У него было при этом такое милое выражение лица, что сердиться на Маканну у Фриско не хватило духу. Может быть, - хотя она далеко не была уверена - может быть, в том случае если каждый из них пойдет на уступки, освоит науку компромисса - может быть, в этом случае им и удастся сделать приемлемым этот странный, отчасти деловой, отчасти личностный союз.
Хотя сама Фриско весьма в этом сомневалась. На ее взгляд, за то время, когда Маканна сделал одну крошечную уступку, ей самой пришлось пойти на серьезный компромисс, долженствующий изменить всю ее жизнь.
Едва ли при таком подходе удастся добиться справедливого равновесия.
- Однако я намерен и впредь называть вас Фриско Бэй, - сказал Лукас несколькими минутами позднее. - И можете даже не повторять угрозы, сводимые к нанесению физического ущерба. Это вам не поможет совершенно.
Фриско не могла видеть его лица, потому что впереди него шла к машине, однако могла сказать безошибочно, что над ней потешаются.
- А пошли бы вы… - и она сжала зубы от полноты нахлынувших чувств.
- Спокойно, спокойно… - оборвал он ее и рассмеялся вслух. - Негоже таким вот образом разговаривать с будущим супругом.
Супруг, тоже мне. Тьфу! Потребовалось собрать всю выдержку, чтобы созревший этот звук не выплеснулся наружу.
- Вы еще не мой муж, - парировала она, сделав особенное ударение на последнем слове и предупреждающе вскинув голову. - Но если вы и далее намерены измываться надо мной, то рискуете не дожить до того дня, когда сделаетесь хоть чьим-нибудь мужем.
- Убьете? - поинтересовался Маканна и, приподняв вопросительно бровь, открыл пассажирскую дверцу и гостеприимно распахнул ее.
- Значит, кое-что вы уже поняли, хотя и не сделали из этого надлежащих выводов, - укоризненно произнесла она. Покуда Фриско проговаривала эти слова, сама себе она казалась такой маленькой, беспомощной, такой уязвимой. И тем не менее ее несло, она не могла остановиться. Получалось как-то так, что его присутствие вытягивало из нее все самое отвратительное. - Вот посмотрите, вы постоянно издеваетесь надо мной. И, конечно же, это меня изрядно бесит.
- Может, сядете в машину? - серьезнейшим тоном осведомился он. - Иначе возле нас соберутся зеваки.
Подавленная собственной грубостью и пристыженная его словами, Фриско стремительно огляделась по сторонам. Рядом не было ни единой души. Вздохнув, она плюхнулась на отделанное бархатом переднее сиденье и уставилась прямо перед собой. Она не повернула голову, даже когда Лукас опустился рядом.
- Извините, если я сказал что неприятное.
От его слов она вмиг растаяла. Был ли виной тому его мягкий успокоительный тон, или же поразил сам факт, что Маканна в кои-то веки решился на извинение, - Фриско не могла сейчас определить. Впрочем, она не расположена была забираться в такие тонкие материи.
- Если уж на то пошло, с той самой минуты, как только вы перешагнули порог кабинета моего отца, вы только и делали, что говорили мне гадости, - вполне откровенно, хотя без чрезмерной резкости в голосе, сказала она. - Более того: едва увидев меня, вы как одержимый, с упорством, достойным лучшего применения, почему-то принялись всячески унижать меня.
- Ничего подобного, - ответ Маканны последовал незамедлительно и отличался явно выраженной резкостью. - Мне даже в голову не приходило, что вас можно унизить. - Он несколько загадочно улыбнулся. - Честное слово, я никогда не смеялся над вами, никогда - в уничижительном смысле этого слова. Если я и юморил, то лишь для того, чтобы рассмешить вас. - Он недоуменно пожал плечами и повернул ключ зажигания. Тотчас же заработал мотор. - Надеюсь, что это мне рано или поздно удастся.
