Странная все-таки женщина его первая жена. Когда ей нужны были деньги сверх той суммы, которую ежемесячно ей отсылал Тропилин, она вместо того, чтобы по-человечески рассказать о своих проблемах и попросить денег, начинала всячески оскорблять бывшего мужа и обливать его презрением. Представляла его подонком, оставившим её с маленьким ребенком на произвол судьбы. Такая вот несчастная страдалица, благодаря деньгам Тропилина не проработавшая ни дня в своей жизни. При этом она становилась в позу королевы в изгнании и требовала соответствующего к ней отношения. Мол, Тропилин должен за счастье почитать возможность принести ей денег на блюде с голубой каймой. Видимо, не совсем правильно понимала Воландовское "Сами принесут". То есть, просить нельзя, они сами обязаны нести. И надо их вынудить свои обязанности исполнять. Такая вот "Маргарита". Эту же манеру, похоже, переняла и Кристина.
Пока Тропилин изучал цифры, в кабинет зашла секретарша и поставила на стол поднос с кофе и печеньем. Кристина внимательно разглядывала секретаршу своими немигающими змеиными глазами. Это было весьма вызывающе и неприятно. Тропилину стало неудобно.
– Спасибо, Леночка, – поблагодарил он секретаршу. Та улыбнулась какой-то сочувствующей улыбкой, кивнула в ответ и пошла к выходу. Кристина, не отрывая глаз от секретарши, отправила в рот печенье и громко захрустела.
– А ты с обучением ничего не напутала? Я же за учебу твою плачу раз за семестр. То есть, два раза в год. Ты же мне эту сумму, как ежемесячный платеж обозначила.
– Ой, ошиблась. – Кристина хихикнула и изобразила пятиклашку у доски. Пятиклашка получилась отвратительная. Какая-то очень наглая и циничная.
– Не ошиблась, а намухлевала. – Тропилин решительно вычеркнул цифру из списка. – Насчет оплаты учебы поступим следующим образом. Два раза в год, по итогам семестра ты будешь предъявлять мне зачетку. За трояки я платить не буду. Ты в Университет учиться ведь ходишь, а не тусить?
Кристина закусила нижнюю губу.
– Теперь дальше. Это что за цифра. Еда?
– Ну да. Есть-то мне надо. – Кристина опять захрустела печеньем и демонстративно громко отхлебнула кофе.
– Судя по цифре, ты питаешься в ресторане "Шаляпин". Или даже в "Мечте Молоховец". – Тропилин крест накрест перечеркнул все остальные цифры и рядом написал свою. – Вот. Такой оклад получает в моей компании молодой специалист с университетским образованием. Платить буду, тьфу-тьфу-тьфу, если у меня все будет в порядке, пока ты не закончишь Университет. Потом все. Бесплатная раздача завершается. Если будешь учиться на трояки, финансирование также будет остановлено.
– А что же мне тогда делать? – Кристина приподняла нарисованные бровки.
– Работать идти. Я в твоем возрасте и в Университете учился, заметь, хорошо учился, и на трех работах работал, а из вещей у меня были джинсы, пара кроссовок и куртка. Зимой и летом – одним цветом.
– Ну, да! Железная кровать и чугунная соска. Слышали уже. Но у тебя же не было богатого папаши. А у меня есть. Почему я должна во всем себе отказывать?
– У меня никакого папаши не было. Ни бедного, ни богатого. И, может быть, поэтому у меня есть сейчас то, что есть. Я это все заработал. Своей головой. – Тропилин постучал кулаком по голове. – Ничего не украл и не приватизировал. Чего и тебе желаю. А кроме того во всем себе отказывать с такой вот от меня стипендией тебе не придется. Она в несколько раз больше пенсии, которую твоя бабушка от государства получает. А бабушка в отличие от тебя всю жизнь работала.
– Да уж! Стипендия! На приличные сапоги не хватит!
– Смотря какие сапоги ты считаешь приличными. Если "Балдинини", то хватит. И еще останется. Сапоги ты тоже каждый месяц покупаешь? У меня такое ощущение, что ты с Луны прилетела. А как же ты жить потом на зарплату собираешься?
– Я на зарплату жить не собираюсь.
