Освободив руку, Августа быстро направилась к калитке, нисколько не сомневаясь, что на этот раз он не станет ее задерживать. Черт побери, хорошо ли быть таким предсказуемым?
- Мисс Миллер, - окликнул девушку Скотти. - Теперь, когда вы спасли мне жизни и вас так полюбила моя собака, не кажется ли вам, что пора мне начать называть вас Августой? - Он забежал вперед и преградил ей дорогу. - А еще лучше Гасти.
Скотти произнес ее имя так нежно, что у Августы сладко защемило сердце. Темные глаза его казались бездонными, они словно втягивали ее в свою глубину. Его взгляд скользнул по ее губам, потом снова впился в глаза. Он хочет поцеловать ее? Нет, это невозможно. То есть вполне возможно, но наверняка ей не понравится. Или даже понравится, но тогда непременно сделает ее несчастной. А может быть…
- Да, да, конечно, - поспешно произнесла она. - Зовите меня Августой.
Скотти легко коснулся губами ее губ. Августа застыла, боясь пошевелиться. Он чуть отстранился, посмотрел на нее и вновь приник к ее губам. И тут ее захлестнула горячая волна возбуждения. Последнее, что она видела, это как закрылись глаза Скотти. Его поцелуй был властным и нежным, он не умолял, он требовал ответить с той же страстью. И Августа ответила…
Дальше она уже ничего не помнила. Ветер вдруг стих, птицы замолчали, весь мир замер и стал медленно уплывать куда-то. Руки и ноги сделались вдруг ватными. Долго сдерживаемые эмоции завладели всем ее существом.
Скотт крепко сжал руки в кулаки, борясь с искушением прижать Августу к себе. Если он не остановится сейчас, пока еще способен рассуждать здраво, он не остановится вообще.
Он смотрел, как открылись глаза Августы, полные сдерживаемой страсти. Она была напугана - причем больше своим откликом на его поцелуй, чем его дерзостью, - и выглядела при этом просто очаровательно.
Скотти улыбнулся.
- Знак моей признательности, - произнес он, имея в виду поцелуй.
Неуверенный кивок.
- Можете называть меня Гасти. Выбирайте, как вам больше нравится, - у девушки вырвался нервный смешок. - Но только не Гусси, - предупредила она, делая шаг назад. - Моя бабушка называла меня Гусси. Она умерла. С тех пор меня так никто не называл. - Августа улыбнулась. - Я ненавидела, когда меня так называли, но приходилось терпеть. - Она быстро открыла калитку и проскользнула в свой двор. - Мне кажется, мне просто не подходит имя Гусси. Гасти еще куда ни шло…
С той стороны забора еще несколько минут слышалось растерянное бормотание, затем раздался звук закрываемой двери. Скотти коснулся пальцами собственных губ, еще хранивших вкус поцелуя. И улыбнулся Берту. - Вот так, мой друг, рождаются мечты, - заявил он, потрепав пса по голове.
Глава 5
Бертрам Т. Гудфеллоу очень скучал по маленькой девочке. Так было не всегда. Сначала он рад был от нее избавиться. Но потом обнаружил, что с нетерпением ждет следующего приезда малышки.
После того как они с хозяином переехали в большой дом, девочка уже не таскала его за хвост и не пыталась на нем прокатиться. Удовольствие, которое она получала, пытаясь завязать ему на ухе бант или накормить попкорном, видимо, осталось в прошлом.
Теперь девочка каталась по двору на колесах. Иногда они с хозяином играли на ковре в спальне. Их возня сопровождалась смехом и визгом до тех пор, пока хозяин не притворялся мертвым. Тогда малышка испуганно убегала в ванную. Иногда они садились рядом и хозяин читал вслух книжку с яркими картинками. Или играли во дворе в какую-то игру с мячом и палкой. А сегодня они красили стены в одной из комнат второго этажа.
Берт несколько раз поднимался проверить их работу. Но и без этого он знал, что в комнате царит чудовищный беспорядок. Эти двое всегда переворачивали все вверх дном.
