– Натхис? Не слышала о таком, – задумчиво произнесла Саша. – Неужели в Египте остались города, поклоняющиеся богу солнца?
– Конечно! Ведь вера хранится в наших сердцах, и неверие означает лишь невежество. Наш верховый бог – Атум.
– Атум? – задумалась Саша. – Я в свое время что-то читала о нем. Он ипостась бога Ра.
– Можно и так сказать, – будто отмахнувшись от нелепого сравнения, отрезал голос. – У великого много имен, но не в этом суть.
Голос снизился, и Саша могла поклясться, что если бы незнакомец был перед ней, то она, скорее всего, увидела бы, как тот нервно и опасливо оглядывается. Он продолжил:
– Этой ночью случилась беда – сила, которую много веков с помощью заклинаний удерживали в этой темнице, вырвалась на волю, заточив меня в этих стенах.
– Но чем я могу вам помочь? – искренне удивилась Саша, услышав о неизвестной силе.
– Ты должна найти мой город, Натхис. Это город жрецов, город последних царей Черной земли, город народа, преданного своему богу. Верой и правдой мы служим ему уже несколько тысячелетий, передавая свои знания от отца сыну. И много поколений нам удавалось охранять тайну богов.
– Богов? – переспросила Саша.
– Дослушай, – серьезно сделал ей замечание голос. – Ты найдешь город и предупредишь правителя о том, что темные силы вырвались на свободу.
– А как я найду этот город?
Голос хмыкнул и затих.
В тишине послышалось шипение и жутко неприятный скрип. А после этого на черном, словно глубокое ночное небо, потолке стали появляться знаки, рисунки, четкие линии. Они были похожи на звездное небо. Сначала они казались лишь нелепым смешением бесполезных знаков, но, внимательно присмотревшись, Саша сумела увидеть то, что показывал ей незнакомец. Саша быстро схватила карандаш и, боясь потерять видение, судорожно начала переносить все, что видела, с точностью до каждой точки в свой блокнот.
Митя уже не вмешивался. Он с немым выражением искреннего удивления и испуга на лице внимательно следил за действиями сестры. Глаза его расширились от напряжения, и он забывал, что хотя бы изредка ему надо дышать. Он так и стоял, не дыша, не шевелясь и не моргая, с диким желанием поскорее утащить сестру из душной камеры.
Саша закончила и с победной улыбкой обернулась к брату.
– Теперь ты мне веришь? – гордясь собой, спросила она. – Ты ведь слышал все, что он говорил?
– Н-е-т, – растягивая буквы, ответил Митя. – Я не слышал никакого голоса. Но я отчетливо слышал, как ты разговаривала сама с собой, издавая странные звуки на чужом языке.
Саша махнула рукой.
– На каком языке? Что за глупости? – не понимая, о чем говорит Митя, Саша пожала плечами и, спрятав блокнот в сумку, направилась к выходу. – Идем, мы должны спешить.
Митя посмотрел на сестру так, словно она была совершенно больна головой, но не сказал ни слова. Он послушно кивнул, и они вновь нырнули в лаз. Митя полз следом за сестрой, пытаясь понять весь смысл произошедшего в камере.
– Александра, ты хоть понимаешь, что буквально несколько минут назад вела конструктивный диалог сама с собой… на непонятном нормальному человеку наречии? – каким-то странным, не своим голосом спросил Митя.
– Не говори ерунды, – буркнула в ответ Саша. – Я разговаривала с узником пирамид. Он сказал, что мы должны найти один город.
– Город, – словно в бреду, повторил Митя. – Какой еще город? Ты хочешь сказать, что у тебя было видение?
– Точно! Видение! Вот почему ты ничего не видел и не слышал. Я, как Кассандра, смогла увидеть то, что недоступно человеческому пониманию. Это было видение, кто-то пытался предупредить нас об опасности и просил передать послание своему правителю.
Митя тряхнул головой.
– Бред какой-то. Мне кажется, твоя шутка слишком затянулась. Мы должны немедленно вернуться домой. Тебе стоит хорошенько отдохнуть… я начинаю беспокоиться за твое самочувствие.
