Гейб поставил на пол ее чемодан и, приподняв брови, с подчеркнутой вежливостью спросил:
– Нужна поддержка?
– От Мэдисона? Это все равно, что подливать масла в огонь.
– У нас, Мэдисонов, это хорошо получается.
– Обещаю вспомнить об этом, когда мне вздумается развести огонь пожарче вместо того, чтобы потушить пожар.
– Этот пожар потушить будет непросто, – тихо сказал Гейб.
Лилиан не знала, как следует его понимать. Предупреждал ли он ее, или то была его очередная шутка? Немного поразмыслив, она решила принять последнюю версию.
– Я взрослый человек, – сказала она. – И сама принимаю решения. Мои родители об этом знают.
– Угу. – Она, похоже, его не убедила, но возражать он не стал, повернулся и направился к двери. – Ладно, если тебе не нужна моя помощь в разговоре с родителями, то я, пожалуй, пойду. Увидимся за ужином.
Он сказал это с потрясающей непринужденностью. Так, словно ни на миг не сомневался в том, что она ему не откажет. При этом явно подразумевалось, что после ужина они не разойдутся по своим домам. Гейб вошел в ее жизнь, в ее обычный распорядок дня и очень удобно там устроился.
Ну и что? Они оба согласились, что у них любовная связь, так к чему запоздалые приступы малодушия?
Но ответ на этот вопрос пришел сразу, со следующим ударом сердца: сколько бы Лилиан ни убеждала себя и других в том, что выросла, в ней крепко укоренилось сознание того, что заводить роман с Мэдисоном – дело опасное.
– Почему бы нам не сходить куда-нибудь вечером? – предложила она, повинуясь внезапному побуждению.
Ужин в ресторане все-таки больше похож на свидание. С этим она справится. Свидания более предсказуемы, они более обставлены условностями. Не придется опасаться острого и пронзительного ощущения близости, которое неизбежно родится в процессе совместного приготовления пищи и последующего ужина за кухонным столом. Свидание позволит ей держать дистанцию. Ну и что, если после свидания они поедут к нему и займутся любовью с необузданной страстью? Многие так и поступают после свидания. По крайней мере она о таком слышала.
– Отлично.
Отчего-то Лилиан показалось, что Гейб догадался о ее тайных мыслях. Но спорить он не стал, а просто вышел на террасу.
– Я за тобой заеду. В полседьмого подойдет?
– Я могу встретиться с тобой возле твоего дома. – Лилиан подошла к двери. – Идти совсем недалеко.
– Нет. Будет темно. Я не хочу, чтобы ты разгуливала одна после наступления темноты.
– Волноваться не о чем. Здесь, знаешь ли, не Чикаго времен "сухого закона". А сейчас, в мертвый сезон, и вообще тишь да благодать.
– Эклипс-Бей уже не тот город, каким он был во времена нашего с тобой детства. Теперь неприятности тут случаются не по вине одних лишь туристов. Колледж Чемберлена разросся, да и институт тоже. Так что я бы предпочел, чтобы ты не гуляла одна после заката.
Лилиан прислонилась плечом к косяку и сложила руки на груди.
– Ты всегда такой нудный? – спросила она с легкой насмешкой, скрывающей приятное удивление.
– Просто я осторожен.
– И может, совсем чуть-чуть склонен верховодить.
– Конечно, но разве я один такой? – Он прикоснулся губами к ее губам. – Пойди мне навстречу, ладно?
– Хорошо. Но только в этот раз.
Гейб удовлетворенно кивнул и быстро сошел по ступеням.
– Увидимся позже. Удачи в творчестве.
– А чем ты собираешься сегодня заниматься?
Гейб остановился и взглянул на нее через плечо.
– Я собираюсь залезть в Интернет, чтобы хорошенько покопаться в подноготной одного потенциального клиента "Мэдисон коммершл". А почему ты спросила?
Лилиан скорчила рожицу.
– Желаю приятно провести время.
