На душе профессора заскреблись кошки, ведь никогда прежде он не был настолько груб с дочерью. Он почувствовал легкий укол совести, но попытался отогнать от себя эти мысли. Он любил девочку, всегда любил. Она была его лучиком света, смыслом жизни, но если в детстве Александра приносила море радости, то по мере того, как девочка взрослела и становилась все больше и больше похожей на свою мать, Виктор начал острее ощущать боль утраты. Именно поэтому он активно занялся археологией и старался как можно реже появляться дома. Конечно, он часто писал дочери теплые и трогательные письма, но при встрече одного лишь взгляда на точную копию умершей жены хватало Виктору, чтобы потерять самообладание и вновь ощутить во рту горький привкус утраты. Поэтому-то он и старался устраниться, закрыться и погрузиться в свое одинокое уныние.
Александра привыкла к тому, что ее появление вызывает такую странную реакцию у отца, и давно уже смирилась с тем, что из любимой дочери она стала изгоем. Старый профессор вытеснил из своего сердца единственную дочь, и ее место надежно занял Египет.
Оставшись наедине со своими мыслями, Виктор снова осмотрелся, и вдруг заветное место, которое сможет надежно укрыть священную реликвию от глаз искателей, само обратило на себя внимание.
Виктор радостно улыбнулся, довольный своим решением, и древнеегипетский сверток, хранивший в себе, возможно, самую старую из всех тайн, существующих на земле, исчез в своем тайнике.
Глава 3
Оставив отца, Александра вернулась в обсерваторию. Надстроенная над кабинетом, комната располагалась на одном уровне с жилыми комнатами, занимавшими весь второй этаж, и соединялась с ними широким карнизом, идущим по периметру всего дома.
Саша быстро научилась использовать карниз как единственный невидимый для строгих глаз няни путь в свое укромное и любимое место и теперь каждый вечер незаметно проникала в свою тайную комнату.
Весь первый этаж дома занимали залы, обеденный, танцевальный, гостевой, а также кабинет, библиотека и столовая. Саша появлялась внизу очень редко и только по необходимости, все остальное время она проводила в обсерватории.
Каждый вечер, когда свет по всему дому был погашен, Саша перебиралась в обсерваторию, и, распахнув все окна, часами сидела, наблюдая за одной лишь звездой. За той самой, которую впервые увидела в день, когда она в последний раз видела Элизабет.
В этот день она не изменила традиции и незаметно пробралась в свое убежище. Но вечер, в отличие от вчерашнего, оказался пасмурным, и непривычная для этого времени года облачность плотно заволокла черное небо, спрятав звезды и даже белый круг полной луны. Разочаровавшись, Саша решила провести вечер за чтением книги в отцовском кабинете, где и была поймана с поличным и строго отчитана.
Застав отца в кабинете, Саша удивилась его странному поведению, но, вопреки строгому приказу, не отправилась в свою комнату, а выбралась на карниз и села, свесив вниз ноги. Еще долго она следила за узкой полоской света, льющейся из кабинета. Она видела тень отца, нервно расхаживавшего из стороны в сторону, и грустила.
Когда свет погас, Саша тяжело вздохнула и отправилась в свою комнату.
Утром, когда солнце украдкой проникло в комнату и заиграло бликами в золотом тиснении, которым были отделаны стены, Саша вскочила с постели, на ходу накидывая махровый халат, и босиком сбежала вниз, в столовую, чтобы встретиться с отцом. Она знала, что по утрам профессор всегда находился в прекрасном расположении духа и редко когда отказывал в общении единственной дочери.
С верхней площадки Саша почувствовала дивный запах свежевыпеченных вафель. Значит, профессор все же дома и уже проснулся, так как кухарка никогда не готовила завтрак, не спросив предварительно у Саши, что она будет есть.
Вбежав в столовую, Саша замерла на пороге от неожиданности, и радостное настроение сменилось искренним удивлением.
За столом с видом истинной королевы, держа вилку тремя пальцами, как и полагалось даме из высшего общества, сидела Сашина троюродная бабка по линии отца – Мартина.
