Она вспомнила свои школьные годы, когда её подружек мальчики уже звали в кино и на свидания, приглашали на дискотеках танцевать медляки, а её полностью игнорировали, и вспоминали о ней только в школе, и то только тогда, когда нужно было списать домашку или контрольную. Олива была в школе "синим чулком", она училась лучше всех девчонок в классе, потому что в свободное от школы время, когда её одноклассники гуляли и развлекались, её никто никуда не звал, и ей волей-неволей приходилось забивать своё время школьными уроками. Олива никогда не отдавала предпочтения какому-то одному школьному предмету - она училась хорошо по всем предметам, но сказать, что ей нравилось что-то одно, она не могла, потому что ей не нравилось ничего - ей тоже хотелось тусоваться в компаниях, встречаться с мальчиками, а не сидеть тупо за учебниками. Но других перспектив, кроме учебников, у неё просто не было: всех молодёжных источников удовольствия - друзей, компьютерных игр, возможности ходить в бассейн или на танцы - она была лишена, так как ко всему прочему в её семье на какие-то развлечения просто не было денег. Впрочем, годы за учебниками не прошли для неё даром - окончив школу, Олива без проблем поступила в институт на бюджетной основе. Только вот проблема оказалась в том, что институт она даже не выбирала - ей было всё равно, где учиться, на кого, поэтому оказалась в институте методом тыка. Только спустя полтора года поняла, что это не то - и перевелась из гуманитарного вуза в технический. Учиться в техническом вузе было сложнее, зато там были парни, однако эти парни обращали на Оливу так же мало внимания, как и в школе. В студенческие тусовки её не брали, встречаться не предлагали, и Олива поняла, что и тут ей ничего не обломится.
Вовка появился в её жизни, как это водится, нежданно-негаданно. Замутили-то, собственно, по пьянке - квартира у Оливы была свободна, и её подруга, пользуясь случаем, привела парней. Счастье Оливы выходило из берегов, однако и ложка дёгтя могла запросто испортить бочку мёда. Уже на втором свидании Вовка, критически оглядев свою девушку с ног до головы, заметил, что ей бы не мешало обновить свой гардероб и записаться в тренажёрный зал, а также посетить парикмахера.
- Скажи мне, пожалуйста, чем ты питаешься? - спросил он её через полчаса прогулки и, не дожидаясь ответа, добавил: - Всё ясно. Лапша "Роллтон", картофельное пюре "Роллтон", белый хлеб, сосиски. И что мне с тобой делать? Надо будет заняться твоим перевоспитанием…
После этого Олива, придя со свидания домой, долго критически разглядывала себя в зеркало, и была более, чем когда-либо, недовольна своим отражением. Она видела себя глазами Вовки, и глазами Вовки не нравилась себе. В этот вечер ей более чем когда-либо не нравились свои полуазиатские черты лица, угреватая жирная кожа, широкий нос, узкие раскосые глаза, короткие ноги, большая попа, толстоватые бёдра - всё было неидеально, всё н е т а к, как надо.
"Ну хорошо, я некрасивая, жирная, узкоглазая уродина, - с усталым отвращением к самой себе думала Олива, - Но тогда непонятно, зачем он встречается со мной, если его всё во мне не устраивает? Что же это за любовь такая? Или это не любовь вовсе? А что?.."
Мысль о том, что это мог быть всего лишь корыстный интерес - неважно какой: квартира ли в Москве (сам Вовка был иногородний), попытка ли с помощью Оливы забыть свою старую любовь, или же просто парню очень захотелось секса - была ей невыносима и противна, и она всякий раз пыталась отгонять её от себя прочь, начиная тут же думать о чём-то другом.
И вот он исчез…
Олива вернулась в офис уже несколько успокоенная, но по-прежнему убитая горем. До конца рабочего дня её больше никто не трогал. Чтобы скоротать время, она залезла в интернет, от нечего делать стала лазить там по Яндексу. Интернет у неё появился только на этой работе - дома у неё не было даже компьютера, и про наличие виртуальных сетей Олива до сего момента имела весьма смутное представление.