– Мне кажется, я уже объяснял тебе, что моя деятельность в компании называется работой, а не приятным времяпрепровождением. – И Гейб одарил ее коронной улыбкой Мэдисонов – лениво-сексуальной. – Удовольствие приходит потом, после работы. Я тебе это докажу.
Гейб спустился к машине, открыл дверцу и сел за руль.
Наверное, она допустила ошибку, предположив, будто он стал жертвой переутомления потому, что работа в "Мэдисон коммершл" перестала приносить ему удовольствие. В определенном смысле, подумала Лилиан, Гейб прав. Но называть его взаимоотношения с "Мэдисон коммершл" просто работой было бы тоже не вполне правильно. Истина состояла в том, что компания "Мэдисон коммершл" была его страстью.
А страсть – это не просто приятное времяпрепровождение. Страсть – дело серьезное.
Лилиан всегда интуитивно чувствовала это, когда речь шла о ее творчестве, а теперь начинала понимать и применительно к их с Гейбом взаимоотношениям. Дело серьезное.
Лилиан вернулась в дом, закрыла за собой дверь, подошла к телефону и включила прослушивание сообщений. Сообщений было два. Первое, как она и думала, было от матери.
Может, оно и лучше – побыстрее через это пройти. Лилиан мысленно подобралась и набрала номер телефона отеля в Сан-Диего.
"Мы давно взрослые люди".
Элайн Харт ответила после второго гудка. Как это принято у матерей, она не стала ходить вокруг да около, а сразу перешла к главному:
– Что, скажи на милость, происходит там у вас в Эклипс-Бей?
– Это длинная история.
– Вчера звонил твой дед. Они с твоим отцом очень долго говорили. И разговор тот никак нельзя назвать легким и приятным. Не помню, чтобы эти двое когда-нибудь так друг на друга наскакивали. Салливан сказал, что ты закрыла "Прайвит эрейнджмент". Окончательно. Это правда?
– Да.
– Но, дорогая, почему? – Голос Элайн взметнулся вверх с раздраженными интонациями, столь характерными для матерей на всем земном шаре. – У тебя так хорошо все получалось.
Элайн не произнесла сакраментального "наконец-то", но это слово, пусть и не озвученное, повисло в виде многоточия в конце фразы.
– Ты знаешь, почему я это сделала, мама.
После непродолжительной паузы Элайн вздохнула:
– Твоя живопись.
Протяжные интонации испарились как по волшебству, отметила про себя Лилиан. Умные матери всегда чувствуют, когда следует отказаться от тактики, которая не приводит к успеху.
– Я думала об этом достаточно долго, мама. Мне надо убедиться, что я смогу.
– Неужели для этого так уж необходимо закрывать "Прайвит эрейнджмент"? Ведь разобраться, сможешь ли зарабатывать искусством себе на жизнь, можно было бы и без отрыва от основной работы, тебе не кажется? Ты всегда рисовала в свободное время.
Лилиан плюхнулась на диван и задрала ноги на журнальный столик.
– Я чувствую, что пришло время поставить искусство на первое место. Я не могу больше разбрасываться. Факт остается фактом – после целого дня в офисе я устаю. У меня не остается сил для работы.
Для работы. Лилиан сама немного удивилась тому, что употребила это слово. Употребила в том же смысле, в котором его использовал Гейб, – для определения того важного, чем она занималась в жизни. Искусство для нее не было хобби. Не было и приятным времяпрепровождением. И развлечением тоже не было. Оно было ее страстью.
– А если с картинами у тебя пойдет не так уж хорошо? – спросила Элайн. – Ты тогда снова откроешь "Прайвит эрейнджмент"? У тебя ведь остались и программа, и список клиентов?
– Я не хочу сейчас об этом думать, мама. Мне надо сосредоточиться на главном.
– Ты говоришь так, как твой отец и дед. – Элайн после некоторых колебаний решила копнуть глубже. – Салливан рассказал твоему отцу еще кое-что. Он сказал, что вы с Гейбом Мэдисоном встречаетесь… на людях.
Лилиан рассмеялась, сама не ожидая того.
– Готова поспорить, что он выразился куда откровеннее.
Элайн прочистила горло.
