– Это же яснее ясного.
– Не понимаю. Объясните.
– Если захотелось отдохнуть, то лучше отдыхать в больнице, чем дома. К примеру, этот служащий. Он, видимо, просто устал. Возраст все-таки.
– И это, по-вашему, достаточно веская причина, чтобы класть их в клинику?
Голос Кобаси дрожал от возмущения. На них уже оборачивались.
– Разумеется, это не главная причина. Но одна из причин.
– Сэнсэй!! Здесь клиника! Здесь лечат больных! Если мы будем класть сюда всех, кто просто хочет немного отдохнуть, то…
– А разве плохо дать людям возможность немного отдохнуть?
Они уже спустились на первый этаж. В приемной сидело человек двадцать. Кобаси с Наоэ прошли мимо и открыли дверь в смотровой кабинет. На столе грудой лежали истории болезни.
– Если мы будем класть людей с таким диагнозом, во что превратится клиника? Получается, что в больницу может лечь каждый, кто захочет? – Покосившись на стоявшую в ожидании сестру, Кобаси добавил: – И потом… им прописали такие лекарства и инъекции, от которых не будет большого толку.
– Лекарства и инъекции прописал я. Кобаси пораженно умолк.
– Эффективно, не эффективно – хоть что-то прописать надо. Если пациенты будут платить лишь за осмотр, клиника разорится.
– Так вы только поэтому назначили такое лечение?
– Конечно.
Кобаси опустился на стул и достал из пачки сигарету.
– Кто оплачивает их пребывание здесь?
– Поскольку это результат дорожной аварии, то определенную сумму покрывает автомобильная страховка.
– Выходит, пострадавшие ничего не платят из своего кармана?
– В пределах предусмотренной страховым полисом суммы даже виновник аварии не платит почти ничего.
– Вот почему старшая сестра так уговаривала их лечь к нам…
– Думаю, да.
– В университетской клинике на такое бы не пошли. Уж слишком все это дурно пахнет.
– Можно подумать, там все прекрасно! – процедил Наоэ.
Кобаси уставился на него с изумлением, но Наоэ, взяв из стопки лежавшую сверху папку, приказал медсестре:
– Приглашай больного!
Глава VII
В три часа дня Ютаро Гёда вышел из клиники. Он собирался в Департамент по охране окружающей среды, взять материалы по некоторым интересовавшим его вопросам.
– Когда тебя ждать домой? – спросила Рицуко, провожая мужа до машины.
– Может, придется пообедать с ними, так что, вероятно, немного задержусь.
– Значит, часов в девять-десять?
– Не знаю, – буркнул Ютаро. – Это будет зависеть не от меня.
– А с кем ты собираешься обедать? Кто-нибудь из общего отдела?
Ютаро заметно нервничал.
– Ладно. Постараюсь пораньше.
Он сел в машину и помахал жене рукой.
Номуре, шоферу Ютаро, было двадцать семь. В "Ориентал" он работал уже года три и был в курсе всех дел, в том числе и личной жизни хозяина.
– В муниципалитет? – спросил он, трогаясь с места.
Ютаро кивнул. Они ехали к центру по улице Аояма. Как всегда, вереница машин едва тащилась, то и дело надолго замирая под низким пасмурным небом. Ютаро вытащил из кармана записную книжку и, пометив что-то, взглянул на часы. Когда они подъехали к перекрестку Миякэдзака, часы показывали уже половину четвертого.
– Я освобожусь минут через двадцать, так что подожди меня здесь.
– Ясно, – буркнул Номура, глядя прямо перед собой.
Ютаро пробыл в муниципалитете, как и сказал, двадцать минут. Стремительно подойдя к машине, он плюхнулся на сиденье.
– Куда теперь?
– Уф! – Ютаро вытащил из кармана носовой платок и, хотя на лбу не было ни капельки пота, отер лицо.
– К станции Эбису, ладно?
Номура, не говоря ни слова, нажал на педаль.
