Эми Скотт – необычайно талантливый специалист по компьютерам – вынуждает своего босса, француза Люка Мартеля, принять решение покинуть Англию. Он всеми силами стремится избавиться от чар своенравной мисс Компьютер. Благодаря своим профессиональным способностям и привлекательной внешности Эми властвует в строительной фирме Люка Мартеля и временами забывает о том, кто из них босс.
Но когда жизни Эми грозит опасность, гордый и надменный Люк оказывается единственным человеком, к которому она может обратиться за помощью…
Событийная насыщенность романа, динамичное, с неожиданными поворотами, развитие сюжета держит читателя в напряжении с первой до последней страницы.
Содержание:
Об авторе 1
ГЛАВА 1 1
ГЛАВА 2 5
ГЛАВА 3 8
ГЛАВА 4 12
ГЛАВА 5 15
ГЛАВА 6 18
ГЛАВА 7 21
ГЛАВА 8 24
ГЛАВА 9 27
ГЛАВА 10 30
ГЛАВА 11 34
ГЛАВА 12 37
ГЛАВА 14 43
ГЛАВА 15 47
Патриция Уилсон
Волшебное облако
Об авторе
Для тех, кто не читал увлекательный роман Патриции Уилсон "Черный бархат", вышедший в серии "Скарлет" на русском языке, сообщаем краткие сведения об этой писательнице.
Патриция Уилсон родилась в графстве Йоркшир в Англии. Вместе с мужем, которого Патриция встретила и полюбила еще в юности, она жила в Сингапуре и Африке. Сейчас Патриция Уилсон большую часть года проводит на юге Франции или в Испании. Она отказалась от карьеры учителя, чтобы целиком посвятить себя литературному творчеству. Произведения Патриции Уилсон столь популярны, что в мире продано уже более восемнадцати миллионов экземпляров ее книг.
Патриция начала писать очень рано и сначала попробовала себя в детской литературе, а также в историческом и детективном жанрах, прежде чем поняла, что лучше всего ей удаются романтические любовные романы. Ее книги всегда отражают глубокий интерес автора к людям, их взаимоотношениям и переживаниям.
С удовольствием предлагаем читателям последнюю книгу этой известной писательницы, автора более сорока повестей и романов.
ГЛАВА 1
В день похорон стояла прекрасная теплая погода, и на кладбище Эми попыталась припомнить какое-нибудь соответствующее моменту мудрое церковное изречение, но не могла отыскать в памяти ничего, кроме "Благословенна невеста, ибо для нее сегодня сияет солнце".
Весьма неподходящие слова не только потому, что это были похороны, но также и потому, тетя Селия никогда не была замужем. Она с презрением отвергала саму идею брака, особо подчеркивая, что нет такого мужчины, ради которого стоило бы расставаться со свободой и отдавать себя на его милость.
Эми задумалась: а была ли тетя Селия девственницей? Подобная мысль никогда прежде не приходила ей в голову, и то, что она возникла именно сейчас, привело ее в ужас. Это была неподобающая мысль для печальной и торжественной церемонии, но, с другой стороны, как и смерть, брак и целомудрие были звеньями одной жизненной цепи.
Эми попыталась уловить слова священника, но тот вел себя так, словно обращался к церкви, полной прихожан, и поворачивался то в одну, то в другую сторону, чтобы одарить всех своим вниманием. Стоило ему повернуть голову, и Эми уже ничего не слышала. Его голос замирал где-то вдали.
И вообще он начал утомлять ее, потому что повторял те самые слова, которые так часто адресовал своим духовным чадам на проповеди. Но в церкви они звучали по-другому, здесь же казались однообразными и монотонными. Похоже было, что он сам мало и них вслушивался.
Кладбище было старинным и даже уютным, и многие памятники и надгробные плиты, такие же древние, как и сама церковь, заросли мхом. Церковь, каких уже оставалось мало, была сооружена еще до норманнского нашествия, и не верилось, что она сумела сохраниться всего в десяти милях от шумного процветающего города. Замечательный дом тети Селии, где она прожила почти всю свою жизнь, находился поблизости.
