- Извините меня. Я действительно очень спешу. К вечеру назначена встреча в гостинице, а выехать вовремя не удалось. Вот и пытаюсь наверстать.
- Зачем же вы вернулись?
- Понял, что все равно опоздаю, - поразмыслив, ответил Костя. Об истинной причине своего возвращения говорить не хотелось. - Да и не так важен сегодняшний вечер. Главное начнется завтра.
Он протянул руку и взял у Анны сумку. Затем открыл багажник, поставил туда вещи и сказал нерешительно топтавшейся у задней дверцы девушке:
- Садитесь на переднее сиденье, я включу вам подогрев. Только в машине она поняла, как замерзла, и, расчихавшись, полезла в сумочку. Достав какие-то таблетки и тюбик, выдавила немного содержимого на ватную палочку и смазала нос.
- Что это вы делаете? - поинтересовался Костя.
- Эпидемия гриппа кругом. Вот с дочкой ремантадином и оксолиновой мазью спасаемся. Можно тепло к ногам направить?
- Сейчас попробуем, - и, переключив тумблер на панели, спросил: - Так лучше? Вы разуйтесь, ноги быстрее высохнут.
Включив свет в салоне, он бросил взгляд вправо и заметил, что ее ноги мокрые выше щиколоток.
- Да-а, - протянул он. - Переодеться будет во что?
- В сумке есть запасные вещи. Вы, наверное, правы. Лучше переодеться сразу.
Костя снова съехал на обочину.
- Сидите. Я принесу.
Подав сумку, он закурил и тактично остался стоять возле машины. Через некоторое время дверца приоткрылась:
- Спасибо. Можно поставить на место. Костя вернулся обратно с термосом и пакетом. Затем, поискав что-то на заднем сиденье, протянул Анне одеяло.
- Вот, заверните ноги. Я всегда его с собой для сына вожу. Не бойтесь, не испачкается, - не дожидаясь вопроса, только поймав вопросительный взгляд, произнес он. - Здесь, в пакете, пирожки. В дороге обычно не ем, но Саше отказать не могу. Обидится. В термосе кофе.
- Может быть, вместе, а? Неудобно как-то, - развернув пакет, спросила Анна. - Пирожки такие ароматные! Молодец ваша жена, а вот я печь не умею. Совсем.
"Да нет, не жена. Жена тоже никогда не пекла. Это Саша", - подумал Костя и впервые за время знакомства, устало улыбнувшись, произнес:
- Ладно, уговорили.
- А завтра в какое время? - спросила Анна с набитым ртом.
- Что завтра? - удивленно переспросил Костя.
- Встреча.
- Пока не знаю. Думаю, с самого утра. Если границу проеду нормально.
- Почему, если нормально? Разве на границе сейчас есть очереди?
- Да нет. Очередей нет.
И, немного помолчав, добавил:
- Когда вы мне днем звонили, у меня как раз права менты забирали.
- И что, нельзя было договориться?
- Может, и можно. Только вы не вовремя позвонили. Он как звонок услышал, сразу решил, что права мне ни к чему.
- Да, теперь понятно, почему вы на меня рявкнули, - посочувствовала она. - Я бы за права еще не так ругалась.
- Вы, в общем-то, ни при чем, - ответил Константин Петрович и добавил: - Извините.
Костя замолчал, с удивлением отметив про себя, что извиняется уже второй раз за вечер, затем завел машину и погасил свет в салоне. Спустя минуту они снова мчались по пустынной трассе.
- А почему мы едем обратно? - удивилась Анна.
- Мост перекрыли. Поедем через город, - придумал он на ходу. На какое-то время в машине установилась тишина. Только из динамиков доносилась спокойная инструментальная музыка.
- Если вы передумаете, я бы могла вам помочь проехать границу, - прервала паузу Анна. - И дальше сопровождать бы тоже смогла.
- Передумаю о чем?
- Ну как же? Вы ведь меня уволили. Около часа назад.
Костя посмотрел на нее с недоумением. Он уже успел забыть о том, что сказал.
