Затем последовал глухой стук, и я поняла, что Брок уронил телефон, когда произносил эту тираду. Возможно, он нервничал, что часто случается с мужчинами, когда они пытаются выразить свои чувства, но вместо этого оскорбляют других.
- Ситуация обстоит следующим образом, дорогуша, - сказал он, немного успокоившись. - Больше вы не будете читать мне лекции. Больше вы не будете читать лекции моей секретарше. Больше вы не будете читать лекции моей девушке - да, я уже наслышан о том, какой номер вы выкинули с Кел-си. Вы раз и навсегда прекратите свои попытки сделать из меня идиота, каким, по вашему мнению, должен быть мужчина! ВАМ ЯСНО?
Затем раздался гудок. Даже не попрощался!
10
Получив послание Брока, я впала в депрессию. Как я могла думать о восстановлении своей карьеры, если даже такой мужлан, как Брэндон Брок, не воспринял меня всерьез?
На следующее утро я с трудом заставила себя добраться до офиса, где была назначена встреча с пациентом по имени Луи, парикмахером из одного из самых модных салонов Нью-Йорка. У него были сложности в отношениях с клиентками, которые, по его мнению, мешали ему работать. Они пытались втянуть его в разговор, посплетничать с ним о других женщинах, приходивших в парикмахерскую. Всего за несколько недель я обучила его Языку женщин, вернее сказать, одному из наиболее распространенных его диалектов - Языку сплетниц. Да, знаю, феминистки растерзали бы меня на части за такие взгляды. Однако это правда: женщины в большей степени, чем мужчины, любят посплетничать, то есть сунуть нос в чужие дела - в особенности в дела тех людей, которых они никогда в жизни не видели. Но что из этого?
Когда наше занятие с Луи подошло к концу, я велела Диане переделать систему регистрации документов. Надо же было чем-то оправдывать ее зарплату! От мысли, что мне нечего делать до вечера и весь день я буду вынуждена бесцельно болтаться по городу, мне стало еще хуже. В самом мрачном расположении духа я села в свою холодную машину и направилась в сторону Вестчестера. Мне было так плохо, что я проскочила мимо Гора-Киско. Так я ехала мрачнее тучи, держа курс на север, вероятно, в сторону Канады.
Радиоприемник был настроен на волну классической музыки; там без конца крутили Вагнера, отчего мое подавленное состояние только усилилось. Я не просто лелеяла свои обиды. Мои мысли имели вполне определенное направление. Большую часть пути я думала о Кипе. Я наконец позволила себе ощутить его измену. Дело было не только в том, что он провел ночь с другой женщиной, хотя, вне всяких сомнений, этим поступком он нанес мне удар в самое сердце. Хуже всего было то, что из-за него наша история, не предназначенная для чужих ушей, попала на страницы желтой прессы. А вот это было уже настоящее предательство! С тех пор как мы развелись, я его не видела и не слышала, я даже не сплетничала о нем с подругами. Рана была слишком свежей, слишком болезненной. Я была так зла на него, что потратила уйму времени, размышляя о возможной мести, о восстановлении справедливости.
В какой-то момент моего путешествия за пределы реальности я заметила, что бензин на исходе. Нужно было либо свернуть с дороги, либо, рискуя жизнью, остановиться посреди трассы. (Я тщательно обдумала последний вариант и отклонила его, сочтя такую развязку слишком мелодраматичной. Нельзя было забывать о том, что я - человек науки. Для меня поездка неведомо куда - уже приключение.)
Я понятия не имела, где нахожусь. По моим подсчетам, я была где-то к югу от Олбани, и решила свернуть под указатель с надписью "Синсуки". Я выбрала именно этот город, потому что его название звучало почти как "Сын суки", а сукиным сыном, вне всяких сомнений, был Кип Янковски.
Но мне все было настолько безразлично, что я пропустила поворот и оказалась в холодной машине с пустым баком в местечке под названием Очерт. Как вскоре выяснилось, его название еще больше соответствовало моему настроению: рабочий с бензозаправочной станции сказал мне, что Очерт произносится как "О, черт!"
