* * *
Банкет в "Уорике" был точной копией банкета в Нью-Хейвене, за одним исключением – в качестве полноправной исполнительницы одной из ведущих ролей здесь появилась Нили. Из Нью-Йорка понаехало еще больше народу, было много репортеров… а Элен, которая много пила, по-прежнему оставалась все той же сердечной, доброжелательной звездой. Когда, расставшись с Лайоном, Анна вернулась в гримерную, там толпились люди, и она не могла объяснить Элен про Джино. Поэтому ей пришлось просидеть на банкете от начала и до конца; она глядела на окружающих, но мысленно была далеко отсюда, переживая из-за Лайона и цепенея от страха. В два часа ночи, увидев, как тайком уходят Нили и Мэл, она ощутила укол зависти. Лайон в эти минуты как раз подъезжает к Нью-Йорку. Интересно, сердится он на нее или у него тоже на душе кошки скребут?
Они вошли в люкс Элен в три часа, та достала полбутылки шампанского и налила себе большой бокал.
– О’кей, а теперь расскажи мне, что же произошло с Джино.
Анна подыскивала нужные слова.
– Это я, наверное, во всем виновата, – осторожно начала она. – Видишь ли, я порвала с Алленом.
– Почему?
– Видишь ли… Лайон и я… мы были близки…
– Ну и? – спросила Элен. – Я знала, что ты переспала с Лайоном в Нью-Хейвене, но какое отношение это имеет к Аллену?
– Я не могла бы больше встречаться с Алленом, раз полюбила Лайона. Элен прищурилась.
– Ты шутишь? Ты ведь не думаешь, что если он трахнул тебя, то непременно женится?
– Конечно, женится…
– Он говорил тебе о женитьбе?
– Элен, это произошло всего три дня назад.
– Ну, и где же сейчас этот твой Ромео? Я смотрю, не очень-то он за тебя держится.
Анна ничего не ответила. Элен, не переводя духа, продолжала добивать ее, изъясняясь с предельной ясностью:
– Слушай, если мужик любит тебя, он за тебя держится. Вот Аллен – тот держался, и сейчас он, наверное, чувствует себя погано. Могу спорить, Джино именно поэтому не приехал. Должно быть, думает, что я такая же дешевка, как и ты.
– Элен!
– А ты считаешь, что выглядишь "на уровне", если ведешь себя вот так? Носишь перстень одного мужика, а сама прыгаешь в постель с этим англичанишкой! И срываешь мне все с Джино. Конечно, он считает, что и я такая же. Боится теперь встречаться со мной… боится, что я причиню ему боль, как ты его сыну.
– То, как я поступила с Алленом, не имеет никакого отношения к тебе и Джино.
– Тогда почему же его здесь нет? Он, скажу я тебе, здорово ко мне клеился, нам с ним было весело. Если бы ты не вешалась на Лайона Берка, он был бы сейчас здесь, со мной. Я потеряла мужчину, которого люблю, из-за того, что ты – потаскушка.
Анна бросилась через всю большую комнату, схватила пальто.
– И куда же ты сейчас пойдешь? – ехидно осведомилась Элен, снова наполняя бокал.
– Куда угодно, лишь бы подальше от тебя!
– Ха-ха, – усмехнулась Элен. – Идти тебе сейчас некуда, дорогуша, только вниз, в вестибюль. Думаешь, ты кому-то нужна? Ты и твое ханжеское пуританское личико? Я, по крайней мере, честно и прямо называю вещи своими именами. Но ты разыгрываешь из себя важную леди. Да, конечно, пока ты носила тот бриллиант, ты еще была кем-то, и я Считала тебя ровней себе. Думала, в тебе должно что-то быть, раз тебя добивается Аллен Купер. Это был твой единственный путь к славе. А сейчас ты – ничто, всего-навсего очередная девица, которую трахнул Лайон Берк.
Анна смотрела на Элен широко открытыми глазами.
– А я-то считала тебя своей подругой…
– "Подругой"? Да что у тебя есть за душой, чтобы я была твоей подругой! Кто ты такая, черт тебя возьми? Отвратная секретарша и страшная зануда? А я из-за тебя потеряла мужика, который ко мне клеился! – Элен встала, пошатываясь. – Я ложусь спать… укладывайся на диване, если хочешь.
Странно, гнев как-то успокоил Анну.
– Элен, ты только что потеряла единственную подругу, которая у тебя была. Элен поморщилась.