Спускаясь в очередной раз по ступенькам, Берт услышал легкие шаги девочки. Поскольку в обязанности Берта входило присматривать за Хлоей в отсутствие хозяина, он поспешил за ней и нашел ее на заднем дворе, всю вымазанную красной краской.
Сначала ему показалось, что малышка пытается покрасить забор собственным платьем. Берт не стал раздумывать, зачем ей это надо, его дело было следить, что с девочкой ничего не случилось. Когда же он убедился, что все в порядке, и собрался уже было улечься в тени, малышка подтащила к забору шезлонг и открыла калитку, ведущую в соседний сад.
Им обоим нравился этот сад. Такой красивый, ухоженный. Цветы источали райский аромат, и Берт с удовольствием наблюдал, как девочка рвет их. Он забеспокоился, только когда Хлоя открыла дверь соседнего дома и вошла внутрь - и то только потому, что соседка явно не одобряла незваных гостей, во всяком случае, четвероногих.
Августе показалось, что кто-то вошел через заднюю дверь. Но все произошло так быстро, что она не могла бы сказать с уверенностью. В доме было тихо, и Августа продолжала играть. Концерт си минор Бруха поглотил все ее чувства и помыслы. Это было очень романтическое произведение, которое она не играла уже несколько лет. Но сейчас концерт как нельзя лучше отражал царившее в ее душе смятение.
А виной всему был Скотти. Именно из-за него она чувствовала это самое смятение. Весь день она лихорадочно поправляла картины на стенах, стопки нот, диванные подушки, книги на полках - и все равно не могла избавиться от снедавших ее беспокойства, чувства тревоги и раздражения.
Она специально выбрала произведение, которое редко играла, чтобы можно было полностью сосредоточиться. Чтобы прогнать из памяти вчерашний поцелуй. И почему она позволила этому случиться? Из любопытства? Если так, то это просто глупо. Теперь, когда она знает, как целуется этот мужчина, ей ничуть не легче жить с ним рядом.
Однако и Брух не помогал. Она несколько раз прерывала игру, пытаясь стряхнуть с себя воспоминания.
- Вы что - сделали ошибку? - послышался вдруг за спиной тонкий детский голосок.
Августа чуть не подпрыгнула от неожиданности и обернулась. Перед ней стояла маленькая девочка, вымазанная с ног до головы красной краской. Коротко стриженные темные волосы, карие глаза, синяя футболка с надписью "Папина дочка".
- Ты кто? - ошеломленно спросила Августа.
- Я - Хлоя. Так вы сделали ошибку, правда? - девочка понимающе кивнула. - Я-то знаю, что это такое.
- Знаешь? - переспросила Августа, оправившись ровно настолько, чтобы подойти к окну и посмотреть, нет ли рядом отца девочки, который наверняка был инициатором этого вторжения. - Ты знаешь эту музыку? Слышала ее раньше?
Вряд ли, учитывая музыкальные вкусы ее отца, - но спросить никогда не лишне.
- Нет. Но когда фальшивят, у меня болят уши. - Хлоя зажала уши ладошкой и кулаком второй руки, в которой сжимала цветы. - Как если кто-то громко кричит неподалеку.
Августа понимающе кивнула и, не обнаружив в своем саду соседа, снова повернулась к девочке.
- Какие красивые цветы. Где же ты их взяла?
- Я собрала их для вас. - Хлоя протянула Августе букет, с которого падали на чисто вымытый пол комья земли. - Если поставить их в воду, они не умрут.
- Спасибо, - Августа не могла сердиться на малышку. - А знаешь еще один секрет про цветы?
- Какой?
- Ладно, скажу. Если срывать цветы, а не вытаскивать их с корнем, они вернутся к тебе на следующий год. И можно будет снова их собирать. Пошли, покажу тебе, как надо.
- А вы целыми днями только играете и больше ничего не делаете? - поинтересовалась Хлоя, следуя за Августой.
- Почему же. Еще я преподаю музыку.
- Мой папа тоже учитель.
- Да, я знаю. - Августа обернулась и увидела, что девочка, встав на цыпочки, внимательно разглядывала лежащие в раковине цветы. - Краска уже высохла?