- А как же дочка? - наконец спросил он, усмехнувшись.
- За ней есть кому присмотреть. Я ведь собиралась работать, да и всегда работала. Она привыкла.
- Ну, тогда только если вы дадите слово меня терпеть, - произнес он после паузы. - Я действительно как начальник бываю резок и требователен. Придется подчиняться.
- Один раз я вам уже подчинилась.
- Это когда?
- Когда вышла из машины. Вы же приказали.
- Не считается, - рассмеялся Костя, настолько неожиданным и одновременно правдивым был ответ. - Вы уже были уволены. И вообще, разве вы не знаете, что не все указания начальства нужно спешить выполнять? Начальство может передумать. Так что можно было и остаться.
- С вами остаться в тот момент в машине? Не-ет, - произнесла она нараспев. - Во-первых, если бы мы продолжали ехать, а я постоянно зудела у вас под ухом, вы бы меня сами выперли. Во-вторых, если честно, жить очень захотелось.
"И вовремя", - подумал Крылов.
- Ладно, придется брать свои слова обратно, - произнес он.
- Лучше бы отменили испытательный срок.
- Посмотрим.
Костя улыбнулся: "Ну, в словесной перепалке испытательный срок вовсе не требуется. Это ясно". Незнакомая девушка вела себя непринужденно, и это одновременно удивляло и располагало к разговору. Напряжение, нараставшее с самого утра, отпустило, и он, совершенно успокоившись, ехал гораздо медленнее.
- Проснитесь, - кто-то легонько тронул ее за плечо. - Километров через тридцать - граница. Вам придется сесть за руль.
- У вас какая машина? - спросил Костя немного пришедшую в себя после сна Анну.
- Тоже "Volvo". Только поменьше и постарше.
- Тогда, я думаю, особых проблем не будет. Хотя, сказать честно, я еще ни разу не доверял женщине свой автомобиль. Необходимость заставляет. Не думаю, что буду чувствовать себя спокойно.
Усмехнувшись, Анна вышла из машины, чтобы пересесть на водительское сиденье. Подобные слова она слышала не один раз, и, как правило, они всегда вызывали в ней бурю негодования. Но сейчас она решила не отвечать на эти самоуверенные мужские выпады. "Попробуем, а время покажет", - подумала она про себя. В своем умении водить машину она уже давно не сомневалась. Но рядом, возможно, будущий шеф, пусть все оценит сам.
Отрегулировав сиденье и расспросив о функциях не совсем понятных кнопок, Анна завела двигатель, проверила, как реагирует педаль газа, попробовала переключать скорости, погасила сигнальную лампочку тормозной системы легким нажатием на тормоз и плавно тронулась с места.
Наблюдая за ее движениями, Костя отметил их неторопливость и уверенность. Пожалуй, внешне она выглядела даже спокойней его водителя, когда тому приходилось вести личную машину шефа. Это его слегка удивило, но с похвалой он решил подождать. Он вообще редко хвалил подчиненных, считая, что это может вызвать у них головокружение от успехов.
Анна, набрав скорость, попробовала несколько раз резко затормозить. Не успев ничего сказать. Костя понял ее намерения, но опять промолчал, прибавив очередной положительный балл ее действиям.
Границу проехали легко и быстро. Анна любила дорогу и предпочитала вялому времяпровождению пассажира положение водителя, кажущееся напряженным несведущему человеку. Впрочем, сидя рядом на переднем сиденье, она редко позволяла себе расслабляться, особенно в трудной поездке, подбадривая того, кто вел машину, шутками, прибаутками и просто разговорами.
- Можем поменяться местами, - предложил Костя. Ему было непривычно сидеть рядом с женщиной-водителем.
- Если вас устраивает мое вождение, можно, я поеду дальше? - попросила она. - Я люблю водить машину. Особенно такую замечательную. А вы тем временем, если не трудно, расскажите мне о моих обязанностях и о целях поездки. Я плохо представляю, чем могу быть вам полезна.
- Хорошо, - ответил Костя. - Слушайте.