"Превосходно, - мрачно подумала я. - Следующий город, в котором я остановлюсь, будет называться "Горе мне!".
- Где здесь можно купить минеральной воды? - обратилась я к рабочему, заправившему мою машину бензином и теперь протиравшему ветровое стекло. Он был весь в татуировках. Вероятно, в Очерте не было бензоколонок с самообслуживанием. В Очерте вообще ничего хорошего не было, как я заметила.
- Там, - он кивнул в сторону невысокого здания позади нас, стараясь не встречаться со мной взглядом. Мужчины везде одинаковы. Даже в Очерте.
- Спасибо.
- На вашем месте я бы купил еще пару пакетиков чипсов.
- Зачем? Их производят в Очерте? - спросила я, предположив, что волею судеб оказалась в том самом городе, где изготовляют чипсы, и рабочий хотел, чтобы я попробовала продукт местного производства.
- Нет, - ответил он. - У вас течет бензобак и передняя правая шина вот-вот совсем сдуется. На ремонт потребуется время. А я сегодня здесь один.
"Молодец, Линн! - подумала я. - Вывела машину на прогулку, покаталась, нечего сказать".
- Значит, вы считаете, так ехать нельзя?
Он засмеялся, обнажив редкие зубы.
- Нельзя, если вы, конечно, хотите добраться до пункта назначения.
До пункта назначения? Я и сама не знала, каков мой пункт назначения. Просто бежала из дома, как несчастный обиженный ребенок. Но не говорить же это незнакомцу!
- Я еду в Вестчестер, на Гора-Киско.
- Вы рискуете сломаться где-нибудь по дороге.
Мне казалось, что я уже сломалась. В противном случае я бы сейчас была в Вестчестере, а не в Очерте.
Я зашла в помещение бензоколонки, купила банку кока-колы и пакетик сырных чипсов, захватила единственный журнал, лежавший на полке - потрепанный каталог сельскохозяйственного оборудования, - и стала ждать. Не помню, сколько прошло времени, прежде чем я выбралась оттуда, но мне показалось, что очень много.
Во время бесконечной дороги домой я выключила радио: только Вагнера мне не хватало!
Когда я наконец поставила машину в гараж и ввалилась в квартиру, я чувствовала себя совершенно истощенной. Вот до чего доводит депрессия! Я сделала себе чай и легла спать. Было всего семь часов, но мне хотелось, чтобы этот злосчастный день закончился как можно скорее. Я даже не проверила новые сообщения на автоответчике. "Стоит ли об этом беспокоиться? - думала я, накрываясь с головой одеялом. - Кому я нужна?"
На следующий день у меня вовсе не было пациентов, и я, не желая покидать своего убежища, провалялась в постели до полудня. Но наконец голод поднял меня. По дороге на кухню я взглянула на автоответчик и обнаружила вчерашнее послание.
- Ладно. Посмотрим, кто ты и чего хочешь, - устало сказала я, включая запись.
Сначала из автоответчика не раздалось ни звука, будто человек на том конце провода уже повесил трубку и оставил меня наедине с самой собой. Или это был один из тех типов, которые получают нездоровое удовольствие от того, что звонят вам и бросают трубку.
"Великолепно! - подумала я. - У меня один-единственный звонок на автоответчике, и тот - либо ошибка, либо проделка какого-то психа".
Но затем я услышала какой-то шум. Кто-то откашлялся. Это был мужчина. Потом раздался голос:
- Дома есть кто-нибудь? Угадай, кто тебе звонит, дорогуша!
Я замерла. Этот голос я бы не спутала ни с каким другим. Но зачем он звонит? Вот в чем вопрос. Неужели чтобы еще поиздеваться надо мной?
- Я нанимаю вас.
Что?! Я не ослышалась?
- Я позволю вам превратить меня в великовозрастного маменькиного сынка, каким меня хотят видеть окружающие.
