Чувствовавшая себя поначалу скованной и не вполне уверенной, Фриско сумела расслабиться и с удовольствием выслушала его историю жизни, рассказанную за ужином.
- А как это вам вообще удалось разузнать об этом ресторанчике? - поинтересовалась Фриско. - Ведь, как я поняла, туристы там почти не бывают.
- Мне было лет одиннадцать-двенадцать, когда мои родители впервые привели меня в это заведение. - Оглядевшись по сторонам в тесном и битком набитом помещении, Кен задумчиво улыбнулся: воспоминание явно было из приятных. - Я ведь местный, родился на Гавайях.
- В самом деле? - она была весьма удивлена его признанием и не сумела скрыть изумление. - Вы совсем не похожи на местных мужчин.
- О, тут кого только нет: всех сортов, всех оттенков и цветов. Здесь все перемешалось - истории, культуры. - Глаза его искрились неподдельным весельем. - Впрочем, в остальных местах США точно так же.
- Извините, - поспешила сказать Фриско, опасаясь, как бы ее слова не показались ему обидными. Ведь улыбка Кена могла быть просто защитной маской, а что там у него на душе - кто знает? - Я решительно не имела ничего…
- Все в порядке, - поспешил ответить он и жестом руки дал понять, что извинения совершенно излишни. - Я спокойно к этому отношусь. Привык быть аборигеном. Это вполне точное слово. - Он улыбнулся. - Все это совершенно нормально, так мне кажется. Считается, что жители Гавайских островов должны выглядеть чуть ли не как полинезийцы. Тогда как многие из островитян выходцы из Европы.
- Вы родились в Гонолулу?
- Ага, как и мой отец. Его отец, мой дед, из ирландцев, хотя сам-то он родился уже в Айдахо. Когда шла вторая мировая война, он каким-то образом угодил сюда, ему чрезвычайно приглянулись здешние красоты и местный климат. Когда война завершилась, они с женой приехали и обосновались тут. - Кен прищелкнул языком. - Бабушка моя англичанка. Дед в конце войны попал в Британию, там они и познакомились.
- Стало быть, у вас прямо-таки многонациональная семья, так можно сказать, - весело прокомментировала она.
- В большей, чем вы думаете, степени, - ответил ей Кен. - Мой отец вместе с группой военных советников был в начале шестидесятых послан во Вьетнам. Там он женился на моей матери. Она француженка.
- Я же, увы, ничем подобным похвастаться не могу, - Фриско улыбнулась. - Насколько мне известно, все мои пращуры были из немцев. Ни тебе ирландской, ни британской, ни даже французской крови.
- А сами-то вы откуда?
- Из Филадельфии. - Она игриво улыбнулась Кену. - Это в Пенсильвании, знаете, наверное.
- Слыхал, - вполне серьезно ответил ей Кен. - Знаменитая Пенсильвания, ее еще называют страной датчан, так?
- Но только город был основан немцами, - подсказала она. - Выходцами из Германии. Слово "немецкий" - "дейч" - исказили как сумели, вот и говорят "страна датчан".
- Гммм…
Его вид был настолько комичным, что Фриско не удержалась и в который уж раз за этот вечер весело рассмеялась.
Как бы там ни было, рассуждала она сама с собой, а вечерок выдался прекрасный.
- Пенни за ваши мысли! - сказал Кен, когда машина остановилась у красного светофора, и сопроводил свое требование очаровательной улыбкой.
- Ну уж, скажете тоже: пенни. За свои мысли я потребую больше.
- Неужто два пенни?! - с деланным возмущением поинтересовался Кен, затем перевел взгляд на дорогу.
- Ну давайте. Два пенни - это еще куда ни шло. - Она обернулась в его сторону и улыбнулась. - Я просто сидела и думала, что нежданно-негаданно у меня выдался отличный вечер… В прекрасной компании.
- Кроме шуток? - И он бросил на нее быстрый взгляд. - Может, завтра, если хотите, мы все это повторим?
- Ну, видите ли… - она сделала вид, будто крепко задумалась, хотя ответ у Фриско был моментально готов.