Эми очень удивило, что тетя выбрала именно это кладбище. Хорошо зная тетю Селию, Эми ожидала от нее совсем иных распоряжений, больше отвечавших ее взглядам и отношению к людям.
К примеру, что-нибудь вроде следующего: "Прошу похоронить меня под моим любимым деревом в саду, а вокруг поставить изгородь и пропустить через нее электрический ток. И постарайтесь, чтобы все было сделано с хорошим вкусом".
Но тетя Селия почему-то облюбовала эту церковь и это кладбище, и теперь она покоилась здесь. Очень немногие провожали ее в последний путь, и Эми сожалела об этом, хотя и знала, что при жизни тетушка имела привычку отпугивать от себя людей. Ее властный характер и безжалостный язык не способствовали возникновению дружбы.
С годами почти все тети перестали поддерживать с ней отношения и вообще старались держаться подальше. Трудно было ожидать, что многие явятся на похороны, чтобы оплакать тетю Селию, но кучка скорбящих оказалась совсем уж малочисленной.
К своему удивлению, Эми узнала среди них соседку тети, хотя между ними не раз происходило судебное разбирательство из-за того, что, собака соседки частенько мяла цветники и грядки в саду, который был предметом особого внимания и гордости тети Селии.
Эми вдруг пришла в голову обескураживающая мысль: возможно, соседка явилась на похороны, чтобы удостовериться, что тетя Селия действительно умерла и больше никогда не станет ей досаждать.
Мистер Хетерингтон-старший тоже присутствовал здесь с подобающей печальной миной на лице. С незапамятных времен он был поверенным тети Селии и умело вел ее дела, а также бесконечные споры с ней самой, если возникала необходимость в чем-то ее убедить. Но он был искренне привязан к тете Селии, и хотя теперь удалился от дел, пришел сюда, чтобы в последний раз выразить ей свое почтение.
"Почтение" – вот то слово, которое лучше всего характеризовало отношение людей к тете Селии. Большинство из них избегали ее или даже ссорились с ней, если у них на это хватало духа, но тем не менее они неизменно выказывали ей глубокое почтение. Что же касалось Эми, то она по-настоящему любила тетю и понимала, что ей будет сильно ее не хватать.
Судя по всему, то же чувство почтительного уважения привело сюда и дядю Питера, поскольку не могло быть и речи о каких-либо его теплых чувствах к сводной сестре. Вот уже несколько лет он в разговоре никогда не упоминал ее имя, и тетя Селия отвечала ему тем же.
Возможно, дядя Питер явился на похороны лишь для того, чтобы морально поддержать Эми, и она была благодарна ему за это. Он взял Эми за руку, когда священник произносил последние утешительные слова, и Эми почувствовала в нем настоящую опору.
Питер Енсен вообще знал, как поступать в том или ином случае. Например, он знал, как настойчиво, но ласково увести Эми прочь от могилы и далее по залитой солнцем аллее к выходу с кладбища. Он знал, что сказать священнику на прощание, знал, каких слов ждал от него мистер Хетерингтон-старший, и как печально, и в то же время сочувственно, кивнуть соседке, которая теперь, горько плакала.
Эми в изумлении смотрела на нее, пока дядя Питер не подхватил племянницу под локоть и не увлек к воротам кладбища. Эми было известно, что некоторые люди специально приходят на похороны только для того, чтобы хорошенько выплакаться. С той же целью они читают извещения о смерти в газетах и рыдают над людьми, которых никогда не встречали при жизни. Эми считала это неоправданной и непонятной слабостью. Может быть, таким образом они давали выход скопившейся в их душе горечи?
– Печальнее всего то, – заметила вслух Эми, – что жизнь продолжает идти своим чередом.
– Согласен, – немного нетерпеливо подтвердил Питер Енсен. – Но ты, Эми, должна разумно воспринимать происходящее. Если Селия умерла, то это не значит, что наступил конец света.