– Кажется, он употребил слово "сожительствуют".
– Так я и знала. – Лилиан опустила ноги на пол и придвинулась к самому краю дивана. – Митчелл Мэдисон все-таки наябедничал деду. Разве не забавно, что он с этой новостью отправился прямиком к Салливану? Спрашивается, почему он это сделал?
Наступила еще одна непродолжительная пауза.
– Так это правда? – строго спросила Элайн.
– Боюсь, что правда. – Лилиан скорчилась, крепко сжав телефон в руке. – Но я предпочитаю выражение "встречаться на людях" слову "сожительствовать".
– У мужчин в возрасте Митчелла и Салливана иной взгляд на эти вопросы. И иной лексикон для их описания.
– Я уже догадалась.
– Извини, что вмешиваюсь, но как Гейб определяет ваши… э… отношения?
"Мы давно взрослые люди".
– Я его об этом не спрашивала, знаешь ли. Послушай, мама, я знаю, что ты делаешь это из лучших побуждений, но наш разговор переходит на слишком интимные темы. Я вполне способна сама разобраться со своей личной жизнью.
– Когда в Эклипс-Бей сходятся Харты и Мэдисоны, это перестает быть личным делом каждого из них, – возразила Элайн.
– Ладно, пусть так. Но все же хочу заметить, что я сама способна со всем разобраться.
– Ты уверена?
– Конечно. Я не школьница, мама. Я уже давно самостоятельный человек.
– Тебе ни к чему лишние проблемы, а они у тебя непременно появятся, если в твою жизнь войдет Мэдисон.
– Гейб не такой, как остальные Мэдисоны. Он получил высшее образование и выстроил весьма успешный бизнес. Когда я была девочкой, я, помнится, часто слышала, как дед называл Гейба исключением, которое лишь подтверждает то правило, что у всех Мэдисонов на роду написано плохо кончить.
– Да, дорогая, я знаю. – Наступила еще одна небольшая пауза. – Но, только между нами – лично меня из всех Мэдисонов Гейб настораживал больше всех.
Лилиан похолодела.
– В самом деле?
Элайн ответила не сразу. Лилиан живо представила, как мать задумчиво смотрит вдаль, вспоминая прошлое.
– Не одна я за него переживала, – сказала наконец Элайн. – Мы часто говорили о нем с Изабель. Будучи еще совсем ребенком, Гейб отличался чрезмерной сосредоточенностью, слишком хорошо для ребенка умел владеть собой. Он никогда не терял головы, никогда не имел неприятностей в школе. Всегда получал хорошие оценки. Все это не вполне нормально.
– Ты хочешь сказать: не вполне нормально для Мэдисонов?
– Нет, для любого маленького мальчика. Теперь я понимаю, что даже тогда им двигала идея создания бизнес-империи.
– Думаю, ты права, – сказала Лилиан. – Он должен был что-то себе доказать. Но ведь он осуществил задуманное.
– Люди, которые ставят перед собой задачи длиной в целую жизнь, не меняются, даже если для всех окружающих очевидно, что они удовлетворили свои амбиции на все сто. Насколько я знаю, они продолжают себя подгонять. Это их неотъемлемое свойство.
Мэдисоны и их страсти.
– Мама, послушай, я же не…
– Я не хочу вмешиваться в твою личную жизнь, но все-таки я твоя мать.
– Я знаю, – со вздохом сказала Лилиан. – Ты должна делать то, что положено делать матери.
– Мне кажется, тебе следует принять во внимание, что Гейб остался все тем же.
– О чем ты?
– Компания "Мэдисон коммершл" всегда была главным делом его жизни. Была и остается. Все это упорство, вся эта железная воля, с которой он добивался того, что имеет сегодня, с годами только окрепли.
– И что?
– А то, – выпалила Элайн, – что если он решил встречаться с тобой на людях, как ты это называешь, то у него на то есть причина.
Лилиан почувствовала, как у нее свело внутренности.
– Не хочешь же ты сказать, что от меня Гейбу нужен только секс?
