- Забыл, дед Семен! Я на обратном пути завезу! Дотерпишь?
- Дотерплю, - кивнул дед Семен. - Пошли в дом, чай пить.
Чай был кстати, Ольге пить хотелось. И хотелось посмотреть, как живет этот отшельник. Она шагнула в дверь вслед за мужчинами и попала в неожиданно чистую и светлую комнату. Светло было от солнца, которое заглядывало в промытое оконце без занавесок Обстановка в комнате оказалась простой и старомодной: круглый стол, старый крашеный комод. В углу - буфет со стеклянными дверцами, за которыми виднелась вереница банок с вареньем. К дверце буфета прикреплена фотография женщины лет сорока: миловидное круглое лицо, гладко зачесанные волосы. У противоположной стены комнаты - железная двуспальная кровать с шишечками и панцирной сеткой, по-простому заправленная суконным одеялом. Над кроватью, будто ковер, - махровая простыня, на которой нарисованы пальмы и полуголая красотка в бикини.
- Холодно от стены, повесил вот, чтобы к голой стенке ночью не прижиматься, - сказал дед Семен, заметив быстрый Ольгин взгляд, брошенный в сторону кровати.
- Правильно, дед Семен, - загоготал водитель, - лучше прижаться к голой девке, хотя бы и нарисованной!
- Витька, ты бы постеснялся при девушке шутки свои шутить. И познакомь нас, что ли.
- Ольга, - протянула Ольга старику руку, - я журналист из "Территории".
- А, - кивнул головой старик и направился к столу, - знаю, хорошая газета. Я все газеты читаю, мне ребята привозят. Недавно вот вычитал, у вас там в Магадане японец невесту искал. Нашел?
- Нашел, Семен... Как вас по отчеству?
- Петрович я. - Дед расставлял чашки и наливал в стакан нечто тягучее, по виду и цвету напоминавшее мед.
- Нашел, Семен Петрович, и увез в свою Японию. А что это у вас?
- Это пихтовое варенье, попробуй.
- Варенье? - Для Колымы, где пчелы не водились, это звучало странно. Ольга зачерпнула ложкой густую прозрачно-карамельную массу и лизнула. Пахло молодой хвоей.
- Неожиданно, но вкусно. А откуда оно взялось?
- Я весной сварил, из молодых пихтовых иголок. - И дед Семен с удовольствием принялся рассказывать, какое он умеет варить варенье и какую он собирает ягоду. - Тут недалеко заросли жимолости и смородины и голубики полно.
- Семен Петрович, а не страшно вам тут одному, не тяжело?
Да привык я уже, - пожал плечами дед, - без малого сорок лет тут живу. У нас же дорожный пункт раньше был, мы за свои пятьдесят километров трассы отвечали, зимой от снега чистили, летом оптималку подсыпали. А в девяносто третьем, как прииска стали закрываться, наше управление стало сокращаться и пункт наш тоже сократили. Нас с женой, - старик кивнул на фотографию на дверце, - на пенсию отправили, а молодых уволили. Нас тут тогда шесть человек жило: мы с женой, сынок наш, Митька и еще одна семья с пацаненком. Молодые уехали в Магадан, Митька там на автобазу устроился, хотел, как квартиру получит, нас с матерью забрать. Мы с моей Матвеевной почти год вдвоем прожили, а потом схоронил я ее. Бок заболел, она все ходила, держалась, думала - пройдет. А потом совсем скрутило, а везти в Усть-Омчуг было не на чем. Снег сильно валил, трасса почти сутки закрыта была из-за завалов. В больницу ее поздно привезли, перитонит случился, не спасли. Схоронил я ее, теперь вот один живу. Митька зовет в Магадан, квартиру ему дали, да я не хочу ехать. Спокойно тут. За рыбой хожу к ручью - тут такие хариуса ловятся! И налимы есть. Куропаток стреляю, грибов тут полно. Картошку сажаю. Привык я здесь, рядом с трассой, буду здесь жить, пока силы есть...
- Сил у тебя, дед Семен, еще на сто лет хватит! Спасибо за чай, поехали мы, - поднялся из-за стола водитель.
- Ты когда обратно-то поедешь? Чтобы я не ушел куда... Митьке возьмешь от меня варенья, передашь.