– Вы правы, земля все так же вертится, – парировала Эми, бросив на Питера быстрый осуждающий взгляд. – Я только хочу сказать, как жаль, что тетя Селия умерла. Но еще печальней то, что жизнь продолжается, как будто тети никогда и не было.
– На тебя влияет здешняя атмосфера, девочка, – объявил Питер, переходя на назидательный тон старшего родственника. – Это виновато кладбище. Похороны могут кого угодно вывести из равновесия. Хорошо еще, что я решил тебя сопровождать.
– Я очень благодарна вам, дядя Питер.
В конце концов тете Селии было семьдесят, с другой стороны, не такой уж это преклонный возраст. Все случилось очень неожиданно. Никто не предполагал, что внезапный сердечный приступ убьет эту полную энергии женщину.
– Я думала, что она будет жить вечно, – пробормотала Эми.
– Но все произошло быстро и без страдании, – заметил Питер успокаивающим тоном.
– Слишком быстро! – вырвалось у Эми, которая не одобряла равнодушия дяди Питера. – Я даже не успела с ней попрощаться. Она меня вырастила, а я позволила ей вот так незаметно покинуть меня. Мне кажется, тут есть доля моей вины. Как будто я потеряла ценную вещь только потому, что не берегла ее.
– Прекрати, Эми! – резко сказал Питер. Он остановился и повернулся к ней. – Люди умирают. Это закономерно. Ты взрослая умная женщина, и у тебя все в порядке с карьерой. Пока не поздно, возьми себя в руки. Если ты начнешь упрекать себя за то, что позволила Селии пренебрегать своим здоровьем…
– Она не пренебрегала! Никто не знал, что у нее больное сердце. И она в том числе.
– И все-таки, наверное, были какие-то симптомы. В ее возрасте она должна была регулярно проверяться у врача. Я, например, проверяюсь.
– Вам всего-навсего пятьдесят, – напомнила ему Эми.
– Тем более Селия должна была проверяться в свои семьдесят.
– Может быть, она не хотела посещать врачей, чтобы не узнать чего-нибудь плохого, – уныло заметила Эми, и Питер недовольно нахмурился.
– Хватит нагнетать мрачность, Эми. Давай побыстрей уйдем отсюда и вернемся в мир живых людей. Пойми, все кончено.
Питер еще быстрей зашагал к воротам, увлекая за собой Эми, но она не могла оторвать взгляда от сочной зелени кладбищенских деревьев, травы и ярких цветов. Она не могла избавиться от мысли, что природа должна дать ей знак, пусть самый маленький, что тети Селии уже больше нет на свете. Горячее солнце позднего лета по-прежнему струило свои лучи, небо по-прежнему было синим, а облака белыми и пушистыми. Жизнь продолжалась как ни в чем не бывало, умер ты или нет.
– Наверное, у меня депрессия, – сказала Эми, когда они покинули кладбище и направились к своим машинам, стоявшим одна за другой в тихой аллее.
– Похороны невеселое мероприятие, – откликнулся Питер. – Вот почему я их избегаю. Сегодня я сделал исключение только ради тебя и оказался прав.
– Тетя Селия была вашей сводной сестрой, – напомнила Эми. – Хорошо, что вы решили меня сопровождать, но мне кажется, вы и без того приехали бы на похороны.
– Нет, ты ошибаешься, я бы не приехал. Селия меня по-настоящему ненавидела. Она не захотела бы, чтобы я присутствовал на ее похоронах. Знай она обо всем заранее, наверняка бы запретила мне это. Если сейчас она смотрит на нас с небес, то скорее всего в раздражении стучит ногой и сердито хмыкает.
Эми улыбнулась про себя. Она легко могла представить себе негодующую тетю Селию там наверху. Тетя никогда не считала нужным скрывать свое неудовольствие.
– У нее был железный характер, – заметил Питер и, не удержавшись, вслед за Эми взглянул на облака.
– И все-таки она всегда была безупречно справедливой, – вступилась за Селию Эми.