– Плохи были бы мои дела, если бы мне приходилось полагаться на таких вот подруг. Анна пошла к двери.
– Прощай, Элен. И… удачи тебе.
– Нет уж, сестричка. Это тебе понадобится удача. Все, что тебе осталось, это еще, может быть, парочку раз потрахаться с Лайоном Берком, пока ты ему не надоешь. А девицы ему надоедают быстро. Уж я-то знаю: сама спала с ним шесть лет назад. – Она улыбнулась в ответ на недоверчивый взгляд Анны. – Да, да, именно так – я спала с Лайоном. Я делала новое шоу, а он только-только начал работать у Генри Бэллами. Он был на высоте – ухаживал за мной так, словно у нас была большая любовь. Ему нравилось, что его видели со мной. Но я-то, по крайней мере, не была идиоткой, вроде тебя. Принимала все так, как и следовало: наслаждалась с ним в постели, а когда все прошло, поставила точку. И можешь мне поверить, уж я-то могла дать ему больше, чем какая-то мелкая секретарша вроде тебя.
Распахнув дверь, Анна бросилась вон, испытывая почти физическую боль от гнева и отвращения. Добежав до лифта, она вдруг остановилась. Тревога росла по мере того, как она лихорадочно рылась в сумочке. У нее же нет денег! Она так торопилась встретиться с Лайоном, что не удосужилась снять наличные со счета. Порывшись еще немного, она обнаружила восемьдесят пять центов. Шел уже пятый час, и она не могла позвонить Нили. Но идти в Нью-Йорк пешком тоже нельзя.
Она присела в холле, неподалеку от лифта. Если спуститься в вестибюль на первый этаж и устроиться там в кресле часов до девяти, то потом можно позвонить Нили. Господи, она же все погубила. Чувство невосполнимой утраты захлестнуло ее. Элен ей больше не подруга. Но тогда получается, что Элен никогда и не была ее подругой… А ведь все предупреждали ее. И насчет Лайона тоже предупреждали. Лайон был с Элен! Нет… это невозможно! Но Элен не могла бы сочинить такую вопиющую ложь. О господи! Ну зачем Элен сказала это? Она расплакалась, закрыв лицо руками, чтобы заглушить рыдания.
Услышав, как остановился лифт и открылась дверь, она промокнула глаза платком и низко опустила голову. Из лифта вышла девушка и прошла бы мимо нее, но потом остановилась и вернулась к ней.
– Ведь вы – Анна, правда?
Анна опять стала лихорадочно промокать глаза платком. Перед нею стояла Дженифер Норт.
– Что-нибудь случилось? – спросила Дженифер. Анна посмотрела на сияющее лицо девушки.
– Да, к сожалению.
Дженифер сочувственно улыбнулась.
– В моей жизни тоже выпадали такие дни. Пойдем, мой номер рядом. – Она крепко взяла Анну за руку и решительно повела ее за собой.
Сидя на кровати и непрерывно куря сигарету за сигаретой, Анна неожиданно для себя самой рассказала Дженифер обо всем.
Когда ее сбивчивое повествование подошло к концу, Дженифер усмехнулась.
– Ну и денечки у тебя выдались!
– Извини, что тебе пришлось выслушивать все это, – сказала Анна. – Да еще в такой час.
– Ничего, раньше я и не ложусь, – улыбнулась Дженифер. – Но это моя проблема. А вот одна из твоих проблем решена. Ты остаешься ночевать у меня.
– Нет… я действительно хочу вернуться в Нью-Йорк. Если ты одолжишь мне денег, я завтра же вышлю тебе чек. Дженифер полезла в сумочку и достала бумажник.
– Бери, сколько хочешь, но, по-моему, ты сошла с ума. У меня здесь две кровати. Ночью хорошенько выспишься, а завтра поедешь в нормальном поезде.
– Я хочу уехать сейчас. – Анна извлекла из толстой пачки десятидолларовую купюру. – Я вышлю тебе чек. Дженифер покачала головой.
– Нет, лучше подожди, пока я не приеду в Нью-Йорк, тогда пригласишь меня пообедать. Хочу знать, чем все кончится.
– Все уже кончилось. Дженифер улыбнулась.
– С Элен – точно… и, вероятно, с Алленом. Но не с Лайоном. Во всяком случае, если судить по твоему виду, когда ты говоришь о нем.
– Но как я могу вернуться к нему теперь, после того, что мне рассказала Элен?
Дженифер недоверчиво посмотрела на нее.
