Впрочем, не его осуждение ранит больнее всего. Сталкиваясь с Тони лицом к лицу, Эмили всякий раз вспоминала события многолетней давности и жестокие, обидные слова, которые он ей наговорил. Несомненно, все эти годы Тони видел за изменившейся внешней оболочкой ту же девочку, одурманенную алкоголем и "любовью", и сбрасывал со счетов своего кузена, который подпоил Эмили, приволок в спальню родителей и одержал "триумфальную" победу - соблазнил принцессу-недотрогу. Еще бы, ведь, по версии Гарри, девчонка сама напросилась, почти силком затащила его в постель и прямо-таки на коленях упрашивала доставить ей наслаждение. А Эмили, подавленная, униженная морально и физически, ни звука не вымолвила в свою защиту.
Гарри изрядно напился и толком ничего не помнил, и потому не разболтал всей округе о своем "подвиге". Таким образом, Тони и Эмили поделили тайну на двоих, причем истинное положение вещей было известно только ей. Тони же считал, что она затесалась в компанию подростков, сексуально озабоченных и бездумно экспериментирующих со спиртными напитками. Он разозлился на Гарри, что тот воспользовался отсутствием родителей и, не предупредив брата, устроил вечеринку, да еще развлекался здесь с подружкой. Но Эмили почувствовала, что у Тони отвращение к ней пересиливает досаду на беспутного Гарри.
Трудно вообразить более чудовищную несправедливость. До этого Эмили даже не целовалась ни с одним мальчиком, не говоря уже обо всем остальном. Одноклассницы постоянно острили по поводу ее застенчивости и неопытности и подначивали хоть разок повеселиться на полную катушку - отчасти поэтому она приняла приглашение Гарри, никак не предполагая, что приятель положил на нее глаз и ищет случая покорить неприступную гордячку. Почему осуждение его старшего брата особенно задело Эмили, в этом она не отдавала себе отчета.
Эмили отерла слезы тыльной стороной ладони. Она всегда храбро держалась, залижет и теперь растравленную рану. Внезапно в порыве отчаяния ей захотелось очутиться в надежных, крепких объятиях, чтобы кто-нибудь укачивал, утешал ее, как маленькую девочку, и тогда пройдет горечь и закончатся приступы самобичевания.
Четырнадцать лет пролетели для Эмили как четырнадцать дней: прошлое точно магнит, притягивало всю ее последующую жизнь. Она никому не досаждала, не навязывалась со своими переживаниями, не стремилась окунуться с головой в будничные заботы, внешние события практически не затрагивали ее внутреннего мира. Кому удалось бы избавить ее от уныния?
Только не Тони, он не способен понять женщину. Нетрудно представить его реакцию. В лучшем случае, сказал бы в утешение, что Эмили повезло больше, чем она того заслуживает. Но сострадания от него не дождешься. Он лишь отмахнется, как когда-то повернулся к ней спиной, чтобы выслушать оправдания кузена.
Ее Тони навестил позже - перепугался, как бы она не причинила вреда его драгоценному братцу…
Эмили включила зажигание и, обогнув длинный ряд автомобилей, вырулила на проезжую часть.
4
По пятницам - в начале каждого уикэнда - Нэнси и Ричард устраивали ужин в тесном семейном кругу, и Эмили всегда с удовольствием соблюдала эту традицию.
На веранду вынесли большой стол и плетеные кресла. Нэнси приготовила индейку, а к чаю испекла свое фирменное блюдо - любимый всеми яблочный пирог.
- Ну, Эми, как принял тебя мистер Бэдфорд? - пробасил Ричард.
Эмили в замешательстве посмотрела на зятя.
- Он до сих пор не позвонил, и, по правде сказать, я сомневаюсь, что сделка состоится. Этот господин не из тех, кто жаждет работать бок о бок с дамами. Жаль, папа отошел от дел - ему бы не дали от ворот поворот, и мою идею удалось бы реализовать. - Эмили выдержала паузу, но все сочувственно молчали, и она заговорила снова: - Ну да ладно, агентство в любом случае не в убытке, а Бэдфорд проворонит уникальный шанс. Сдается мне, его здорово облапошили, обтяпали украдкой за его спиной свои темные делишки, а деньги пустили в оборот, чтобы расплатиться с остальной клиентурой.
- Ты так ему и заявила? - удивленно спросила Нэнси.
- Я поделилась с ним своими соображениями не настолько прямолинейно, но он догадался, что я имею в виду.
