Дэн обернулся, и в глазах у него потемнело. Элизабет вышла из-за его спины и протягивала руку вдове Джарвис.
Тонкие брови Хелен снова поползли вверх.
- Извините, - прощебетала она, - мы знакомы?
- Нет, и мне страшно жаль впервые встретиться с вами при таких обстоятельствах. Я Элизабет Стюарт.
- Элизабет?!
На мгновение Хелен Джарвис застыла на месте, пока до нее доходил смысл сказанного. То было затишье перед бурей. Элизабет заметила в крохотных глазках женщины проблеск понимания, затем они налились яростью. Щеки под клоунскими пятнами румян покраснели. Рука шарила в воздухе, ища невидимую опору.
- Вы - та женщина, - произнесла Хелен неожиданно низким и хриплым голосом. Элизабет опасливо шагнула назад. - Вы - та женщина с Юга, - прошипела разъяренная вдова, будто худших проклятий в ее словаре не было.
- Вообще-то я из Техаса, - вяло возразила Элизабет. Хелен спустилась на одну ступеньку. Из ее груди вырвался странный гортанный звук - то ли клекот, то ли рычание, все мышцы напряглись, как перед броском. Ее трясло, лицо налилось кровью от закипающего внутри бешенства. В целом вид был устрашающий; Элизабет замерла, как олень, ослепленный светом фар, и только ждала, что будет дальше.
- Шлюха! - взвизгнула Хелен, исходя яростью. - Как ты посмела прийти в этот дом! Как ты посмела!
И, прежде чем Элизабет успела взять дыхание, чтобы ответить, запустила в нее тарелкой с желе. В полете тарелка отпала, как использованная ступень от ракеты, и с грохотом рухнула на вымощенную камнем дорожку. Желатиновый ком, набрав скорость, угодил Элизабет прямо в грудь и лопнул, как переспевший арбуз. Во все стороны полетели куски желе и нарезанные фрукты. Ахнув от изумления, Элизабет прянула назад и упала, как подстреленная, широко раскинув руки.
Дэн тихо выругался, схватил Хелен за плечи, развернул лицом к двери и слегка подтолкнул. На его чистой рубашке блестели красные клейкие капли.
Вдруг распахнулась дверь, и на веранду высыпали дамы из лютеранской церкви Спасителя. На их лицах застыла вся гамма чувств от ужаса до любопытства. Мэйвис Гримсруд, почтенная особа, при виде Элизабет вскрикнула, хотя трудно было определить, что именно ее взволновало: состояние Элизабет или гибель сотворенного ею кулинарного шедевра.
- Тарелка бабушки Шумахер! - возопила она, едва ее взгляд упал на дорожку, подобрала в мясистую горсть подол домашнего хлопчатобумажного платья и принялась собирать фарфоровые осколки.
Дэн нашел глазами Кэтлин Гендерсон и подвел к ней вдову Джарвис.
- Кэтлин, будьте добры, отведите Хелен в дом и проследите, чтобы она легла.
- Чтобы легла! - упираясь при каждом шаге, выкрикивала Хелен. - Шлюхе этой скажите, чтобы легла!
Кэтлин, элегантная дама одних лет с Хелен, крепко взяла подругу под локоть и повела к дому, неодобрительно поджав губы.
- Ради всего святого, Хелен, к чему теперь рыться в этом грязном белье?
- Грязное белье! Я ей дам грязное белье! Но Кэтлин уже подводила ее к двери. Визгливые вопли неожиданно сменились хихиканьем, перешедшим в рыдание, и все стихло за закрывшейся дверью.
- Боже правый, - пробормотал Дэн, оборачиваясь к Эдит Трумэн.
Она махнула рукой, поняв его без слов.
- Пойду позвоню Доку.
Остальные дамы топтались у двери, не сводя глаз с Элизабет. Никто не спешил успокоить ее или помочь отряхнуть грязь с одежды; ни слова недоумения или сочувствия. Они сгрудились у дома Джарвиса, точно охраняли парадный подъезд от вторжения, и в их глазах отражались беспокойство, осуждение, равнодушие, - что угодно, только не жалость.