"Это не сон? - подумала я, вскрикнув от удивления. - Неужели тот самый Брэндон Брок, который совсем недавно послал меня к черту, изменил свое отношение ко мне всего за одни сутки? Если это так, то в чем причина?"
- Нет, доктор Виман, я не шучу, - сказал он, будто читая мои мысли. - Я серьезен - настолько, насколько возможно быть серьезным в такой идиотской ситуации.
Итак, это не шутка. Он меня нанимает. Я все еще не понимала почему, но это было уже неважно.
- Я хотел бы, чтобы мы приступили к занятиям по вашей системе, или методике, как бы вы ее ни называли, как можно раньше, - продолжал он. - Завтра я попрошу вашу подругу Наоми позвонить вам домой или на работу, и вы с ней выработаете график наших встреч.
Невероятно! Потрясающе! Мои переживания остались в прошлом. У меня появился пациент, о котором прежде я могла только мечтать. Моя карьера восстановлена! Бог мой, я снова при деле!
Я даже не обратила внимания на то, что Брок продолжал что-то говорить. Я слишком увлеклась обдумыванием своей рекламной кампании, которая начнется с объявления в прессе о том, что я превратила самого сурового начальника Америки в самого гибкого руководителя. Я живо представила себе предложения издателей, встречи с представителями телевидения, полчища новых пациентов. А еще я представила себе, как лицемеры - те самые, которые поливали меня грязью все эти месяцы, - расшаркиваются передо мной, восхищаются мной, твердят: "Мы всегда в вас верили!"
"Это просто восхитительно! - думала я. - Я снова обрету все, чего лишилась, - вернее, все, что Кип у меня отнял".
Когда в автоответчике раздался гудок, я нажала на перемотку. Теперь я хотела прослушать кассету заново, не пропустив ни звука.
- Дома есть кто-нибудь? Угадай, кто тебе звонит, дорогуша…
"Эту часть мы уже слышали, - сказала я себе. - Послушаем ту, которую пропустили".
- И еще одна вещь, док. Прежде, чем мы приступим к нашему делу, я хотел бы оговорить одно условие: конфиденциальность. В прессе не должно упоминаться, что я беру у вас уроки. Журналистам, редакторам - ни слова! Ни намека в газетах! Ничего! Иначе сделка между нами не состоится. Полагаю, вы догадываетесь, что я не горю желанием, чтобы вы выдрессировали меня, как щенка. Я обратился к вам потому, что хочу спасти свою шкуру в "Файнфудз". Сегодня утром у нас было заседание совета директоров, и в первую очередь мои коллеги решили обсудить "проблему моих взаимоотношений с женщинами", как они выразились. Недавно мы лишились главной опоры в Восточной Европе. Наш филиал там возглавляла одна полоумная баба, которая заявила, что не желает больше работать на меня. Можете вообразить такое? И несколько других баб тоже подумывают о том, чтобы покинуть компанию. Сами не умеют работать, а винят во всем меня! И наш совет директоров их поддерживает. Они хотят, чтобы я прошел курс - ой, держите меня! - хороших манер. И я сказал, что знаю одного лингвиста, который специализируется в этой области. Вот я вам и позвонил. Но, повторяю, это должно остаться между нами! Никаких репортеров из журнала "Форчун" или откуда-либо еще - или я доверю свое воспитание кому-нибудь другому.
Я повалилась в кресло. Мой энтузиазм мгновенно угас. Итак, этот звонок принес две новости: хорошую и плохую. Хорошая новость состояла в том, что я добилась невозможного - получила такого пациента, как Брэндон Брок. Плохая новость заключалась в том, что я не смогу с его помощью восстановить свою карьеру - то есть сделать то, ради чего я все и затеяла. Иными словами, мне придется полгода возиться с этим неандертальцем без всякой надежды на вознаграждение!
Я размышляла о том, какую злую шутку сыграла со мной судьба, когда зазвонил телефон. Это была Наоми.
