник – о насущной необходимости договориться с русскими о контроле над вооружениями. Огромную роль в понимании этого сыграл карибский кризис. Шлезингер вспоминает: "Я был свидетелем того, что после кубинского "ракетного кризиса" потрясенный Кеннеди и потрясенный Хрущев стали целеустремленно вести дело к частичному запрещению ядерных испытаний и постепенному снижению международной напряженности". Самым главным итогом этого процесса стало заключение в 1963 году трехстороннего советско-англо-американского Договора о запрещении испытании ядерного оружия в трех сферах. В том же году были заключены советско-американские соглашения о сотрудничестве в исследовании космического пространства, о мирном использовании атомной энергии и другие. А для идеологического обоснования новых – с точностью до наоборот – процессов в советско-американских отношениях возникла и получила широкое распространение теория конвергенции – "слияния" капитализма и социализма на базе достигнутого в обоих лагерях высокого уровня развития производства.
Термин "конвергенция" заимствован из биологии, где он обозначает процесс образования сходных признаков и функций в строении живых организмов в результате их приспособления к сходным условиям среды. Сторонники "слияния" исходили из теории, что достижение какой-либо страной уровня технического развития, достигнутого США, приведет к формированию там тех же общественных отношений и социальных институтов, что и в Америке. Социализм и капитализм не противопоставлялись друг другу как непримиримые антагонисты, а в них отыскивались сходные черты, развитие которых должно обеспечить удушение социализма "в дружеских объятиях капитализма". Итогом и доминантой этого процесса должна была быть "социализация капитализма" и "либерализация социализма". На протекание реальных международных процессов эта теория влияла не более чем жевательная резинка на протекание кариеса, но она была выгодна, и ее поддерживали как сторонники советско-американского сотрудничества и мирного сосуществования, так и противники СССР, надеявшиеся с ее помощью размыть социализм. В Советском Союзе этот идеологический "Орбит без сахара" с готовностью восприняла часть диссидентов во главе с академиком Сахаровым.
Попытки диалога между советским и американским лидерами закончилась неожиданно. 22 ноября 1963 года во время поездки в техасский город Даллас президент Кеннеди был убит. Ясности в том, кто стоял за этим убийством, нет и по сей день. Среди многочисленных версий об истинных организаторах покушения есть и достаточно правдоподобная версия о причастности к убийству президента ЦРУ. Подобно тому как сам Кеннеди получил от своего предшественника Эйзенхауэра проблему Кубы, так и сам он оставил своему преемнику Джонсону проблему Вьетнама, куда еще при Кеннеди было послано 16 тысяч солдат и офицеров. А вскоре был отстранен от власти и Хрущев. Страница политической истории перевернулась.
Глава 8
ЭПОХА ДАЛЛЕСА В АМЕРИКАНСКОЙ РАЗВЕДКЕ
Большие проекты с малыми результатами
В первые годы президентства Эйзенхауэра в разведке по инерции еще продолжались крупномасштабные программы, начатые при Трумэне. В первую очередь это была операция "Моби Дик" – шпионская аэрофотосъемка советской территории с воздушных шаров. Каждый такой шар имел грузоподъемность в 650-700 кг и, кроме 300 кг балласта, нес аэрофотосъемочную аппаратуру, большой запас пленки и технические устройства для определения координат снимаемой местности, общим весом до 350 кг. С мая 1954-го по декабрь 1956 года в советское воздушное пространство были запущены тысячи таких шаров. За один только январь 1956 года с американских баз в Турции их было выпущено более 500 штук. Однако плохая управляемость шаров, высокая их стоимость (каждый шар обходился в 50 тысяч долларов), а также хорошая работа ПВО социалистических стран, неоднократно устраивавших выставки сбитой шпионской аппаратуры, заставили в конечном итоге свернуть эту программу.
Как мы помним по венгерским событиям, воздушные шары активно использовались и в психологической войне. Инициатива запусков первых агитационных шаров на территорию социалистических стран принадлежала печально известному "Комитету "Свободная Европа"". А вся операция, как это и положено у разведчиков, получила кодовое наименование – "Просперо". Руководил ею заместитель президента Комитета Р. Яроу. Сама же акция проводилась в рамках еще более крупной программы "Поход за свободу".
Первый воздушный шар "Свободной Европы" поднялся в небо Западной Германии 29 апреля 1954 года, и вскоре процесс принял лавинообразный характер. Когда в феврале 1956 года были подведены промежуточные итоги операции "Просперо", то Комитет "Свободная Европа"" объявил, что к этому времени им было запущено 42 тысячи воздушных шаров с 200 миллионами листовок. Любопытно, что операция "Просперо" была направлена не только против восточноевропейских стран, где в качестве программы максимум предполагалось свергнуть социализм и оторвать их от СССР, но и спецназначением – против расквартированных в этих странах советских войск. Так, власти ГДР в середине 50-х обвинили группу русских эмигрантов из ЦОПЭ в том, что они каждый месяц запускают от 15 до 20 тысяч воздушных шаров с 10-14 миллионами листовок на русском и немецком языках.