Элизабет стояла у ступенек, всматриваясь в лица. Лица были новые, но она читала на них те же чувства, что на лицах дам-родительниц из Лиги юниоров Атланты в день, когда по городу разнеслась шокирующая новость о ее разводе. Она всем чужая. Ее никто здесь не ждал. Отчуждение невидимым проливом протянулось между ними и ею. Этот пролив становился все шире, и никто не желал протянуть ей руку с того берега. Она была одна.
Это тоже было ей совсем не в новинку, но почему-то Элизабет стало так больно, как никогда не бывало. Быть отвергнутой высшим обществом Атланты, когда развернутая против нее Броком кампания достигла апогея, было еще терпимо. Но стоять на лужайке у дома Джералда Джарвиса в заляпанной красными пятнами вишневого желе майке, под взглядами почтенных матрон… Слезы душили Элизабет, застилали глаза.
- Дамы, предлагаю вам вернуться в дом и приготовить кофе, - распорядился Дэн.
Он поддержал Мэйвис под локоть; она тяжело поднялась и пошла к двери. Осколки тарелки бабушки Шумахер хрустели под ее высокими ортопедическими ботинками. Здорово, подумал Дэн. Город еще гудит, пересказывая новость об убийстве, а здесь уже родилась новая легенда: как "эта стерва с Юга" довела бедную Хелен Джарвис до нервного припадка.
Когда дверь с громким стуком закрылась за последней из дам, он напустился на Элизабет:
- Черт возьми, я ведь просил вас подождать… Конец гневной фразы застрял у него в глотке. Элизабет стояла перед ним в линялых джинсах и университетской майке, глотала слезы и пыталась оттереть с одежды липкие пятна. Проклятье, она плачет. Он мог справиться с ее капризами и тирадами; ее ядовитое остроумие удерживало ее как раз там, где надо - на расстоянии вытянутой руки, не ближе. Но слез он не ожидал; более того, вообще никогда не знал, как вести себя с плачущей женщиной. Нечто подозрительно похожее на нежность шевельнулось внутри, и он досадливо поморщился.
- Вот так, - судорожно вздохнув, сказала она, растягивая дрожащие губы в ироничной улыбке. - Это мне за мою вежливость.
Большая прозрачная капля скатилась с ресниц ей на щеку, и Элизабет сердито смахнула ее. На коже осталась красная полоска желе. Чертыхнувшись, Дэн подошел к ней, на ходу вынув из кармана брюк безупречно белый носовой платок.
- Умеете вы разбудить лучшее, что есть в людях, - проворчал он, вытирая ей щеку и стараясь думать только о том, что делает. Его охватило непреодолимое желание обнять ее, и он едва справлялся с собой. Что-то мягок он стал. Видно, стареет.
Элизабет чуть не рассмеялась. Разумеется, он совсем не то имел в виду, но факт остается фактом: впервые в своей поганой жизни он действительно был любезен с нею. Да, был: в его глазах за раздражением проглядывало сочувствие, и он встал так, чтобы загородить ее от любопытных взглядов из окон дома.
- Вы не могли бы тереть чуть сильнее? - спросила Элизабет. - Кожа на левой щеке никогда не была мне особенно нужна, а вы уже почти целиком ее содрали.
Дэн сердито насупился, но стал действовать осторожнее.
- Спасибо, - пробормотала она, забирая у него платок. - Остальное, если вы не против, я сама.
Остальное было на груди. Мысль позволить его руке опуститься ниже, коснуться ее грудей не оставляла Элизабет с тех пор, как она случайно встретилась с ним взглядом, случайно задела кончиками пальцев его руку с платком. Всего лишь фантазия, игра воображения - прикосновение этих длинных, сильных пальцев к ее коже.
Он поднял глаза, и их взгляды встретились. Элизабет моргнула, точно пытаясь выйти из оцепенения, и провела кончиком языка по нижней губе.
Он хотел поцеловать ее, и был момент, когда просто не понимал, почему нельзя сейчас же коснуться губами ее губ и узнать их вкус. Он твердил себе, что это обычная реакция здорового мужчины на близость женщины, гормональный всплеск и ничего больше, ничего сложного, ничего эмоционального. Она раззадорила его, вот и все, а тело реагирует, как ему положено природой.
