Таким образом он собирался исправить собственную оплошность. К тому же, подниматься с постели все равно пришлось бы. Через два часа у него тренировка - нужно было еще успеть добраться до стадиона, который находился в противоположном конце города. Кофе и ему не помешает.
Когда спустя несколько минут Денис вернулся в комнату, Жанна стояла у окна в черном кружевном белье, красиво изогнувшись и откинув на спину длинные и густые красновато - каштановые волосы.
- Ваш кофе, мадам, - произнес Денис без эмоций и поставил поднос на столик между креслами.
Жанна промурлыкала что-то невнятное, а потом позвала его:
- Иди сюда. Ну, скорее же!
- Зачем? - немного настороженно поинтересовался Денис, не исключая возможности сексуальной атаки, которая сейчас, перед тренировкой, была ему явно ни к чему.
- Ну иди! Покажу чего!
Денис подошел ближе и проследил за направлением ее пальца в тонком золотом ободке.
- Смотри, какая классная машина! Это, кажется, шестисотый…
- О, боже, - раздражено выдохнул Денис.
Жанна удивленно вскинула брови, не понимая его реакции.
- Послушай, мне вот что интересно… - Денис отошел в сторону и с неподдельным любопытством разглядывал Жанну, слово видел в первый раз. - Вот если бы… Нет, ты представь. Попробуй представить себе на минуту, что ты ослепла. Что ты - слепая.
- Зачем? - Жанна была немного испугана. - Я же…
- Ну, попробуй, - нетерпеливо перебил он, - попробуй. А теперь представь, что тебе дали возможность увидеть мир. Что тебе подарили всего лишь несколько минут… Скажем, пять или десять, в течение которых ты можешь видеть. Потом у тебя снова отнимут эту способность, но эти пять минут… На что бы ты стала смотреть, скажи?
Денис и сам закрыл глаза, пытаясь представить себя в подобной ситуации. Неужели он, как последний идиот, уставился бы на женские ноги, проходящие в этот момент мимо него? Конечно, нет. Он стал бы смотреть на осень. На листья - желтые, красные, грязно-зеленые, которые кружатся в прозрачно-голубом небе. Он стал бы смотреть на осень. А Жанна?
- Я… - она распахнула глаза, словно очнувшись от долго сна. - Конечно, это глупо - пялиться на машины, даже самые крутые. Наверное… я стала бы смотреть на тебя.
- На меня?! - Денис опешил от неожиданности. "Она с ума сошла, что ли?" - подумал он, снова вглядываясь в Жанну. - Но почему?
- Не знаю, - она улыбнулась. - Ты очень красивый. Ты мне нравишься…
- О, боже! - снова выдохнул Денис и безнадежно махнул рукой. Напрасно он затеял этот эксперимент. Было заранее понятно, что ничего интересного не получится. В конце концов, девчонке еще двадцати лет не исполнилось. Может быть, она и правда не видела в жизни ничего более красивого! Просто потому, что не знала пока, как это просто - увидеть самое главное. Ее интересуют красивые тачки, красивые шмотки, а высшим проявлением прекрасного она элементарно считает красивого мужика. Вот тебе и весь сказ!
Издалека, словно из подземелья, раздался телефонный звонок. Денис с большим трудом отыскал телефонную трубку под одеялом, по ходу дела припоминая, что накануне разговаривал по телефону, практически параллельно отвечая на страстные объятия Жанны.
- Ма, это ты?
- А я уж думала, тебя нет. Как дела, Дениска?
- Мам, перестань, пожалуйста, называть меня Дениской. У меня все нормально.
Краем глаза Денис заметил снисходительно-ласковую улыбку, распустившуюся, как розовый цветок, на лице Жанны.
- Я хотела к тебе зайти, с утра котлет нажарила…
- Не надо, мам, - немного смущенно проговорил Денис, - я… У меня есть же еще котлеты. Те еще.
- Понятно. У тебя девушка, да?
- Догадливая ты у меня, - вздохнул Денис.