Однако по тем же причинам, что и "Моби Дик", масштабная операция с пропагандистскими воздушными шарами также вскоре была свернута. Практичные американцы подсчитали, что эффект от нее явно не оправдывает огромных затрат: с учетом того, что лишь незначительная часть листовок достигала цели, каждая из них по своей стоимости равнялась роскошно изданной книге, упавшей с неба.
Другим крупномасштабным проектом, начатым еще до смерти Сталина, стала операция со знаменитым берлинским туннелем. В 1952 году агенты ЦРУ из контролируемого американцами сектора разделенной немецкой столицы, в обстановке строжайшей секретности, прорыли туннель через границу в Восточный Берлин и подключились к магистральным телефонным линиям Западной группы советских войск в ГДР. Для работы был выбран заброшенный дом вблизи границы, откуда по ночам и рылся туннель. Как свидетельствуют участники операции, самой большой проблемой было спрятать выкопанный грунт, чтобы противная сторона (то есть наши) не заметили работ.
Хотя проект и обошелся в миллионы долларов, но зато, по словам Р. Клайна, принес горы ценной информации о Советском Союзе. Подключившись к секретному кабелю, американцы всегда были в курсе дел и намерений командования советских войск в ГДР, находившихся на одной из самых напряженных линий оформившегося к тому времени глобального противостояния Востока и Запада. Все перехваченные переговоры тщательно фиксировались и направлялись для последующего детального анализа в штаб-квартиру ЦРУ. "Улов был обилен, – свидетельствует Р. Клайн, – и очень полезен для аналитиков-специалистов по советской экономике, науке и вооруженным силам. Не менее полезен он был и для исследовательских отделов текущей разведки как ЦРУ, так и всего разведывательного сообщества". Эту сложнейшую операцию можно было бы считать одним из самых блестящих успехов американской разведки, если бы не одно маленькое "но": в 1954 году знаменитый ныне Джордж Блейк, а тогда просто советский агент в английской разведке, узнал о берлинском туннеле и незамедлительно информировал об этом Москву. Поэтому можно предположить, что вплоть до апреля 1956 года, когда туннель был официально "обнаружен", советская сторона использовала его в качестве важного канала дезинформации Запада, о чем ЦРУ и не догадывалось…
Крупномасштабной операцией, по инерции продолжавшейся и при новом руководстве, была массированная заброска в СССР американских шпионов. Западный исследователь Санш де Грамон весьма точно сформулировал критерии, по которым отбирались агенты: "ЦРУ не посылает американца по происхождению с секретной .миссией в Советский Союз. Как бы агенты ни научились говорить по-русски, как бы они ни изучили обычаи Советской России, насколько бы ни выглядели подлинными их фальшивые документы, у них было бы очень мало шансов выжить в советском обществе… Агент-американец в России только благодаря чуду останется незамеченным. С 1949 года ЦРУ работало над, усовершенствованием своей техники засылки русских эмигрантов в Советский Союз. Внешне ничто не связывает этих людей с американской службой. Большинство их принадлежит к НТС, эмигрантской организации с центром во Франкфурте-на-Майне, которая посылала агентов в Советский Союз еще задолго до Второй мировой войны. С помощью НТС и других эмигрантских организаций ЦРУ контролирует этих агентов, наблюдает за подготовкой и организует их переброску в СССР".
Созданный еще в довоенное время НТС прочно закрепил за собой функцию главного поставщика шпионских кадров для английской и американской разведок, выдержав нелегкую конкурентную борьбу с упоминавшимся выше ЦОПЭ ("Центральным объединением политических эмигрантов"). Это объединение было создано в 1952 году в Мюнхене и также активно занималось разведывательной и пропагандистской деятельностью против СССР. Между обеими организациями началась типичная эмигрантская грызня с постоянными апелляциями к общему хозяину. Однако на поприще интриг НТС оказался сильнее, и в 1963 году ЦРУ просто-напросто ликвидировало ЦОПЭ, передав НТС все его имущество.
Итак, в то время шпионы в СССР засылались в массовом порядке. Засылка в основном проводилась по воздуху (но не только), небольшими, надлежащим образом обученными и великолепно экипированными группами в 2-4 человека. Имевший отношение к этой операции Г. Розицки вспоминает: "Агенты ЦРУ засылались в Россию всеми возможными путями: по суше, морем или с воздуха, из Скандинавии, Западной Германии, Греции, Ирана и Японии. Операции ЦРУ являлись настоящим огневым рубежом. Они прорывали фронт противника, прощупывали на месте его оборону, наводняли население подрывной пропагандистской литературой, призывали его к вооруженному сопротивлению существующему режиму".