Он начал рассказ о своей компании и, отвечая на краткие вопросы Анны, все больше и больше увлекался, углубляясь в прошлое, заглядывая в будущее, пока не поймал себя на мысли, что никому из новых сотрудников, да и просто кому-либо, никогда столько не рассказывал. Впрочем, посвящать в курс дела новичков входило в обязанности других людей.
- …Так что вам придется быть переводчиком и секретарем одновременно. Конечно, плохо, что вы не владеете спецификой нашей работы. Обычно на такие мероприятия со мной ездят Николай или Виктор, но оба - больны. Вообще эта проклятая эпидемия подкосила половину работников - от водителей до замов.
- А вы как же?
- Мне болеть некогда.
"Грипп - не ОРЗ, - подумала Анна. - Никто не застрахован, даже профилактика и та может не помочь".
- Я бы на вашем месте стала что-нибудь принимать, на всякий случай, для профилактики.
- Я не верю лекарствам. Главное - внутреннее неприятие болезней, занятия спортом. Все остальное - для слабаков, с одной стороны, и для выкачивания денег - с другой.
- Вы так категоричны. Неужели никогда не болеете?
- В детстве, - и, подумав, добавил: - Разве что к стоматологу приходится иногда заходить.
Пожав плечами, Анна, внутренне удивляясь самой себе, опять промолчала, не ввязываясь в спор. Погода портилась, вместо дождика пошел мокрый снег. Свет от фар встречных машин слепил глаза.
- А вы где раньше работали?
- После института в проектном НИИ, потом декрет, а после декрета началась другая жизнь, закончила энное количество курсов, занималась подзабытым английским. Сначала в Польшу ездила, в Турцию пару раз, потом у арабов работала. После того как их обокрали, а шефу пробили голову, перешла в "Nice color".
- К Артюхину?
- Вы его знаете? - немного встревоженно спросила Анна и, снова вернув голосу спокойствие, многозначительно добавила: - Мир тесен.
- Почему вы оттуда ушли? Ведь это сильная компания, и, насколько я знаю, Владимир не разбрасывается хорошими кадрами. Вы долго у него работали?
- Полтора года. У меня возникли проблемы личного характера.
- Сами уволились? Только не обманывайте. Я могу проверить.
- В трудовой книжке записано, что по собственному желанию, и мне не хотелось бы говорить больше на эту тему. В любом случае люди должны доверять своему мнению.
"Посмотрим, - подумал Костя, припоминая, слышал ли он что-нибудь скандальное в последнее время о "Nice color". - Проверить не трудно. Во всяком случае, я должен знать, кто она такая".
К Киеву подъезжали глубокой ночью.
- В какой гостинице мы должны остановиться? - спросила Анна.
- Вы так хорошо знаете город? - удивился Крылов.
- Не так, чтобы очень, но ориентируюсь неплохо. Когда-то давно студенткой была здесь два месяца на практике, а после - часто в командировках. Может быть, хуже знаю новые районы, но это - проблема любого большого города.
- Гостиница "Салют", - прочитал Костя с листа, переданного с утра по факсу. - Правда, есть одна проблема, - произнес он, дочитав текст до конца. - Но, думаю, я ее решу.
Проблема состояла в том, что номер был заказан для двоих. Костя никогда не ездил в Киев с женщинами, и поэтому никто, зная о количестве командированных, даже не подумал перезвонить и уточнить. Хотя до сегодняшнего утра он и сам не знал, с кем поедет.
- Слушаюсь, шеф, - весело ответила Анна. "С ней достаточно комфортно. И интересно", - подумал Костя.
Поставив машину на гостиничную стоянку, Крылов легко договорился о дополнительном номере и, закончив оформление, предложил своей спутнице перекусить в ночном кафе. Но Анна вежливо отказалась, сославшись на то, что ночью не ест, но компанию, если это необходимо, составить сможет.
- Нет, тогда отдыхайте. Завтра в восемь встречаемся в холле. Впрочем, уже сегодня. Не забудьте позавтракать.
