Глава 11
Хэл уехал с ранчо Флетчеров в отвратительном настроений, спустя две недели оно нисколько не улучшилось. Ковбой по-прежнему чувствовал себя необъезженным конем, пытающимся сбросить седло, только Хэла раздражали не физические путы, а невидимые оковы. Его кололи не шпоры, а мучительные воспоминания. Хэл вспоминал слова, которые пришлось наговорить Андреа, чтобы привести ее в чувство, и на душе у него становилось мерзко.
Перед каждым выходом на арену родео в Меските ему приходилось делать над собой усилие, чтобы выкинуть из головы Андреа и сосредоточиться на предстоящем состязании. Тем не менее, несмотря на то что мысли его были заняты другим, Хэлу удалось выиграть соревнования на неоседланных лошадях, на полудиких необъезженных лошадях под седлом и состязания на время. Он также сумел заарканить и подтащить бычка за рекордное время в восемь целых семь десятых секунды да и по сумме очков в многоборье получил в награду весьма внушительную сумму наличными.
Сложности возникли; только с дикими быками: Хэл успел растерять сноровку и подзабыть некоторые тонкости искусства усидеть восемь секунд на спине брыкающегося быка, держась одной рукой. После первого неудачного раунда в Мееките ему пришлось постоянно выслушивать от Джима лекции о том, как глупо ставить под удар свой рейтинг, связываясь с быками.
После одного случая, когда Хэл с размаху ударился о землю на арене родео, ребра его ныли, как больные зубы. Чокто Джим перевязал его, ворча себе под нос что-то насчет тупоголовых упрямцев, и обклеил Хэла таким количеством пластыря, что ковбой стал походить на мумию. Но решимости у Хэла не убавилось. В состязаниях на быках он занял четвертое место, и это позволило ему получить в кассе дополнительные восемьсот долларов.
В Финиксе, как выяснилось, Хэлу пришлось соревноваться е лучшими мастерами езды на быках, а сами быки оказались на редкость свирепыми. Постепенно к Хэлу стали возвращаться прежние навыки; сложного искусства усидеть на спине быка, и его показатели улучшились. Ковбой не только завоевал первое место в своих обычных видах соревнований, но набрал больше восьмидесяти очков, в состязаниях на быках, и у него появились неплохие шансы на победу.
Когда дела пошли хороню, у Хэла возникло искушение позвонит Андреа и узнать, как она справляется. Однако он вовремя подавил это желание. Он не разговаривал с ней шестнадцать дней, неужели не хватит выдержки продержаться и семнадцатый?
Хэл хотел дать Андреа время на раздумье; пусть поймет, что он совершенно ей не подходит. Резкость, с какой он отверг ее, в конце концов должна пойти ей на пользу. В три волшебных слова "я тебя люблю" он верил ничуть не больше, чем, к примеру, в Сайта-Клауса. Хэл считал, что поступил правильно, вот только плохо, что совесть совсем его замучила.
Ночами в дешевых мотелях он слишком часто лежал без сна, и перед глазами вставал образ, который он поклялся забыть, едва покинет ранчо Флетчеров. Но руки помнили ощущение шелковистой кожи под пальцами, тело помнило, как сплеталось в интимном объятии с тем нежным телом, и эти воспоминания жгли его плоть и разум, как раскаленное клеймо. Бывали ночи, когда он желал Андреа каждое мгновение, не мог даже вздохнуть без того, чтобы не вспомнить горячие волны наслаждения, захлестывавшие его, когда он слился с ней в единое целое, стал живой, дышащей частью ее существа.
Но несмотря на свои мучения, Хэл по-прежнему смотрел на вещи трезво и понимал, что чувство, которое Андреа приняла за любовь, на самом деле было лишь следствием растерянности и тоски, вызванных отчаянным положением. Андреа нуждалась в сочувствии, хотя и не хотела этого признавать. К тому же после смерти родителей в ее душе образовалась зияющая пустота, и девушка бессознательно искала, чем бы ее заполнить.