– Ноябрь, а такая жара! Необычно… – заискивающе проговорил Ютаро. – В пасмурный день, наверное, особенно много аварий…
– Наверное.
Ответы Номуры не отличались любезностью. Ютаро чуть ли не каждую минуту поглядывал на часы. Когда они миновали улицу Тэнгэндзи и подъехали к Эбису, было уже половина пятого.
– Дом номер один?
– Да-да.
Дорога, шедшая мимо банка М. пересекала два перекрестка и потом постепенно поднималась в гору. На вершине холма стоял особняк. Ярко-синяя крыша над ослепительно белыми стенами, черные перила веранд. Как гласила реклама – "дом в североевропейском стиле". Машина затормозила перед главным входом.
– Спасибо! – Протискиваясь в дверцу, Ютаро сунул шоферу тысячеиеновую бумажку. – На, возьми.
– Не надо, зачем…
– Возьми, возьми! – Шофер в растерянности смотрел на упавшую на переднее сиденье банкноту. – Говорю, возьми! А взамен я тебя кое о чем попрошу. – Ютаро многозначительно подмигнул, вылез из машины и направился к отделанному разноцветным кафелем входу.
На двери с номером 818 значилась только фамилия: "Уэгуса". Ютаро позвонил и замер в ожидании.
За дверью явно слышали звонок, но выходить не торопились. Ютаро позвонил еще раз и через круглый, величиной с маленькую монетку, глазок заглянул внутрь.
В этот момент из-за двери раздался женский голос:
– Кто там?
– Это я.
Послышался звук поворачиваемого в замке ключа, и дверь распахнулась.
– А-а, папочка!
Волосы женщины были подобраны кверху. Она прижимала руку к груди, придерживая распахивавшийся халат.
– Вот сюрприз…
– Ты что, была в ванной?
– Да. – Женщина закрыла за ним дверь. – Почему неожиданно?
– Просто так.
Ютаро снял пальто и с подозрением огляделся вокруг. Гостиный гарнитур, стереокомбайн, телевизор. Направо, за шторкой, – кухня. В глубине квартиры была еще одна комнатка, совсем маленькая и обставленная в японском стиле. Слева от кухни – ванная. Дом был построен всего полгода назад, и стены еще сияли белизной, квартирка была чистенькой и опрятной, как и всегда, когда в жилище царствует женщина.
– Если собираешься зайти, хоть по телефону предупреждай.
– Иногда полезно заставать врасплох.
– Ого! Да никак папочка во мне сомневается? Ютаро обнял полуобнаженное женское тело, прикрытое лишь тоненьким халатиком.
– Пусти! Я еще не домылась!
Женщина отбивалась, но, маленькой и хрупкой, ей было не под силу совладать с Ютаро. Схватив женщину в охапку, он отнес ее в маленькую комнату и бросил на постель. Влажная после купания кожа дышала теплом, и Ютаро совсем потерял голову.
– …Фу, какой противный! – Тяжело дыша, женщина поднялась с постели.
Ютаро устало и блаженно следил за ней сквозь полуопущенные веки.
– Вода в ванной, наверное, совсем остыла!
– Можно напустить горячей.
– Но это же долго!
Недовольно ворча, женщина ушла в ванную. Через минуту она крикнула оттуда:
– А папочка будет мыться?
– Сначала ты, Маюми.
– И то верно, – засмеялась она, – а то папочка такой большой, половину воды обязательно выплеснет на пол!
Маюми ее звали только в баре "Алоника" на Гиндзе, где она работала. Настоящее имя было Матико – Матико Уэгуса, – но Ютаро больше нравилось звать ее Маюми.
Они познакомились два года тому назад в кафе "Одиллия" – тогда она служила там, – и спустя полгода он взял ее на содержание.
Маюми было двадцать три, а Ютаро – за пятьдесят, но, несмотря на такую значительную разницу в возрасте, Ютаро с его деньгами вполне устраивал Маюми. А ему с возрастом все больше и больше нравились молоденькие. К тому же Маюми – крепкая, изящная, с чуть вздернутым носиком – была в его вкусе. Единственный минус – если это можно считать минусом – заключался в том, что Маюми была ровесницей дочери Ютаро.