- Завтра после обеда жди, хлеба тебе привезу.
- И яиц купи два десятка, на денег вот!
- Не надо, у меня еще с прошлого раза, что ты давал, остались.
* * *
Водитель довез Ольгу до въезда в Усть-Омчуг, высадил возле автостанции и поехал дальше. А она пошла пешком через весь поселок, узнавая его и не узнавая. За год, что она здесь не была, прибавилось заброшенных деревянных домов. Их съедал грибок, и поселковая администрация постепенно переселяла людей в каменные дома: благо, успели в сытые времена построить целый микрорайон из пятиэтажек. Квартиры были: в поисках работы народ перебирался из Усть-Омчуга кто в Магадан, а кто и на материк. Что поделаешь - весь этот край держался на золотодобыче и госдотациях. А как перестало государство золото заказывать да денег давать Северу, так и не стало здесь работы. Прииски позакрывались, совхоз тоже ликвидировали, геологическая экспедиция закрылась. Остались разнокалиберные артели из старателей, которые несколько уже раз перемывали речную гальку, добывая золотой песок, да бюджетные заведения - школы, больница, библиотека, - работники которых перебивались на скудные для северных цен зарплаты. Была еще милиция, пожарная служба, налоговая инспекция и частный бизнес, за которым и надзирали все эти контролеры.
Ольга шла по тополиной аллее мимо деревянных домишек, знакомых ей еще с первых лет колымской жизни. Вон и старенький барак районной газеты, и здание типографии. Перекосилось все от старости. Ольга вспомнила, как когда-то под тополем, прямо у крыльца, нашла крепенький молоденький шампиньон, почувствовала азарт и, пошарив под соседними тополями, набрала штук восемь чистых белых грибков. Она подошла к одному из тополей, заметила характерный бугорок земли, наклонилась и разгребла его большими пальцами. Показалась белая шляпка. "Надо же, опять нашла!" Настроение стало радостным, как будто она получила привет из прошлого. Ольга пошла дальше, мимо частных небольших магазинчиков, читая вывески и удивляясь выдумке местных предпринимателей. Располагались магазинчики в основном в деревянных домах-бараках - эта часть поселка вся была старой, барачной, а до новой, с каменными домами Ольге только предстояло дойти. Возле поселковой бани Ольга аж споткнулась от неожиданности. На старом знакомом сарайчике без окон - все его называли "чипок", сюда мужики заходили после бани попить пива - теперь красовалась новая фанерная вывеска. На темно-синем фоне желтыми буквами было выведено: "Ночной Чикаго". По бокам вывески художник нарисовал наручники и пистолет. "Тут что теперь - клуб местных бандитов?" Ольга зашла вовнутрь: не похоже. Стены чипка были оклеены фотообоями с видом ночных небоскребов, три столика были покрыты цветастыми клеенками, возле стойки поперек небоскреба висел огромный ярко-красный огнетушитель.
- Здрасьте, вы покушать хотите? - поднялась из-за стойки, оклеенной пленкой "под мрамор", женщина средних лет, одетая в синюю нейлоновую распашонку поверх цветастого платья. Ольга почувствовала, что покушать хочет.
- А что у вас есть?
- Окорочок могу поджарить, горбушу с майонезом потушить, сосиски сварить. На гарнир картофельное пюре развести из пакета. Селедка есть, огурчики соленые, домашние, я солила.
- Небогатое меню. - Ольга села за столик у двери. Клеенка была чистой, в вазочке стояла пластмассовая роза.
- А у нас мало кто поесть заходит. Выпить мужики заглядывают по вечерам, а им и сосиски с картошкой на закуску хорошо идут.
- Ладно, жарьте окорочок. И огурчиков нарежьте парочку, картошки не надо. И как дела идут? Процветаете?
Да какой там! Прибыли нет почти, так еще от этих козлов отбивайся! От проверяльщиков! Приходят, сытые морды, чуть ли не через день - то им сертификаты покажи, то медкнижку, то как учет продажи алкоголя налажен! - пылко откликнулась женщина. Видимо, наболело.
Как бы в ответ на слова хозяйки заведения через порог ввалился, запнувшись, юноша в фуражке и зеленом кителе. Под мышкой он держал картонную папку. Тесемки на ней были завязаны бантиком.