- Мужчины бы рады посадить нас, женщин, под замок! - негодующе ввернула Стефани, и Эмили про себя отметила, что у ее четырнадцатилетней племянницы налицо все задатки ярой поборницы женских прав.
Майкл, более добродушный, чем сестра, поспешил разрядить обстановку и перевел разговор на другую тему:
- Интересно, как там дедушка с бабушкой? Наверное, разгуливают по улицам Токио…
- Да, Япония - последний пункт их маршрута, - отозвалась Эмили.
- Несмотря на преклонный возраст, они так легки на подъем! Никогда бы не подумала, что наши старички всерьез замышляют кругосветное путешествие, - сказала Нэнси.
- Ничего подобного, - горячо возразила Эмили, - они мечтали об этой поездке давным-давно.
- Кстати, о путешествиях. Мы собираемся на Лох-Несс на выходные, не хочешь составить нам компанию? - предложил Ричард.
- Я бы с удовольствием, но завтра нужно помочь Люси О’Доннелл - у нее угнали машину. В полицию заявили, но безуспешно, попробуем хотя бы получить страховку.
Уже стемнело, и Эмили собралась уходить, но Нэнси удержала ее умоляющим взглядом.
- Подожди, Эми, мне надо кое-что тебе сказать. Стефани, Майкл, марш наверх! - скомандовала она.
Дети послушно поднялись из-за стола, а Ричард пробормотал что-то насчет неотложных дел и незаметно испарился, предоставив сестрам беседовать тет-а-тет.
Весь вечер Нэнси была на взводе, раздражалась по пустякам, и, как только они остались одни, Эмили ласково коснулась ее руки.
- Что с тобой, сестричка?
Глаза Нэнси наполнились слезами, уголки губ печально опустились.
- Я беременна, - плаксиво сообщила она, - узнала только сегодня утром… Я думала, это возрастное… Меня тошнило и голова кружилась, пришлось обратиться к доктору Норману. Когда он обследовал меня и завел речь о ребенке, я сначала не поверила и расхохоталась. Господи, Эми, я чувствую себя идиоткой! Что скажут Майкл и Стефани? Вынашивать ребенка в сорок лет - это же абсурд! А Дик добился своего и расхаживает по дому гордый, как павлин, мучиться-то не ему. - Нэнси шмыгнула носом и энергично высморкалась. - Прости, я тут устроила настоящий потоп…
- Полно, дорогая, не так уж безнадежно твое положение, - перебила Эмили. - Многие женщины в сорок лет рожают первенца, а что касается Стефани и Майкла… Погоди, не горячись, все образуется.
У Нэнси будет ребенок… Внешне Эмили казалась спокойной, говорила теплые, нежные слова, поздравляла Ричарда, смущенного и счастливого, но про себя восприняла новость совсем иначе. Она завидовала сестре, хотя яростно оборонялась от непрошеного гнетущего чувства.
Такого рода зависть давно и прочно укоренилась в душе Эмили. Не то чтобы предстоящее появление на свет малыша огорчало ее - упаси Боже! Просто… ей так нужен свой ребенок, пусть она будет растить и воспитывать его одна, без посторонней помощи. Как будто довольно скромное желание, но почему-то невыполнимое. Все, что есть у других женщин, ей не дается. А Нэнси, неблагодарная, отталкивает от себя обеими руками бесценное сокровище!
Видно, у меня сдают нервы, решила Эмили, ведь это нелепо - завидовать родной сестре! Нэнси, обычно такая сильная и выносливая, нуждается в поддержке и любви, нельзя, чтобы она заподозрила неладное. Поэтому сейчас лучше поскорее ретироваться и вернуться домой.
* * *
В субботу Эмили проснулась рано утром, хотя вполне могла бы понежиться в постели подольше. Всю ночь напролет ее затягивало и кружило в водовороте странных, сумбурных сновидений, и даже в момент пробуждения жуткие образы не исчезли из сознания. Это всего лишь дурной сон, уговаривала себя Эмили. Надо выпить крепкого кофе, привести себя в порядок - на полдень назначена встреча с клиенткой.
Говорят, неотвязная мечта о ребенке некоторых женщин сводит с ума. Зов природы поглощает их жизнь, так что женщина по его милости потеряна для любви, для мужчины.
Посмотри правде в глаза, Эмили. Ты изводишься не столько из-за неотступной потребности продолжения рода, ты тоскуешь о ребенке, которого потеряла когда-то, хотя прекрасно знаешь, что не смогла бы дать ему законного отца, а потом стала бы сочинять сказки в ответ на расспросы о папочке.