– А! Понял, папочку пристрелишь и получишь наследство. Пока других реальных способов я чего-то не вижу, – сказал Тропилин и подумал, что надо бы съездить к нотариусу и завещать все деньги детскому дому.
– Я замуж выйду.
– За кого же это? Есть уже на примете безумец, готовый давать тебе деньги, которые все время заканчиваются? Хотя нет, он, наверное, будет давать тебе много денег и они никогда не кончатся.
– Не волнуйся. Именно такой обязательно найдется.
– Я не волнуюсь. Наоборот, радуюсь. Баба с возу – кобыле легче. Так, когда свадьба?
– Как мне получить мою стипендию? – Кристина встала, демонстрируя окончание разговора.
– Держи. – Тропилин достал бумажник и отсчитал нужную сумму. – Сегодня седьмое число. Каждый месяц седьмого числа будешь встречаться с моим помощником. Его зовут Илья. – Тропилин взял со стола визитную карточку своего помощника. – Ты его видела, вот его телефоны. Он будет тебе выдавать стипендию.
Кристина взяла деньги, визитку, и, не говоря ни слова, направилась к выходу.
– Спасибо, дорогой папочка. И до свидания, – вслед ей сказал Тропилин.
Кристина вышла и попыталась хлопнуть дверью, но не тут-то было. Дотягиватель сработал, дверь закрылась плавно и бесшумно.
Тропилин вызвал помощника и озадачил его ежемесячными выплатами стипендии Кристине.
– Ты там с ней построже, не церемонься. Если опоздает, а она обязательно опоздает, никогда не жди. Пусть она за тобой побегает.
– Понял. – Помощник чиркнул чего-то у себя в блокноте и удалился.
Тропилин подошел к окну и уперся в него лбом. Как же так его жизнь повернулась? Встреча с единственным своим ребенком превращается в пытку. Может, потому что Кристина не мальчик? И был бы у него сын, все сложилось бы по-другому? Наверное, все дело в бабах! Вот почему этим бабам обязательно из-под него чего-нибудь надо. Что первая жена, что вторая. При воспоминании о второй его слегка передернуло. Первая все-таки мать его ребенка и совершенно безумная женщина, а вот вторая…. Та еще штучка. И с мозгами у нее все в порядке. Хорошо в свое время его друг и адвокат Миша Зальцман уговорил составить брачный контракт. Он же взял на себя и все переговоры с невестой. Тропилин тогда пребывал в состоянии большой светлой любви и сопутствующей этой любви эйфории. В результате стараний Зальцмана при разводе отделался Тропилин всего лишь легким испугом. Правда, из городской квартиры жена вывезла всё. С тех пор Тропилин этой квартирой не пользовался. Да и как ей пользоваться, если там она с теннисистом кувыркалась. И до сих пор бы кувыркалась, если б Тропилин сюрпризом с дачи не приехал. Совершенно баба обнаглела. Добро бы, где-нибудь за границей муж находился, а то на даче в часе езды от дома! Перебрал накануне с одним из партнеров и решил отоспаться. Тропилин тогда к вечеру оклемался и придумал сюрприз жене устроить. Вдруг обиделась? Цветов купил. Хороший сюрприз получился. И ведь что обидно, Миша Зальцман с самого начала все про нее понимал. Предупреждал, что на акулу Тропилин напоролся. А он, как дурак, ей-богу, брюликами ее обвешал, машину купил, по заграницам возил, а уж шуб разных столько купил и не сосчитать. Целый холодильник шуб вывезла. И что интересно, и первая и вторая жена Тропилина отличались от остальных баб невероятной длины ногами. Ну, тянет Тропилина на этих газелей, что тут поделаешь. Интересно, существуют в природе такие бабы, которые и красивые, и умные, и не меркантильные? Такие, которым был бы нужен он сам – Ваня Тропилин. Или такая женщина только одна? Его родная мама.
Тропилин плюхнулся в кресло и стал растирать себе грудь. В последнее время сердце стало беспокоить его все чаще и чаще. Наверное, это незаметно подкралась к Тропилину старость. Надо бы пойти к докторам. Пусть дадут ему какую-нибудь таблетку от этой самой старости.