Страсть помогла ей выстоять, стала опорой в трудную минуту, ни больше ни меньше - это Хэл, кажется, заставил ее понять, перед тем как уехать. Он также намеренно подставил себя под удар ее гнева послужив своего рода отдушиной для выхода другого долго сдерживаемого чувства. И вот теперь Хэлу осталось только вспоминать выражение боли в фиалковых глазах и нести груз вины за собственные слова.
- Сосредоточься, - проворчал Чокто Джим, когда они с Хэлом зашагали в сторону загонов с быками. - Если уж тебе так невтерпеж оседлать быка, чтобы заработать лишние деньги, то постарайся думать о том, что делаешь.
- Да, мэм, - с усмешкой ответил Хэл. Временами дядя Джим обращался с ним как с несмышленым малолеткой.
Черные глаза Джима так пристально уставились на Хэла, что ковбой почувствовал себя пришпиленной бабочкой под взглядом коллекционера.
- Если тебе не хватает соображения признаться мне и себе самому, что в последние две недели ты стал непозволительно рассеянным, то по крайней мере послушай, что говорят о том быке, который тебе достался по жеребьевке. В финале тебе предстоит оседлать зверя по кличке Крокодил.
Хэл недовольно вздохнул и потянулся за смотанной в кольцо веревкой. Он неторопливо и основательно проверил крепления и петлю, смазал металлические детали и только потом повернулся к Джиму.
- Ну ладно, матушка-наседка, выкладывай, что там говорят о Крокодиле.
Чокто Джим бросил на Хэла хмурый взгляд.
- Заруби себе на носу, если ты не сосредоточишь все внимание на этом чудовище, Крок сожрет тебя живьем. Поскольку еще никому не удалось продержаться на этом звере весом в двенадцать сотен фунтов, то у тебя есть шанс сорвать неплохой куш, за которым ты так гоняешься… или, если проиграешь, - добавил Джим с многозначительным взглядом, - наказать себя за какое-то преступление, о котором мне остается только догадываться. В любом случае тебя ждут восемь секунд сущего ада от первого прыжка с настила до финального гонга.
Джим указал на рубашку Хэла, а точнее, на ту ее Часть, что скрывала залепленные пластырем ребра.
- Твоим многострадальным ребрам здорово достанется, можешь сразу к этому приготовиться. Крок - самый коварный бык на всем родео. Эта громадина - помесь брамина с герефордской породой, он большой мастер вертеться и брыкаться, а нрав у него - гнуснее не придумаешь.
Молча слушая Джима, Хэл размотал веревку, потом натянул на правую руку кожаную перчатку (этой рукой он должен был держаться за петлю, а вторую руку по правилам полагалось поднимать вверх). По тону опытного ковбоя чувствовалось, что он озабочен предстоящим состязанием.
Может быть, Джим прав, и он действительно втайне наказывает себя.
"Может быть? Гриффин, хоть себя-то не обманывай!"
Он овладел чистой невинной женщиной, а потом оттолкнул ее от себя только за то, что она вообразила, будто влюбилась в него. Все быки мира с их рывками, прыжками и зубодробительными толчками не способны заставить его забыть о содеянном.
- Следи за рогами Крока, хотя они и подпилены, - продолжал наставлять Чокто Джим. - Этот кровопийца может подцепить тебя на рога так быстро, что и моргнуть не успеешь. Как только окажешься на земле - не важно, в каком ты будешь состоянии, - постарайся сразу же убраться с его дороги. Крок прославился тем, что преследует ковбоев. Помнишь, был тут Джастин Симмс, новичок из Монтаны, подавал большие надежды? Так вот: он уже угодил по милости этого быка в больницу. После знакомстве Кроком у парня вывихнуто колено, а на бедре остался синяк размером с его родной штат.
Хэл мрачно кивнул и стал перелезать через ограждение загона. Он всецело сосредоточился на предстоящем испытании. Репутация Крокодила явно заслуживала солидной суммы денег, обещанной победителю, и пятьдесят очков, в которые оценивалось это состязание, тоже говорили о многом. Если верить Джиму, Крок более чем готов выполнить свою часть работы. Все, что требуется от Хэла, - это болтаться у него на спине и при этом получше выглядеть.
Хэл еще не успел перекинуть ногу через верхнюю перекладину ограждения, когда длинные пальцы Джима схватили его за руку.