- Было бы, о чем догадываться, - немного грустно произнесла в ответ Алла Васильевна. - У тебя почти каждый день девушка, и каждый день - новая. Одна уходит, другая приходит… Так и не встретил свою мечту?
- Романтик ты у меня, мама. Причем неисправимый, - улыбнулся Денис. - Не встретил. А если бы встретил, она бы не ушла. Я бы ее не отпустил, ни за что в жизни. Ты уж мне поверь, она была бы сейчас со мной.
- Это кого бы ты не отпустил? - поинтересовалась Жанна сразу после того, как Денис дал отбой.
- Нехорошо подслушивать чужие разговоры, - пожурил ее Денис, на ходу надевая спортивный костюм. - Одевайся, Жанна, мне на тренировку пора.
- А мне, - вкрадчиво произнесла Жанна, - никуда не пора. Я могу остаться и приготовить вкусный ужин к твоему возвращению. Как ты на это смотришь?…
Денис смотрел на это неофициальное предложение руки и сердца резко отрицательно. Позволишь ей остаться сегодня, она на следующий день перевезет к нему чемоданы. Создатель очень неудачно пошутил, сотворив Дениса: он наделил его внешностью мужчины с рекламного плаката "Хуго Босс", но при этом забыл лишить мозгов и критического отношения к жизни, что стало для Дениса большой проблемой. Почти все знакомые девушки почему-то автоматически отметали возможность наличия последних качеств у мужчины, фотография которого достойна быть растиражированной по всему миру, скажем, на обложке журнала "Плейбой". Внутренняя сущность "плейбоя" при этом мало кого интересовала, а столкнувшись с ее проявлениями, половина девушек просто терялась от неожиданности. Но это, впрочем, была лучшая половина. Другая презрительно отворачивалась. Но стоило ли обижаться на это? Может быть, сам Денис виноват в том, что выбирает не тех девушек?
- Ну так что?
- Что? - Денис смотрел на Жанну, как на инопланетное существо, не понимая, как она сюда попала и почему до сих пор находится здесь, на его территории.
- Как ты смотришь на то, чтобы сегодня вечером мы…
Очередная телефонная трель прервала их диалог, и Денис облегченно вздохнул, подумав про себя, что его деликатность когда-нибудь сведет его в могилу.
- Ты еще не ушел? Привет, Денис.
- Привет, Федор. Я уже на выходе.
- Послушай… Я опять о том же. О Машке. Ты же знаешь, какая она… Осточертели уже эти скандалы.
- Что, опять поругались?
- Пока нет.
- Слушай, Федор, ты как баба. Говори яснее, хватит предисловий.
- Может быть, ты все-таки придешь сегодня?.. Если Кристина будет в компании мужчины, я буду гарантирован от очередного приступа супружеской ревности. Ты же знаешь, она патологически меня ревнует ко всем одиноким женщинам, включая своих подруг.
Наконец Денис понял, что приятель снова настойчиво приглашает его на новоселье, от которого он до сих пор отказывался. Он терпеть не мог, когда ему кого-то сватали, ненавидел эти искусственные знакомства при "естественных" обстоятельствах. Кристина, о которой ему в последнее время без конца твердил Федор, представлялась ему некой хищницей, которая только и мечтает о том, чтобы женить на себе хоть какого-нибудь мужика. Но в тот момент он подумал о другом - о том, что вечеринка у Федора может стать отличным поводом, чтобы помешать присутствию Жанны у себя дома сегодня вечером. О том, что ему не придется врать.
- Да, конечно. Я обязательно приду. В шесть, кажется?
- Ты настоящий друг, Дэн! А Кристина - увидишь, она тебе понравится! Она же умница, такая талантливая, любовные романы сама пишет, и красивая! - его приятель испытывал ликование по поводу полученного согласия. К тому же, Денису начинало казаться, что сам Федор реагирует на эту Кристину не совсем адекватно, то есть не совсем так, как подобает женатому мужчине. "Возможно", - подумал Денис и, положив трубку, обернулся к Жанне.
- Сегодня вечером, Жанна…
- Да, я уже слышала. Что ж… Ты мне позвонишь? Номер простой - две двойки и четыре девятки.
