А это значит… это значит, что он, возможно, ошибся в отношении нее по крайней мере дважды. Да, но все это не объясняло той потрясающей чувственности, которую она проявила в постели с ним.
Если согласиться с общераспространенной точкой зрения на нее, то такое поведение для нее совершенно не характерно. Как и мое, вынужден был признать Кен.
- Знаю, Грейс зашла слишком далеко вчера вечером, - продолжал Фил. - Но в ее защиту могу сказать, что у нее была на то причина. Без фабрики…
- Ее драгоценная школа окажется под угрозой закрытия, - закончил за него Кен.
- Здесь почти нет промышленных предприятий, - сказал Фил. - А это означает, что люди в поисках работы будут переезжать в другие места. И в конечном счете школа может оказаться в таком же плачевном положении, в каком застала ее, придя туда, Грейс. Но она из тех, кому небезразличны чувства других людей, и ею движет больше тревога за них, чем возможные перспективы ее карьеры. - Он искоса взглянул на Кена. - Я, например, знаю, что ее всячески переманивали в одну частную школу, предлагая большие деньги и все сопутствующие такой работе льготы, включая бесплатное образование детей, если бы таковые у нее были.
- А ее связывают с кем-нибудь серьезные отношения? - не удержавшись, спросил Кен.
К счастью, Фил не нашел ничего странного в этом неожиданном вопросе и ответил откровенно:
- О нет. Она очень разборчивая девушка, моя кузина. Случайные связи не в ее стиле, а того, с кем она хотела бы наладить серьезные отношения, еще не встретила.
- Деловая женщина? - предположил Кен.
- Ну, она, безусловно, любит свою работу, - признал Фил, а затем, сменив тему, виноватым тоном произнес: - Послушайте, я и так уже отнял у вас много времени. Надеюсь, вы не в обиде на меня за то, что я решил замолвить словечко за Грейс?
- Я наполовину швейцарец, - ответил Кен, , пожав плечами. - А семейная лояльность - одна из наших национальных черт.
Это была правда. И если бы был честным до конца, Кен признался бы, что восхищен тем, с каким жаром Фил Митчел защищал кузину. Но их разговор породил у Кена несколько вопросов, на которые мог ответить только один человек - сама Грейс. Но захочет ли она? И будет ли с его стороны разумно расспрашивать ее, рискуя связать себя с ней еще теснее.
Куда уж теснее? - с горькой насмешкой спросил себя Кен.
Грейс закрыла глаза и глубоко вдохнула теплый, ароматный вечерний воздух. Прошло три дня, с тех пор как она последний раз видела Кена Эдвардса, но он ни на минуту не покидал ее мыслей, даже тогда, когда нужно было сосредоточиться на чем-то другом. Например, на школьном собрании, где обсуждался предстоящий спортивный день, или на гораздо более спонтанном и неорганизованном собрании по поводу планируемой демонстрации перед воротами фабрики.
Предполагаемое ее закрытие накалило страсти до предела. Однако Фил, у которого Грейс пыталась хоть что-нибудь узнать, не сообщил ничего определенного.
- Кен Эдвардс сейчас в Огасте, проводит всякие заседания и консультации, - объяснил кузен.
О чем он умолчал по профессиональным причинам, так это о том, что, похоже, затевается расследование по поводу не имеющих разумного объяснения неувязок в бухгалтерских книгах и счетах, подписанных Грегори Купером. До Фила доходили слухи, что Грегори объясняет эти неувязки кражами на фабрике и даже потребовал выплатить ему страховку, предусматривающую такие потери. Однако страховую компанию не убедили подобные объяснения. В результате Кен Эдварде тоже занялся проверкой представленных ему при заключении договора счетов.
Грейс взбиралась по узкой тропинке на холм, где находилось одно из самых любимых ее мест - славный старинный дом, принадлежавший некогда семье крупного лесозаводчика Палмера и стоящий на собственных землях за пределами городка. Услышав над головой трель черного дрозда, она остановилась и заслушалась, на время забыв о насущных проблемах.