Он обнял ладонью ее щеку, придерживая большим пальцем подбородок, и повернул ее лицо чуть вбок, чтобы было удобней…
Дэн!
Резкий голос Эдит Трумэн развеял чары. Дэн тряхнул головой, прогоняя наваждение, и оглянулся. Эдит стояла в дверях с посудным полотенцем в руках, похожая на бабушку, зовущую его пить чай с пирогом. Она уже шестьдесят лет была замужем за Доком Трумэном, насмотрелась на людские страдания, достойно пережила трудные времена. Сейчас она выглядывала из дома, и глаза у нее молодо блестели.
- Только что звонил Марк, спрашивал, здесь ли ты. Они там вовсю готовятся к пресс-конференции и, кажется, никак не могут договориться, кому начинать…
Дэн махнул рукой, умудрившись вложить в этот жест и согласие, и недовольство одновременно.
- Уже еду.
И оглянулся через плечо на Элизабет.
- Поехали, горе мое, - бросил он, направляясь к машине. - Представление начинается.
- Вы не могли бы высадить меня у дома Джолин? - спросила Элизабет, с трудом поспевая за ним. - По-моему, если я появлюсь на вашей ассамблее в таком виде, то привлеку к себе ненужное внимание.
"Ты привлечешь к себе внимание, даже если оденешься монашкой", - подумал Дэн, но оставил этот комментарий при себе и только буркнул "да".
- Вы просто душка, - промурлыкала она, забираясь в машину, и еле удержалась, чтобы не хихикнуть, таким взглядом он ее обжег. Хочет, чтобы она думала, будто он просто грубый солдафон с шерифской бляхой на груди, и не замечала бы, что в нем есть что-то хорошее.
- Не копайтесь там, - брюзгливо напутствовал он, поудобней устраиваясь за рулем. - Я вам не заказное такси, так что не ждите, что буду торчать под дверью, пока вы терзаетесь сомнениями, в чем этой весной принято ходить на пресс-конференции.
- Есть, сэр, - лихо вскинула она ладонь к виску, за что заслужила очередную порцию ворчания, затем блаженно откинулась на спинку сиденья и внимательно смотрела на Дэна, пока он выруливал на дорогу. - Как ни трудно мне вести себя с вами цивилизованно, - серьезно сказала она, - я вам благодарна.
- За что?
Элизабет бездумно играла со стропой ремня безопасности, чувствуя себя крайне неуверенно. Ругаться с Дэном она могла сколько угодно, но то, что происходило сейчас, было куда опаснее. Так он, чего доброго, начнет ей нравиться, а это никому не нужно.
- За любезность, - помолчав, ответила она.
- Это врожденное, я ведь родом со Среднего Запада.
- Ни у одной из тех дам, что высыпали на меня поглазеть, таких врожденных качеств не наблюдалось.
- Вы здесь человек новый, - начал Дэн, немного смущенный необходимостью оправдываться за своих земляков. - Они ничего о вас не знают, кроме…
- Кроме того, что я скандально известная разведенная охотница за мужчинами с проклятого Юга, - с грустной гримасой закончила Элизабет. - Они знают то, что прочли в газетах и что я не такая, как они. Для меня это не новость, шериф. Это я уже проходила, и позвольте сообщить вам, что по сравнению с дамами из Атланты ваши - просто мирные старые курицы. Вот только я последнее время не в форме.
Дэн смотрел на нее, вспоминал, какая боль была в ее глазах еще недавно, и его любопытство разгоралось все сильнее. На минуту он забыл, что не хочет знать об этой женщине ничего, кроме ходящих по городу слухов.
- Представить не могу, что в Атланте вы не пришлись ко двору.
Она повела бровью.
- Почему? Потому что я по-южному тяну слова? Так вот, слова я тяну не так, и родословная у меня не та, и родилась я не в том городе. Единственное, что я сделала верно, - вышла замуж за деньги, и такие деньги, что всем этим аристократкам с голубой кровью приходилось считаться со мной и улыбаться мне, как лучшей подруге. Но истинные южанки как раз тем и отличаются, что способны воткнуть вам в спину нож по самую рукоятку, продолжая безмятежно улыбаться. Поверьте мне: нет существа более злобного, чем милая дама из Лиги юниоров Атланты. Там я постоянно чувствовала, что они думают, будто я недостаточно хорошо воспитана, чтобы не носить белые туфли после Дня труда.