Чтобы хоть как-то заполнить образовавшееся молчание, Кен предложил:
- А хотите, мы можем поехать в какое-нибудь более, так сказать, цивилизованное место, где обычно ужинают туристы.
- Ну, поскольку я все равно веду себя совсем не так, как положено туристке, что ж, давайте так и сделаем, - ответила она. - Хоть узнаю, где здесь туристы развлекаются. Будем считать, что договорились. Спасибо, что пригласили.
Кен затормозил возле паркинга отеля. Повернувшись к Фриско, он таким взглядом посмотрел на нее, как если бы не мог полностью поверить в то, что она приняла его предложение.
- Вы что же, даже и местные достопримечательности еще не осмотрели?
- Нет. - Фриско отрицательно покачала головой. - Я ведь приехала сюда отдохнуть, - объяснила она. - И пока лишь поджаривалась на солнце, купалась в океане, плавала в бассейне отеля. Можно сказать, кручусь вокруг своего отеля.
- Скажите, а не хотелось бы вам посмотреть здешние достопримечательности, а? Или все-таки лучше просто отдыхать?
На Фриско произвели приятное впечатление его участливое выражение лица и заботливая интонация.
- Нет, ну конечно же, я хотела бы куда-нибудь съездить. - Произнеся эти слова, она увидела, как сразу просияло лицо Кена, и не сумела сдержать улыбку. - Знаете, я очень быстро устаю от одиночества.
- Вот и отлично! - он весь так и сиял. - Знаете, если будет настроение, мы завтра вечерком могли бы сходить на луау. Хотя туда приходят толпы туристов, но все равно стоит хоть раз взглянуть. Хулу бы посмотрели и все такое… Ну, вы понимаете.
- Договорились, - сказала она, улыбаясь. - Как раз у меня такое настроение, что на хулу я бы с удовольствием сходила.
- Феноменально! Тем более что пятница и суббота у меня - выходные дни. - Кена прямо распирало от счастья. - Я буду весьма признателен, если вы окажете мне честь, согласившись взять меня гидом. Мы бы тогда посмотрели все лучшее, что только есть в моем родном городе.
- Что ж, благодарю, мой прекрасный сэр, - она склонила голову, как бы подразумевая реверанс. - Звучит все это очень даже заманчиво. Но я принимаю вашу щедрость при одном непременном условии. Давайте сразу же договоримся, что если вы надумаете приехать в Филадельфию, вашим непременным гидом буду я. Договорились?
- Решено. - Он одарил ее улыбкой, целиком состоящей из восхищения и юношеской влюбленности, затем протянул руку.
Изобразив на лице некоторую торжественность, Фриско чинно пожала ее.
- Завтра вечером нужно будет выехать пораньше, - сказал он, затем открыл свою дверцу и вышел из машины. Обойдя автомобиль, он помог выйти Фриско. - Хорошо бы выехать отсюда не позднее шести часов вечера.
- Хорошо. Значит, в шесть часов мы и выедем, - и она двинулась рядом с ним по направлению к отелю. - Форма одежды, полагаю, самая обычная?
- Конечно. Вы позволите проводить вас до вашего номера?
- Нет, - сказала Фриско и улыбнулась, смягчая отказ. - Завтра в шесть вечера я встречу вас здесь же, в вестибюле.
- Буду вас ожидать с великим нетерпением, - он расплылся в улыбке, затем добавил: - Ух, я уже и так весь трепещу.
- Доброй вам ночи, Кен, - Фриско кивнула и направилась к лифтам.
- Доброй ночи, Фриско.
Глава 20
- Скажи, Лукас, а ты разговаривал с Фриско? - неожиданно спросил Гарольд, не заботясь о том, чтобы начать, как это принято в телефонной беседе, с неких общих тем.
Лукасу весьма не понравилась та нервозность, которая так явно звучала в голосе собеседника.
- С тех пор как она уехала, я ни разу не звонил ей, - признался он, намеренно подавляя чувство неловкости и стараясь говорить как можно более естественно. - А что, разве что-то случилось? С ней все в порядке?