– И злой, как ласка, – закончил Питер.
– Но только не по отношению ко мне.
– Именно поэтому ты унаследуешь ее состояние, милая девочка. Уверен, что Селия все заранее предусмотрела. Очень скоро ты станешь весьма богатой. У нее не было никого, кроме тебя.
– Неправда. У нее были еще и вы.
– Мне не нужны ее деньги. У меня хватает своих. Селия занималась твоим воспитанием с тех пор, как тебе исполнилось восемь. Кому еще она могла оставить свое состояние. Не мне же. Селия сторонилась меня, как прокаженного. Хочешь верь, хочешь нет, но она меня ненавидела.
– Послушайте, дядя Питер, ведь она о вас никогда не говорила, – опять вступилась Эми за тетю.
– И это тоже что-то значит. В последний раз, когда я ее видел, она критиковала всех и вся и не щадила никого. То, что я, как ты утверждаешь, не был в числе обливаемых ядом, свидетельствует о многом. Селия не снисходила до меня. Для нее я просто не существовал. И, пожалуйста, не называй меня дядей. Это старит. Я слишком молод, чтобы быть твоим дядей, и, если быть точным, то я тебе даже не родственник.
– Какая ерунда, дядя Питер! – возмутилась Эми. – Теперь вы мой единственный родственник. Нас всего двое на этом свете. Мы двое спиной к спине против всего враждебного мира.
– Кстати, насчет враждебного мира, – заметил Питер, когда они уже подходили к машинам, – как там у тебя дела с твоим новым боссом?
– Новый? Он здесь уже полгода и с тех пор ничуть не изменился. По-прежнему ни с кем не может установить добрые отношения. В нем нет ничего человеческого.
– Пожалуйста, напомни мне его имя.
– Мартель, – почти выкрикнула Эми.
– Прекрасно!
– Почему "прекрасно"? – заинтересовалась Эми.
– Это французская фамилия. Наверное, он иногда называет тебя каким-нибудь французским ласкательным именем? – спросил Питер, лукаво всматриваясь в ее возмущенное лицо.
– Он только наполовину француз. Кажется, его мать англичанка, но никто точно не знает. Даже не верится, что у него вообще была мать. Вернее всего его собрали где-нибудь на конвейере. "Модель 176, без дефектов, хранить и замороженном виде". Он называет меня мисс Скотт и при этом говорит ужасно высокомерным тоном. Он смотрит на компьютер черт мое плечо, щурит глаза и, прежде чем заговорить, показывает своим длинным пальцем на то, что его интересует.
– Он недоволен твоей работой?
– Я не сказала, что он меня критикует. Он комментирует мои действия, – объяснила Эми с внезапной довольной улыбкой. – У него нет оснований меня критиковать. Под меня не подкопаешься. Если бы я вдруг ушла с работы, у них бы случился большой переполох. И он это хорошо знает. Я единственная, кто разбирается во всех программах и держит все под контролем. От меня так просто не избавиться. Как бы там ни было, – сказала она, помрачнев, – работать с ним рядом очень тяжело. Представьте себе, что за вами постоянно следит снежный человек.
– Приглашаю тебя пообедать. Может быть, ты отвлечешься и повеселеешь, – предложил Питер, но Эми затрясла головой.
– Спасибо, не могу. Мне надо заскочить домой и переодеться. Я обедаю с Джилл. Она завтра улетает в Америку. На целый год. Еще один человек вот так вдруг покидает меня.
– Она ведь не покидает тебя навеки, выдумщица. Ты, вроде, говорила мне, что Джилл едет туда по обмену? Год пролетит так быстро, что и не заметишь. Во всяком случае, ты можешь навестить ее там. А теперь отправляйся на свой обед и перестань хмуриться.
– Я постараюсь. До свидания, дядя Питер.
Эми бросила на него тоскливый взгляд, словно он тоже собирался исчезнуть из ее жизни, а он легонько подтолкнул ее к машине.