"Что бы такое поискать? Даже не знаю…"
И вдруг пальцы её сами собой набрали в поле поисковика букву "А", а за нею и первое попавшееся слово, неизвестно откуда взявшееся в голове Оливы.
"Архангельск"…
Почему именно Архангельск, Олива не могла бы ответить. Просто это слово почему-то первое пришло ей в голову, как ассоциация с игрой в города. И, лазая в поисковике, вдруг обнаружила ссылку на архангельский студенческий форум Агтустуд.
Олива впервые видела этот форум, но тем не менее от нечего делать зарегалась там. Она не знала никого из этих ребят, что там тусуются. Но ей нужно было поделиться с кем-то своей болью. И она создала тему "Меня бросил парень". Непонятно на что она надеялась, создавая эту тему, ей просто нужно было выговориться хоть кому-то. И первый же ответ не заставил себя долго ждать.
Гл. 3. Странные мечты
Вот уже три недели Олива и Салтыков вели переписку по смс. Она из Москвы, он из Архангельска, между ними было более тысячи километров, а общались, можно сказать, круглые сутки. Им всегда было о чём поговорить - Салтыков оказался прикольным парнем и интересным собеседником. Олива прекрасно понимала, что это общение, каким бы интересным ни было, рано или поздно сойдёт на нет - всё-таки, живут они в разных городах, видеться не могут, а одними смсками тоже сыт не будешь, но тем не менее, общение это было для неё как лекарство. После ухода Вовки в её душе осталась страшная, щемящая боль и пустота, а Салтыков, несмотря на то, что находился за тридевять земель, как-то залечивал эту боль, затягивал рану, и было уже не так одиноко и не так тоскливо. Как известно, лучшее лекарство от любви - новая любовь, но Олива вовсе не собиралась влюбляться в Салтыкова, тем более, и не в Салтыкова даже, а в какой-то виртуальный фантом. Ей приятно было с ним переписываться, она привязалась к нему как к другу, не рассчитывая, однако, что дружба эта продлится ещё очень долго. Горький опыт с Вовкой уже научил её относиться ко всему с предосторожностью и не питать напрасных надежд. Да и Салтыков к концу лета стал писать Оливе всё реже и реже. Лето кончалось, постепенно в город съезжались его друзья, и ему, понятное дело, было уже не до смсок. К тому же, эта Лоли при более активном общении показалась Салтыкову какой-то занудной, вечно жаловалась ему то на свою неидеальную внешность, то на Вовку, то на работу, то ещё на что-нибудь. Сначала Салтыков, конечно, искренне сочувствовал ей, но со временем общаться с ней ему становилось всё тяжелее и тяжелее. Мало кому приятно общаться с депрессивными людьми, а Олива после своего фиаско с Вовкой стала именно такой - депрессивной. Интерес от новизны, который прежде подхлёстывал Салтыкова строчить Оливе по двадцать смсок на дню, постепенно угас; прекрасная таинственная столичная незнакомка оказалась обычной ноющей бабой, да ещё с сомнительной внешностью: хоть Салтыков не видал её даже на фотографии, нетрудно было догадаться, что у человека с такой низкой самооценкой и внешность соответствующая.
Конечно, Салтыков не сразу перестал писать Оливе, а постепенно, снижая количество смсок день ото дня. Он был отличным психологом, общался со многими людьми и прекрасно умел найти подход к каждому. Он понимал, что нельзя прекращать писать сразу, иначе не предсказать реакцию Оливы, которая, обжегшись так один раз, второго раза уже не перетерпит. Поэтому он, как опытный врач, словно бы завершая терапевтический курс лечения пациентки, медленно, но верно снижал ежедневную дозу целебных смсок. Постепенно от него стало приходить сначала по две смски в день, затем по одной, потом одна смска раз в два дня, раз в три дня, раз в неделю. Олива, уже не выдерживая, писала ему сама, он отвечал не сразу, как бы постепенно приучая её обходиться без него. И вот однажды на очередную её смску ответа так и не последовало. Она подождала день, два, ибо он в последнее время отвечал и через день. Но тщетно: прошла неделя, другая - и ничего. И Олива поняла, что это всё: больше он ей не напишет.