Вечером, когда он только приехал домой, ему позвонила первая жена.
– Тропилин! Какая же ты все-таки скотина, – сообщила она ему, когда он взял трубку. Тропилин не стал спорить. Зачем? Он внимательно слушал, что она скажет дальше.
– Всю жизнь держал меня на каких-то грошах, а теперь и вовсе решил денег лишить! И что мне теперь, по-твоему, делать? Может, ты и мне, как Кристине, посоветуешь идти работать?
"Почему бы нет?" – подумал Тропилин. – "Именно, работать. Идти мести улицы. Самая подходящая работа для женщины такой квалификации".
Конечно, вслух ничего такого он говорить не стал. Вслух он поинтересовался:
– Зачем тебе работать? Тебе разве не хватает твоей пенсии?
– Какой еще пенсии? Совсем обалдел! Мне до пенсии еще, как до неба.
– Я имел в виду деньги, которые я тебе ежемесячно выплачиваю на твой счет.
– Так ты же Кристине сказал, что теперь будешь платить ей стипендию. А мамочку, значит, на помойку?
"Хорошо бы", – чуть не сорвалась у Тропилина с языка.
– При чем тут стипендия Кристины?
– Значит, мои деньги останутся при мне?
– Мои деньги!
– Эти гроши!
– Если не надо, так и скажи.
– Надо, но мог бы и добавить.
– Не мог бы! Раньше эту сумму я вам выплачивал на двоих. Теперь она полностью идет тебе, а у Кристины своя стипендия. Надеюсь, ты поделишься с девочкой, чтобы она не умерла с голоду.
– Хам!
– А если вам мало, то попробуйте эти гроши заработать. Хоть раз! – Тропилин нажал отбой и захотел выпить водки. Однако когда он спустился в винный погреб, рука его сама собой потянулась к бутылке коньяка.
"Вот она – таблетка от старости", – думал Тропилин, сидя на террасе с видом на озеро. Коньяк он прихлебывал прямо из бутылки. – "Солнце, жара, виноград, дубовые бочки – в результате волшебный эликсир. Отхлебнул, и полегчало".
* * *
– Раз, два, три, четыре. Три, четыре, раз, два. Веселее, дамочки! – Эти слова раздавались музыкой в Вериных ушах. Утренняя зарядка в клинике "Вечная молодость" при хорошей погоде обязательно проходила на свежем воздухе. И Вера обязательно делала эту зарядку вместе с пациентками клиники.
Утренняя зарядка являлась личной разработкой тренера, которого Вера переманила из пригородного фитнес-центра. Эта зарядка представляла из себя смесь элементов лечебной физкультуры с китайской гимнастикой "Ци гун". Никто не бегал, не прыгал и не напрягался, однако после зарядки весы всегда показывали существенное снижение веса. Тот же тренер занимался с пациентками днем уже в тренажерном зале, а вечером в бассейне. Все занятия были групповыми и пользовались большой популярностью. Вообще, после появления в клинике Шуриной клиентки Евгении, которую Ашраф упорно называл феей, "Вечная молодость" приобрела репутацию заведения модного и респектабельного. К осени практически все номера клиники были заняты и желающие записывались заранее. Плюс осенний наплыв любительниц косметологических процедур давал существенное пополнение бюджета. О таком Вера даже не мечтала. Наконец ее вложения стали постепенно окупаться. Конечно, до полной окупаемости было еще далеко, но Вера уже смогла принять на работу и дополнительных охранников, и целый штат поваров. Правда, рецептуру и закладку она строго контролировала сама.