- 2 -
Спустившись утром на завтрак. Костя поискал глазами в зале ресторана свою спутницу. "Неужели проспала? Ждать будет некогда". В груди медленно нарастало раздражение. "Точно спит. Придется позвонить".
Поднявшись наверх, он набрал по внутреннему телефону номер комнаты Анны. Никто не снимал трубку. Он вышел в коридор и постучал в соседнюю дверь. Никакого ответа.
"Странно", - подумал Костя и, захватив довольно объемный кейс, вышел из своей комнаты. Уже захлопнув дверь, он услышал доносящийся из номера телефонный звонок. Но времени возвращаться не было.
В холле у телефона администратора стояла Анна. Костя чуть не присвистнул, когда она, держа трубку у уха, повернулась к нему лицом. Вчера за выяснением отношений в темноте машины у него не было возможности рассмотреть ее как следует. Сегодня же перед ним стояла высокая интересная девушка в темно-синем костюме с удлиненной юбкой. Нарочито небрежно повязанный шарфик придавал строгому костюму игривый вид. Светлые прямые волосы до плеч, неброский макияж и лукавый блеск глаз делали ее очень обаятельной.
- Вы опоздали на восемь минут, Константин Петрович. Простите, задержались. Я уже всем здесь глаза успела намозолить, - игриво, на вчерашней ноте заметила Анна.
"То-то все чуть головы не свернули", - съязвил про себя он, отметив, что с такой девушкой приятно показаться на вечеринке, но никак не в головном киевском офисе. Могут просто неправильно понять. "А вообще, немного полновата, если уж на то пошло", - еще раз окинув ее взглядом, нашел он к чему придраться.
- Мы не в отпуске. И мне не до шуток, - серьезно, не обращая внимания на ее тон, жестко заметил Костя. - Подождите меня у выхода, - добавил он, проходя мимо.
Замечательное настроение Анны испарилось в один момент. "Ну вот, опять, - ругала она себя, стоя под козырьком гостиницы. - Не смогла переключиться. Вчера мы большей частью были попутчиками, а сегодня я - подчиненная. И мне указали мое место. Правильно сделали".
Молча усевшись на заднее сиденье, Анна принялась рассматривать город.
"Обиделась, - подумал Костя, наблюдая за ней в зеркало. - Ладно, сейчас это не главное, потом разберемся. И вообще, что-то я слишком много уделяю ей внимания".
- …А еще был такой случай. Мы работали с одной польской фирмой. Так вот, директор неплохо знал русский язык, но постоянно устраивал нам веселые минутки. Например, вернувшись домой, в Варшаву, перезванивает и говорит: "Анна, здесь такой ужас! Я забыл закрыть в квартире балкон. Захожу, а у меня там "голубцы" летают!"
В комнате, где готовились открытие заседания и встреча высокого гостя, раздался взрыв смеха.
Анна почувствовала себя в своей тарелке с первых минут общения с персоналом. Просто она случайно опрокинула графин с водой и, расхохотавшись над собственной неуклюжестью, сразу расположила к себе сотрудников фирмы внутренней раскованностью. Затем, когда у девушек никак не получалось открыть окно, она, не раздумывая, сбросила туфли и, быстро вспрыгнув на подоконник, что-то дернула, покрутила и легко его распахнула.
За подготовкой зала заседаний завязался разговор, в ход пошли разные истории, которых Анна знала множество. В общем, как это часто бывало, она очень быстро стала своей в этой малознакомой компании девушек, занятых одним делом.
- Однажды я должна была его встречать утром на вокзале. Приблизительно через час после того, как поезд по расписанию отправился из Варшавы, раздался звонок, и Кшиштоф сообщил:
- Анна, я немножко "позданул". Выезжаю следующим, - копируя неведомого Кшиштофа, гнусавым голосом произнесла она. И вновь ее рассказ сопровождался веселым смехом.