– Мить, не будь брюзгой, если ты хочешь вернуться, так и скажи, я найду способ самостоятельно добраться до этого города.
Митя отчаянно простонал, ругая свою сестру за твердолобость. Он не знал, пытается ли она таким образом подогреть в нем интерес к этой авантюре или делает все не специально, но знал, что бросить ее одну не может.
– А где он находится? – сдался Митя.
– На другом берегу Нила. Мы должны следовать за солнцем.
Вдруг Саша резко остановилась и замерла.
– Ты чего? – чувствуя себя жутко неудобно и мечтая поскорее выбраться из этой ужасной темницы, спросил Митя.
– Этот человек… он говорил про трех фараонов!
– Ну и?
– Мне сейчас пришла в голову одна мысль.
– Сейчас? А она не могла прийти тебе в голову чуть позже, когда воздух посвежее будет или потолок повыше?
Саша продолжила, совсем не слушая брата.
– Помнишь тех странных персонажей, которых мы встретили у подножья пирамиды? Я же сказала тебе, что в них есть что-то загадочное! – радуясь своей догадке, восторженно воскликнула Саша. – Это они, те самые фараоны, которые вырвались из заточения!
Митя недоверчиво хмыкнул.
– Тебе надо больше отдыхать, теперь я понимаю, почему твой отец держал тебя в заточении – у тебя слишком развито воображение, ты можешь быть опасна для общества… ну, для меня по крайней мере ты точно опасна.
Но Саша уже не слушала его. Она поползла вперед, все быстрее перебирая руками и ногами, чтобы поскорее добраться до выхода. Теперь Митя едва поспевал за ней.
На улицу девушка буквально выбежала, не обращая внимания на препятствие в виде неудобной лестницы, которая в некоторых местах резко обрывалась и падала вниз, затрудняя движение. Оказавшись на улице, Саша осмотрелась.
Митя вышел следом, поправляя штаны и отряхиваясь от пыли. Он снова обрел свое непревзойденное спокойствие и напустил на себя привычный налет аристократичности. Но, сделав первый шаг, он наткнулся на сестру.
– Ну что, опять? – спросил он, заметив, как Саша жадно обшаривает взглядом площадку перед пирамидой.
Не обнаружив фараонов с этой стороны, девушка, несмотря на запреты брата, двинулась вперед, надеясь обойти всю пирамиду по кругу. Но когда они снова оказались на том же месте, закончив свой путь, Саша разочарованно протянула.
– Не успели… Их нет.
Митя уже не стал спрашивать, кто исчез и кого они искали. Саша вообще в последнее время, а вернее, с того самого момента, как к ним в руки попала карта, стала вести себя странно, и, устав постоянно приводить сестру в чувство, Митя равнодушно пожал плечами и спустился вниз.
– Едем домой? – как бы между прочим спросил Митя.
– Нет! – решительно ответила Саша.
Митя замер на месте и удивленно уставился на сестру.
– А куда? – боясь даже предположить, спросил он.
– На поиски затерянного города, – восторженно воскликнула Саша, и на просветлевшем от предчувствия увлекательного приключения лице зажглась задорная улыбка.
Мите простонал от отчаяния, но ему ничего не оставалось, кроме как смириться с новой идеей своей сумасбродной сестренки, ведь бросить ее одну в пучину этого сумасшествия он не мог. И он послушно отвез ее туда, куда, по ее уверениям, их направил мистический голос пирамид.
Митя не верил в эти глупости, но спорить с сестрой не хотел. Он надеялся, что скоро Саша наиграется и отступит от своих фантазий, и тогда они смогут вернуться во дворец и отдохнуть.
– Я бы с удовольствием переоделся и принял душ, – тихо сказал Митя, даже не надеясь быть услышанным.
Саша посмотрела на него с загадочной улыбкой и, подняв руку, воскликнула подбадривающим голосом:
– Впереди тебя ждут невероятные приключения! Ванну ты сможешь принять позже.