На вчерашнем собрании было решено устроить демонстрацию завтра утром. Грейс собиралась присоединиться к рабочим и членам их семей днем, сразу после занятий. Будучи студенткой, она отдала дань этого рода деятельности, выступая за права как человека, так и животных, и теперь твердо заявила организационному комитету, что не должно быть никакого насилия и беспорядков.
- Мы все с этим согласны, - поддержала ее мать одного из учеников. - Очень бы хотелось, чтобы до этого не дошло. Мы попытались поговорить с Кеном Эдвардсом, но он сказал, что считает момент не слишком подходящим, для того чтобы встречаться с нами.
Кен!
Грейс зажмурилась и глубоко вздохнула. Пусть она и не видела его три дня, но это вовсе не означает, что по ночам… Она быстро открыла глаза. Я не буду думать о снах, которые преследуют меня, и о том, что они могут означать. О снах, в которых я снова в его номере… в его постели… в его объятиях… Это всего лишь сны. Они не свидетельствуют о том, что я хочу повторить то, что произошло между нами, твердила себе Грейс.
И то, что она проснулась прошлой ночью от звука собственного голоса, простонавшего его имя, тоже ничего не значит… Равно как и желание, которое охватывает ее всякий раз, когда она вспоминает о Кене Эдвардсе.
Что же до безумных поцелуев, о которых она не перестает грезить, то просто следует смирить воспаленное воображение…
5
Кен насторожился, услышав чьи-то шаги на дорожке, ведущей к особняку. Сегодня утром он окончательно переехал в дом Палмеров, предварительно наняв целую команду уборщиц, которая привела его в порядок. Сейчас он изучал сад и все больше и больше приходил к выводу, что нужна еще целая команда садовников, чтобы вернуть ему былое великолепие.
Несколько последних дней он провел в Огасте, занимаясь оформлением приобретенных им фабрик и их будущим. Оказалось, что власти штата заинтересовались состоянием дел на пайнвудской фабрике, в частности в тот период, когда ею управлял Грегори Купер.
Если он хотел оставить эту фабрику, первым делом нужно было решить, что делать с остальными тремя.
Одна из них, старейшая, с допотопным оборудованием и низкоквалифицированной рабочей силой, несомненно, подлежала закрытию. Что же касается еще двух… Оставив пайнвудскую, он должен будет либо закрыть ту, которая удобно расположена по отношению к транспортным путям, либо превратить ее в подразделение, занимающееся распространением продукции.
Если он сделает это… Кен напрягся, когда прохожий поравнялся с воротами. Теперь ему отчетливо было видно, кто это. Грейс Митчел!
В тот же самый миг Грейс заметила Кена. Она застыла на месте. Что делает Кен Эдвардс в саду дома Палмеров? Ее любимого дома. Дома, о котором она втайне мечтала с тех пор, как впервые увидела его!
Прежде чем она успела повернуться и поспешить прочь, Кен открыл калитку, подошел к ней и встал так, чтобы преградить ей путь к отступлению.
- Мне бы хотелось поговорить с вами, - услышала она его спокойный голос.
Грейс зло уставилась на него, молясь, чтобы он не услышал, как бешено бьется ее сердце, чтобы не догадался, какое воздействие оказывает на нее.
- А у меня совсем нет желания разговаривать с вами! - выпалила она.
Боясь, что он каким-то образом почувствует, что она испытывает, Грейс собралась было пройти мимо него. Однако Кен ловко схватил ее за руки и, пока она боролась с головокружительными ощущениями, вызванными его прикосновением, мягко, но решительно втолкнул ее в калитку и дальше, в сад.
Она уже бывала в этом саду - по приглашению старой леди, которая здесь жила, и так же, как и Кен, случайно заметила ее однажды на дорожке. Тогда ей было грустно смотреть на запущенный сад и ужасно хотелось оказаться именно той, кто приведет в порядок и его, и дом. Несбыточная мечта. Грейс страшно было даже представить, сколько денег потребуется на реконструкцию особняка и на услуги садовников. Слишком много для нее, но, как оказалось, вполне по карману Кену Эдвардсу.