Дэн затормозил напротив дома Джолин Нильсен и выключил мотор.
- А почему нельзя носить белые туфли после Дня труда?
- Не бывать вам в Лиге юниоров, - рассмеялась Элизабет. Напряжение постепенно отпускало ее.
- Я просто безутешен.
- А я благодарю вас. - Мягко улыбаясь, она протянула ему его платок. - Спасибо. До встречи на пресс-конференции, ковбой.
Он кинул платок в висящую на ручке двери корзинку Для мелочей и бросил на Элизабет быстрый прощальный взгляд.
- Прошу вас, постарайтесь обойтись без проблем.
Она взмахнула ресницами с видом воплощенной невинности, повесила на плечо сумочку и вышла из машины. - Проблемы? А что это такое?
ГЛАВА 9
- Боже всемогущий, она как набросится на меня, - рассказывала Элизабет, стаскивая через голову футболку, - прямо на меня, представляешь, как одержимая, - глаза бешеные, вся трясется, на голове этот вшивый домик с полметра высотой, и физиономия будто после взрыва на косметической фабрике. Сколько живу на свете, ничего подобного со мной не случалось.
Джолин с гримасой отвращения приподняла футболку двумя пальцами за ворот и бросила ее на пол.
- Кажется, теперь я понимаю, как должна была чувствовать себя Королева скачек, когда я застукала ее в постели с Бобби Ли и погналась за нею с духовым ружьем, из которого мы стреляли крыс. - Элизабет содрогнулась, вспомнив безумное лицо Хелен Джарвис перед тем, как та запустила в нее тарелкой. - До сих пор поджилки трясутся.
В джинсах и лифчике она подошла к платяному шкафу подруги, ища среди висящей на вешалках одежды что-нибудь подходящее для пресс-конференции. Выбор был невелик; гардероб Джолин существенно оскудел за прошедшие после развода годы. Ни одного костюма или хотя бы светлой блузки. Зимой Джо довольствовалась мужскими фланелевыми рубахами, а летом - мужскими полотняными. Ее наряды были такими же, как она сама - безыскусными, непритязательными; они красноречиво свидетельствовали о том, что их хозяйка себя недооценивает. Не забыть потащить Джолин по магазинам, когда все немного устроится и они начнут зарабатывать хоть что-то… Элизабет залезла в самые недра шкафа и извлекла огромного размера блузу из какой-то золотистой ткани. Для дневного времени это, пожалуй, ярковато, но все же лучше, чем выношенная майка с эмблемой машинного масла "Шелл".
- Вот это подойдет.
- Погоди, это же моя лучшая рождественская блузка! - всполошилась Джолин.
- Я буду осторожна.
- Только попробуй прожги в ней дырочку, и я тебя убью.
- Продадим до Рождества много-много газет, и я куплю тебе две от Кристиана Диора в качестве премии, - пообещала Элизабет, застегивая огромные роговые пуговицы. - Разумеется, если только никакая сумасшедшая меня до тех пор не задушит, - остановившись на третьей пуговице, добавила она. В ее глазах еще брезжили следы смятения и обиды. - В голове не укладывается. Джо, я ведь только нашла тело, я ведь его не убивала. Ну скажи, чем я так насолила Хелен Джарвис, чтобы она кидалась в меня тарелками с желе?
Джолин сидела на кровати и задумчиво чертила пальцем по пыльной поверхности ночного столика. Она знала Элизабет с Эль-Пасо, когда сама впервые сорвалась с отцовского короткого поводка, а Элизабет одна растила маленького сына, училась и работала на двух работах, чтобы не умереть с голоду. Тогда началась их дружба, которой ничего не могли сделать ни радости, ни горести, ни превратности судьбы и семейного положения. Она знала Элизабет лучше всех и понимала, как больно заденет подругу то, что она сейчас услышит. Несмотря на внешне легкое отношение ко всему на свете, сердце у Элизабет было на редкость мягкое, а досталось ей в последнее время больше, чем кому-либо.
- Дело не в том, чем ты насолила Хелен, - неуверенно начала она, - а в том, что думает Хелен о твоих отношениях с Джералдом.