- Да. - Хлоя потерла руками футболку и подняла их вверх, демонстрируя, что на руках не осталось новых пятен. - Это все равно старая футболка. Папа заставил меня надеть ее на случай, если запачкаемся краской.
Девочка наклонилась, чтобы почесать коленку.
- Хорошая идея, - одобрила Августа. - И что же вы красили? - спросила она, открывая ящик и доставая кухонные ножницы. Заодно она прихватила баночку из-под желе, запас которого держала для племянников. - В такой красивый красный цвет.
- Я сама выбирала краску, - гордо заявила малышка. - Папа сказал, что это моя спальня и я могу сама выбрать для нее цвет. Кроме черного. И кроме потолка. Его он уже выкрасил в белый цвет. О, - Хлоя закатила глаза, услышав жалобное поскуливание за дверью. - Это Берт. Он тоже хочет войти.
- Хм… нет, - поспешно сказала девушка, видя, что Хлоя направилась к двери. - Давай я покажу тебе, как срезать цветы, а потом ты можешь поиграть с ним возле дома. Хорошо?
Она постаралась как можно доходчивее объяснить внимательно слушавшей Хлое, что корни надо оставлять в земле.
- А если ты забыла взять с собой ножницы, надо зажать стебелек здесь и здесь и обломить его. Тогда цветы поживут еще немного в воде.
- Мне не разрешают играть с такими ножницами, - пожаловалась Хлоя. - Они слишком острые - я могу выколоть себе глаз. У меня есть свои ножницы, но они даже бумагу режут плохо.
- Ну, тогда тебе надо обламывать стебельки, следя за тем, чтобы корни оставались в земле. Это очень легко.
- А вы будете еще играть? - спросила Хлоя. - Можно мне послушать? Я слышу вашу музыку из дома, но здесь ведь лучше.
- Но что скажет твой папа? Он знает, что ты здесь?
В этот момент Берт сердито зарычал за дверью и послышался голос Скотти, зовущего дочь.
Они встретились на пороге.
- Хлоя, - сказал, нахмурившись, Скотт. - Я ведь говорил тебе, что нельзя уходить со двора без спросу.
- Знаю, знаю, - девочка явно не боялась отцовского гнева. - Но если открыть калитку, получается, что это один большой двор, а не два маленьких.
- Нет, - Скотти покачал головой. - Калитка должна оставаться закрытой, пока тебе не разрешат ее открыть. Этот двор принадлежит мисс Миллер. И только с ее разрешения ты можешь сюда заходить, спросив перед этим меня. Понятно?
- Разрешение, разрешение… - капризно протянула девочка. - На все, чего мне хочется, я должна спрашивать разрешение!
Скотти наклонился к дочери так, чтобы видеть ее лицо.
- Мне очень жаль, детка, но так будет и дальше. У всех людей есть правила, которым они вынуждены подчиняться. Некоторые правила существуют для нашей безопасности. Некоторые просто для того, чтобы мы не забывали быть вежливыми с другими людьми. Для тебя тоже есть свои правила, и ты должна знать о последствиях, когда их нарушаешь.
Хлоя презабавно нахмурилась, став похожей на маленького сердитого зверька. Августа тихонько рассмеялась, заметив, что недовольная гримаска девочки точно повторяет выражение лица самого Скотти.
Скотти и девочка повернулись в ее сторону.
- У вас тоже так много правил, мисс Миллер? - спросила Хлоя.
- Конечно, - кивнула Августа. - Но это совсем другие правила. Взрослые. Их тоже очень много.
- Могу я попросить попить? - вежливо попросила малышка.
Скотти открыл было рот, чтобы напомнить ей, что в чужом доме неприлично что-то просить, но Августа жестом остановила его.
- Конечно. Хочешь сок?
- А какой? Я больше всего люблю яблочный.
- Какая удача! У меня как раз есть яблочный.
Когда Августа отошла от столика, который до этого загораживала, Скотти увидел баночку из-под желе со стоящими в ней маргаритками. Он быстро взглянул в окно на сад, затем глаза его встретились с глазами Августы. До конца жизни она будет вспоминать этот взгляд, в котором читался неподдельный ужас.
- Хлоя, - сказал он. - Надеюсь, тебе не пришло в голову рвать цветы в саду мисс Миллер?