Хуже всего, что в последнее время Эмили часто думала: жить незачем. Неистовая гордость уже не поддерживала ее гаснущее мужество, но и исповедаться кому бы то ни было не хватало духу. Достаточно вспомнить, как повел себя Тони. Он-то хоть держал язык за зубами, а люди наверняка начнут судачить у нее за спиной, сплетни в Колрейне распространяются быстрее ветра. Кроме того, ее откровения запоздали на четырнадцать лет.
Будучи сама на грани срыва, она вынуждена в течение последующих восьми месяцев выслушивать бесконечные жалобы сестры на токсикоз и дурное настроение и причитания по поводу эгоизма мужа, нарочно заставляющего ее страдать. А потом, глядишь, Нэнси и утешится, даже обрадуется, и тогда Эмили станет свидетелем бурного ликования женщины, ставшей в очередной раз матерью.
Эмили чувствовала, что стальной стерженек, запрятанный у нее глубоко внутри, делается все тоньше, и она вот-вот сорвется и натворит глупостей. Еще неделю назад ничто не предвещало краха возведенных ею защитных барьеров. Да, было боязно идти на крестины к Сэмпсонам и тем самым ворошить былое, но ведь раньше она кое-как обуздывала эмоциональные стрессы, подобные визиты не выбивали ее из колеи столь основательно. Тот день ничем не отличался от предыдущих… если не брать в расчет встречу с Тони Богартом.
Он словно послан ей в наказание, чтобы помешать смело и открыто наслаждаться жизнью. Становится страшно, когда один-единственный человек так много в себе воплощает.
Казалось, ненависть, закипавшая в Эмили, равносильна презрению к ней Тони. Итак, мы квиты, горько усмехнулась она, да не больно-то его этим проймешь. Восхищенные томные женские взгляды повсюду сопровождают его статную фигуру, стоит поманить - и любая кинется ему на шею. К чему отрицать, природа наделила его притягательной внешностью, у такого импозантного, к тому же состоятельного мужчины должен быть весьма солидный донжуанский список. Странно, что молва умалчивает о его победах. При широком круге знакомств, частная жизнь Тони для городских кумушек покрыта мраком.
По самым авторитетным отзывам, Тони Богарт необычайно обаятелен и располагает к себе людей в считанные минуты независимо от того, приятны они ему или отвратительны. А между тем он холост и не известно, кто его избранница.
Смутные сведения о нем Эмили нечаянно получила от Нэнси.
- Говорят, он безответно влюбился много лет назад, таинственная незнакомка вскружила ему голову раз и навсегда, и страсть до сих пор не утихла.
Влюбился? Что за вздор! Любовь как-то не вяжется с Тони Богартом. Едва ли он подвержен романтическим бредням, а с виду такой непроницаемый, надменный - не подступишься. Да и самомнение, похоже, слишком высокое, без боя в плен прекрасных глаз он не сдается…
Большую часть дня Эмили провела в компании Люси О’Доннелл, оформляя документы на страховку. После угона машины Люси была расстроена и разочарована во всех и вся. В практике Эмили встречались аналогичные случаи, и по опыту она знала, что надо дать пострадавшему выговориться.
Ей самой недоставало человека, с которым можно поговорить по душам. Ее подруги, столкнувшись с семейными неурядицами и депрессией, записывались на прием к психоаналитику, и консультация специалиста полностью исчерпывала их внутренний конфликт. Но Эмили была уверена, что это чудодейственное средство для нее неприемлемо: она не представляла, как разложить по полочкам пять недель непрекращающегося кошмара, рассказать о том, при каких обстоятельствах забеременела и потеряла ребенка, как потом к ней нагрянул Тони выяснить, нет ли "последствий". Эмили тогда сидела на диване, потупившись, обхватив руками колени, сцепив пальцы, а он так и буравил ее взглядом.
- Нет, - не поднимая глаз, солгала Эмили.
"Последствия" же по сей день отравляют ей существование. А Тони охотно принял на веру удобный для всех ответ.