Элизабет смотрела на нее, ничего не понимая, и Джолин заторопилась еще больше, морщась от слов, которые приходилось говорить:
- Все утро по городу ходят слухи, что вы с Джералдом встречались в "Тихой заводи" не просто так. У Элизабет отвисла челюсть.
- Я же едва его знала! - запротестовала она, отпрянув, будто Джолин хотела ударить ее, - а то, что знала, не вызывало во мне ничего, кроме отвращения!
Джолин нарисовала на пыльном столе грустную рожицу.
- Да, конечно… но ведь говорят. Не сомневаюсь, что Хелен Джарвис больше печалят слухи, чем то, что Джералд лежит в холодном подвале у Дэвидсона. Ты мешаешь ей скорбеть, как подобает порядочной вдове.
- Бр-р-р, - передернулась Элизабет. Ее затошнило от одной мысли об интимных отношениях с Джералдом Джарвисом. - Где ты это услышала?
- В "Чашке кофе". Я зашла на минутку, надеялась застать того мужика из криминального бюро.
- И застала?
- Нет, но зато Филлис поделилась со мной последними сплетнями. Ведь все знают, что труп нашла ты.
- И все знают, что я буквально теряю трусы, как только почую двуногое мужского пола, - с горечью заметила Элизабет, понурив голову и тяжело вздыхая. - Неважно, как оно выглядит, ведет себя, чем пахнет. Если у него что-то болтается между ног, то я тут как тут, на все готовая.
- Филлис не только мне об этом сказала. Не то чтобы людям до этого есть дело, но Джолин по опыту знала, что охотнее верят слухам, чем чистой правде. А в маленьком городке сплетни - бесплатное приложение к утренней чашке кофе.
- Ну что ж, спасибо Филлис.
Элизабет плюхнулась на кровать рядом с подругой и уставилась на свое отражение в зеркале напротив. Глаза у нее были красные, воспаленные, и ее замечательный тональный крем от Элизабет Арден ей сейчас совсем не повредил бы. В душе у нее росла гулкая пустота отчаяния. Она провела рукой по волосам и еще раз вздохнула.
- Я правда хотела, чтобы здесь все пошло по-другому, - начала она, решив выговориться в слабой надежде, что станет немного легче. - Я хотела, чтобы это место оказалось зачарованным царством, где никто не знает Брока Стюарта и люди не бросаются на сплетни, как псы на кость. - Она невесело рассмеялась. - Но вместо страны Оз я попала в кроличью нору. У моего дома валяются трупы, женщины швыряются в меня едой, его светлость шериф тащит меня в участок, как сбежавшего преступника. Господи, лучше бы я в монгольскую степь уехала. Джолин дружески толкнула ее плечом:
- Тебе бы там не понравилось. Там нет вкусных шоколадок, потому что все готовят только из скисшего молока яков.
Элизабет слабо улыбнулась. Одна подруга у нее есть, а это уже что-то.
- Правда?
- Спрашиваешь. - Джо полезла в ящик ночного столика. - Тебе "Сникерс" или "Баунти"?
- "Сникерс".
Она достала один батончик для Элизабет и один для себя, и они обе молча зашуршали обертками.
- Как там на стройплощадке? - спросила Элизабет. Джо откусила еще кусочек, прожевала, откашлялась.
- Примерно как на вечеринке, только немножко зловеще. Какая-то праздничная обстановка, повсюду шныряют репортеры, болтают, пьют кофе. Ребята из криминальной лаборатории тоже устроили потеху.
- Ты что-нибудь узнала?
- Кроме пары бородатых анекдотов про отрубленные головы? Немного. - Она откусила еще кусочек и с набитым ртом продолжала:
- А, вот, по-моему, это любопытно: его убили не в машине. Самые большие пятна крови - в юго-западном углу стройплощадки.
Элизабет медленно жевала орешек, а мозг ее лихорадочно работал.
- А зачем было запихивать его обратно в машину? Янсен говорит, по их мнению, какой-то бродяга убил его, чтобы обчистить карманы. Зачем еще потом терять время, тащить тело в машину, особенно если он собирался и машину угнать?
- Может, чтобы ехать было веселей?
- Джолин!