- Здравствуйте, доктор Виман, - бодро заговорила она, совсем не так, как в прошлый раз. - Я была очень удивлена, когда мистер Брок попросил меня связаться с вами, чтобы договориться о встрече. Думаю, для вас это тоже было неожиданностью.
- Не могу передать своих чувств! - мрачно проговорила я.
- А я никогда не забуду вашей великолепной речи, - закудахтала она. - Вы так прекрасно сказали, что, если бы мистер Брок прошел курс занятий по методике доктора Виман, это пошло бы на пользу всей женской половине человечества!
- Ну, что вы, я преувеличила…
- А еще вы сказали, что он стал бы более сговорчивым, снисходительным начальником. Ах, доктор Виман, я так надеюсь на это! Другие сотрудницы "Файнфудз" разделяют мои чувства. Все мы будем в неоплатном долгу перед вами.
В долгу… Ну что ж, Брок, по крайней мере, поможет мне немного улучшить мое финансовое положение. Хоть будет переводить регулярно деньги на мой счет в банке - и то хорошо.
- Это потрясающе! - возбужденно говорила Наоми. - Я жду не дождусь, когда вы начнете заниматься с мистером Броком. Конечно, вам придется нелегко, доктор Виман. Это все равно что превратить льва в ягненка.
Сравнение со львом и ягненком внезапно вывело меня из оцепенения. Когда я училась в аспирантуре, а методика доктора Виман находилась в зачаточном состоянии, один из профессоров, известный своим скептицизмом, сказал с усмешкой: "Вы хотите изменить характер мужчины, переделав его речь? Это же абсурдно! Все равно что пытаться сделать ягненка из льва!"
Его насмешливые слова, призванные обезоружить меня, лишить веры в мою методику, напротив, придали мне силы. И вот теперь, когда Наоми прибегла к тому же самому сравнению, я снова, как и в тот раз, ощутила прилив сил.
"Я возьмусь за это дело, - подумала я, сжимая в руках блокнот и ручку. - И не ради денег и повышения рейтинга. А потому, что таково мое призвание".
Впрочем, если честно, деньги тоже сыграли свою роль. В конце концов, он будет платить мне.
11
Мы с Наоми обсуждали время занятий, как вдруг Брэндон Брок собственной персоной снял трубку параллельного телефона и, по своей возмутительной привычке, бесцеремонно вмешался в разговор.
- Слушайте, только не вздумайте вставлять мне палки в колеса с вашим графиком, - обратился он к нам обеим. - Не забывайте, что мне часто приходится разъезжать по делам.
- Методика доктора Виман рассчитана на полгода, - сухо ответила я. - Поэтому вы, мистер Брок, будете приходить раз в неделю на протяжении шести месяцев, начиная с этого момента вплоть до сентября включительно.
- Я же только что сказал вам! - рявкнул он. - У меня нефиксированный рабочий день. Я не могу все время подстраиваться под ваш график.
- Можете, - возразила я.
- Не могу! Я глава крупной компании, а не продавщица, которая может выкроить себе минутку во время обеденного перерыва. У меня, к вашему сведению, бывают переговоры в разных концах земного шара.
О господи! Только сейчас я начала понимать, как нелегко мне придется с ним.
- Мы можем ввести гибкий график, - уступила я. - Если вы не сможете посещать занятия, мы будем переносить их на выходные или на вечер.
- Исключено! - воскликнул он. - Вечера и выходные у меня заняты тем, что называется "личная жизнь".
- Мистер Брок, - спокойно сказала я. - Вы дали мне понять, что ваш совет директоров попросил вас принять неотложные меры. По вашим словам, директора обеспокоены тем, что женщины, занимающие высокие посты в "Файнфудз", покидают компанию из-за вашего стиля руководства. Не исключено, что совет также побаивается, что они могут подать на вас в суд.
Не знаю, откуда во мне взялась эта самоуверенность, но я чувствовала: ему есть что терять, я же могу помочь ему, а значит, могу и диктовать свои правила.
- И что вы предлагаете? - покорно спросил он.