- Две двойки и четыре девятки, - механически повторил Денис. - Обязательно. Одевайся, пожалуйста, быстрее, я на тренировку могу опоздать.
- Когда?
- Что значит когда? Через час тренировка…
- Когда позвонишь, спрашиваю!
- Не знаю, Жанна… У меня скоро турнир в Элисте, потом игра в Питере. Не знаю.
Жанна надула губы и опустила вниз черные бархатные ресницы, что означало обиду. Когда за ней захлопнулась дверца такси, Денис облегченно вздохнул, в очередной раз дав себе клятву не заводить больше любовных интрижек.
- А теперь я хотела бы сказать несколько слов по поводу ваших сочинений.
Саша обвела глазами ребят, сидевших за партами, стараясь не фиксировать взгляда на задней парте в правом углу класса.
- Все вы справились с заданием неплохо. Мне было очень приятно узнать, что многие из вас любят осень, потому что я и сама именно это время года люблю больше всего. Вот, например… - Саша отыскала в сложенной пачке тетрадей ту, что была ей нужна, и продолжила: - Например, Сережа Фридман считает, что осень - это пора грустных размышлений. Я тоже так считаю, и все же печаль, на мой взгляд, - это прекрасное чувство, которое облагораживает человека, делает его добрее, прекраснее.
- Унылая пора, очей очарованье! - раздалось торжествующее со второй парты.
Саша улыбнулась в ответ:
- Почти двести лет назад эти слова написал Александр Сергеевич Пушкин. Почти двести раз приходила и уходила осень, и каждый раз была прекрасна по-новому, неповторима. Пушкин любил осень - так же, как и я, как многие из вас. А вот Миша Андреев нашел, на мой взгляд, очень поэтичное сравнение - он сравнил осень с женщиной, красивой и печальной…
- О-о-о! - нестройный гул потянулся со всех концов класса, и торчащие ежики волос почти одновременно обернулись назад. Миша Андреев, невысокого роста худенький парень с темно-карими круглыми глазами слегка покраснел и посмотрел на Сашу, как ей показалось, с укором.
- А по-моему, глупо сравнивать осень с бабой, - раздалось с предпоследней парты. Саша заметила полупрезрительную улыбку на лице Коли Боброва.
- Конечно, бабу можно трахнуть, а осень нельзя. Это и дураку понятно.
Дружный хохот прокатился по классу, и в тот же момент двадцать пар глаз напряженно сосредоточились на Саше, которая должна была продемонстрировать свою реакцию на реплику Андрея Измайлова.
Его глаза были колючими и непроницаемыми, как два покрытых шипами стеклянных шара, заполненных темной и мутной жидкостью. "Пустые глаза", - вспомнила Саша. Нет, его глаза не были пустыми. Да это и не глаза вовсе были, а просто очки. Темные очки, маска, скрывающая человека, который не желает быть опознанным. Никого не хочет подпускать к себе, заранее предупреждая возможные попытки сближения этой отпугивающей, угрожающей маской. Маска убийцы на лице беззащитного в душе подростка. Саша верила в это. И все же ей было тяжело, а поэтому она по старой привычке призывала на помощь те таинственные "Девять Добрых Сил", которые должны были спасти ее и помочь побороть в ее душе зарождение ответной жестокости. Волшебные Девять Сил всегда помогали. Должны были помочь и в этот раз.
- Возможно, это и справедливо, если мыслить такими категориями. Но человеку, в отличие от животного, дан разум и способность испытывать чувства более высокие, нежели примитивное желание совокупления. Я думаю, что человек, лишенный этой способности, должен быть глубоко несчастным… Он достоин того, чтобы его пожалели.
Саша говорила искренне, и большинство, почувствовав эту искренность, обернулось и посмотрело на заднюю парту в правом углу класса с сожалением.
- Чего уставились, уроды? Я себя несчастным не чувствую! - пробасил Измайлов, презрительно скривив губы.
- Я не о тебе говорю, Андрей, - мягко обратилась к нему Саша. - Ты, как раз напротив, на мой взгляд, щедро одарен природой. Ты талантливый человек, а талантливый человек не может быть бездуховным.