– И во что я ввязался? – обреченно выдохнул Митя.
Глава 6
Солнце уже шло на закат, и люди с плато постепенно расходились. Туристов у пирамид становилось все меньше и меньше.
Затихал гомон, создаваемый большими туристическими группами. Постепенно расходились предприимчивые торговцы. Разъезжались на своих исхудавших верблюдах алчные до наживы бедуины.
Фарух, довольный своим сегодняшним заработком, сидел на большом камне, некогда лежавшем в совершенной кладке пирамиды, а теперь валявшемся неподалеку от великого строения, и перебирал в руках монеты и купюры.
Пересчитав деньги, Фарух радостно присвистнул. За один день он заработал около тысячи долларов. Это были несметные богатства для простого мальчишки из трущоб. Но на самом деле уговорить туриста выложить от десяти до ста долларов за один снимок с настоящим фараоном было намного проще, нежели уговорить этих самых фараонов просто постоять рядом со странными людьми, разглядывающими их, словно нечто загадочное и удивительное.
Фарух представил, что если бы Менкаура не исчез из виду, едва солнце поднялось и на плато появились первые группы туристов, то заработать они могли бы еще больше денег.
Бросив осторожный взгляд на грозные лица фараонов, сидевших на том же самом месте, Фарух обреченно вздохнул.
Вдруг Хафра кинул строгий взгляд на мальчика и что-то сказал брату. Хуфу поднял руку, приказывая мальчику подойти.
Фарух соскочил с камня и бросился к своим господам.
– Где наш брат? – грозно проревел Хафра, едва мальчик оказался у его ног.
– Не знаю, мой повелитель? – ответил Фарух.
– Найди его! – приказал Хафра. – Скоро сядет солнце, я не хочу терять время на этого болвана.
Фарух кивнул и бросился на поиски разгульного фараона. Оббегая вокруг пирамиды и выкрикивая имя Менкаура, Фарух уже совсем потерял надежду на то, что сможет выполнить это поручение, представляя, на какие шалости может быть способен сумасбродный фараон, оказавшийся на свободе после четырех тысяч лет заточения, как вдруг заметил вдалеке одиноко бредущего туриста.
Вообще прогуливающиеся возле великих пирамид туристы не были необычным явлением, но этот… этот волей-неволей привлекал к себе внимание – он был насквозь мокрым. Дожди в пустыне – великая редкость, и вспомнив, что Менкаура появился из воды, Фарух быстро сообразил, что несчастный турист сможет привести его к фараону.
Фарух уже хотел подбежать к нему и спросить, не видел ли тот мужчину, одетого как фараон, когда вдруг увидел, что над одиноким туристом начала собираться небольшая туча, затем прогремел гром и полил дождь. Дождь лил не меньше минуты и, что было очень странным, только над одним-единственным человеком на плато. Вымочив несчастного до нитки, туча быстро рассосалась и исчезла, оставив недоуменного происходящим туриста испуганно трясти головой. Мужчина отряхнулся, выругался, перекрестился и почти бегом направился в сторону автобусной стоянки.
Когда несчастный исчез их виду, Фарух осмотрелся. На вершине одной из трех пирамид-спутниц, свесив ноги, сидел Менкаура. В руке он держал недопитую бутылку виски и весело смеялся, довольный своим розыгрышем.
Заметив Фаруха, он принял скучающий вид и демонстративно отвернулся.
– Ваши братья отправили меня за Вами, о Великий! – крикнул снизу Фарух.
– Передай моим братьям, что я немного занят и смогу присоединиться к ним позже! – звонким голосом ответил Менкаура, даже не поворачиваясь.
– Но великий Хафра просил вам передать, что время подходит.
– Время, – задумчиво повторил Менкаура и с грустью посмотрел на пирамиды. – Время, мой мальчик. А ты знаешь, как говорят… все боятся времени, и только время боится пирамид…
– Я знаю, мой господин, это очень старая поговорка.