Тем временем, дело близилось к зиме; световые дни становились всё пасмурнее и короче, в Москве беспрестанно моросили дожди, покуда не ударили первые заморозки. Осень вкупе с одиночеством нагоняла депрессию, от которой невозможно было укрыться в этом городе. У Оливы уже начались занятия в университете; но ходила она туда без особого желания. Учёба, многое из которой Оливе было сложно и непонятно, нагоняла тоску, от которой даже зубы ломило, но деваться было некуда: она понимала, что без высшего образования сейчас никуда. Обеспеченных родителей у неё не было, личной жизни тоже не было, а перспектива проработать всю жизнь курьером ей не улыбалась.
"Боже мой, боже мой, какая тоска! - думала Олива, сидя на лекции и меланхолично разрисовывая парту, - Неужели нет нигде другой жизни, в которой я не чувствовала бы себя так неуютно, как здесь, словно на лунном кратере…"
Препод заставил делать самостоятельную работу. Олива открыла учебник на заданной странице и тупо уставилась в текст задания, не понимая ровным счётом ничего из того, что от неё требовалось.
"По лучу, азимут которого совпадает с направлением движения водного потока, построить график зависимости смещения изолиний от времени… Выполнив осреднение графика, рассчитать скорость движения… Выполнив осреднение… А что такое осреднение? И не спросишь никого… - Олива скользнула затравленным взглядом по своим одногруппникам, с которыми она была далеко не в хороших отношениях, - Ну не понимаю я этих геофизических методов! У меня голова болит, я хочу есть и спать - нет же, изволь тут сидеть до ночи и не втыкать! Ну не понимаю я, ну тупая, ну и идите вы все нахер!.."
Олива не могла бы ответить, когда конкретно она потеряла интерес к учёбе настолько, что с уровня успешной ученицы скатилась чуть ли на самый последний. Может, причиною была работа, которая отнимала много времени и сил, которых на учёбу уже недоставало, а может, и то, что её голова в последнее время была забита совсем не тем, чем надо. Она ловила себя на том, что беспрестанно подсознательно ждёт смсок от Салтыкова из далёкого Архангельска, но тщетно: вот уже месяц прошёл с тех пор, как он перестал ей писать. Умом Олива понимала, что эта переписка рано или поздно всё равно закончилась бы, и понимала, что нет смысла ждать его смсок - у него там другая жизнь, совершенно отличная от её, Оливиной, жизни. Она завидовала ему, что он в Архангельске живёт куда интереснее, чем она в Москве - у него там полно друзей, и конечно же, ему не до неё. И правда, Салтыков, забыв уже про свою летнюю от нечего делать переписку, вовсю вращался в своей среде: ходил по клубам, устраивал студенческие пати и другие мероприятия, тусил с друзьями, занимался форумом. Он уже и думать забыл об Оливе; когда она вновь появилась на форуме, старался особо там с ней не пересекаться. Олива всё поняла, да и сама вела себя спокойно - типа, перестали общаться, ну и ладно. "В конце концов, он же не обязан был всё время писать мне, - думала она, - И то, скажи спасибо, что хоть столько-то времени писал, ведь это он помог мне пережить разрыв с Вовкой, и хотя бы за одно это я должна быть ему благодарна, и притом я никакого права не имею претендовать на что-то ещё…"
И Олива не претендовала ни на что; она общалась с другими ребятами на форуме, с которыми у неё тоже завязались довольно дружеские отношения. Форум засосал её как наркотик: она уже ни дня не могла прожить без того, чтобы не зайти туда. Она жила этим форумом: возвращаясь ли с работы или с института домой, сидя ли на паре или лёжа дома в своей постели, она мысленно прокручивала в своей голове посты, которые рождались у неё вследствие дискуссий на форуме на различные темы, от естественно-научных, вроде теории эволюции и предполагаемого конца света от глобального потепления, что наиболее занимало умы форумчан в то время, до тем, касающихся психологии и человеческих взаимоотношений. Олива была, пожалуй, наиболее активным завсегдатаем портала Агтустуд, хоть и не являлась студенткой АГТУ; весь интерес её жизни сосредоточился именно там. Она мечтала однажды всё же предпринять путешествие в далёкий заснеженный Архангельск и лично познакомиться с этими ребятами, которые хоть и были не знакомы Оливе в лицо, вызывали в ней огромный интерес и симпатию к себе.