Последняя фраза поразила Фриско. О чем это он? Сидя рядом с Маканной, она задумчиво глядела перед собой, пытаясь постигнуть смысл сказанного. Может, он имел в виду, что рано или поздно между ними установятся нормальные отношения, ведь невозможно бесконечно пикироваться? Надеется, что, сделавшись любовниками, они станут и друзьями?
Возможно ли вообще подобное?
Пока они ехали к дому ее родителей, вопрос этот не давал Фриско покоя. Однозначного ответа, равно как и уверенности, у нее не было. Со всех сторон сомнения. И дело даже не в том, что она не верила в намерения Маканны создать прочную, хорошую семью. В гораздо большей степени она сомневалась в себе. Способна ли она будет после всего, что на нее обрушилось - растрата отца, чудовищное предложение, сделанное Маканной, - способна ли она отрешиться и попытаться что-то построить с Лукасом Маканной?
- Вот мы и приехали.
Мягкий голос Маканны вывел ее из задумчивости. Фриско оказалась вновь в привычном своем мире.
- Да, - подтвердила она и вздохнула, даже и не пытаясь, чтобы этот вздох остался для Лукаса незамеченным. В конце-то концов, он сам все затеял.
- Вы могли бы сделать вид, что я вам небезразличен? - Его тон нисколько при этом не изменился. Слова прозвучали спокойно и на удивление мягко. - Ради вашей матери, а?
Что ж, Маканна мог позволить себе такую роскошь: быть спокойным и мягким. Фриско понимала, что она у него в кулаке. Чего уж тут заблуждаться.
- Я сделаю все, что только окажется в моих силах, - пообещала она и распахнула дверцу. - Ведь, насколько я понимаю, выбора у меня нет?
Выйдя из машины, Маканна поверх крыши взглянул на Фриско.
- Видите ли, вся наша жизнь - сплошная череда компромиссов.
Вот о том и речь. Раздраженная, она резко обернулась и зашагала к дому. Ее недовольство охватывало всю вселенную, и эту грешную жизнь в частности.
С тех самых пор, как только начала осознавать себя в мире, Фриско поняла необходимость компромиссов. От малых - в отношениях с родителями, до серьезных - по мере взросления. Говоря философским языком, именно компромиссы обеспечивают в конечном итоге прогресс. Непреложная истина.
Но почему, черт подери, именно ей приходится уступать и уступать - до бесконечности.
Ведь при всем том, что именно отец заварил эту кашу, он, похоже, выйдет из создавшейся ситуации без долгов, без дополнительно взятых на себя обязательств. Он будет и впредь продолжать наслаждаться жизнью, пользуясь благами того, что Маканна назвал вариантом "золотого зонтика".
А Лукас Маканна? Он в результате получит мощную фирму, которая, образно говоря, будет у него в кармане. А также женщину в постель.
И только лишь одна она, поступившись своей свободой, своей деловой карьерой, которая так неплохо выстраивалась до последнего времени, - зачем-то получит партнера-мужа, который ей и даром не нужен.
И похоже, что общий компромисс закончится именно таким раскладом.
Но разве есть другой выход? Что еще она может сделать? Ну разве только бросить отца на произвол судьбы, разбив тем самым сердце собственной матери. А это казалось Фриско немыслимым.
Подойдя к парадной двери дома, Фриско преисполнилась самых что ни на есть мрачных мыслей. Что будет - то и будет, решила она. Она услышала безошибочно узнанный переливчатый смех матери, едва только распахнула дверь и вошла в холл. Губы ее тронула мягкая улыбка.
Хотя ей сейчас было не до улыбок, Фриско тайно радовалась тому, что у матери нашелся повод для смеха.
Тихо и вместе с тем как-то значительно захлопнулась дверь. Фриско почувствовала, что оказалась заперта в этом доме, оказалась заперта условиями договора с человеком, который нынче распоряжался судьбами практически всех членов семьи. Звук захлопнувшейся двери оказался как бы финальной нотой и потому отпечатался в мозгу Фриско с особенной значимостью. В приступе черного юмора рна вскользь подумала, что по справедливости надлежало бы сделать на спине надпись: Член Армии Компромиссов.