- Не могли бы вы перестать толкаться? - сердито спросила она, когда Кен закрывал калитку, а затем залилась жарким румянцем, заметив, как он смотрит на нее.
Если он посмеет обмолвиться хотя бы словом о том, что она ему наговорила под влиянием алкоголя и желания, то… Но неожиданно Кен спокойно спросил:
- Что вы делали в моем номере?
Грейс вытаращила глаза. Потребовалось несколько секунд, чтобы опомниться от прямоты его вопроса. Наконец она сделала это и взяла себя в руки.
- Судя по вашим же словам, я оказалась там, для того чтобы… - Она замолчала, когда Кен покачал головой.
- Я не хочу, чтобы вы повторяли мои слова, Грейс. Я хочу услышать вашу версию событий.
Ее версию. Всего за несколько минут он удивил ее дважды.
- Теперь это не имеет никакого значения, не правда ли? - с вызовом сказала она.
- Разве? Если верить вашему кузену, вы пришли туда, чтобы попросить меня не закрывать фабрику.
Грейс ошеломленно уставилась на него, потом с тревогой спросила:
- Вы говорили с Филом?
Кену показалось, что он застал ее врасплох.
- Я с самого начала твердила ему, что это безумная идея, но он даже слушать не хотел, - зачастила она, затем, переведя дыхание, объяснила: - Сначала я думала, что речь идет о том, чтобы встретиться с вами в вестибюле отеля, но потом Фил сказал, что ему удалось раздобыть ключ от номера…
- И вы поднялись в номер, чтобы дождаться меня там, и заказали себе выпивку, - услужливо подсказал ей Кен.
- Нет! - возразила она с таким жаром, что он сразу же понял: Грейс говорит правду. Покачав головой, она продолжила уже спокойнее: - Нет, я попросила Фила, чтобы он прислал мне чего-нибудь попить. Фил думал, что заказывает безалкогольный напиток, а не… - Грейс внезапно замолчала и бросила на Кена испепеляющий взгляд. - Не понимаю, какая теперь разница…
Но Кен был настроен выяснить, что случилось - и почему!
- Значит, пока ждали меня, вы выпили этот фруктовый коктейль, который оказался алкогольным, а потом…
С Грейс было довольно.
- Я не хочу говорить об этом, - с негодованием бросила она, - и вы не можете меня заставить!
- Вы легли со мной в постель, - мягко напомнил ей Кен. - А судя по тому, что мне довелось о вас услышать, - это нечто…
- Это ничто! - отрезала Грейс. - А потом, это вы легли ко мне в постель. Я уже была там и спала.
- В моей постели… И вы… - Кен внезапно замолчал. Такой разговор никуда их не приведет, и он совсем не собирался говорить об этом. - Послушайте, - спокойно продолжил он, - я, кажется, неправильно истолковал ситуацию… сделал ошибочный вывод о причинах вашего появления, - поправил он себя. - И, учитывая это, считаю, что нам нужно кое-что обсудить…
- У меня нет ни желания, ни необходимости что-либо обсуждать с вами, - натянуто проговорила Грейс.
То, что Кен Эдвардс, возможно, ошибся на ее счет и даже готов это признать, не способно было изменить того, что она сделала, или того, что в связи с этим чувствовала.
- Случившееся не настолько важно, чтобы затевать дискуссию, - добавила она, твердо решив закончить разговор.
Но, к ее ужасу, Кен не собирался оставлять эту тему.
- Для вас, может, и нет. Однако так уж получилось, что я отношусь к происшедшему совершенно иначе, - отрывисто произнес он. - Позвольте сказать вам, что не в моих привычках предаваться случайному сексу с вереницей незнакомых партнеру!
Случайному сексу! Грейс внутренне содрогнулась. Неужели нет конца унижениям, которым она подвергла себя из-за собственной неосмотрительности?