- Здравствуйте! Пожарный надзор. Тамара Алексеевна, месяц назад я вам оставлял предписание о противопожарных мероприятиях. Вот... - Юноша принялся развязывать бант на папке. Тесемки затянулись в узел и не поддавались, юноша их теребил и покрывался красными пятнами. Наконец рванул, одна из веревочек выскочила из папки и повисла на узелке, покачивая клочком картонного "мяса". - Вот, - повторил пожарный инспектор, вытащил какой-то исписанный бланк и положил его на стойку перед носом у буфетчицы. - Вот акт, вы его подписывали собственноручно. Перечень нарушений: нет огнетушителя, нет емкости с песком, не проведена противопожарная сигнализация, с персоналом не проведен противопожарный инструктаж. Какие меры вами приняты на сегодняшний день? Емкость с песком есть?
- Вон, - кивнула Тамара в сторону жестяного ведра у двери, доверху заполненного серым зернистым песком, по виду - речным.
- Маловата, надо вдвое больше. Огнетушитель имеется?
- Здесь, - Тамара махнула рукой на фотонебоскреб.
- Устаревший, не годится. Вы уверены, что он сработает в случае возгорания? Я не уверен. Инструктаж с персоналом проведен?
- Василий Васильевич, персонал-то весь - я и мама моя. Знаете же, вдвоем мы тут только.
- Тамара Алексеевна, ваше кафе является предприятием общественного питания и объектом повышенной пожарной опасности. Поэтому вы обязаны провести учебу персонала. Вы обязаны направить его в нашу инспекцию на занятия по противопожарной подготовке.
- Василий Васильевич, занятия ведь платные и стоят половину моей выручки за месяц! И мама здесь одна не управится, пока я там у вас неделю про пожары слушать буду!
- Тамара Алексеевна, это не мои проблемы. Когда вы решили заняться частным предпринимательством, вы взяли на себя обязательства, которые должны выполнять!
Да что я взяла! Сарай я этот несчастный взяла, закрытый стоял полгода! Думала, дура, что хоть что-то на жизнь заработаю! Деньги потратила на ремонт, за вывеску, вон, два литра водки Кольке-художнику отдала! Так мало того, что с меня за аренду теперь просят, хотя обещали год не трогать, так еще и вы повадились друг за другом в очередь ходить, деньги требовать.
- Тамара Алексеевна, еще раз говорю: или пройдите обучение, или я пишу предписание и закрываю ваш пожароопасный объект! Вы обязаны уметь обращаться с противопожарным оборудованием!
- Да умею я, замечательно умею! Хотите, покажу?
Тамара резко откинула столешницу - листочек акта упорхнул под прилавок, - потянула в свою сторону стенку тумбы, которая оказалась маленькой дверцей, освободила себе проход, выскочила и начала снимать огнетушитель с небоскреба. "Ой!" - подумала Ольга и стала выбираться из-за стола. Инспектор тоже, наверное, подумал "Ой!", потому что сделал шажок к двери. Но Тамара уже сдернула огнетушитель, не удержала его, и он упал, ударившись о пол черной макушкой.
- Сейчас, - Тамара приподняла огнетушитель за красное дно, черная макушка осталась стоять на полу.
- Тамара Алексеевна, прекратите балаган. Я же вижу, что огнетушитель не исправен.
Черный раструб огнетушителя несколько раз вздрогнул, как бы откашливаясь, и изверг энергичный пенный поток.
Ольга рванула к двери, выскочила за порог и отбежала на несколько метров: судя по старту, чтобы залить этот крошечный сарай, пене хватит минуты. Ольга развернулась и увидела, что ошиблась: хватило полминуты, пена уже лезла из раскрытой двери. Затем из пены выскочил инспектор Василий Васильевич, он размахивал руками и тесемочкой от папки с кусочком картона на конце. Саму папку, похоже, поглотила пена. За ним вывалилась Тамара, эдакой Афродитой, клочья пены весели на плечах, груди и животе. Тамара повернулась к двери своего "Чикаго" - на спине пена держалась ровным толстым слоем, как будто огнетушитель прицельно поливал ей вслед, - и молча наблюдала за происходящим, пока пена не перестала вываливаться из дверей чипка и не застыла фантастическим сугробом перед дверью.