– Хочешь сказать, что тебя это сильно волнует? Ты что же, думала, что и он окажется девственником?
– Нет, но Элен… Мне казалось, что она вовсе не нравится ему как женщина.
– Ну, возможно, шесть лет назад он был о ней более высокого мнения. Вероятно, она произвела на него сильное впечатление. Понимаешь, он только начал работать у Генри Бэллами, стремился достичь успеха. Я не виню его за то, что у него было с Элен, – вероятно, ему просто пришлось это сделать, а вот ее – виню. За то, что оказалась такой свиньей и швырнула это тебе в лицо, зная о твоем отношении к Лайону.
– Но она утверждает, что он быстро бросает…
– Анна, я уверена, что все мужчины быстро бросают Элен. Из чувства гордости она предпочитает считать, что бросивший ее мужчина точно так поступает с каждой. Она даже на самообман пошла, внушив себе, что Джино от нее без ума. Анна, я уверена, что у Лайона с тобой серьезно. Может быть, пока это еще и не любовь, но… серьезно.
– Но я же теперь все погубила. Он бросил меня.
– А он, возможно, считает, что это ты его бросила. В какой-то степени так оно и есть: ведь ты предпочла ему Элен.
– Не предпочла. Мне стало жаль ее. Она была мне подругой.
– Тоже мне, подруга! – поморщилась Дженифер. – Послушай, завтра, когда увидишь Лайона, будь паинькой. Пусть в глазах стоят слезы. Скажи ему, что поняла, как глупо поступила, приняв свои отношения с Элен за дружбу. Подай себя любящей – любящей и страдающей. И бога ради, не вздумай заикнуться, что Элен рассказала тебе про него и себя! – Она пошла с Анной к двери. – Запомни, есть только один способ владеть мужчиной – заставить его хотеть тебя. И не на словах. Заруби это себе на носу. Вообще-то мне следовало бы связать тебя и не отпускать никуда несколько дней, чтобы ты не напортачила чего.
– Нет, я хочу вернуться.
– Анна… Ты мне нравишься. Мы станем хорошими подругами. Мне тоже нужна настоящая подруга. Поверь мне и делай, как я сказала, если хочешь Лайона.
Анна слабо улыбнулась.
– Попытаюсь, Дженифер, попытаюсь… Дороге в Нью-Йорк, казалось, не будет конца. Когда электричка подошла, наконец, к перрону, было уже утро, и солнце светило вовсю… Из вагонов повалили пассажиры, севшие в Лонг-Айленде . Времени едва хватало, чтобы принять ванну и позавтракать. Пока она ехала в такси, глаза у нее слипались, а когда она поднималась к себе по лестнице, ноги налились свинцовой тяжестью.
Под дверью белел уголок телеграммы. Лайон! Только бы от него! Она вскрыла конверт.
"Вчера вечером во сне тихо скончалась тетя Эми. Похороны среду. Было бы хорошо, если бы ты смогла приехать. С любовью
Мама".
Невидящими глазами она смотрела на телеграмму. Как это похоже на мать! Не "приезжай, пожалуйста", не "ты нужна мне", а "было бы хорошо…".
Так вот, она не поедет. Матери это почти безразлично, просто это "будет хорошо" в глазах Лоренсвилла. Но она уже принадлежит другому городу… она принадлежит Лайону. Повинуясь безотчетному порыву, она набрала его номер. На пятом гудке он снял трубку. Голос его был сонным. Ее охватила ярость. Она протряслась всю ночь в холодной пригородной электричке, а он преспокойно спал себе…
– Алло, – он уже окончательно проснулся, но говорил с раздражением. До ее сознания вдруг дошло, что она держит трубку и ничего не говорит.
– Алло… вы слышите? – прерывисто спрашивал голос Лайона на другом конце провода.
Она испугалась – он, похоже, сердился.
– Это ты, Элизабет?
Элизабет? Она тупо уставилась на аппарат.
– Ну хватит. Это уже детские штучки, – холодно проговорил Лайон. – Элизабет, если хочешь говорить, скажи что-нибудь или я кладу трубку.
Подождав секунду, он со щелчком положил трубку.
Элизабет? Кто такая Элизабет? Ей стало больно от внезапного осознания того, что у Лайона есть своя полнокровная жизнь, о которой она ничего не знает. И в самом деле, ведь она знает его только четыре дня. Боже, неужели прошло всего-навсего четыре дня?! Конечно, у него есть эта Элизабет… и, вероятно, много таких элизабет.