Когда Эмили вышла из больницы, ей хотелось только одного: вытеснить все минувшие горести если не из сердца, то хотя бы из мыслей. Но чувство вины не ослабевало, и Эмили понимала, что виновата вдвойне. Прежде всего перед родителями, они бы, безусловно, простили дочери известное легкомыслие и помогли ей, но из страха поколебать их доверие она ни словом не обмолвилась о своих похождениях. Однако ее вина перед ребенком куда более тяжкая. Малыш неспроста с самого начала повел себя плохо, протестовал, как мог, и отказывался расти и жить. У Эмили то и дело подскакивало давление, усиливалась отечность, и тошнота не прекращалась. Еще не рожденный ребенок все хуже ладил с матерью, пока не случилось непоправимое. Объяснения врача Эмили пропустила мимо ушей, ему-то невдомек, какова скрытая подоплека истории болезни его пациентки. Тот факт, что она чисто физически не готова была породить новую жизнь, не помешал Эмили по-своему истолковать причину происшедшего.
И как только Нэнси отважилась во всеуслышание отвергнуть свое дитя? Не дай Бог ей испытать те же сожаления и угрызения совести, которые терзают ее сестру!
Что за жестокая насмешка: заветная мечта Эмили обернулась для другой женщины досадным недоразумением. Так есть ли повод завидовать, портить отношения, которыми они обе дорожат, и подвергать риску любовь к будущему племяннику или племяннице?..
Уже несколько дней подряд все идет наперекосяк. Вот и теперь сорвался субботний рейд по магазинам: пока Эмили, как могла, ободрила Люси и обсудила с ней план действий, уже было поздно ехать за продуктами. Благо, она не голодна, так что скудные запасы еды можно пополнить и завтра.
Эмили при ее точеной, изящной фигурке не приходилось соблюдать диету, аппетит у нее был отменный и пропадал лишь от волнения, как сейчас. Эмили предприняла попытку взбунтоваться: она не намерена объявлять голодовку из-за господина Богарта, и, если б в холодильнике, кроме приправ и пакета молока, нашлось что-то еще, она, пожалуй, насильно заставила бы себя съесть все до последней крошки.
Со смешанным чувством разочарования и облегчения она захлопнула дверцу: придется ограничиться чашкой кофе и тостами. Эмили перекусила, потом облачилась в старенькие, потрепанные джинсы и просторную хлопчатобумажную блузу, захватила панаму с широкими полями и вышла в сад.
Эмили, вступив во владение коттеджем, разбила на заднем дворике цветники, самостоятельно выложила мощеную дорожку, окаймляющую клумбы, и посередине каждой установила фонтанчик для поливки.
Летом уход за цветами поглощал практически весь досуг Эмили, к немалой досаде Нэнси, настоятельно советовавшей сестре нанять садовника и не портить руки возней в земле.
- Можно подумать, твой патио - центр мироздания. Торчишь, как отшельница, в этой дыре вместо того, чтобы почаще бывать в обществе.
Что и говорить, Нэнси верно подметила: Эмили предпочитала свой сад блеску и суете светских раутов. Ничто не приносило ей такого умиротворения, как запах земли и благоухание цветов. Физический труд залечивает душевные раны.
- Сельский климат не идет тебе на пользу, - не унималась Нэнси. - Ты все такая же бледненькая и глаза печальные, даже когда улыбаешься.
Эмили отшучивалась и ссылалась на хроническую усталость. Если на душе кошки скребут, с чего бы это глазам лучиться от счастья? Прояви старшая сестра чуть больше настойчивости, может, и удалось бы извлечь на свет Божий неведомый недуг, завладевший Эмили, но Нэнси не хватало такта, изобретательности, а прокурорскими методами у Эмили не вырвать признания, как ни бейся.
Нэнси чересчур далеко зашла в своем предубеждении. В здешних местах дивная, благодатная природа. За домом на много миль до горизонта простираются холмы, трава изумрудно-зеленая, сочная - идеальное пастбище, усеянное белыми пушистыми комочками-овцами. Небо, синеющее за волнистой линией холмов, в предрассветной дымке приобретает серо-голубой оттенок, а на закате окрашивается во все тона от жемчужно-розового до лилового. Иногда ветер доносит сюда далекий шум прибоя из залива Лох-Фойл и нагоняет прохладный влажный воздух. Местные жители изо дня в день обозревают чудесную панораму, но не устают любоваться ею.
Эмили постояла на крыльце, расправила плечи, зажмурилась и вновь распахнула глаза навстречу необъятному простору. Несколько мгновений - и все ее невзгоды покажутся мелкими и ничтожными.
Она вооружилась лейкой и садовыми инструментами и направилась к цветнику, расположенному у самой изгороди. Присев на корточки, Эмили аккуратно, чтобы не повредить растения, одну за другой выдергивала сорные травинки, рыхлила и поливала землю. Спустя некоторое время за забором прошли какие-то люди, и до Эмили долетел тоненький, звонкий детский голосок.