- Ну что, Васька, добился своего? Считай, закрыл ты мой бизнес.
- Там же акты. Меня ж начальство, - сказал Василий Васильевич неожиданно тонким голосом и стянул с головы фуражку. Без фуражки стало хорошо заметно, насколько он молод, - года двадцать три, не больше.
Акты у него. У меня там товару на триста долларов. И обои теперь отклеятся, на что я ремонт делать буду? - Бизнесменша постояла молча с полминуты и вдруг махнула рукой и повернулась к Ольге: - Все один к одному. У меня же Антоха, сын это мой, ему девять, деньги из заначки вытаскал, я на товар откладывала. Бумажки тысячные тянул по одной, на жвачку тратил, на конфеты, чипсы всякие, потом ребятишкам во дворе раздавал. А вчера автомат притащил китайский, с фонариками и трещалкой. Нашел, говорит. Я как кинулась смотреть! Точно, у меня в заначке и нашел. Пять тысяч рублей успел вытащить! Я к девкам в "Рассвет" ругаться - зачем продавали, видите же, пацан какую крупную купюру дает! А они мне: "Тамара, мы же не знали, он говорит, ты подарила на день рождения!" Автомат-то я им вернула, свои восемьсот рублей обратно взяла. А остальные четыре двести так и ушли. Теперь вот этот пожар липовый! Наверное, судьба мне знаки подает: завязывай с бизнесом! Ну и фиг с ним, пойду на рынке с огурцами стоять, пока тепло. А к зиме с Антохой в Магадан переберемся, Лидка, вон, устроилась уборщицей, комнату ей дали в общежитии. И нам дадут. Долго пена-то эта держаться будет? - спросила Тамара у пожарного инспектора.
- Не знаю. Часа два, наверное.
- Тогда приходи в шесть, убираться здесь буду, разыщу я тебе твои акты.
Тамара подошла сбоку к двери, притворила ее, сдвинув сугроб из пены, пошарила поверху рукой, достала из-за притолоки амбарный замок и приладила его в петли. Закрыла сооружение на ключ и пошла куда-то в глубь частных домиков, кучно лепившихся позади бани.
А Ольга пошла в гостиницу.
Гостиница размещалась в крыле первого этажа нового шестиэтажного здания, последней новостройки, которую в поселке успели закончить на остатках былого северного изобилия. Во втором крыле размещалось общежитие, на этажах выше - квартиры. Когда Ольга поравнялась с бетонными ступенями крыльца, дверь открылась и из нее вышла смутно знакомая полная женщина в красном платье в бежевый цветок.
- Оля? Оля, здравствуйте! Вы меня узнаете? Я Света, мы в Магадан вместе летели!
- Да, Света, узнала. Мы же на "ты" вроде перешли?
- Точно! Но мало ли что, может, ты передумала. Ты здесь какими судьбами?
- Я здесь в командировке, иду вот в гостиницу устраиваться, ночь переночевать.
- Зачем тебе гостиница? Оль, идем к нам! У нас с Вовчиком двухкомнатная квартира в этом доме, поселим тебя с комфортом, идем!
Света звала так искренне, даже за руку тянула, что Ольга согласилась. Да и мысль провести одинокую ночь в гостинице, пришедшая в голову при отъезде из Магадана, ей тоже уже разонравилась.
- Ладно, пойдем. А я вам точно не помешаю?
- Точно-точно! Вовчик сегодня как раз в ночь на вахту уезжает, мы вообще с тобой вдвоем останемся!
Света повела Ольгу вверх по лестнице, дошла до третьего этажа, распахнула дверь в широкий полутемный коридор, по обе стороны которого рядами выстроились двери, открыла ключом замок одной из них и всунулась в дверной проем до половины:
- Вовик! Ты в приличном виде? У нас гости!
- В приличном! - раздалось в ответ, и Света высунулась обратно в коридор, распахнула дверь пошире и сделала приглашающий жест: заходи!