Идея показалась такой забавной, что Фриско едва не рассмеялась. Хотя ей больше хотелось плакать.
- Кажется, хлопнула входная дверь? - Гертруда чинно поднялась со своего кресла, и на ее красивом, без единой морщинки лице обозначилось выжидательное выражение.
- Да, кажется, они прибыли. - Изобразив такую же, как у супруги, очаровательную улыбку, Гарольд удовлетворенно вздохнул и поднялся со своего места, чтобы приветствовать дорогих гостей.
- Ты и вправду полагаешь, что между Фриско и мистером Маканной может быть нечто большее, чем простая симпатия, Гарольд? - чуть слышно спросила Гертруда. От волнения у нее заалели щеки. Взор ее обратился в сторону французской двери, отделявшей холл от элегантно обставленной гостиной.
- Я… гхм… более чем уверен, что так все и есть, - ответил Гарольд и, пытаясь преодолеть спазм, откашлялся, прочищая горло. Что-то он уж слишком разволновался. А ведь надо благодарить небеса за то, что так все повернулось.
- Правда ведь, он весьма интересный мужчина? - перейдя на шепот, спросила супруга.
- Да. - Гарольд не стал сейчас пояснять, что он считает Маканну более чем привлекательным и потому втайне недоумевает, что именно вынудило его сделать столь скоропалительное предложение. У него, кроме того, превосходная репутация в деловых кругах.
Впрочем, последнее было и так и не так. Деловой и честный - да, но и на редкость безжалостный. Именно поэтому будущее дочери беспокоило Гарольда.
Гарольд любил Фриско, любил ее до безумия. Эта любовь зародилась еще с тех самых пор, как дочка была маленькой девочкой. Узнав о решении Фриско связать судьбу с Лукасом Маканной, он испытал некоторое недоумение.
Если только этот человек посмеет причинить его дочери хоть малейший вред, тогда он… Впрочем, а что Гарольд сумеет тогда сделать?! Против Маканны он бессилен - и отлично понимал это.
Однако у Фриско сегодня утром был такой вид, словно бы сделанное предложение вполне ее устраивает. Именно таким образом рассуждал Гарольд, успокаивая себя. Лет с десяти он так наловчился уговаривать и убеждать себя, что сделался настоящим профессионалом в подобного рода упражнениях.
- Он что же, очень богат?
Гарольд едва смог расслышать вопрос, заданный супругой.
- Похоже на то. - Сам же подумал, что Маканна, конечно же, очень богат, если согласился заплатить все недостающие на счетах компании суммы, а также решил выплатить огромные долги, которые Гарольд сделал в нескольких казино.
При этих воспоминаниях Гарольда прошиб пот. Каким же дураком он был, что позволил себе оказаться в подобной заднице! Ну теперь-то он будет умнее, с долгами и игрой покончено. Вытащив платок, он промокнул взмокший лоб, отер верхнюю губу.
Бог свидетель, более он не будет таким болваном - в этом Гарольд дал слово.
Впрочем, похожие обещания он давал себе далеко не в первый раз.
- Ну вот наконец и они! - воскликнула оживленная Гертруда и простерла свои красивые руки перед собой, в направлении пары, переступившей порог гостиной.
Глава 14
- Кажется, вечер удался, - сказал Маканна, направляясь от особняка. - Вам не кажется?
- Пожалуй что, - усталым голосом поддакнула Фриско. Со сдержанным вздохом она села в автомобиль и откинулась назад, уперевшись головой в подголовник. Только прикрыв глаза, она почувствовала, до какой же степени устала.
- В самом деле? - чуть более оживленно переспросил он. - Вы и вправду так считаете?
Фриско вновь вздохнула, на сей раз более, явственно, и, раскрыв глаза, бросила на него недовольный взгляд.
- Я ведь, кажется, уже сказала "да". Неужели этого недостаточно?