- Ну конечно, она нарвала мне цветов, - Августа поспешила прервать Скотти, пока девочка не поняла по его тону, что ею недовольны. - Смотрите, какие они милые! Правда, Хлоя вырвала несколько кустиков с корнями, но мы договорились, что в следующий раз она будет осторожнее. Правда, Хлоя?
- Правда, - улыбнувшись, девочка быстро выпила весь сок.
Скотти внимательно посмотрел на Августу, но ничего не сказал. Дождавшись, когда Хлоя закончит пить, он напомнил, что надо поблагодарить хозяйку, и объявил, что им пора домой.
- Но я хочу послушать музыку, - возразила Хлоя.
- Ты можешь послушать ее от нас.
Да… Когда Скотт Хэммонд исполнял роль отца, он становился просто другим человеком. Тот прежний ужасный Скотт Хэммонд искал любой предлог, чтобы нарушить ее покой. Директор Хэммонд спокойно и по-деловому делал то же самое. Но папа Скотт Хэммонд хотел уйти отсюда поскорее.
- Знаешь что, Хлоя, - произнесла Августа, глядя, как Скотти почти тащит девочку к двери. - Я дам тебе время дойти до дома, выбрать удобное кресло или лечь, а сама открою окна и сыграю песенку специально для тебя. Идет?
- Какую? - Хлоя не желала вступать в переговоры, не обладая всей полнотой информации.
- Я знаю одну песенку о девочке, которая выкрасила свою комнату в красный цвет. Только она была помладше тебя - ей было пять лет.
- И мне пять!
- Пять? А я была уверена, что шесть. Может, даже семь!
- Нет, мне пять, - Хлоя была явно польщена.
- Ну вот, и той девочке в песенке тоже пять. Хочешь, чтобы я сыграла ее для тебя?
- Да. Только не отрывок - а всю целиком!
- Конечно. Только знаешь - в этой песне нет слов. Ты должна закрыть глаза и представить себе эту девочку. Сможешь?
- Конечно. Я многое умею делать в голове. Пошли, папа!
Но папа не сразу повернулся к выходу. Он не мог отвести глаз от Августы. И во взгляде его горело уже знакомое ей желание. Скотти тоже не забыл вчерашний поцелуй.
У Августы вдруг закружилась голова и чуть онемели кончики пальцев.
- Может, мне подождать? - спросила она. - Пока вы ее вымоете. Она так измазалась!
Скотти молча покачал головой, затем пояснил:
- Через три часа ей все равно пора купаться. Еще через час - спать. А в девять я выйду на крыльцо.
Августа не знала, что на это ответить. Скотт не просто делился с ней информацией - это было откровенное предложение, которое она не могла не понять.
Прежде чем она успела придумать ответ, Скотти ушел. Что ж, у нее хоть есть время на раздумья. Она и так уже думает о Скотте Хэммонде куда больше, чем хотелось бы. Пожалуй, для обоих будет лучше, если теперь она станет его избегать. Обходить или переходить на другую сторону улицы, едва завидев его вдалеке.
Если человек проиграл несчетное число этюдов и теперь запястье больно ноет, а по телевизору ничего нет, и трижды прочитана одна и та же страница в книге - что плохого в том, чтобы выйти ненадолго на крыльцо подышать воздухом?
Августа выключила свет и постаралась не хлопнуть дверью. Вместо того чтобы сесть на плетеный стул, на котором ее было бы слишком хорошо видно, она опустилась на верхнюю ступеньку и устало прислонилась к перилам.
Впервые Августа увидела свой дом вот таким же теплым летним вечером и влюбилась в него с первого взгляда. И дом, и все, что его окружало, словно существовали в другом времени, по-хорошему наивном и спокойном. В том времени, когда достаточно было просто быть таким, какой ты есть, и совсем не обязательно становиться кем-то более важным и значительным. Чудное время, когда можно было бездумно валяться на траве, греясь на солнце, когда вечерние сумерки таили очарование, а не угрозу, и когда городок, где живешь, казался целой Вселенной.