Ольга вошла в квадратную просторную прихожую, из которой вели четыре двери. Справа была кухня, слева, по всей видимости, - туалет, прямо - комнаты. Из одной комнаты навстречу Ольге шагнул среднего роста мужчина в джинсах и джинсовой же рубахе, расстегнутой на груди. Над джинсами нависало крепенькое пузцо, из прорези рубахи выбивалась густая курчавая поросль. А вот на голове Вовчика волос недоставало: лоб переходил в круглую блестящую обширную плешь, обрамленную с боков ровно подстриженными прямыми прядями.
Вовчик окинул Ольгу быстрым цепким, оценивающим ВЗГЛЯДОМ:
- Здравствуйте!
- Знакомься, это Ольга, мы с ней из Москвы летели, она мне помогла, я тебе рассказывала, - сообщила Света.
- Ольга, - она протянула руку, Вовчик быстро ее пожал:
- Владимир.
- Оль, разувайся, вот тапочки, проходи в комнату. Вов, дай Оле тапочки. Ты, наверное, голодная? У меня окорочка разморожены, сейчас быстро пожарю! Вов, дойди до магазина, а? Раз уж я вернулась!
"Ну вот, окорочков мне сегодня все-таки достанется". Ольга прошла в комнату, присела на диван, рядом пристроила свою сумку, огляделась. Полированная стенка, стол-книжка, тумба с телевизором. На окне - светло-зеленые шторы с бордюром из крупных ромашек. Из-за шторы на Ольгу смотрел, не мигая, круглый карий глаз. За тканью вырисовывался непонятный темный силуэт.
"Что это?" - Ольга подошла к окну и осторожно сдвинула штору в сторону. Показался серый, закрученный в баранку рог. Он был плотно прижат к бараньей голове, которая и стояла на подоконнике, поглядывая на Ольгу стеклянным карим глазом.
- Это Вовчик сам делал, - вошла в комнату Света, - он охотник заядлый и научился чучела делать. Как это называется? Слово такое, на такси похоже.
- Таксидермист. Он что, сам этого барана подстрелил?
- Это не простой баран, а снежный. Не, не сам, босс его. Знаешь, сколько стоит разрешение, чтобы поохотиться? Полторы тыщи долларов! А Вовчик ездил с боссом на охоту и вызвался потом голову сделать. Говорит, осталось только подходящую подставку найти - и можно барана на стенку вешать. Над камином. Правда, жуть? Сидишь так дома, а со стены на тебя голова таращится. С рогами.
Рассказывая, Света принялась выдвигать стол-книжку на середину комнаты.
- Свет, ты что, застолье собралась делать? Не надо!
- Оль, я чай здесь пока накрою, на кухне не сесть втроем. А Вовчика проводим, я его в магазин послала за пряниками, и посидим с тобой по-нормальному. Эх, знать бы, что ты приедешь! Я бы такой пирог испекла! С брусникой и ананасами! Меня соседка научила.
- Как это? Расскажи.
Да как обычный пирог. Тесто любое сдобное, какое нравится, - на дрожжах, на сметане с содой или песочное. А для начинки берешь бруснику.
- Свежую?
- Свежую, хотя можно и из морса отжать. Покупаешь банку ананасов. Перемешиваешь кусочки ананасов с брусникой и выкладываешь на тесто на противень. Чуть-чуть присыпаешь сахаром. Сверху - решеточка из теста, ну, ты знаешь как. И - в духовку. Объедение! А, вот что у меня осталось!
Света вышла на кухню и вернулась со стаканом, наполненным фиолетовой жидкостью, похожей на чернила.
- Пей!
- Что это? - Ольга понюхала, от напитка шел аромат брусники. Попробовала - к бруснике примешивался привкус ананаса. - Вкусно как!
- Это брусничный морс и сироп от ананасов. Пока Ольга пробовала, Света выдвинула стол-книжку к дивану, оттопырила одну его "страничку", настелила на стол несколько салфеток.
- С собой салфетки привезла. А сервиз чайный здесь уже купила, - полюбовалась Света сервировкой.
- Свет, ты вроде говорила, что Вовчик твой в общежитии живет?
А это и есть общежитие - квартиры компания сдает работникам. Холостые живут по двое в каждой комнате. А эта вот - для семейных специалистов. Вовка же контракт перезаключил еще на три года. И сказал, что женится, - мы заявление в ЗАГС подали, свадьба через две недели. Нам и дали эту квартиру, все равно свободная была.
- А мебель?