Мартина была из тех женщин, которые верили, что родились с золотым крестом на шее, в шелках и с золотой погремушкой в руке. Она была истинной леди. Последней дочерью русского герцога, эмигрировавшего во время революции во Францию, а затем в Англию. Прадед Саши был из тех дворян, кто во время побега умудрился прихватить с собой все фамильное имущество, что обеспечило ему и его семье безбедную жизнь в чужой стране.
– Гренни? – разочарованно протянула Саша.
"Гренни" – так Саша с детства называла бабушку. Мартине не совсем нравилось это прозвище, но как истинная леди она не подавала виду.
Мартина смерила внучку строгим и недовольным взглядом.
– Ты ожидала увидеть кого-то другого, душа моя? – ледяным тоном спросила Мартина. – Почему на тебе этот ужасный балахон? И что с твоей прической? Я говорила твоему отцу, что тебе нужна гувернантка, а не эта бестолковая простолюдинка, как ее…
– Ее зовут Нина! И она не простолюдинка, – попыталась защитить свою любимицу Саша.
Запахнув полы халата и подвязавшись толстым поясом, Саша плюхнулась за стол напротив бабушки и налила в стакан апельсиновый сок.
Лицо Мартины приняло комически серьезный вид. Ее тонкие брови собрались на переносице, губы сжались в тонкую линию, а острые скулы нервно заходили – это означало, что она злится.
– Только не говори мне, что собираешься завтракать в таком виде! – возмущенно воскликнула Мартина.
– В каком таком? Гренни, я у себя дома, на дворе двадцать первый век. Что такого ужасного в моем виде? – в притворном ужасе выкатив глаза и всплеснув руками, воскликнула Саша.
– О, Отец наш всемогущий. – Мартина отложила вилку и осенила себя крестом. – А ведь я просила твоего отца позволить мне воспитывать тебя, когда твоей матушки не стало. Я воспитала одна Дмитрия. Он вырос достойным джентльменом, и с его манерами даже при дворе ныне здравствующей королевы я ни на секунду бы не покраснела за мальчика. А ты…
Саша закатила глаза и уже собиралась демонстративно покинуть стол, чтобы скрыться от нарастающего неудовольствия назойливой родственницы, когда в дверях появился тот самый объект обожания, о котором только что говорила Мартина.
– Марти, хватит нападать на несчастную девочку, – с улыбкой сказал Дмитрий и, заметив вспыхнувший блеск в глазах своей юной родственницы, раскинул руки.
– Митя! – радостно взвизгнула Саша и бросилась в объятия любимого брата.
Если она и готова была терпеть присутствие этой несносной родственницы, вечно пытающейся привить ей манеры истинной леди, то только ради Мити.
Митя был единственным внуком Мартины. Его родители погибли в автокатастрофе, когда мальчику едва исполнилось десять, и Мартина как единственный родственник сироты взяла на себя заботу о мальчике. Он получил лучшее образование, достойное его происхождения. Жил в роскоши и воспитывался как герцог.
Митя был старше Саши всего на четыре года, но все воспринимали его как взрослого мужчину, а ее же как назойливую и непослушную девчонку.
Митя был высоким, на две головы выше Александры, светловолосым, светлокожим, в общем, настоящим красавцем-аристократом – принцем голубой крови. Его манеры были идеальны, а общаясь с девушками, он проявлял небывалое мастерство обольщения. Не одна красавица пала к его ногам, покоренная этим голубоглазым ловеласом.
Заметив фамильярность, с которой юная Александра бросилась на шею Дмитрию, Мартина сдержанно поднялась и строго произнесла:
– А сейчас, юная леди, ты немедленно отправишься в свою комнату и переоденешься. Неприлично принимать гостей в таком виде.
– Марти. Мы же не гости, – снова вступился за кузину Митя, улыбаясь строгой бабушке, стараясь сгладить ее недовольство.