Клиника занимала все время Веры, не оставляя ей ни одной свободной минутки. И, как раньше жизнь ее была посвящена мужу и сыну, теперь Верина жизнь была неотделима от клиники. И, как раньше в заботах о семье, заботясь о клинике, Вера совершенно перестала заботиться о себе. Иногда только Шура Животова ловила Веру где-нибудь в коридоре клиники, ругала её, затаскивала к себе в кабинет и чего-то колола ей в лицо. Наверное, благодаря этому и благодаря регулярным физическим упражнениям, Вера по-прежнему выглядела отлично. Вот только волосы. Они имели гадскую привычку регулярно отрастать на полтора сантиметра в месяц. Вместе с ростом волос вылезала седина, которую необходимо было закрашивать. Поэтому Вера по наводке от Шуры раз в месяц посещала салон красоты "Люкс Престиж" недалеко от Шуриного дома. У "Люкс Престижа" были неоспоримые преимущества перед другими салонами красоты – он находился в ближайшем к клинике "Вечная молодость" спальном районе и имел свою собственную парковку. Поездку в "Люкс Престиж" Вера всегда совмещала с поездкой в гипермаркет, где закупала необходимые приправы, вино для попивающих клиенток и гостинцы для Акбара. Основные продукты клиника закупала непосредственно у поставщиков, консервы, морепродукты и особый хлеб Ашраф возил из Финляндии на своей "Ниве".
В этот раз Шура буквально насильно загнала Веру в "Люкс Престиж". Даже сама её записала к Тане на окраску волос.
– Вера Алексеевна! У вас же глаза старые стали. Вы что не видите? – сказала она, разглядывая Веру. – Может, окраска волос и не спасет положения, но хоть встряхнетесь. Вы же никуда из клиники не выходите. Скачете тут, как привязанная. Нет, все-таки жить на работе вредно для женского здоровья!
Вера посмотрела в зеркало. Стараниями Шуры лицо было безукоризненным. Кожа матовая упругая, без морщин. А вот глаза, действительно…. Чего же это? Вера испугалась.
– Может, старость наступает? – поинтересовалась она у Шуры.
– Какая старость? Вера Алексеевна! В вашем возрасте еще только вторая молодость обычно у людей случается, – возмутилась Шура. – В крайнем случае третья.
– А вдруг я чем-нибудь заболела? Нехорошим? – Вера тихонько потерла глаза. Вдруг пройдет?
– Да, ну вас. На мой взгляд, у вас элементарный недотрахеит. – Шура все-таки была доктором, и все вещи называла своими именами.
– Это что такое? – не поняла врачебного юмора Вера.
– Сексом вы последний раз, когда занимались? – Шура тяжело вздохнула и посмотрела на Веру как-то очень жалостно.
Последний раз Вера занималась сексом со своим бывшим мужем, а вот когда это было, она припомнить никак не могла. Давно, очень давно, в прежней жизни, поэтому она на всякий случай решила уточнить у Шуры:
– С кем?
– Какая разница? – Шура легкомысленно пожала плечами.
– Как это, какая разница? Разве можно сексом с кем попало заниматься? – удивилась Вера, в прошлом верная жена и образцовая мать.
– С кем попало не надо ни в коем случае! – согласилась Шура.
– Так, а мне не с кем. – Вера развела руками и огляделась по сторонам.
– Тогда непременно надо кого-нибудь подходящего найти. Причем срочно. – Шура тоже покрутила головой туда-сюда. – Тут у нас вряд ли, – резюмировала она. – В город надо почаще ездить. Там кто-нибудь обязательно для секса найдется.
– Сказала тоже. Гаишник, что ли? – По дороге в город Вера обычно никого кроме гаишников не встречала.
– А хоть бы и гаишник! Это же таблетка от старости и есть.
Вера фыркнула, представив секс с гаишником:
– Ничего подобного, – сказала она. – Таблетка от старости – это любовь. Взаимная. Ты, кстати, последнее время чрезвычайно похорошела.
– Еще больше на маменьку похожа стала? То-то и оно. Секс! – Шура потыкала указательным пальцем в потолок.
– Любовь! – Вера тоже потыкала указательным пальцем в потолок.
– Я и говорю, – согласилась Шура.
В поездку до "Люкс Престижа" Вера решила надеть кепку, ведь перед окраской волосы мыть не рекомендуется, а уж на немытых волосах седина и вовсе сильно бросается в глаза. Да и вообще, согласитесь, немытые волосы – зрелище не из приятных. Вера, конечно, могла бы нацепить и пластиковую заколку, но после свирепого взгляда, которым одарила эту заколку Шура, заколку пришлось выкинуть.