- Так вот. Это еще не все. Встречаю я его на вокзале, номер вагона он, естественно, не сообщил. Поезд уходит, Кшиштофа - нет. Я на всякий случай еще и следующий встретила. Докладываю шефу. Не знаем, что и думать: телефон в Варшаве не отвечает, мобильный тоже. Вечером звонит Кшиштоф и голосом больного говорит: "Анна, я немножко проехал, я в Москве". Короче, с ним в купе ехал армянин, со всеми вытекающими отсюда последствиями. А Минск они просто проспали. Проводница не смогла разбудить.
Последние заглушаемые смехом слова Анны отвлекли всех настолько, что никто не заметил, как открылась дверь и в комнату вошел пожилой человек, явно иностранец, в сопровождении группы людей. Жестом он попросил всех остановиться. Серьезный вид сопровождавших его мужчин никак не вязался с заинтересованным выражением лица улыбавшегося господина. На минуту группа людей застыла в проеме дверей, пока находившиеся в комнате девушки их не заметили. Повисла немая тишина.
Внезапно пожилой человек что-то спросил у стоящих за спиной людей.
- Господин Балайзер просит рассказать, над чем вы так весело смеялись, - кашлянув, перевел его слова переводчик. И добавил: - Говорите, пожалуйста.
И хотя Анна поняла вопрос, она немного растерялась. То, как тяжело бывает объяснить некоторые нюансы родной лексики иностранцу, она хорошо знала по своему опыту. Но, поколебавшись несколько секунд, решила рискнуть.
- По-английски? - нерешительно уточнила она.
- Нет, можете по-русски, - спокойно, с сильным акцентом произнес пожилой мужчина. - Я думаю, всем будет интересно.
- Ну, если вы меня внимательно выслушаете, надеюсь, поймете. Все дело в том, что человек, возможно, даже неплохо знающий язык, но не являющийся его носителем, как правило, допускает погрешности в произношении и постановке фраз. Потому что строит их, руководствуясь правилами родного языка. Чтобы вам было понятней, о чем мы говорили, расскажу такой случай. На пятом курсе института мне удалось посетить Англию и я жила в семье. Однажды хозяйка пригласила в гости друзей. Они забросали меня вопросами. Часа через полтора я почувствовала, что сильно устала, извинилась, зашла в свою комнату, упала без сил на кровать и уснула. Когда очнулась и глянула на часы, оказалось, что я проспала почти два часа. Защитные силы организма сработали, - пояснила девушка. - От перенапряжения. Я привела себя в порядок, вернулась в гостиную. Все вели себя так, будто никто не заметил моего отсутствия. Лишь один человек спросил, как я себя чувствую. "I feel myself well", - ответила я.
После этих слов брови иностранца чуть подпрыгнули вверх.
- Вот-вот, гости отреагировали так же, - отметив его реакцию, продолжила девушка. - Но никто мне ничего не сказал. Лишь позже, вечером, хозяйка объяснила, какую ошибку я сделала в этой фразе. Для нас, русскоговорящих, естественно думать и говорить так: "Я себя хорошо чувствую" или "Я себя хорошо веду" и так далее. У них, то есть, простите, у вас, местоимение "себя" отсутствует. Оно уже само собой подразумевается. Короче, по-вашему получилось, что я сказала… Вы, наверное, уже все поняли.
Девушка, слегка смутившись, замялась, не решаясь продолжить.
- А мы не поняли, - произнес стоящий позади высокий мужчина, явно второй по значимости в компании людей, остановившихся у входа. - Что же вы сказали?
Пожилой иностранец улыбался сквозь усы, наблюдая за этой необычной девушкой. Еще когда он шел по коридору и услышал из-за закрытой двери звонкий заливистый смех, такой естественный, что окружающие, сами не замечая того, начинали улыбаться, он вдруг почувствовал, как кольнуло сердце. Он где-то слышал его раньше и интуитивно рванулся вперед. По прошествии многих лет такое случалось с ним все реже и реже.
Удивленно разглядывая и слушая незнакомую девушку, Роберт Балайзер отметил, что кого-то из его прошлой жизни она ему точно напоминает.