Только так ему удавалось тронуть ее сердце, и на этот раз его хитрость сработала. Мартина тяжело вздохнула, не в силах противиться магнетическому взгляду своего голубоглазого мальчика, и опустилась на место.
– Спасибо, – шепотом поблагодарила его Саша.
– Всегда пожалуйста, милая! – ласково ответил Митя и, подмигнув сестре, сел за стол.
Остаток завтрака прошел в непринужденной обстановке, даже несмотря на то, что Мартине очень хотелось отправить строптивую внучку в ее комнату, а Саше – поскорее расспросить брата о том, что так неожиданно привело их в Россию.
Завтрак закончился, Мартина, с присущим ей величием, пожелала детям приятного дня и отправилась в свою комнату, чтобы передохнуть. Саша знала, что если Мартина удалилась, то до обеда ее можно не ждать, поэтому, едва дверь за пожилой женщиной закрылась, девушка радостно вскрикнула:
– Я так рада, что вы приехали! Но как? Почему ты не сказал мне вчера, что вы с Гренни собираетесь навестить нас? Я бы подготовилась к твоему приезду.
Саша имела в виду свой внешний вид, который так расстроил старушку. Обычно девушку предупреждали о визитах бабушки заранее, и прежде Саша не разочаровывала родственницу. Это был ее первый грубый промах.
С детства Митя с Сашей были очень близки, несмотря на дальность своего родства, они всегда считали себя братом и сестрой. Им обоим приходилось держать в тайне буйность своего характера, пряча истинные эмоции за маской благородства. И в любой момент они готовы были прийти друг другу на помощь, поддержать в беде. Когда Мартина покинула столовую, с Митей произошла та самая перемена, которую он тщательно скрывал. Ведь стоило зорким глазам бабушки потерять любимого венценосного отпрыска из виду, как юноша менялся на глазах. И на этот раз Митя не разочаровал кузину и первым делом, едва закрылась дверь, молодой человек выдохнул и, дожевывая вафлю, тряхнул головой.
Легким движением руки он провел по волосам и растрепал идеально приглаженную прическу. Длинная косая челка упала ему на глаза, придавая вид лощеного хулигана. Затем он расстегнул две верхние пуговицы дорогой рубашки, так давившие шею, и закатал рукава. В Мите удобно сосуществовали три его личности: первая, для бабушки – воспитанный, с великолепно вышколенными манерами юноша высшего света, вторая, для близких и друзей – добрый и отзывчивый, умеющий понимать и прощать, и третья, последняя, та с которой Саша никогда прежде не встречалась, но всегда предполагала, что она есть – в обычной жизни с малознакомыми людьми Митя был совершенно невыносим, высокомерен и заносчив. Персонам, которые не знали его лично, он казался напыщенным и самовлюбленным болваном, который считает, что весь мир и все его обитатели просто обязаны крутиться вокруг него.
Саша ехидно хихикнула, представив, что случилось бы с Гренни, зайди она сейчас в столовую и заметь своего любимчика в таком виде.
– Ну, рассказывай! Как так случилось, что ты вчера еще был в Англии, а сегодня я застала тебя в своей столовой?
– Не знаю, Сань, – поворачиваясь к сестре, ответил Митя. – Вчера Марти пришла ко мне в комнату, когда я уже собирался ложиться спать…
Саша засмеялась, услышав столь откровенную ложь. Она точно знала, что стоило Марти удалиться ко сну, пожелав внуку приятных сновидений, как Митя выскальзывал через окно и, незаметно пересекая задний двор, отправлялся на поиски приключений. Один раз Митя даже показывал ей вырезку из газеты, где непутевого наследника герцогини Юдолиной сфотографировали в компании других таких же титулованных отпрысков благородных фамилий отдыхающими в одном из ночных клубов Лондона.
От скандала Митю спасло только то, что бабушка не узнала в напыщенном пижоне, изображенном на фотографии, своего золотого мальчика. Она даже прогнала подругу, принесшую ей эту позорную новость. С тех пор никто не решался на подобную глупость, зная слепую веру герцогини в свое сокровище и боясь быть обвиненным во лжи. Вот они – слепая родительская любовь и вера.