– Нет, не хочу. – Элайн выдержала паузу. – Откровенно говоря, я думаю, что Гейб с его деньгами и положением может иметь столько секса, сколько он хочет, и без твоего участия.
Лилиан болезненно поморщилась. В глубине души она была согласна с матерью.
– Только, пожалуйста, не говори мне, что он получает некое извращенное удовлетворение оттого, что имеет интимные отношения с женщиной из стана Хартов. Он не настолько одержим жаждой мести и не настолько убог духовно, чтобы думать, будто, соблазнив меня, докажет свое превосходство над Хартами.
– Нет, он не настолько глуп.
Лилиан почувствовала, что ее отпустило.
– Гейб не стал бы унижать себя, засчитывая себе очки за то, что переспал с женщиной из семейства Хартов. Да о чем тут говорить, если его родной брат сейчас женат на моей сестре. Даже дед не мог бы поверить, что…
– Нет, – повторила Элайн ровным, но твердым голосом. – Я не думаю, что Гейб тебя соблазнил только за тем, чтобы заработать очки в этом смехотворном давнем соперничестве. Он хороший стратег и не станет хвататься за первую подвернувшуюся возможность.
Лилиан почти совсем расслабилась.
– Тогда что ты пытаешься мне сказать, мама?
– Я просто хочу, чтобы ты была с ним осторожнее, дорогая. Мы с твоим отцом в последнее время много говорили о будущем "Харт инвестментс". Очевидно, компанию придется продать, когда через пару лет Хэмптон уйдет в отставку. Никто из вас троих не хочет взять на себя управление компанией, да и отец не собирается никого из вас принуждать к этому.
– Я знаю. Он молодец, что никогда на нас не давил.
– Видит Бог, он знает, что это такое – когда на тебя давят. Он испытал это на себе, когда был в вашем возрасте. Потому никогда и не давил на вас, что бы по этому поводу ни думал Салливан.
– Что? – Лилиан замерла. – Не хочешь ли ты сказать, что отец принял на себя руководство компанией только потому, что дед на него надавил?
– После того как развалилась компания "Харт – Мэдисон", твой дед вложил все средства и все силы в то, чтобы поднять "Харт инвестментс". С самого начала было ясно, что наследником дела станет Хэмптон. Твой отец исполнил мечту своего отца, но мечта Салливана никогда не была его мечтой.
– Понимаю.
Лилиан встала и подошла к окну, зажав трубку в руке. Она смотрела на белые гребешки волн, испытывая странное чувство. Чувство прозрения. Было так, словно с глаз ее внезапно упала пелена. Она вдруг с потрясающей ясностью увидела ту сторону семейной истории, о существовании которой до сих пор даже не догадывалась.
– Хэмптон не хотел, чтобы кто-либо из вас троих считал своим долгом жить ради исполнения мечты другого человека.
– Папа принял огонь на себя во имя нас? Мне всегда было любопытно, почему дед не поднимает шума из-за того, что никто из нас не выказывает особого интереса к "Харт инвестментс". Но я просто решила, что с годами он стал мягче.
– Да уж. – Элайн усмехнулась в трубку. – Твой отец не раз вступал с дедом в пререкания по этому вопросу. Он предупреждал Салливана, что не допустит использования принуждения для превращения компании в династическое предприятие. Хэмптон хотел, чтобы каждый из его детей был свободен в выборе собственного пути в жизни.
– Но у отца никогда не было такого выбора, верно?
– Когда он был молод – не было. Но с годами кое-что изменилось. Мы с Хэмптоном однажды решили, что жизнь слишком коротка для того, чтобы потратить ее на осуществление чужой мечты. У отца есть планы на будущее, и он полон решимости претворить эти планы в жизнь. Салливан и так слишком долго единолично правил в нашей семье. Пусть делает с "Харт инвестментс" все, что хочет. Мы с Хэмптоном считаем себя свободными от каких бы то ни было обязательств перед компанией и перед ним.
В голосе матери слышалась железная решимость. Это было для Лилиан новым.
– Ты говоришь о благотворительном фонде, который вы с отцом собираетесь организовать? – спросила Лилиан.