За время их совместной работы Вера и сама не заметила, как привязалась к Шуре. Общение с ней практически заменило Вере общение с подругами. Однако Шура была намного младше Веры и её подруг, и Вера еще переживала за нее, как за своего сына Петрушу, с которым виделась теперь совсем редко. Некогда было. Конечно, больше всего Веру и Шуру объединяло общее дело. Шура оказалась для Веры тем самым соратником и сподвижником, которого еще недавно ей так не хватало. Вера всерьез подумывала о том, чтобы предложить Шуре должность главного врача и выделить долю в прибыли клиники. Вера считала это справедливым, ведь все проблемы возникающие у медицинского персонала, она решала только, посоветовавшись с Шурой. А кроме того практически все пациентки так или иначе попали в клинику благодаря Шуре.
В последнее время Шура находилась в расстроенных чувствах из-за того, что стала замечать, как с каждым днем становится все больше и больше похожа на свою мать Эльвиру Викентьевну. И не только блистательной внешностью, но и категоричными заявлениями. То есть, все то, что Шура, по её словам терпеть не могла в матери, постепенно проявлялось в её характере, как переводная картинка. Вере же, наоборот, нравились проступающие в Шуре властность и категоричность Эльвиры Викентьевны. Она считала, что таким и должен быть идеальный главный врач солидной клиники. Шура очень переживала эту свою похожесть на мать и жаловалась Вере, что всё это результаты свалившейся на Шуру красоты. Мол, раньше она была нормальным человеком, а теперь стала Эльвирой Викентьевной, только Сюсеньки не хватает. Вера смеялась над Шурой и говорила, что раньше Шура была гусеницей, а сейчас стала бабочкой. А вот безукоризненный вкус был у Шуры всегда. Не зря же она собиралась учиться на художника. Именно поэтому Вера всегда прислушивалась с большим вниманием к советам Шуры не только по медицинским вопросам, но и по вопросам оформления интерьеров клиники, одежды и, конечно, собственной внешности.
Кепку Шура одобрила. Однако, несмотря на это, Вера в кепке все-таки постаралась не попадаться на глаза знакомым и клиентам. Особенно с такими странными старыми усталыми глазами. С глазами надо было срочно что-то делать, хорошо, что Шура это заметила.
Благополучно преодолев расстояние от парковки до входа в салон, в холле "Люкс Престижа" Вера в кепке, конечно же, натолкнулась и не на кого-нибудь, а на своего соседа олигарха городского масштаба Ивана Тропилина. Тропилин был в элегантном синем костюме и при галстуке. Таким Вера соседа еще никогда не видела, она призналась себе, что костюм Тропилину определенно идет, и распереживалась за свой затрапезный, практически деревенский вид. Еще и в кепке.
– Вера? – поинтересовался Тропилин, заглядывая под козырек Вериной кепки.
– Ну, да. Это я. Здрасьте. – Вера на всякий случай слегка прищурилась, чтобы он не разглядел старость в ее глазах.
– Здрасьте. Вы сюда, а я отсюда. – Он погладил ежик седых волос на голове и, понизив голос, проурчал Вере в ухо: – Задолбали меня эти голубцы.
– Вы про что? – не поняла Вера.
– Ну, эти. Нетрадиционные. Он мою лысину больше часа стриг. И так, и этак, – громким шепотом, оглядываясь по сторонам, продолжал Тропилин. – Пока я не озверел и не рявкнул "Хватит"! Только тогда он и отстал.
Видимо Тропилин имел в виду Яна. Ян был недавним приобретением "Люкс Престижа" и работал в той же смене, что и Таня. Вера представила, как плавный задумчивый Ян стрижет Тропилина, и захихикала.
– А чего вы к нему тогда пошли? – поинтересовалась Вера.
– Случайно. Мой мастер, ну, который натуральный, что меня всегда стрижет, ушел в запой. А я оброс уже, как дикобраз. Еду на работу, смотрю "Люкс Престиж". Ну и зашел. А тут такой люкс, такой престиж! Я думал он меня еще и целовать начнет. – Тропилина слегка передернуло.
– Да, бросьте! Он, зато, в запой никогда не уйдет.
– С чего бы это? В запой может уйти любой человек независимо от того голубец он или натурал. Все зависит от количества выпитого. – Чувствовалось, что Тропилин знает, о чем говорит.