- Талантливый, - усмехнулся Измайлов, но в его усмешке Саша все-таки сумела расслышать нотки любопытства.
- Да, талантливый, - подтвердила Саша, - ты прекрасно рисуешь. У тебя, на мой взгляд, прекрасное чувство формы, пространства, объема. Только жаль…
"Только жаль, что чувство юмора отсутствует напрочь" - подумала Саша, но вслух произнесла все же не эту, а заготовленную накануне фразу:
- Только жаль, что ты так бездумно растрачиваешь свой дар. Тратишь на пошлость то, что могло бы служить прекрасному и пробуждать в людях лучшие чувства…
Почти в ту же секунду она почувствовала, что ошиблась. Домашняя заготовка не сработала, а слова, вполне убедительно звучащие на репетиции у зеркала, в классе показались слишком беспомощными. Нужно было обругать, осмеять его - у нее-то, у Саши, в отличие от Измайлова, с чувством юмора все в порядке. Она смогла бы сделать это и заслужила бы стопроцентное одобрение класса. Она получила бы моральное удовлетворение и испытала бы ощущение торжества, отомстив за собственное унижение…
Получила бы? Испытала ли? Саша вздохнула: едва ли. Не для этого она пришла сюда. Если мыслить такими категориями, здесь имеется полный простор для реализации собственных амбиций. "Морально удовлетворяться" можно по сто раз на день. Но как тогда быть с закрытыми окнами? Ведь человек не может слишком долго летать, каким бы сильным он ни казался. Рано или поздно у него устанут руки - и если в тот момент он не найдет ни одного открытого окна, места, где можно было бы приземлиться, если никто не захочет его впустить - он просто упадет вниз и разобьется. И тогда она, Саша, станет соучастницей этого падения… Ну где же вы, Девять Добрых Сил?
- А теперь продолжим урок и наш разговор о Пушкине. Сегодня я расскажу вам о его поэме "Руслан и Людмила". Ни над одним из своих произведений, исключая "Евгения Онегина", поэт не работал так долго и так упорно. Он начал писать поэму, еще будучи студентом лицея. Пушкин в то время был почти что вашим ровесником…
Они уже изучали эту поэму в пятом или шестом классе. Но сейчас вряд ли кто-то из них хотя бы приблизительно помнил ее содержание. Теперь Саше предстояло провести всего несколько факультативных занятий по Пушкину, подбирая произведения по своему усмотрению. Она, почти не задумываясь, выбрала "Руслана и Людмилу". Она любила эту сказку сама и надеялась, что сумеет разделить эту любовь на двадцать частей - на каждого, поровну…
Предисловие было не долгим. Саша поступала вопреки методическим указаниям и рекомендациям по проведению урока, уделяя теории ничтожное количество времени. Она это знала. Но знала и другое - едва стоит ей начать читать, как все они переменятся. Кто-то будет слушать с видимым интересом и вниманием, кто-то - с деланным и напускным равнодушием; с последней парты наверняка прозвучит парочка изощренных комментариев, но большинство класса на них не отреагируют. Они будут слушать Пушкина. А Саша будет читать… А потом прозвенит звонок - и если он застанет ее на половине фразы, эта фраза не останется неоконченной. Они будут слушать дальше.
Перед уходом Саша забежала в учительскую.
- Ох, и удивляюсь я вам, Александра Алексеевна!
Она улыбнулась, поймав приветственный взгляд высокого молодого человека с копной рыжих волос и веснушками на лице. Владимир преподавал в училище физику.
- Чему же вы удивляетесь, Владимир Николаевич?
- Гипнотизируете вы их, что ли? Ведь сидят - как мертвые, и слушают, черти! У меня на уроках никогда такой тишины не бывает. Я сегодня мимо вашего кабинета проходил, остановился на секунду… Как там было? - он наморщил лоб, мучительно пытаясь что-то вспомнить: - Ах, если мученик любви страдает страстью безнадежно, хоть грустно жить, друзья мои… Кат там было?
- Однако жить, - улыбнувшись, закончила Саша, - еще возможно!