- Ну ладно, ладно, успокойтесь, - он миролюбиво улыбнулся. - Я лишь хотел выяснить, считаете ли вы, что ваша мать поверила, будто вы и вправду неровно ко мне дышите.
- Вполне поверила, - и Фриско вновь прикрыла глаза. - Она решительно ничего не заподозрила.
- Вот и отлично, - его голос был наполнен радостными нотками.
Для кого именно отлично? Фриско сжала зубы, чтобы не сказать сейчас какую-нибудь грубость. Слава Богу, Маканна разговора не продолжил.
Однако радость Фриско оказалась преждевременной. Освобожденная от необходимости отвечать на его вопросы, она оказалась один на один с собственными непростыми размышлениями, от которых некуда было деться.
Под монотонный шум работающего двигателя она невольно вспомнила сцены прошедших нескольких часов; Фриско многое бы отдала, чтобы позабыть о них. Но память работала в автономном режиме и раз за разом повторяла свежие эпизоды, подобно тому как подчас повторяют классический фильм по телеканалу.
И вновь перед мысленным взором Фриско предстала мать. Лицо Гертруды сияло от предощущения важных перемен в жизни дочери, руки матери были протянуты в приветственном жесте, а голос обрадованно переливался.
Отец великолепно отыграл роль очаровательного, гостеприимного, радушного хозяина; он по поводу и без оного переглядывался с женой и возвращался к одной и той же теме - о том, как Маканна и Фриско почувствовали неодолимое влечение друг к другу, едва только впервые встретились в его офисе утром в пятницу.
Едва ли не лучше других вел свою роль Маканна, который бросал на Фриско взгляды, исполненные любви, смотрел на нее и, казалось, не мог оторваться, подсаживался нарочито близко к ней и использовал всякую возможность, чтобы прикоснуться к ее руке.
Впрочем, и сама Фриско не уступала отцу и Маканне, всячески им подыгрывая. Она не забывала постоянно улыбаться Лукасу, несмотря на то, что при этом всякая последующая улыбка требовала все большего напряжения лицевых мускулов. Не уставала она также постреливать в него глазами и делала все возможное, чтобы голос ее звучал соответственным образом каждый раз, когда Маканна пытался вовлечь ее в разговор.
От всего этого Фриско чувствовала себя такой униженной и забитой.
Впрочем, тут она едва ли справедлива… Фриско поудобнее устроилась на сиденье.
Едва ли правомерно было ей обвинять себя в том, что она участвовала в обмане.
Ведь если быть совсем уж откровенной, то с самого первого мгновения, едва только увидев Лукаса Маканну, она почувствовала к нему сильнейшее влечение. Естественное и чрезвычайно сильное, без малейшей деланности. Его улыбки и взгляды отражали подлинные чувства, ну а когда он якобы случайно касался ее руки или просто обращал на Фриско свой взгляд - в груди у нее что-то замирало.
И все это пугало Фриско.
Она не хотела, чтобы вот так легко и в мгновение ока Маканна подмял ее под себя. И уж менее всего Фриско желала быть связанной узами брака с мужчиной, для которого супружество было лишь составной частью делового проекта.
Ничего себе деловой проект, черт бы его побрал!
Есть связи - и связи. Например, связь путем договорного замужества - вариант возможный, но не для Фриско. А секс ради секса - это деперсонифицированный акт. Слишком, с ее точки зрения, рациональное действие, более того, слишком животное.
Вот она и пытала себя, стараясь выяснить, отчего же так происходит, что всякий взгляд Маканны, случайное его прикосновение настолько возбуждали ее, что она напрочь забывала о том, как он ей отвратителен и до какой степени ее нервирует одно только его присутствие?
Пытаясь что-то противопоставить мыслям и чувствам, которые одолевали ее, Фриско старалась не думать о Лукасе Маканне. И лучшим союзником в этом отношении оказывался ночной сон.
Внезапная остановка автомобиля нарушила ход мыслей Фриско.