Не удержавшись, она воскликнула:
- К вашему сведению, у меня нет вереницы партнеров. Более того…
Грейс осеклась. Ее лицо пылало. Нет, она не должна говорить ему об этом! Если сделает это, он продолжит расспросы, а она не такая идиотка, чтобы рассказывать ему, что почувствовала, впервые увидев его в вестибюле отеля.
Конечно, кто-то мог бы сказать, что она влюбилась в него с первого взгляда и именно поэтому… Но она была реалисткой, современно мыслящей женщиной и не могла нести такой вздор!
Что же в ней так меня раздражает, что хочется схватить ее за плечи и заставить слушать себя? - отвлеченно думал Кен, не в силах оторвать взгляда от ее губ и вспоминая, как горячи, как сладки они на вкус. Он хотел поцеловать ее сейчас же, прямо здесь. Но Грейс уже поворачивалась к калитке. И внезапно проснувшийся голос здравого смысла предупредил его, что он не должен как дурак бежать за ней и умолять остаться, поскольку совершенно очевидно, что это не входит в ее намерения.
Но она же хотела его той ночью. Она хотела его, и он в свою очередь хотел ее. И проблема заключалась в том, что он продолжал ее хотеть и сейчас.
- Грейс… - начал Кен в последней попытке поговорить с ней, но, как он уже знал, она отрицательно покачала головой.
- Нет, я… - И задохнулась от негодования и недоверия, очутившись в следующий момент в бесцеремонных и грубых объятиях мужчины, крепко прижавшего ее к себе.
Она пыталась протестовать в его настойчивые ищущие губы. Однако все протесты были сметены горячей страстью поцелуя… вскружившего ей голову, ошеломившего ее до такой степени, что, вместо того чтобы сопротивляться, Грейс придвинулась ближе, прильнула к Кену…
Где-то в мозгу зазвенел колокольчик тревоги. Но какое ей было до него дело! Кен целовал ее, и она не хотела, чтобы что-то, а тем более старый глупый колокольчик, становился между нею и тем возбуждением, тем блаженством, которые дарило ей ощущение его властных и страстных губ.
- Ммм…
Кен почувствовал тяжелое и быстрое биение своего сердца, когда оборона Грейс внезапно пала и она стала такой мягкой, такой податливой, такой восхитительно отзывчивой в его объятиях! Он почувствовал непреодолимое искушение взять ее на руки и отнести прямо в свою постель.
Над головой вскрикнула птица, и Грейс вдруг пришла в чувство. Бледная и трясущаяся, она отпрянула от него. Да как же она позволила такому случиться?! Ее губы немного болели, и она с трудом удержалась от того, чтобы не провести по ним кончиком языка, - боясь стереть прикосновение губ Кена? Все ее тело - от головы до пят - болело, и она начала дрожать. Пораженная до глубины души полным отсутствием у себя сдержанности, она выкрикнула низким голосом, в котором звучала мука:
- Не смейте больше прикасаться ко мне… никогда!
А затем ушла, высоко подняв голову, чтобы скрыть, как она несчастна, с болезненно колотящимся сердцем и глубоким презрением к себе. Ушла, не останавливаясь на оклики Кена.
Грейс все еще дрожала, когда укрылась под надежной крышей собственного дома. До нее доходили слухи, что в особняке Палмера появился жилец, однако ей и в голову не приходило, что им мог быть Кен Эдварде. Фил говорил, что Кен, вероятнее всего, продолжит консультации по поводу того, какую из фабрик следует закрыть, но зачем ему понадобилось переезжать в Пайнвуд?
Она чувствовала, что теперь ни один из аспектов ее жизни не уйдет от его внимания и вмешательства.
Грейс поспешила в маленькую кухню и начала готовить ужин. Фил звонил днем и предлагал пообедать вместе, но Грейс сказала, что слишком занята. Она боялась, что, встретившись с кузеном, может нечаянно проговориться о завтрашней демонстрации. Нельзя сказать, чтобы они затевали что-нибудь противозаконное, но Грейс знала, что Фил вряд ли одобрит ее участие в происходящем и приложит все усилия, чтобы ее отговорить.