- Тебе не обязательно это делать, - прошептал Джим. - По результатам многоборья в Меските да и здесь в Финиксе, ты уже заработал достаточно. На черта тебе связываться с этим дьяволом? - Видя, что Хэл не отвечает, Джим добавил: - Если ты все-таки решил этим заняться, надеюсь, ты хорошо понимаешь, что делаешь и зачем.
Хэл встретился взглядом с темными глазами, очень похожими на его собственные, всмотрелся в изборожденное морщинами бронзовое лицо дяди.
- Я уверен, что это именно то, что я хочу и должен сделать.
Джим помолчал некоторое время, вглядываясь в лице племянника.
- Неужели она так много для тебя значит?
Хэл поспешно отвел взгляд. Он терпеть не мог, когда Чокто Джим задавал вопросы, гораздо больше похожие на констатацию факта. Эта старая мудрая сова слишком проницательна.
- Ты не понимаешь ситуацию, - пробормотал Хэл; но Джима было не так-то легко провести.
- Если ты так упорно настроен сделать это для нее и из-за нее, - медленно проговорил он, - в таком случив советую тебе представлять ее лицо, когда Крок начнет тебя кружить. Может статься, он начнет бросать тебя по всей арене.
Хэл перелез через загородку и сосредоточил все внимание на огромном быке, стоявшем прямо под ним и беспокойно бившем копытами по железному настилу загона. С помощью Чокто Джима и ковбоя, отвечавшего за ворота загона, Хэл накинул на животное веревку. Потом, заняв нужное положение над Кроком, он просунул правую руку в перчатке в веревочную петлю. Взяв в левую руку свободный конец веревки, он плотно обмотал его вокруг правой руки и зажал между безымянным пальцем и мизинцем.
Эта веревка с латунным колокольчиком, болтающимся под брюхом быка, - единственное, что удерживает ковбоя на спине животного. Самое подходящее время вспоминать об этом, подумал Хэл. В качестве дополнительной меры предосторожности он выбрал слабину веревки и натянул ее так, что она чуть ли не врезалась в обтянутую перчаткой руку.
- Не затягивай слишком туго, - посоветовал Джим. - Нужно, чтобы ты мог быстро освободить руку и спрыгнуть, если возникнет необходимость. Не хватало еще повиснуть на веревке и болтаться на боку этого дьявола в обличье быка, как тряпичная кукла. Особенно с твоими ребрами.
- На тот случай, если я запутаюсь, существуют клоуны. Эти ловкие ребята для того и нужны, чтобы отвлечь быка и помочь мне освободиться, - напомнил Хэл.
- Согласен. Только не осложняй их задачу еще больше, она и так не проста, - проворчал Джим. - Самое страшное для клоунов - твердолобые ковбои и полубезумные быки.
Ухватившись свободной рукой за верхнюю перекладину загородки, Хэл опустился на спину Крокодила. Ощущение было такое, как будто он оседлал гранитную статую. Гладкая шкура Крека скользила под его джинсами, глухой рык, слышный из чрева быка, придавал зверю сходство с вулканом, готовым вот-вот извергнуть лаву. Можно было не сомневаться, извержение начнется сразу же, как только откроются ворота загона. Крок нетерпеливо фыркал, брызгал слюной и лягал копытами металлические прутья загородки, явно сгорая от нетерпения сбросить ковбоя с его опасного насеста.
Хэл набрал в легкие побольше воздуха и кивнул ковбою, стоявшему у ворот. Когда Чокто Джим рывком затянул веревку, свободно болтавшуюся под брюхом быка, Крок яростно ударился о стенку заграждения, пытаясь оторвать Хэлу левую ногу еще до того, как они вылетят на ярко освещенную арену.
- А ты, оказывается, злобный сукин сын, - прорычал Хэл, обращаясь к громаде жестких мускулов, на которой сидел.