Анна дала по телефону телеграмму матери, что выезжает немедленно. Затем узнала расписание поездов – ближайший на Бостон отходил в девять тридцать. Побросала в сумку кое-что из вещей. Сейчас восемь тридцать, она успеет еще заехать в банк снять деньги со счета. Но их контора еще закрыта. Нужно сообщить Генри, что ее сегодня не будет. Она опять набрала номер телеграфа.
"Дорогой Генри. Вынуждена уехать личным обстоятельствам. Вернусь пятницу все объясню.
Анна".
Она уехала поездом на Бостон, так и не узнав, что ее вторая телеграмма будет истолкована совершенно превратно.
Генри Бэллами яростно скомкал телеграмму. "Черт возьми! Наверняка сбежала с Алленом Купером". Свои подозрения он держал при себе, однако вдруг поймал себя на том, что необычно резок с мисс Стейнберг и с остальным персоналом. В пятницу, войдя в контору и увидев Анну за письменным столом, он воззрился на нее в восторженном изумлении.
– Ты вернулась! – воскликнул он.
– Я же телеграфировала, что вернусь в пятницу.
– Я был уверен, что ты выходишь замуж, – сказал он.
– "Замуж"? – повторила она. – За кого?
– Просто я думал… – на лице Генри появилось глуповато-растерянное выражение. – Я боялся, что ты сбежала с Алленом.
– Сбежала? У меня умерла тетя, и мне пришлось срочно ехать в Бостон. Контора еще не открылась, и я дала телеграмму. Кто сказал, что я сбежала?
Вместо ответа Генри обнял ее.
– Ладно, хватит об этом. Ты вернулась, и я очень рад.
Именно в эту минуту вошел Лайон. Увидев ее, он резко остановился. Генри отпустил ее и облегченно, с мальчишеской радостью повернулся в его сторону.
– Она вернулась, Лайон…
– Да, вижу, – голос Лайона звучал ровно, без эмоций. Анна опустила глаза.
– Извините, если вы меня не правильно поняли.
– У нее тетка умерла, – восторженно заявил Генри. И тут же, придав своему лицу подобающе скорбное выражение, добавил:
– Соболезную тебе, Анна. – Он обратился к Лайону:
– В Бостон она ездила только на похороны.
Лайон улыбнулся и прошел к себе в кабинет.
– Зайди ко мне, – пригласил ее Генри. – Хочешь кофе? Прибавку к жалованью? Все, что угодно, только скажи – так я счастлив.
Загудел зуммер селектора у него на столе. Он щелкнул переключателем, и Анна услышала голос Лайона: "Генри, ты не мог бы послать ко мне Анну с контрактом Нили О’Хары?"
Подмигнув Анне, Генри выключил селектор. Он открыл картотечный шкаф, порылся в бумагах.
– Берем под опеку твою маленькую подружку. У нее нет своего поверенного. В будущем ей ничего особо не светит, разве что на сцене, но мы берем ее из-за тебя. – Он протянул бумаги Анне и показал на дверь в кабинет Лайона.
Лайон встал, когда она вошла к нему.
– Надеюсь, Генри сказал тебе, что мы берем Нили под свое крыло. Она настаивает, говорит, что это даст ей почувствовать себя звездой.
– Да, Генри сказал мне, – ответила Анна, не поднимая глаз от бумаг.
Он подошел к ней и взял документы.
– А он не сказал тебе еще, что последние четыре дня я ходил совершенно потерянный?
Она подняла взгляд, и он заключил ее в объятия.
– Ах, Лайон, Лайон… – она прильнула к нему.
– Прими мои соболезнования насчет тети. Никто из нас не знал, почему ты уехала… Генри вел себя так, словно ты вообще уже не вернешься. А я никак не мог поверить в это. Отказывался верить, что ты ушла из моей жизни. Я понимаю, Анна, что поступил отвратительно. Я должен был подождать тебя в ту ночь. Элен – твоя подруга, и…
– Нет, это я была не права. Никогда и ни в чем я не буду больше отодвигать тебя на второй план. Элен не стоила этого, и никто не стоит этого. Ах, Лайон, я так люблю тебя.
– И я люблю тебя, Анна.
– Любишь! О Лайон, правда любишь? – Она еще сильнее прижалась к нему. Он поцеловал ее в темя.
– Правда-правда, – скороговоркой проговорил он.
Но, посмотрев на него, она поняла, что он говорит то, что думает. И снова она сказала себе, что никогда в жизни не будет счастливее.