– Возьми себя в руки, девочка. Я буду с тобой рядом еще лет сто. Помни, если судьба распорядится так, чтобы я присоединился к Селии, ты получишь и мои деньги. Тогда сможешь послать куда подальше твоего замороженного босса.
Эми невольно улыбнулась, глядя, как Питер энергичным шагом направляется к своей машине. Никто бы не догадался, что ему пятьдесят. Он выглядел полным сил молодым человеком. Только седые пряди в каштановых волосах выдавали его возраст. Он, конечно, красивый мужчина. Высокий, с хорошей фигурой, живыми глазами и несколько ироничной улыбкой.
Они с Питером были друзьями, несмотря на нелюбовь к нему тети Селии. И он напрасно протестовал, когда Эми называла его дядей Питером, потому что он все равно выглядел совсем молодым. Питер несколько раз предлагал ей называть его просто по имени, но Эми не могла избавиться от своей давней привычки. Он с детства был для нее дядей Питером.
Сводный брат тети Селии прожил легкую жизнь, что позволило ему сохранить моложавость, которую он старательно поддерживал. Сколько себя помнила Эми, дядя Питер всегда был богатым и неизменно появлялся под руку с какой-нибудь дамой, большей частью значительно моложе его. И, самое главное, с ним Эми всегда было просто. Питер Енсен обладал большим обаянием.
И все-таки, рассуждала Эми, садясь в машину, ему следовало быть снисходительней к тете Селии, даже если в прошлом между ними произошла серьезная ссора, подробностей которой она не знала. И дело не в том, что нельзя плохо говорить о мертвых. Просто язвительные замечания Питера почему-то еще более разбередили рану и усилили боль потери. И вот теперь еще одно расставание: Джилл уезжает в Америку.
– Как все прошло – без сучка и задоринки? – спросила Джилл Дэвис и поправилась. – Прости, я говорю глупости.
– Ничего, я поняла, что ты хочешь сказать. – Эми вздохнула и взяла в руки меню. – Пожалуй, церемония прошла вполне достойно, если так можно выразиться о похоронах. Хотя, по правде говоря, все было ужасно. Было совсем мало народа. Ты ведь знаешь, что тетя Селия не умела ладить с людьми.
– Как же, отлично знаю, – сухо подтвердила Джилл. – Помню, как она всегда оглядывала меня надменным, холодным взглядом. Я ведь редко заходила к вам, разве что повидаться с тобой или оказать ей какую-нибудь мелкую медицинскую услугу. Она не считала нужным вызывать доктора по пустякам, а полагалась на меня. И всегда я ловила на себе ее тяжелый взгляд. Теперь никогда не узнаю, в чем перед ней провинилась. Или могла провиниться.
– Да ни в чем. Просто у нее была такая манера общаться с людьми. Но меня она по-своему любила, и мы не ссорились. Мне нравились ее чувство юмора, умение одеваться, даже те кушанья, которые она предпочитала. И еще то, как она смело высказывала свое мнение.
– Что же, она тебя вырастила, и это сразу видно, – подчеркнула Джилл, оглядывая безупречные прическу и платье Эми. – Ты была на похоронах в этом костюме?
– Господи, конечно нет. Я была в черном, а потом забежала домой, чтобы переодеться. – Эми оглядела свой шелковый костюм, состоящий из однотонной блузки и юбки в клетку. – Пусть тетя Селия на этот раз не могла меня видеть, но я бы ни за что не осмелилась явиться на ее похороны в неподходящем наряде, опасаясь получить замечание, выговор или даже удар молнии с небес.
– Но ты наверняка бы не промолчала в ответ, – рассмеялась Джилл. – Ты тоже не боишься высказывать свое мнение.
– Ты права, – скорбно подтвердила Эми. – Подобная привычка имеет свои минусы. Думаю, именно поэтому я не слишком высоко котируюсь у нашего босса. Он всегда молчит, но ты бы видела его грозный взгляд.
– Кстати, я никогда не встречалась с этим чудовищем, – напомнила Джилл. – Он старый, молодой или серединка на половинку?