– Ну хорошо, ты поймала меня. Я уже собирался уходить, когда она влетела в комнату, словно ураган, что, как ты знаешь, ей не свойственно, – смеясь, поправился Митя. – Так вот, она была слегка встревожена, как мне показалось, и слегка – это мягко сказано. Сказала, что мы должны срочно лететь в Питер, к тебе. Что твой отец отправился в очередную экспедицию и очень просил в его отсутствие не оставлять тебя одну. Вот так мы оказались здесь.
– Значит, папа опять уехал, – грустно вздохнула Саша, – а вы вроде как мои сиделки. Ну да ладно. Я все равно рада, что ты приехал. И предлагаю сегодня устроить соревнования на каноэ.
– Согласен, – поддержал затею Митя и закинул в рот последнюю вафлю.
– Я только переоденусь, – радостно вскочив, воскликнула Саша. – Встречаемся на причале через пятнадцать минут.
Саша выбежала, оставив Митю допивать ароматный кофе.
Ровно через пятнадцать минут они оба уже стояли на причале небольшого озера, на берегу которого и раскинул свои крылья огромный особняк Сцаенских.
Ярко светило солнце, и день обещал был теплым. На Мите были черные шорты и белая футболка, на ногах шлепанцы. Все было просто, но с лоском и присущим лорду изыском.
Саша предпочла привычному для себя удобному спортивному костюму легкое хлопковое платье, на тот случай, если вдруг Гренни все-таки решится выглянуть в окно. Ведь увидев Александру в платье, Гренни не станет поднимать шум, и Саша заработает один балл одобрения в свою копилочку.
Каноэ, на которых так любили соревноваться ребята, были самыми что ни на есть настоящими, привезенными из Северной Америки. Каркас, выжженный из цельного ствола дерева и обтянутый древесной корой, имел заостренный нос и корму.
Несколько лет назад профессор привез дочери в подарок на день рождения две деревянные лодочки, сделанные руками настоящих индейцев. И каждый раз, когда Митя приезжал погостить в дом профессора, ребята устраивали соревнования по собственным правилам: каждый из участников должен был переплыть на другой берег, используя только одно весло, там сорвать бархатный початок рогоза и со своим трофеем как можно скорее вернуться обратно. Судил их, как обычно, Павел, пожилой садовник, некогда спасший Александре жизнь. Обычно соревнования проходили в веселой и непринужденной обстановке, под аккомпанемент заливистого Сашиного смеха и колких подначек Мити.
Ребята сели каждый в свою лодку и приготовили весла.
– Готовься! – крикнул Павел и поднял руку.
Павел засвистел, и каноэ нос к носу сорвались с места, сопровождаемые всплеском воды и громким смехом гребцов.
Саша налегла на весло и сразу после старта вырвалась вперед. Но не успела она насладиться успехом, как Митя, заметно отставший, окликнул ее.
Саша обернулась.
– Алекс, смотри, – Митя указывал рукой в сторону дома.
Сначала Саша решила, что брат решил обмануть ее, отвлекая от игры, и на ее лице мелькнула хитрая улыбка, но, присмотревшись к дому, она заметила, что привлекло Митино внимание. После старта Митя случайно оглянулся и увидел, что окно в кабинете профессора было настежь распахнуто.
Саша знала, что отец никому не разрешает заходить в кабинет во время своих частых отлучек. Даже убирали кабинет с особой осторожностью, стараясь не нарушить установленный там порядок. И факт того, что окно, еще пару мгновений назад плотно закрытое, теперь было настежь распахнуто, насторожило девушку.
Саша развернула свое каноэ и подплыла к брату.
– Может, твой отец дома? – спросил Митя, пристально всматриваясь вглубь кабинета.
– Не думаю. Если бы он был дома, то обязательно присоединился бы к нам за завтраком, – настороженно ответила Саша. – Разворачивайся. Мы должны все проверить.