Но Менкаура уже не слышал мальчика. Он снова погрузился в свои мысли, задумчиво теребя накладную бородку. Он был пьян и не смог сразу сообразить, чего от него хотят.
Фарух стал подниматься наверх, чтобы помочь фараону спуститься. Менкаура заметил приближение назойливого мальчишки, в глазах его мелькнули хитрые огоньки. Он щелкнул пальцами, и в тот же миг над Фарухом собралась черная туча, затем грянул гром, и несколько литров холодной дождевой воды вылились на несчастного ребенка.
Менкаура залился звонким смехом, довольный своей выходкой. Но его радость была прервана.
– Менкаура! – совсем рядом прогремел зычный голос Хафра.
От неожиданности Менкаура выронил бутылку и вскочил, но не удержал равновесия и кубарем свалился вниз. Оказавшись у ног разгневанного непозволительным для царя поведением старшего брата, Менкаура вскочил на ноги и отряхнулся. Он шатался, глаза его блуждали, но, пытаясь принять естественный вид, Менкаура сложил руки на груди и хмельным голосом спросил:
– Ты искал меня, брат?
– Ты опять пьян! – гневно воскликнул Хафра и замахнулся, чтобы ударить непутевого брата, но вовремя подоспевший Хуфу остановил его руку.
– Пора, брат! Не трать время и силы на гнев. Мы еще должны освободить отца.
Фарух целый день слушал о том, что они должны освободить великого отца, и задался одним тревожащим его вопросом – какого именно отца они должны освободить, о чем он, набравшись храбрости, все-таки спросил.
Все трое, не ожидая такого глупого, по их мнению, вопроса, воззрились на мальчика.
– Наш отец великий владыка Черной земли, – ответил Хуфу.
– Да, владыка и повелитель всего сущего на этих землях, – поддержал брата Менкаура.
Хафра окинул братьев строгим взглядом и протянул руку, чтобы потрепать Фаруха по голове.
– Скоро ты предстанешь перед великим отцом, – сказал он. – А теперь, братья, пора. Где дорога, ведущая к Акеру?
– Акер? – переспросил мальчик.
– Страж души, великий лев! – уточнил Хуфу.
Фарух нахмурился, пытаясь сообразить, чего от него хотят.
– А-а-а-а, вероятно, вы имеете в виду сфинкса, – догадался Фарух. – Идемте, я провожу вас к нему. К нему ведет аллея Хафре.
– Хафре? – недовольно нахмурился средний фараон. – Чего только людишки не придумают.
Все четверо вышли на тропу, выложенную известняком, изрядно побитую временем. Долгие века эту тропу скрывали тонны песка, пока один ученый не обнаружил путь, ведущий от пирамид к Великому Сфинксу. Только недавно дорогу раскопали, и она предстала в своем былом величии. Путь до сфинкса был далек, но быстрым шагом они преодолели его за короткое время.
Когда фараоны приблизились к сфинксу и уже собирались пройти через железные ворота, им навстречу вышел офицер туристической полиции и крикнул:
– Эй, вы, куда собрались?
Хафра обернулся и осмотрел нахала, посмевшего так разговаривать с царскими особами. Конечно, за время ожидания Фарух вкратце посвятил их в обычаи и порядки, пришедшие на священные земли богов. И совсем немного рассказал о жизни современных жителей Нила. Но все же такое неуважение, даже со стороны служителя закона, разозлило фараонов.
– Ты со мной так посмел разговаривать, жалкий человечишка? – негодуя, воскликнул Хафра.
Офицер достал оружие и навел его на странную компанию.
– С тобой, клоун! Ни шагу далее, музей закрыт! – ехидно ответил офицер.
– Музей? – шепотом спросил Менкаура у Фаруха.
Фарух кивнул.
– Это как уродцы при дворе: все смотрят, насмехаются и жалеют? – не унимался Менкаура.
– Почти.
И тут Мекаура засмеялся, громко и раскатисто.
– Они сделали из великого хранителя уродца! Знали бы великие боги священных полей Иерау, что их тварь теперь служит посмешищем для любопытных. Хотел бы я видеть их лица.