Когда, выйдя из ванной, он налил себе пива, время близилось к шести.
– Ой! Я же опоздаю!
Маюми присела на пуф перед зеркалом и принялась красить глаза.
– Ты сегодня работаешь?
– Да. А что, у папочки есть свободное время?
– Нет. После семи у меня встреча с одним человеком из муниципалитета.
Маюми, глядя на себя в зеркало, кивнула.
– Но ведь в кафе можно не приходить до восьми.
– Мне нужно успеть в салон красоты не позже половины седьмого.
– Жаль.
– А потом еще поужинать, так что получится как раз к восьми.
– Может, поужинаем вместе? Маюми задумалась.
– Я угощаю.
– В самом деле? А если об этом узнает мадам Рицуко и закатит сцену?
– Не узнает.
– Вдруг она что-нибудь заподозрит? Даже подумать страшно.
Маюми провела пуховкой по щекам и состроила испуганную гримаску.
– Ты что, видела ее?
– Помнишь, я подвернула ногу и пошла в клинику сделать рентген?
Ютаро кивнул.
– Так вот: гляжу, в коридоре какая-то женщина разговаривает с медсестрой. И тут к ней подбегает кто-то из служащих и кричит: "Госпожа, госпожа!"
– Вот оно что…
– Папочка знает, что выбирать! Такая красавица, никогда не скажешь, что ей сорок восемь.
– Ты даже знаешь, сколько ей лет?
– Конечно. Ведь папочка сам мне рассказал.
– Да?.. – Ютаро хмыкнул. Он сидел в нижнем белье и допивал второй бокал пива.
– Только вот…
– Что "только вот"?
– Только вот лицо у нее… немного истеричное. Маюми полюбовалась на свое отражение в зеркале и высунула язык.
– Ты так считаешь?
– Папочке неприятно?
– Да нет, ничего.
– В общем, мне почему-то так показалось.
Маюми пожала плечами и начала приклеивать искусственные ресницы. Ютаро поднялся, застегнул рубашку. Кончив наводить красоту, Маюми надушилась и повернулась к нему.
– Я хотела с тобой посоветоваться…
– О чем? – спросил он, застегивая галстук на толстой шее.
– Мне скоро исполнится двадцать четыре… Ютаро озадаченно посмотрел на нее.
– Я не желаю вечно оставаться девочкой из бара!
– Если ты хочешь уйти оттуда, я не возражаю.
– Да. Но речь не об этом. Я не просто хочу уйти, я хочу сама быть хозяйкой, хочу иметь собственное кафе.
– Хм… На Гиндзе?
– Разумеется.
– В двадцать четыре – быть "мадам"… Не рановато ли?
– Я же говорю не про большое кафе. С меня хватит малюсенького бара, пусть даже с одной стойкой, без столиков.
– Найти маленький бар на Гиндзе – это не так просто.
– Улица Намики, восьмой квартал. Там сейчас продается очень симпатичное кафе.
– Зачем так спешить? – поморщился Ютаро. Он уже завязал галстук.
– Значит, нет?
– Ни с того ни с сего – что за сумасбродство! Маюми фыркнула.
– И нечего фыркать!
– Жадина!..
Маюми резко отвернулась. Белая комбинация туго обтягивала ее бедра.
– Кафе мы тебе купим, но только когда я доведу до конца одно дело.
– Одно дело? Какое? – с любопытством спросила она, натягивая через голову белоснежное креп-жоржетовое платье.
– Я задумал построить новую клинику.
– Ого! Где?
– В Накамэгуро.
– Почти рядом со мной!
– Но пока это только планы, я еще никому не говорил.
– Вот здорово!
В креп-жоржетовом платье, тщательно причесанная, Маюми выглядела неожиданно изысканной и элегантной.
– Клиника будет большая?
– Коек на сорок.
Гёда застегнул брюки и начал причесываться.