- Да, у нее полный порядок, я просто…
- Ты просто - что? - требовательно переспросил он, чувствуя, как нехорошее предчувствие наполняет собой все его существо.
- Видишь ли, прошлой ночью она позвонила… собственно, там у них было совсем не так поздно, ты понимаешь… но…
- Гарольд, ты толком говори, не ходи вокруг да около, - нетерпеливо оборвал его Лукас. - Я же чувствую по тону, что тебя что-то расстроило. Так что же именно?
- Ты понимаешь, судя по всему, она там встретила молодого человека.
Лукаса при этих словах так и передернуло: нервная волна, казалось, прошла через все тело. Ну и сюрприз, Лукас несколько секунд не мог вымолвить ни единого слова.
- Ну так и что дальше? - с подозрительным спокойствием поинтересовался он.
- Что дальше, что дальше?! - занервничал Гарольд. - Ты представь только, а ну как она и вправду в него влюбилась? - Он помолчал и затем с явным беспокойством сказал: - Ты только представь на одну секунду, что она вполне может вбить себе в голову, что, дескать, втрескалась в этого парня!
- Ой, да ладно тебе, Гарольд, - с ухмылкой произнес Лукас, тогда так на ум ему пришли однажды произнесенные Фриско слова: "А что если я когда-нибудь встречу человека и влюблюсь в него?"
О, черт побери…
"Спокойно, - приказал себе Маканна, - не дергайся раньше времени. Она всего-навсего женщина.
Впрочем, что это я говорю, - она моя женщина!"
Осознание этой простой истины возымело не меньший эффект, чем неожиданность первоначального сообщения.
- Я думаю, подобный исход маловероятен, - уверенным тоном сказал он Гарольду и даже слегка подивился тому, насколько спокойно и бесстрастно прозвучал его голос. - Фриско из тех женщин, которые не теряют головы, и едва ли она так вот может влюбиться с бухты-барахты.
- О, тут никогда не знаешь заранее, - не унимался Гарольд. - Насколько я понял, с прошлой среды она неотлучно находится рядом с этим человеком.
А сегодня уже воскресенье.
Черт!
В эту самую минуту Маканна даже не вспомнил о своем решении освободить Фриско от взятого обязательства выйти за него замуж. Ведь они же с ней договорились, все решили, напомнил он себе. И она тогда со всем этим согласилась. Справедливо это будет или же нет, но он намерен вынудить ее исполнить все взятые на себя обязательства.
- Ладно, Гарольд, я сам слетаю на Гавайи и постараюсь сделать все возможное для того, чтобы она не натворила там глупостей.
- Да, я вот тоже подумал, что это было бы наилучшим вариантом, - в голосе Гарольда чувствовалось облегчение: именно это он и желал услышать.
Наилучшим для тебя вариантом, мысленно подправил Лукас услышанную фразу. Лукас ни на секунду не сомневался в истинных причинах озабоченности Гарольда. Может, конечно, этому человеку и казалось, будто он любит свою дочь, однако Лукас готов был поспорить, что в данный момент Гарольда больше других интересовал сам Гарольд, собственное его благополучие.
Завершив разговор и повесив трубку, Лукас принялся искать в справочнике телефон компании "Юнайтед Эрлайнз".
Через несколько секунд он уже вновь брал трубку: улыбка некоторого удовлетворения чуть тронула в этот момент его губы.
Занимавшаяся предварительной продажей билетов сотрудница авиакомпании знала свое дело: Лукас сразу же сумел забронировать билет на рейс из Филадельфии, отправлявшийся около полудня. Лукас даже цокнул языком, когда операторша предусмотрительно сообщила, что его ожидают в пути кратковременные остановки в Чикаго и Сан-Франциско.
Сделав заказ, Лукас вновь поднял трубку, на сей раз - чтобы позвонить брату Майклу. Трубку на том конце никто не снимал.
Нажав на рычаг, он тихо усмехнулся себе под нос: было ведь раннее субботнее утро. Наверняка в этот час Майкл играл в гандбол или гольф.
Значит, оставался Роб.