- Я предлагаю встречаться по вечерам и на выходных, чтобы вы могли успешно пройти курс, удовлетворить требования совета директоров и не потерять работу. На вашем месте я бы согласилась с этим предложением.
В ответ не последовало никаких саркастических комментариев. Он просто повесил трубку, что мы с Наоми истолковали как знак согласия.
Я позвонила подругам и сообщила каждой из них необыкновенную новость, предупредив напоследок, что она не должна просочиться в прессу, и взяв с них слово, что они будут молчать.
- Какой смысл иметь такого пациента, как Брэндон Брок, если ты не можешь воспользоваться этим? - немедленно отозвалась Пенни. - Ты же хотела, чтобы он помог тебе вернуть твою репутацию.
- Знаю, - сказала я. - Но у меня есть чувство, что я должна поработать с ним. Делай людям добро-и тогда добро вернется сторицей.
- Ради бога! - поморщилась Пенни. - Ты рассуждаешь, как Изабелла.
Изабелла и в самом деле рассуждала именно так. Примерно то же самое она сказала мне, когда я поделилась с ней новостью о Броке. Свои слова она проиллюстрировала цитатой древнего буддистского монаха и благословила меня.
Гейл сначала забеспокоилась.
- Значит, ты собираешься встречаться с этим типом по вечерам?
- Только если он будет пропускать занятия.
- Будь осторожна, Линн.
- Чего мне остерегаться?
- Ты же сказала, он - настоящее животное. А раз он животное, то тебе лучше не оставаться с ним наедине по вечерам, когда никого не будет вокруг и никто не услышит твои крики.
- Гейл, я совсем не то имела в виду! - Меня всегда забавляла ее склонность к драматизации. - Я просто хотела сказать, что он из тех типов с повышенным содержанием гормонов, которые позволяют себе бестактные замечания по поводу женских ног.
- Твоя храбрость внушает уважение, - отозвалась Сара, когда я рассказала ей о Броке. - Не хотелось бы мне столкнуться с "самым суровым начальником Америки". Я бы струсила.
- А я и не собираюсь с ним сталкиваться. Мы же идем к общей цели, - сказала я. - К тому же я никогда не питаю никаких чувств к пациентам. У меня с ними сугубо деловые отношения. Работа есть работа.
Я искренне верила в свои слова. По крайней мере, тогда верила…
С Дианой, моей ассистенткой, я поступила иначе. Я просто сообщила ей, что нашего нового пациента зовут Брэндон Брок и что он будет приходить в двенадцать часов дня по вторникам. И точка. Я подумала, что она, скорее всего, не знает, кто он такой, и оказалась права. Необходимость делать из этого тайну отпала.
- Значит, записываю его на двенадцать на вторник? - уточнила Диана, проявив к Броку не больше интереса, чем к своим свеженакрашенным ногтям, на которые она подула перед тем, как поднести ручку к бумаге.
- Записывай. Только учти, что он много путешествует, так что его секретарша может позвонить в последнюю минуту и попросить отложить встречу. Но по расписанию он будет приходить по вторникам.
Перед нашим с Броком первым занятием я почему-то очень нервничала. Я протерла всю мебель в офисе, поставила свежие цветы в вазу, положила экземпляр своей книги на стол, пригладила волосы, расправила юбку и все, что только можно расправить.
Брок появился в приемной ровно в двенадцать. Диана позвонила мне, чтобы сообщить о его приходе. Я вышла, поздоровалась с ним и повела его в свой кабинет. На нем был темно-серый костюм с зеленым галстуком и белая рубашка, что в сочетании со светлыми волосами, голубыми глазами и хорошим цветом лица придавало ему вид очень свежий и броский. Прежде я видела его только в спортивном костюме, так что теперь он показался мне очень солидным. Весь его вид говорил: "Я преуспевающий бизнесмен, хотя и грубиян".
- Садитесь, пожалуйста, мистер Брок, - сказала я, ставя для него стул напротив своего.