"Волшебный город Архангельск… - часто думала она, коротая скучную дорогу домой через унылые тёмные дворы, - Как бы я хотела очутиться там, словно Элли в Изумрудном Городе! Я не знаю, как там, но мне почему-то кажется, что там всё совсем не так, как здесь, в Москве. Здесь - скука, обыденность, серые будни, а там - сказка, волшебство… Там живут прекрасные люди, простые и добрые. Только там я смогла бы раскрыться, ведь там никто не знает меня так, как знают меня здесь, и там - я уверена - никто не будет смотреть на меня с презрением лишь потому, что на мне старая одежда с рынка, а не последний писк моды от Версаче. Там ценятся совсем другие качества…"
Так восторженно мечтала Олива, кутаясь в своё старое пальто. И невдомёк было окружающим людям, скользившим по её негламурному виду презрительным взглядом, что ей на них так наплевать, что она даже не видит их в упор. Мысли Оливы уже с лета были не здесь.
Но Архангельск находился далеко. А Олива жила в Москве. Поэтому странные мечты её пока так и оставались мечтами. И московская жизнь её, суетливая, неуютная и бестолковая, катилась своим чередом, не обещая ей ни радостей, ни каких-либо приятных сюрпризов.
"Опять ничего не написал… - думала Олива каждый вечер перед сном, включая телефон, - Можно было его и не включать… А завтра вторник, затем среда… Опять вставать в семь часов… И завтра тоже… Да, и завтра то же, что и сегодня, и послезавтра, и целый ряд скучных, тоскливых дней…"
Гл. 4. Встреча форума
Новогодние праздники в городе Архангельске прошли своим чередом. Отгремели салюты на Площади Дружбы и у Вечного огня; отыграл своё пьяный гармонист у ёлки на главной площади города; откатались на крылатых конях-пегасах и резных ледяных горках восторженные детишки и отгуляли свои праздники перед экзаменационной сессией весёлые компании студентов.
Ккенг, нервно стряхнув снег со своей куртки и ботинок, вошёл в лифт подъезда и, поднявшись на седьмой этаж, нажал на кнопку звонка. За дверью послышались шаги и гул многих голосов - очевидно, вечеринка, именуемая встречей форума Агтустуд, уже была в самом разгаре.
- Серёга! - воскликнул уже довольно пьяный Салтыков, открывая дверь, - Заходи, не стесняйся, тут все свои!
Ккенг нерешительно прошёл в коридор и, сняв с себя куртку, высокомерно оглядел присутствующих в гостиной. Высокомерие это происходило от неуверенности в себе и некоторой закомплексованности; и чем более Ккенг робел перед незнакомым ему обществом, тем высокомернее и презрительнее делался его взгляд. Видно было, что к встрече этой, которая являлась самой первой встречей форумчан Агтустуд, он готовился с особенной тщательностью: на нём была фирменная толстовка и новые джинсы; волосы его были обильно уложены гелем. Ккенг, заработавший на этом форуме репутацию самого отчаянного спорщика и (как по большей части казалось ему самому) самого умного и компетентного чела во всех вопросах, затрагиваемых на форуме, старался и здесь с особенным пафосом держать марку.
В гостиной были только парни: Салтыков и его младший брат Бивис, Паха Мочалыч, которого почему-то все звали просто Павля, Андрей Торопов, именуемый на форуме как Райдер, и Лёха Ружников, известный на форуме под ником Флудман.
- Что это у вас такая тухлая встреча форума? - презрительно бросил Ккенг, садясь на угол дивана, - Хоть девчонок позвали бы для разнообразия…
Райдер и Павля понимающе переглянулись между собой. "И тут свой гонор показывает!" - подумали они, однако вслух ничего не сказали.