Лукас поморщился, припомнив те споры, что возникали между ним и Робом в последнюю неделю. О чем бы ни говорили, всякий раз спор сводился к происшествию недельной давности.
Тяжело вздохнув, Лукас все-таки вынужден был набрать номер Роба.
- Алло?
Лукас хотел было вздохнуть, но пересилил себя: голос в трубке принадлежал кому угодно, только не Робу.
- С кем это я говорю? - спросил он.
- Это Мелани, - женский голос прозвучал незамедлительно, видимо, среагировав на командные нотки в тоне Лукаса. Затем, как бы опомнившись, она, в свою очередь, поинтересовалась: - С кем я говорю и что вам нужно?
- Это говорит Лукас Маканна, - рявкнул он в трубку. - И мне нужно переговорить с Робом.
- О! - голос Мелани утратил прежнюю боевитость. - Одну секундочку, мистер Маканна. Я сейчас позову его…
Где он, интересно? В постели валяется? Вопросы эти едва не сорвались с уст Лукаса, но в самый последний момент он сумел-таки сдержаться. Провоевав и проспорив с братом целую неделю, Лукас и сам вдруг задумался: а не слишком ли туго он натягивает удила? Может, братьям и впрямь нужна большая свобода действий?
Кроме того, в данную минуту у него были куда более важные и неотложные проблемы, нежели забивать себе голову подружками Роба. Его особенно беспокоили отношения, или правильнее было бы сказать, отсутствие оных со своей как бы невестой.
Дьявольщина, неужели в это самое время, когда он так страдает, Фриско преспокойно трахается на каждом углу?!
- Лукас? - прорезался в трубке, прервав ход рассуждений, голос Роба, явно только что проснувшегося. - Что там еще у тебя?
- Ты что, на бабе лежишь? - проворчал Лукас.
- Ничего подобного, - ответил Роб. - Хотя ты мне подал идею. Вполне мог бы совмещать Мелани и тебя.
- Это какая еще такая Мелани? Та, с которой ты был на прошлой неделе?
- Да.
- У тебя с ней что же, серьезно?
Роб несколько секунд молчал, видимо, обдумывая вопрос, затем сказал:
- Все может быть. Пока я еще и сам не знаю. Задай этот вопрос месяца через два-три, тогда скажу более определенно.
- Обязательно задам.
- Вот уж не сомневаюсь, - сказал Роб таким миролюбивым голосом, что в эту минуту плохо верилось в длительную, который уж день длившуюся войну между братьями.
Собственно, Лукасу давно уже хотелось установить если не мир, то хотя бы перемирие. За эту неделю Лукас многократно прокручивал в памяти все случившееся, так и этак анализировал аргументы, приведенные братом в свое оправдание, и понемногу начал подходить к мысли, что некоторые доводы, высказанные Робом еще в пятницу во время разговора в офисе компании, не стоит так уж лихо отметать в сторону.
- Ты ведь даже и понятия не имеешь о том, чего именно, каких усилий требовало от меня и Майкла постоянное с тобой соперничество! - выпалил внезапно Роб.
- А вы разве пытались со мной соперничать?! - ошеломленно спросил Лукас, ничего подобного ему и в голову не приходило. - Вот уж никогда бы не подумал… Да зачем вам это понадобилось?
- Затем… - Явно расстроенный, Роб провел рукой по волосам. - Ты попробуй глянуть со стороны. Все, буквально все, за что бы ты ни брался, тебе удавалось легко и как-то даже играючи. Взять хотя бы те деньги, что мы выручили от продажи земли. Господи Боже, Лукас, ведь ты сумел вложить их так, что мы выиграли не одну сотню тысяч.
- Ну, я бы не стал говорить о выигрыше: кто хотел в ту пору, тот и вкладывал деньги в "Майклрософт", - объяснил Лукас.
- Да, но так точно угадать время! Кто мог об этом знать!
- Я знал.
- Вот об этом я сейчас и толкую, - воскликнул Роб. - Ты знал - и ты выиграл.