- Вот-вот? Ведь слушают же, черти! Как это вы, а?
- Это не я, Володя, - улыбнулась она, - это Пушкин. Я здесь ни при чем.
- Убегаешь уже, Саша? - он посмотрел на нее пристально, слегка прищурившись.
- Да, убегаю. Меня сегодня в гости пригласили. На новоселье.
- В гости, значит, - медленно произнес он, - ну, тогда… Тогда ладно.
- А что? - спросила Саша, почувствовав, что он не все сказал.
- Да нет, ничего. Это я так. У меня лишний билет в театр был, но если в гости…
- Очень жаль, Володя. Как-нибудь в другой раз, ладно?
- Ладно, - согласился он.
- До завтра, Володя!
- До завтра!
Саша скрылась в дверном проеме, чувствуя на себе его пристальный и задумчивый взгляд.
Новоселье оказалось не слишком людным, но шумным. Саша с любопытством оглядывала окружающих ее молодых людей. Безусловным "гвоздем программы" был Федор. Он практически не умолкал, рассказывая то анекдоты, то случаи из жизни, скорее напоминавшие анекдоты. Его жена Маша действительно была несколько напряжена. Она была красивой, но, на взгляд Саши, красота ее была холодноватой, застывшей и несколько условной, потому что, если дать волю воображению и представить себе Машу без умело наложенного макияжа и тщательно уложенной прически, получилась бы гораздо более живая и интересная женщина. Пусть не такая яркая, немного растерянная от собственной неприкрытой беспомощности, зато - живая. Другая пара - Антон и Вероника - были новобрачными, очень милыми, симпатичными и удивительно похожими друг на друга. Оба русоволосые, с короткими стрижками-ежиками, напомнившими Саше ежики ее "потерявшихся мальчиков", синеглазые и круглолицые. Они поженились всего две недели назад и были полностью поглощены друг другом. В глубине души Саша сомневалась в том, что они вообще заметили ее присутствие и сознают повод, по которому собрались.
- Денис задерживается! - торжественно объявил Федор. Настолько торжественно, что Кристина, не удержавшись, рассмеялась:
- Что, государственные дела не дают возможности расслабиться господину президенту?
- Какие государственные дела, он же футболист, - пояснил Федор, на короткое мгновение напрочь утратив свое чувство юмора. - Вратарь. Отличный вратарь, между прочим! Такие мячи ловит!
- Ну, это тоже важно. Почти что президент. Честь державы нужно отстаивать на всех уровнях, а футбол у нас, как известно, в почете. Правда, Саш? - Кристина обернулась к Саше, ища поддержки.
Саша заметила язвительный огонек в ее глазах. Пожалуй, она придает все-таки гораздо большее значение этому знакомству, чем пытается показать. По крайней мере, так показалось Саше. Она подумала об этом еще в тот момент, когда стала свидетельницей реакции Кристины на сообщение Федора о том, что Денис все же придет на новоселье. Глаза Кристины потемнели. Саша была знакома с Кристиной давно, а потому знала, что потемневшие глаза - сигнал о том, что душа ее всколыхнулась.
- Не знаю, - Саша решила не поддерживать язвительного тона подруги, прежде всего потому, что не видела для этого оснований. Ей больше хотелось поддержать Федора, который выглядел немного нелепо, а оттого трогательно. Он напряженно вглядывался в глаза Кристины, словно искал подтверждения своей догадке: кажется, кто-то пытается оскорбить его друга. При этом Федор, за неимением нужного количества стульев в доме, сидел на низком пуфике и смотрел на Кристину снизу вверх.
- Он футболист? А в какой команде играет? - задавая этот вопрос, Саша невольно улыбнулась, заметив искры в глазах Кристины. Подруга, определенно, посчитала ее предательницей, переметнувшейся на сторону врага.
- В "Соколе", - просиял Федор, - в высшей лиге.
- Пока - в высшей! - Кристина, в отличие от Саши, оказалась в курсе футбольных событий, происходящих в стране. - Наверное, очень хорошо играет. Такие мячи ловит - фантастика! Жаль, что последний сезон.