- Да Серёга, нет проблем! Щас всё будет, и девчонки будут, - засуетился Салтыков и, недолго думая, открыл список многочисленных контактов в своём мобильном и начал звонить.
- Алло, Наденька? Это Андрей Салтыков, - фамильярно начал он, позвонив по первому контакту, - С прошедшим тебя Новым годом и Рождеством! Счастья, успехов, всего-всего! Да, да, спасибо, Надюшкин! Сслуушай, - приступил он "к делу", - Какие у тебя планы на этот вечер? Да нет, ничего… А у меня предки свалили в санаторий, хата свободная, да… Мы с друзьями тут тусуемся, только тебя нам не хватает… Не придёшь? Почемуу, Надюшкин?.. Ну яасно… Ну как хочешь… Пока-пока.
- Чё, Андрюха, обломала она тебя? - заржал Мочалыч.
- Да и х… бы с ней, - неохотно отвечал Салтыков, - Сука, зазналась. Как же, она же у нас мОдель…
- Ну позвони ещё кому-нибудь, у тебя же много баб знакомых, - сказал Бивис, - А то мы просто тупо напьёмся, вот и будет вся встреча форума.
- Ща я Мими позвоню, - сказал Салтыков, имея в виду одну из форумчанок Агтустуда.
- Ты знаешь телефон Мими? - удивился Райдер.
- Я её в профкоме много раз видел - это же Маша Целикова, редактор газеты "Наш темп".
- Мими - редактор газеты "Наш темп"?
- А ты не знал этого?
- Не знал, - сказал Райдер, отчего-то краснея, - Так позвони же ей, пусть она придёт.
Салтыков энергичным жестом взял телефон и быстро отыскал номер Мими.
- Машенька? Это Андрей Салтыков, главный редактор портала Агтустуд, - представился он, вероятно, казавшись сам себе особенно важным в эту минуту, - В данный момент у меня дома проходит встреча форума, на которую я хотел бы пригласить тебя, так сказать…
- Я читала на форуме о предстоящей встрече, - отвечала Мими, - Но мне не очень нравится, что она проходит на квартире. Нельзя ли было организовать встречу форума где-нибудь в кафе, например? Я бы с удовольствием пришла…
- Не, ну МИми, - протянул Салтыков, почему-то делая в слове "Мими" ударение на первый слог.
- МимИ, - поправила его она.
- Ну хорошо, пусть так, - устало согласился Салтыков, - Так ты придёшь к нам на встречу форума?
- Сожалею, но, скорее всего, нет, - отказалась Мими.
- Ну, ясно. Пока-пока.
- Ну что? - спросил Райдер, когда Салтыков закончил разговор.
- Не придёт Целкина, - ответил он сквозь зубы.
- Целикова вроде, - осторожно заметил Райдер. Ему не нравилось, что Салтыков так презрительно отзывался о ней за глаза.
- Всё одно, - отмахнулся тот, - Целка она и есть целка. И ломается как целка, - добавил он, и, передразнивая её, запищал: - "Мне не очень нравится, что вы собрались на квартире, лучше бы в кафе, а то я боюсь, вдруг вы меня там все по очереди вы*бете, и от моей целки ничего не останется…"
- Уа-ха-ха-ха-ха! - заржали Мочалыч и Флудман.
- Ну чё делать-то? - заныл Бивис, - Скучно без баб…
- А давайте на форум залезем, вдруг кто-нибудь ещё изъявил желание прийти на встречу! - и Салтыков, недолго думая, уселся перед монитором.
- Ну чего там? - полюбопытствовал Мочалыч, заглядывая через его плечо в монитор, - Опять Лоли чего-то написала… Очередную тупость наверное. Можно даже не читать…
- Меня так бесит эта Лоли! - воскликнул Ккенг, - Я не знаю, все москвичи, что ли, такие же тормознутые ублюдки, как она, но она меня нереально бесит!
- Меня тоже, - сказал Мочалыч, - Однако, смотри, Ириска что-то написала в тему…
- Она хочет к нам присоединиться! - обрадовался Салтыков, - Но пишет, что не может приехать из Северодвинска, так как автобусы уже не ходят…
- Мдя, обидно, - вздохнул Флудман.