- Другого такого злобного быка, как Крок, нечасто встретишь, - заметил ковбой на воротах. - У него нет ни одного слабого места. Обычно сначала он делает два резких прыжка, потом круто забирает вправо. Крок попытается припереть тебя к стенке, так что постарайся его обмануть и держись поближе к центру спины. После этого зверюга обычно начинает вертеться, как сумасшедший. Что он придумает потом - не знаю, будет зависеть от твоей реакции. Этот злодей отлично чувствует седока и действует каждый раз по-разному. Когда окажешься на земле, беги что есть сил. Знай, Крок будет преследовать тебя, чуть зазеваешься - и он тебя убьет. Джастин из Монтаны мог стать новой сенсацией, если бы Крок не перебежал ему дорожку.
- Спасибо, что утешил, - усмехнулся Хэл. В ответ ковбой тоже усмехнулся.
- Просто пытаюсь помочь тебе остаться в живых. Я рассчитываю посмотреть тебя в декабре в Сверкающем каньоне. Любой ковбой, который садится на быка, когда вовсе не обязан этого делать, даже чтобы выйти в Национальный финал, может рассчитывать на мой голос… Ну что, готов? Выпускаю!
Ворота распахнулись, и бык вылетел на арену. Хэл держался в центре горбатой спины быка, стараясь по мере возможности сидеть ровнее. С пеной у рта, выкатив глаза, бык взбрыкнул и высоко подпрыгнул, потом резко метнулся вправо, пытаясь заставить седока сползти на бок.
Хэл стиснул зубы и мертвой хваткой вцепился в петлю. Он старался синхронизировать собственные движения с замысловатыми прыжками животного, попробовал зацепиться шпорами за шкуру Крока. Бесполезно. Это было равносильно попытке пришпорить бетономешалку. У Крока не было не только слабого места - у него не было мягкого места. Бык резко развернулся влево; Хэл отчаянно старался сохранять центр тяжести выше веревочной петли. Крок подпрыгнул и так мощно приземлился на все четыре копыта, что у Хэла заскрипели зубы, а все кости задребезжали, словно горох в погремушке.
"Как хорошо, что в Меските я успел отшлифовать свое мастерство", - промелькнуло в голове Хэла. Свирепые быки на родео в Финиксе тоже сослужили ему неплохую службу и в какой-то степени подготовили к встрече с этим мистером, которого он вытянул по жребию в Аризоне.
Трибуны был набиты битком.
- Осталось шесть секунд! - раздался из громкоговорителя голос ведущего.
И тут Крок стал готовиться к своему знаменитому вращению, которое лишало наездника ориентации и тем снискала быку недобрую славу среди ковбоев. Тряхнув головой и разбрызгивая вокруг себя слюну и хлопья пены, Крок одним стремительным движением подпрыгнул вверх и одновременно метнулся в сторону. Весь мир Хэла превратился в одно сплошное туманное пятно. Он отчаянным усилием выпрямился, стараясь, чтобы его не втянуло в ураганный вихрь, созданный вращением быка.
Все вокруг смешалось для Хэла. Ничего не видя и не слыша, он знал только одно: он ни за что не выпустит веревку. Рука, сжимавшая петлю, почти онемела, он чувствовал только слабую тупую боль. С каждым рывком быка позвоночник ковбоя будто распадался на отдельные позвонки, которые через мгновение снова сжимались, ввиваясь друг в друга, когда копыта быка мощно и яростно ударялись о землю.
Хэл чувствовал, как с каждой миллисекундой усиливается головокружение. Крок вертелся со скоростью центрифуги стиральной машины В следующий миг взбешенное животное, резко подпрыгивая и высоко взбрыкивая задними ногами, попыталось вывернуться наизнанку, и Хэл вспомнил совет Джима. Нужно на чем-то сфокусироваться. Когда этот злодей попытается перевернуть тебя вверх ногами и швырнуть твоим бедным задом об землю, найди нужный образ, который поможет тебе удерживать мир в правильном положении.
И Хэл приказал себе сосредоточиться на единственной вещи, которую все предыдущие шестнадцать дней и ночей тщетно пытался забыть. В мире, где все кружилось, где боль в собственном теле и мощная враждебная сила грозили поколебать его решимость, Хэл выбрал для себя единственный спасительный якорь - он вызвал в памяти облако шелковистых темно-рыжих волос и завораживающие фиалковые глаза. Все его тело превратилось в сплошной сгусток боли, но Хэл уже не ощущал ничего. Он целиком сконцентрировался на запретном воспоминании, на моменте наивысшего наслаждения.