– Выходит, нынешняя клиника приносит хороший доход?
– Какой там доход! – поморщился он. – Строить буду на ссуду.
– Значит, те скупердяи из банка все-таки раскошелились?
Ютаро пригладил волосы, надел пиджак и тоже превратился в элегантного джентльмена. Сейчас вряд ли бы кто-нибудь догадался о его недавних любовных безумствах.
– Пока это все одни проекты.
– А что папочка собирается делать с "Ориентал"?
– Она так и останется. Но если я построю новое здание, то там будут только палаты люкс и лечить станем лишь тех, кто платит наличными, а не по страховке.
– Но ведь в "Ориентал" и сейчас есть палаты люкс по пятнадцати тысяч иен в день.
– Так-то оно так, но есть и общие, которые оплачиваются по страховке.
– А разве это плохо?
– Не то чтобы плохо… Просто, когда кто-то долго лежит в клинике, на него начинают косо смотреть другие больные.
– Пожалуй.
Маюми отошла от зеркала и присела рядом с Ютаро.
– А если я заболею, папочка положит меня в палату люкс? – Вздернутый носик Маюми почти уткнулся в лицо Ютаро. – Так как?
– Может быть.
– Какая бессердечность!
– Ничего подобного.
– А ведь в самом деле, случись со мной что-нибудь такое, вот беда! Папочка хлопот не оберется. – Маюми хихикнула. – Да уж, лучше иметь дело с богатыми больными…
– Об этом не следует болтать. – Ютаро допил остатки пива. – Отличные палаты, а пустуют. Никакого толку.
– Ты клади туда на аборты, – посоветовала Маюми. – За это все платят наличными. Доход обеспечен.
– А где набрать хороших врачей?
– Чем плох тот доктор, который смотрел меня?
– Ты это о ком?
– Такой высокий, ужасно интересный…
– Наоэ?..
– Точно! Он.
– Он что, так тебе запомнился?
– Ой, что ты. Он только дотронулся до меня, я сразу и разомлела! – Маюми прижала руки к груди, делая вид, что сейчас упадет в обморок. – Красивый, элегантный… А как ему идет этот белый халат!..
– Он очень знающий врач.
– Вот и я так подумала – как только его увидела.
– Не сочиняй.
– Нет, правда-правда! Только он ужасно неразговорчивый – и холодный-холодный, прямо бр-р! Мороз по коже.
– Да, это так…
– Есть в нем что-то пугающее.
– Эдакий Нэмури Кёсиро.
– Вот-вот! Нэмури Кёсиро в белом халате. Но все равно я сплю и вижу с ним встретиться! Ну, – улыбнулась Маюми, – а теперь пойдем куда-нибудь ужинать!
– Ты что-то плохо себя ведешь. Ладно, пошли. Гёда поднялся и взял пальто.
В этот вечер дежурил Кобаси. В смотровом кабинете напротив него сидел Дзиро Тода.
Уже давно пробило пять, амбулатория опустела. В клинике оставались только Кобаси и Акико Такаги, да еще медсестра Мидори Танака, помогавшая разносить ужин, задержалась в палатах.
– Когда тебе об этом сказали? – Кобаси повернулся на табурете к больному. Табурет легонько скрипнул.
– Вчера вечером.
Голова и правый глаз Дзиро Тоды закрывала плотная марлевая повязка.
– Ты не ошибся? Это точно была старшая сестра?
– Конечно. Она вызвала меня в коридор и разговаривала потихоньку, чтобы никто не услышал.
– Какие неприятные вещи ты рассказываешь. – Кобаси нахмурился и умолк.
Дзиро Тода был тот самый парень, которому в баре разбили бутылкой голову. В клинике он провел уже четверо суток. Кровотечение прекратилось, и рана немного успокоилась, но при ходьбе Тода до сих пор ощущал легкую дурноту и головную боль. Три глубоких шрама, пересекавшие лоб и правую щеку, местами гноились, и, когда Тода шевелил губами, от боли его лицо сводило мучительной судорогой. Он потерял много крови, и ему необходимо было остаться в клинике еще по меньшей мере дней на пять, пока не снимут швы, но вчера вечером старшая медсестра совершенно неожиданно велела ему готовиться к выписке.