– Да. Хэмптон не может дождаться, когда примется за дело.
– Понимаю. – Лилиан смахнула влагу, мешавшую ей любоваться заливом. – Наверное, мы все, Ханна, Ник и я, в огромном долгу перед папой за то, что он подставлял свою спину, не давая нас Салливану в обиду.
– Именно, – с нажимом ответила Элайн. – Но сейчас мы говорим не об этом. Я хочу, чтобы ты поняла, что Мэдисон очень хитрый, очень предусмотрительный бизнесмен. Новости в нашем мире распространяются со скоростью лесного пожара. Уверена, что он знаком с положением дел в "Харт инвестментс". Он, должно быть, знает, что компания скорее всего больше не будет функционировать в качестве семейного бизнеса.
– И что с того?
– Подозреваю, он исходит из предположения, что "Харт инвестментс" будет либо продана, либо вольется в другую корпорацию. И произойдет это довольно скоро. Но если он на тебе женится…
– Остановись. – Лилиан дышала с трудом. – Вот тут и остановись. Не продолжай, мама. Прошу тебя, не говори мне, что он спит со мной, чтобы таким образом завладеть третьей частью "Харт инвестментс".
На другом конце линии долго молчали.
– Чтобы отхватить этот жирный кусок компании, ему придется сделать куда больше, чем просто переспать с тобой, – произнесла наконец Элайн. – Для достижения этой цели ему придется жениться на тебе.
Из окна Лилиан видела, как приближалась очередная буря. Тучи стремительно надвигались на берег. Ветер хлестал в окна. Над заливом нависла зловещая мгла. Вода приобрела стальной цвет.
– Будем стараться во всем видеть лучшую сторону, мама. Гейб ни слова не сказал о браке. И я, как профессионал, могу тебя заверить, что я женщина не его типа. Он не считает, что я гожусь ему в жены.
Лилиан пошла ставить чайник. После телефонного разговора на душе ее было неспокойно. Голова полнилась всякими нехорошими, по большей части сумбурными мыслями. Но к тому времени, как вода закипела, она кое-что успела обмозговать и привести мысли в относительный порядок.
"Не отрывайся от реальности", – сказала себе Лилиан, наливая в чашку ароматный зеленый чай. Она сказала матери правду. Гейб даже и намека не сделал на возможность их брака. Судя по всему, его вполне удовлетворяла перспектива иметь с ней сексуальные отношения, не более того.
С другой стороны, в отношении Гейба Мэдисона на свою интуицию она едва ли могла положиться, ибо интуиция всегда базируется на анализе прошлого опыта. Что же касается Гейба, с анализом его побуждений и поступков дело у Лилиан обстояло неважно. К примеру, вплоть до вчерашнего дня она пребывала в заблуждении, будучи абсолютно уверенной в том, что он страдает от депрессии.
С чашкой в руке Лилиан побрела в явно импровизированную мастерскую. Взглянула на чистый холст на подрамнике. Она приехала сюда, в Эклипс-Бей, чтобы творить, но до сих пор только и успела, что распаковать коробки с кистями и красками. Лилиан сделала несколько набросков, но серьезно за работу так и не взялась. Отношения с Гейбом Мэдисоном отвлекали ее от работы. Не просто отвлекали – не давали работать!
Какое-то время Лилиан работала карандашом, пытаясь наметить основные контуры будущей картины – дожидаясь, когда к ней придет то особое состояние, когда она словно попадала в иное измерение, внутрь того, что потом ляжет на холст. Но для того, чтобы вдохновение тебя озарило, нужно быть к этому готовой. Нужна предельная концентрация.
А с концентрацией внимания у Лилиан что-то совсем не ладилось, поэтому она решила вернуться на кухню и налить себе еще чаю.
Проходя через гостиную, Лилиан увидела огонек на телефонном аппарате. Только сейчас она вспомнила, что сообщений было два. А прослушала она только одно – от матери.
И вместо того чтобы продолжить путь на кухню за чаем, Лилиан включила прослушивание второго сообщения.
– Это Митчелл Мэдисон. Нам надо поговорить.