Они развернулись и быстро причалили к берегу. Спрыгнув на берег, они стремглав понеслись к дому, совершенно забыв о Павле, который, решив, что это очередная блажь золотых отпрысков, лишь удивленно пожал плечами и, привязав лодки, поплелся в оранжерею.
Причал находился всего в двухстах метрах от дома. Саша на несколько шагов опережала брата и вот-вот уже могла оказаться у окна.
– Почему мы бежим? – спросил Митя, догоняя разогнавшуюся сестру.
– Если это папа, я хочу его увидеть, пока он снова не ухал.
– А вдруг это кто-то чужой?
– Тем более мы должны поторапливаться.
Митя схватил Сашу за руку и остановился.
– Алекс, стой! Это может быть опасно. Конечно, есть вероятность, что это Мартина решила подобрать себе какую-нибудь книгу, чтобы скоротать день. Но вдруг это чужой? Ты подумала, что мы будем делать?
Саша состроила гримасу и фыркнула.
– Трусишь? – поддразнила она брата.
– Вот еще, – отмахнулся Митя и, понимая, что другого выбора у него нет, решительно сказал: – Идем!
Саша радостно вскрикнула, приподняла платье и бросилась к дому. Через минуту она уже была возле нужного окна. Осмотрелась. Окна кабинета располагались в двух метрах над землей, и пробраться внутрь незамеченными было просто невозможно.
На земле не было видно ни следов лестницы, ни какого-либо предмета, с помощью которого можно было беспрепятственно проникнуть внутрь. Значит, это все-таки кто-то свой, решила девушка и слегка успокоилась.
Научившись за долгие годы с легкостью справляться с препятствиями, Саша подпрыгнула и ловко ухватилась рукой за резную решетку, служившую скорее украшением, нежели защитой. Затем уперлась ногой в стену и, схватившись второй рукой за подоконник, нырнула в открытое окно.
Митя только присвистнул при виде такой феноменальной ловкости сестры. Ему это препятствие далось несколько сложнее.
Саша оказалась в комнате на пару секунд раньше брата и сразу осмотрелась.
В кабинете все было так же, как накануне, когда она последний раз разговаривала здесь с отцом. Никаких следов присутствия постороннего она не заметила.
– Ну, что тут? – услышала она за спиной голос брата.
– Пусто, – разочарованно протянула Саша.
– Может, это кто-то из слуг? – осмотревшись, предположил Митя.
– Возможно, – пожала плечами Саша.
Предвкушение азартного приключения испарилось. Все было слишком обыденно и просто. Они уже собирались уйти тем же путем, что и пришли, когда Саша случайно бросила взгляд наверх, на лестницу, ведущую в ее обсерваторию.
– Что там? – спросил Митя, заметив, как странно сестра смотрит на открытый люк.
Саша прижала палец к губам, показывая, что надо молчать, и на цыпочках направилась к лестнице. Митя пожал плечами, не понимая, что так насторожило девушку, и Саша шепотом пояснила:
– Я точно помню, что вечером закрыла за собой люк.
Митя понимающе кивнул. Взглядами они договорились, что Саша пойдет по лестнице, а он попробует настигнуть преступника через окно. Митя исчез в окне.
Саша легкой поступью поднялась по винтовой лестнице и оказалась в обсерватории. Одного лишь взгляда ей хватило, чтобы оценить обстановку. Она уже поняла, что в помещении прячется кто-то посторонний. И единственным местом, где мог скрываться незваный гость, был огромный письменный стол, находившийся в комнате.
Стол стоял в самом центре.
За окном появился запыхавшийся Митя. Он уже успел вскарабкаться по решетке и теперь стоял на парапете возле открытого окна, ожидая Сашиного сигнала Закрыв за собой крышку люка, Саша подмигнула брату и направилась к столу. Если ее предположение окажется верным, то она застигнет грабителя врасплох.
Саша обошла вокруг стола и, сложив руки на груди, строго приказала:
– Выходи!