– Когда меня сюда привезли, то внесли только тридцать тысяч иен. Я, конечно, понимаю, что эти деньги вот-вот кончатся, но… – Тода говорил едва слышно. Видевшие Тоду в тот памятный вечер ни за что не поверили бы, что у него может быть такой слабый голос. – И все же я думал, что меня еще подержат здесь… Неужели эти тридцать тысяч уже кончились?
– Это потому, что вас поместили в палату, которая стоит три тысячи иен в день, – словно оправдываясь, объяснила Акико.
– Да я только вчера впервые услышал об этом!
– В тот день из всех свободных палат эта была самая дешевая.
– Меня привезли в таком состоянии, что я, естественно, ничего не помню.
– Вы же не застраховались на случай болезни – вот и результат.
– Извините…
– Помимо платы за место в клинике, надо учитывать стоимость операции и лекарств, – снова вступила в разговор Акико.
– Да при чем тут деньги?! – неожиданно взорвался Кобаси. – При чем тут страховка?! Какое значение имеет стоимость палаты?!
Акико испуганно замолчала.
– Есть деньги, нет их – разве это должно влиять на госпитализацию или выписку больного? Критерий может быть только один – состояние человека! – Как всегда в минуты гнева, у Кобаси мелко дрожали уголки губ. – А в этой клинике только и слышишь: деньги, деньги!..
Пытаясь овладеть собой, Кобаси стиснул руки и уставился в пространство.
Потрясенные вспышкой Кобаси, Акико и Тода молчали. Наконец Тода виновато сказал:
– Денег у меня не было, а я еще так глупо себя вел… Затеял эту дурацкую ссору…
Кобаси молчал.
– Когда я напиваюсь, то плохо соображаю, что делаю…
– Теперь поздно говорить об этом. Тода снова опустил забинтованную голову.
– Что за человек эта старшая сестра! – с досадой воскликнул Кобаси.
– Она ни при чем. Это моя вина: я не заплатил…
– Да что ты каешься? Может, ты сам хочешь, чтобы тебя вышвырнули отсюда?
– Нет, что вы! – испуганно запротестовал Тода.
– Тогда не болтай глупостей.
– Понятно.
– Ты еще не здоров. Раны гноятся, тебя подташнивает, и голова болит, так?
– Так.
– Задумайся над этим серьезно.
– А разве можно еще что-то сделать?
Кобаси нервно вытащил сигарету. Действительно, что тут сделаешь? Отругал Тоду, но и самому в голову ничего не приходит…
Акико взяла лежавший рядом со стерилизатором спичечный коробок и положила его перед Кобаси.
– Сколько у тебя сейчас денег?
– Тысяч пять-шесть.
– Пять-шесть… – задумчиво пробормотал Кобаси, поднося зажженную спичку к сигарете. – Ты вообще-то чем занимаешься?
– Играю в джазе.
– В кабаре?
– Вроде того…
– А те, что приходили с тобой в клинику, – они тоже из джаза?
– В общем, да.
Ответы были весьма неопределенными. Джазист… А медсестры говорят, что дружки, приходившие его навестить, все как один – форменные бандиты. Так что эти россказни о джазе… Что-то не очень верится.
– А у своих друзей ты больше не можешь занять?
– Э-э-э, они… я… – промямлил Тода и умолк.
Его приятели приходили в клинику всего два раза, в самые первые дни, а потом словно в воду канули.
– Семья у тебя есть?
– Нет.
– Отец, мать?
– Они очень далеко…
– Далеко-то далеко, но все-таки есть? Тода кивнул.
– У них ты не можешь попросить?
Тода сдавленно пробормотал что-то и закрыл руками забинтованное лицо.
– Сэнсэй, – подала голос Акико. – А помощь нуждающимся?.. Может, попробовать получить пособие?..