- Да, выиграл. Но лишь потому, что когда услышал о работе Гейтса, меня это все прямо заворожило, - как бы оправдываясь, пояснил Лукас. - Уверяю тебя, здесь не было никакой мистики. - Он улыбнулся. - Ты ведь сам отлично понимаешь, что никаким сверхзнанием я не обладаю.
- Можешь говорить теперь что хочешь, - пробурчал Роб. - Всю жизнь твой пример, твои дела у меня перед глазами. Мистика, наверное, тут действительно ни при чем, твоя железная воля и несокрушимая решительность - вот что творит чудеса. У меня дух всегда захватывало, видя, как ты рискуешь в бизнесе и какие получаешь потрясающие результаты. Мы с Майклом и гордимся тобой, и одновременно чувствуем себя какими-то вечными мальчиками.
Вновь и вновь возвращался Лукас к словам Роба: запало, что называется, в самое сердце. Конечно, он упустил момент, когда ребята выросли, когда им нужно было бы предоставить самостоятельные участки работы. А он все держал их на помочах, и каждый его новый успех вызывал у братьев чувство собственной ущербности, давил на их самолюбие. Еще немного - и между ним и братьями образуется непроходимая пропасть. Да не взять ли ему в компанию какого-нибудь крепкого руководителя, чей авторитет будет восприниматься ими не так болезненно?
Правда, именно сейчас для подобных замещений не самое подходящее время. Более важные вопросы стояли перед Лукасом.
И чтобы хоть как-то успокоить и ободрить брата, он произнес:
- Знаешь, Роб, мне очень нужна нынче твоя помощь.
- Ты только скажи, Лукас. Если это будет в моих силах, я для тебя в лепешку готов разбиться. - Вся сонливость мигом исчезла из голоса Роба, слова прозвучали твердо и осмысленно.
Ага, вот как раз сейчас самое подходящее время для доверительного разговора - Лукас вспомнил сетования Майкла на то, что он ничем с братьями не делится.
Он сказал:
- Понимаешь, суть в том, что по личному, так сказать, делу мне срочно нужно уехать из города. И пока меня тут не будет, я хочу, чтобы вы оба, ты и Майкл, все взяли на себя.
- Договорились, - с улыбкой сказал Роб и добавил: - Если, конечно же, ты уверен, что я справлюсь. И если меня оставят на свободе.
- Ну, в этом можешь не сомневаться, Роб. Каталажка обойдется без тебя, - произнес Лукас непререкаемым тоном.
- Ну, раз ты говоришь… - в голосе Роба звучало прямо-таки монашеское смирение. Видно, тут он во всем полагался на старшего брата.
- Но! - И в голосе Лукаса зазвучал металл. - Изволь впредь не вляпываться в подобное дерьмо, вторично я тебя вытаскивать за уши не намерен, ты понимаешь?
- Скажи, ты веришь моему слову? - в голосе Роба слышалась уязвленность, замешенная на робкой надежде.
- Я верю твоему слову, - с ударением на "верю" тотчас же ответил Лукас.
Роб удовлетворенно вздохнул.
- Спасибо, - с чувством проговорил он и затем, придав голосу деловой оттенок, поинтересовался: - Ты уже разговаривал об этом с Майклом?
- Нет, и едва ли успею. Я спешу на самолет, так что ты уж введи его в курс дела, когда сумеешь с ним связаться.
- Непременно. В этот час по субботам он, как правило, играет в гольф.
- Наверное, - согласился Лукас и про себя улыбнулся.
- Словом, ты спокойно поезжай, занимайся своими делами и ни о чем плохом не думай. За лавкой мы с братом присмотрим.
- Спасибо тебе, Роб. Я надеюсь на тебя.
Образовалась пауза, достаточно протяженная, чтобы Лукас успел подумать о том, что невесть с каких пор он не благодарил своих братьев за их преданность ему и его компании.
- Всегда готов помогать тебе, ты же знаешь, - сказал Роб, и по его тону чувствовалось, что это не пустые слова. - Кстати, ты не против, если я задам тебе один вопрос?
- Всегда пожалуйста.
- Скажи, то дело, из-за которого ты должен уехать, - связано с женщиной?