А впрочем, была ли ее жизнь когда-нибудь такой простой и безмятежной? Или воспоминания о детстве - лишь сон, зыбкий мираж? Кто и когда запретил кататься возле дома на роликовой доске? В какой момент скрипка полностью заменила игры со сверстниками?
Ей нравился район, где стоял ее новый дом. Нравилось, что по субботам соседи подстригали свои газоны. Нравилось смотреть, как детишки катаются на велосипедах и играют с мячом на улице. Августе даже нравилась отведенная ей роль старушки мисс Миллер, которая, делая вид, что сердится, вытаскивает из своих клумб залетевшие туда мячи. Ей нравилось слушать, как мамы зовут своих детей ужинать, и наслаждаться тишиной по вечерам, когда всех маленьких обитателей улицы укладывали спать.
Нравилось думать о том, что ее район - один из миллиардов таких же небольших пригородных районов, где люди ведут размеренный образ жизни, занимаются простыми, обыденными вещами, которыми занималась и она, пока хирургические инструменты не изменили так круто ее жизнь. Человечество двинулось дальше без нее, но все же мир изменился не настолько, чтобы она не могла найти в нем нового места.
Странно, как это ей раньше не приходила в голову одна очевидная мысль: возможно, музыка изменила ее не так уж сильно, как ей казалось. Если ведешь другой образ жизни, это вовсе не значит, что ты меняешься изнутри.
Честно говоря, она не слишком задумывалась над всем этим в последнее время, просто плыла по течению. Все случилось так быстро. Боль. Операция. Жалостливые взгляды. Полный крах карьеры. Затем приезд в Тай-лервилл. Школа. Только теперь жизнь ее начала налаживаться, и она могла спокойно подумать о дальнейшем, наметить какие-то планы.
В соседнем доме тихо хлопнула дверь, и Августе вдруг захотелось стать невидимкой.
Да что же она делает? Неужели так и будет прятаться, чтобы избежать любых перемен в своей жизни?
Ей захотелось дать понять Скотти, что она принимает его вызов, что она не боится его, что хочет быть рядом с ним. При мысли о том, что он ждет ее на крыльце своего дома, кровь быстрее побежала по жилам, тело напряглось, изнывая от желания. Да, она хотела его. Глупо было себя обманывать. Хотела с самого начала, с тех пор, как увидела.
Закрыв лицо руками, Августа стала мерно раскачиваться взад-вперед. Она просто не могла больше бороться ни с ним, ни с собой.
Услышав шорох шагов на дорожке, девушка вздрогнула от неожиданности. Боже, что же ей теперь делать? Спрятаться? Убежать? Остаться?
Скотти вздрогнул, когда Августа появилась прямо перед ним, словно материализовавшись из сгущающейся тьмы.
- Вы напугали меня, - усмехнулся он, протягивая руки, чтобы обнять ее.
- Извините, я не хотела, - Августа отстранилась, избегая объятия.
- Ничего, - Скотти покорно сложил руки на груди. - Я не думал… то есть, я думал… - И он вдруг громко рассмеялся.
Августа тоже едва не засмеялась, но побоялась, что смех ее покажется Скотти истеричным.
- Добрый вечер, - сказал Скотти, словно начиная все сначала.
- Добрый вечер.
- Я пригласил бы вас погулять, но мне не хочется оставлять Хлою одну. Как насчет того, чтобы покачаться на качелях?
- На качелях? А, - догадалась девушка. - У вас на крыльце? Почему бы и нет.
- Вообще Хлоя спит крепко, - пояснил Скотти. - Но все-таки для нее это незнакомый дом в незнакомом городе с незнакомыми ночными звуками.
- Понимаю.
Он взял ее за руку, и Августа нервно вздрогнула от этого невинного прикосновения.
- Я оставил бы на крыльце свет, но… насекомые - вы понимаете.
- О, я тоже, - воскликнула Августа. - Я хочу сказать - именно поэтому я тоже не включила свет у себя. Жаль, что сейчас не полнолуние.
Они шли в полной темноте. Гравий громко хрустел у них под ногами. Действительно, полная луна была бы сейчас как нельзя кстати. Воздух, казалось, был пропитан романтикой, и им обоим было почему-то неловко.