– Тихо! – рявкнул на брата Хафра.
Офицер, не понимая, о чем говорят эти люди, злобно переводил взгляд с одного брата на другого, затем на третьего, стараясь понять, откуда пришли эти нелепые персонажи. Когда братья замолчали, он угрожающе потряс оружием и повторил угрозу:
– Немедленно покиньте это место, иначе я буду вынужден стрелять.
Хафра поднял одну бровь, не понимая, как жалкий человечишка сможет причинить им, великим царям, вред этой довольно глупой и нелепой игрушкой.
– Разберись с ним, – кивнул он старшему брату.
Офицер, не ожидая чего-то необычного, взвел курок и уже собирался выстрелить, когда земля вокруг него задрожала, и огромным столбом в небо взмыл песок, больно нахлестывая несчастного по открытым участкам тела, попадая в нос, в рот и в глаза. Так же неожиданно земля разверзлась, и несчастного поглотили пески.
Фарух охнул, когда офицер исчез, и весь затрясся от неописуемого страха. Увидев, с какой легкостью его хозяева расправляются с преградой, мальчик начал сомневаться в правильности своего решения. Стоит ли служить этим страшным людям? Но, быстро собравшись с духом, вновь прикинув, что выгоды от общения с царями может быть больше, смело продолжил путь к цели, следуя за хозяевами.
Солнце уже совсем село, когда все четверо остановились между огромными лапами сфинкса перед большой плитой, исписанной древними символами.
– Что это такое? – гневно воскликнул Хафра.
– Стела сна, – дрожащим голосом ответил Фарух, словно фараон именно его обвинял в появлении этого монумента.
– Убери ее, – крикнул Хафра старшему брату.
Хуфу поднял руки, снова задрожали пески, и уже через мгновение стела, простоявшая у ног великого и ужасного много веков, отлетела в сторону, разлетаясь на куски.
Затем Хуфу снова поднял руки, и в том месте, где еще остался след от камня, песок зашевелился, словно проваливаясь в бесконечную пропасть. Перед ними появились первые ступени лестницы, ведущей глубоко вниз.
Фарух не дыша следил за всем происходящим. Он часто слышал, что люди говорили о несметных богатствах, спрятанных под великим и ужасным сфинксом. А что, если все это окажется правдой, и он, юный сорванец из бедного квартала, станет первооткрывателем самой мистической тайны древнего Египта? Фарух жадно облизнулся, представляя, что может ждать его там, внизу.
Пока маленький мозг Фаруха пытался сосчитать прибыль, пришел черед Хафры показать всю свою силу. Фараон взмахнул крепкой рукой, и мощный порыв ветра ворвался в темное подземелье. В тот же миг в глубине задрожали слабые огни, освещая тоннель и лестницу, ведущую глубоко вниз, на несколько километров.
Первым в подземелье спустился Хуфу, за ним проследовал Менкаура, подгоняемый звонким подзатыльником старшего брата. За ними следовал Фарух. Последним шел Хафра.
После долгого спуска в преисподнюю, как показалось Фаруху, они оказались в просторной камере, хорошо освещенной факелами, закрепленными золотыми зажимами по периметру всей комнаты в небольших нишах серых стен.
– Я всегда знал, что легенды не врут, – пораженный увиденным, с благоговейным трепетом прошептал Фарух.
Хуфу строго посмотрел на мальчика, и Фарух прикусил язык.
– Пора! – громко приказал Хафра и подозрительно ласково обратился к мальчику: – Фарух, дитя мое, встань на выступ в центре и закрой глаза.
Сначала Фарух испугался, подозревая, что все эти приготовления не к добру, но, посмотрев в глаза Хафра, мальчик решил, что эти люди не смогут причинить ему вреда, и послушно поднялся на небольшой алтарь, воздвигнутый в самом центре подземной комнаты. Фарух сложил руки и в трепетном ожидании неизвестного закрыл глаза.
Братья обступили его и стали зачитывать заклинания на незнакомом Фаруху языке.