- Ваши родители, похоже, чрезвычайно преданы друг другу? - Голос Маканны прорвал скорлупу ее робкого забытья.
- Именно так. - Вынырнув из полудремы, Фриско не потрудилась повернуть в его сторону, голову или хотя бы открыть глаза. - Они знакомы с раннего детства и практически все это время любят друг друга.
- Стало быть, они вместе росли? - тон Маканны был заинтересованным и вовсе не нахальным.
- Ага… - Фриско сумела подавить зевок, затем открыла глаза и лишь тогда обнаружила, что Маканна затормозил напротив ее дома, а вовсе не на красный свет светофора, как она полагала. Маканна повернулся и пристально посмотрел на нее. - Их семьи жили по соседству. Родители отца и родители моей матери хорошо знали друг друга.
- Ваш отец из состоятельной семьи?
- В то время считалось, что да, - ответила она и торопливо прикрыла ладонью зевок, который не удалось сдержать.
- Но сейчас ведь их состоятельными не назовешь?
Внезапно весь сон слетел с нее, Фриско повернула голову и внимательно посмотрела на Маканну.
- Тогда у них были семьи, теперь же они сами по себе. У отца не осталось ни единого родственника. Он последний в роду.
- Очень интересно, - протянул Лукас. - Но вы ушли от ответа.
- А мне казалось, что я ответила на ваш вопрос. - Фриско попыталась придать своему лицу самое что ни на есть искреннее выражение. - Вы ведь спросили меня о том, была ли семья отца…
- Я прекрасно помню свой вопрос, - в тоне Маканны послышалось раздражение. - И вы отлично поняли, что именно я имею в виду. - Он криво усмехнулся. - Только не пытайтесь меня уверить в том, что в семье вашего отца был еще один бездарный бизнесмен или еще один крупный растратчик.
- Нет, но был один игрок, - призналась она, сочтя за лучшее сказать правду, потому как Маканна вполне мог и сам окольным путем навести справки. - Мой дед проводил больше времени на ипподроме, нежели у себя в офисе. - Она возвратила Лукасу кривую усмешку. - И для меня вполне очевидно, что деду столь же не везло с лошадьми, как отцу не везло с казино.
- Он что же, прокутил весь семейный капитал?
- А заодно и фамильный бизнес.
- Да, что ни говорите, а история подчас повторяется, - сказал он; улыбка мерцала на лице Лукаса. - Пусть не в точности, но - повторяется. Прошу вас, только не говорите мне, будто и вы исподволь тяготеете к игре.
- Чего нет, того нет, - заверила она его. - Я ни во что не играю.
- Как, и даже в бинго?! - поинтересовался он, мягко подкалывая.
- Да, даже в бинго. - Несмотря на серьезность темы, Фриско ощущала присутствие в разговоре флюидов смеха и не могла противиться появлению улыбки на своем лице. - В эту игру я как-то пыталась играть, но всякий раз она казалась мне слишком занудной и скучной. - Она пожала плечами. - Наверное, я вся в маму пошла. По материнской линии там все такие.
- Что, тоже занудные и скучные? - он улыбнулся.
- Нет. - Фриско заставила себя убрать улыбку. - Осторожные и бережливые.
- Стало быть, среди них нет игроков?
- Ни единого.
- Прекрасно, - ответил он, сделав особенное ударение на это слово.
- Ну это еще как сказать, - рассуждала Фриско вслух. - Ведь чтобы успешно заниматься бизнесом, чтобы удачно строить личную жизнь, нужно хоть отчасти быть игроком, ибо то и другое, жизнь и бизнес, сродни игре, я бы даже уточнила - сродни азартной игре.
Маканна рассмеялся.
Фриско почувствовала, как мурашки пробежали у нее по спине, и объяснила это холодным ночным воздухом.
- Полагаю, что до некоторой степени вы правы, - признался он. - Ну а раз уж вы заговорили о занятии бизнесом, - продолжал он, делаясь вновь серьезным, - скажите мне, сообщили вы на своей службе о предстоящем уходе или нет?