- Три секунды, леди и джентльмены, осталось три секунды! - возбужденно кричал ведущий. - Еще ни один ковбой в Финиксе не продержался на Кривее так долго. Давайте же покажем Хэлу Гриффину, что мы за него болеем!
Но Хэл не слышал приветственных криков зрителей. Для него не существовало ничего, кроме топота копыт и яростного фырканья…
"Держись, Грифф, жалкий ублюдок, ты должен держаться ради нее. За то, что ты с ней сделал…"
Хэл почувствовал резкую рвущую боль в руке, эта боль угрожала отвлечь его внимание. Крок бесновался под ним, пытаясь сбросить ковбоя вниз головой. Чтобы удержаться, Хэлу пришлось привлечь на помощь всю выдержку, все свои силы - и физические и духовные, все, что у него было.
- Одна секунда! - завопил ведущий.
Прозвучал гонг, и Хэл машинально дернул руку, пытаясь освободиться от веревки, обмотанной вокруг запястья.
- Он сделал это, леди и джентльмены!
В момент, когда Хэлу полагалось бы испытывать громадное облегчение и ничего больше, он отчаянно пытался высвободить правую руку, которая запуталась в веревке, оказавшись привязанной к петле. Хэл, разумеется, не собирался скакать на этом чудовище больше положенных восьми секунд, во не мог же он спрыгнуть на землю без собственной правой руки!
По трибунам пронесся всеобщий вздох, болельщики как по команде вскочили на ноги. Крок сделал еще один головокружительный поворот, и Хэл распластался по горбатой спине. В любой момент центробежная сила могла отбросить его, и он бы беспомощно завертелся в воздухе.
Хэл тихо выругался, продолжая воевать с собственной рукой. Клоуны подбежали к быку, чтобы отвлечь его внимание на себя, и Хэл лихорадочно заработал пальцами. "Сейчас или никогда", - мысленно сказал он. Еще одной серии поворотов на спине этого монстра он просто не выдержит, он окончательно потерял равновесие.
Стиснув зубы, Хэл рванул руку в сторону и почувствовал, как ее пронзила острая боль от плеча до запястья. Крок совершил очередной дикий прыжок, и Хэл взлетел в воздух. Сквозь туман в глазах он видел, как клоуны в пестрых костюмах побежали к нему, а потом дальше, мимо него, отвлекая внимание быка. Хэл с размаху плашмя шлепнулся на землю, так что из легких со свистом вышел воздух. Каждый мускул, каждая косточка в его теле загудели, как камертон настройщика.
Хэл мысленно скомандовал себе встать: "Поднимайся и быстро прочь с дороги этого маньяка!"
Еще один громкий вздох с трибун подсказал Хэлу, что над ним нависла опасность. Он перевернулся на земле и увидел в угрожающей близости от себя дьявольские черные глаза и морду в пене. Бык надвигался, и в Хэле проснулся наконец инстинкт самосохранения.
- Осторожно, Грифф! - крикнул один из клоунов, одновременно пытаясь отпугнуть быка, тыча его пикой в плечо.
Хэл успел подумать, что, наверное, и сам сатана не может быть страшнее Крокодила. Раздутые ноздри животного чуяли запах Хэла. Крок жаждал крови - его крови.
Бык наклонил голову, нацелив рога, но Хэл успел поднять левую руку, чтобы защитить себя. Когда он с трудом встал на ноги под испуганные крики зрителей, его руку пронзила острая боль.
Пошатываясь, он сделал несколько шагов на подгибающихся ногах, и клоуны тут же бросились на выручку. Хэла оттащили к изгороди. Он тяжело дышал. Все тело болело так, что он даже не мог точно определить, что именно болит. Он не знал, какая часть его тела в худшем состоянии, но левая рука определенно требовала немедленного внимания. Хэл тупо уставился на следы крови на предплечье. К нему с важным видом подошел молоденький репортер.
- Адский способ зарабатывать себе на жизнь, - невозмутимо заметил парень.