Она очень любила своего кузена, во многом они были близки как родные брат и сестра, и Грейс знала, как шокировало бы его то, как она вела себя с Кеном Эдвардсом. Она и сама себя стыдилась… Но хуже всего были сны, в которых оживала та ночь в отеле - и Грейс наслаждалась происходящим.
Проглотив комок в горле, Грейс постаралась сосредоточиться на готовке, но у нее почему-то пропал аппетит. К еде, чтобы быть точной. Был один момент в саду, когда она стояла рядом с Кеном, а потом посмотрела на него, на его губы и почувствовала себя такой голодной, как никогда в жизни…
Кен, как от толчка, проснулся в своей новой спальне и не сразу понял, где находится. Ему снился сон о Грейс - и уже не впервые. Протянув руку к ночнику, он включил его. Дом заново покрасили перед тем как сдавать, и в воздухе все еще витал слабый запах краски. Кен встал, босиком подошел к окну и, раздвинув шторы, взглянул на освещенный луной сад.
Во сне он вспомнил кое-что касающееся Грейс, и это встревожило его. Нечто, на что он поначалу не обратил должного внимания, но что теперь, когда он многое узнал, приобрело большое значение! Было ли это просто его воображение или действительно существовало нечто, указывающее на то, что он - первый любовник Грейс?
Нет, абсурдно даже то, что такое приходит ему в голову. Совершенно абсурдно! Она была такой раскованной, такой страстной…
Но что, если он прав? Вдруг то, что она напилась алкогольного коктейля, который прислал ей кузен, и заснула, тоже свидетельствует о ее неискушенности?.. Кен сглотнул, осознавая, как трудно ему даже в мыслях произнести слово "девственница".
Но если бы это было так, она сказала бы что-нибудь.
Что, например? - ехидно спросил он себя. "А, кстати, до того как лечь с тобой в постель, я была девственницей".
Нет, это совсем не в ее стиле. Она для этого слишком независима, слишком горда. Но если она была девственницей… Той ночью в отеле ему ни на мгновение даже в голову не пришло, что им следовало бы подумать о безопасности секса. А это означало…
Теперь о сне не могло быть и речи. Ни о здоровье Грейс, ни о своем собственном, если он прав и она была девственницей, беспокоиться не приходилось, но возможность незапланированной беременности - совсем другое дело. Это не могло не беспокоить и саму Грейс. Теперь ему просто необходимо поговорить с ней и добиться ответов на свои вопросы.
Закрыв глаза, он заставил себя припомнить каждую секунду тех часов, что они провели вместе. Впрочем, особо заставлять себя ему не пришлось - его тело и его чувства привычно, без труда оживили события с самого первого мгновения. Но на этот раз все было совершенно иначе - на этот раз он искал отгадку, признаки того, что тогда оставил без внимания. Между ними была такая сладкая, такая восхитительная близость в самые интимные моменты, ее тело так плотно обвивалось вокруг его. Но она ничего не сказала. Ничем не показала, что… О чем, черт возьми, она думала?! - спросил он себя, внезапно разозлившись на нее так, словно нес личную ответственность за эту женщину.
Она ведь школьная учительница, в конце концов! Предполагается, что она должна отвечать за свое поведение!
Если Грейс была девственницей, это привносит новые трудности в сложившуюся ситуацию, думал Кен, чувствуя, как его охватывает атавистическое стремление защитить ее и наряду с этим - совершенно неожиданная гордость. Из-за того, что он оказался первым ее любовником? Из-за того, что она, возможно, зачала его ребенка?.. До каких же пределов простирается его шовинизм?
Его мать конечно же будет на седьмом небе. Внук и такая невестка, несомненно, получат ее полное одобрение, и она будет с удовольствием демонстрировать их своим швейцарским родственникам.