Джамал пристально смотрел на нее темными, как черный агат, глазами. У Мари пересохло во рту.
Ей пришлось собрать всю силу воли, чтобы не отвести глаза. Джамал обошел ее, как хищник жертву. Его поведение отнюдь не способствовало ее спокойствию.
- Что молчишь? - вкрадчиво спросил он, встав в двух шагах от нее. - Шокирована? Как же, дикарь вдруг опять заговорил по-французски…
Мари смертельно побледнела и вздрогнула, словно ей вонзили нож между ребрами.
- Пожалуйста… - попросила она, но он безжалостно усмехнулся и добавил:
- И даже научился пользоваться изысканными западными столовыми приборами…
Мари опустила голову. Что за вздор он несет? Она всем сердцем полюбила его, когда он, с его гордостью дикаря, пытался приноровиться к тому миру, знакомству с которым всячески препятствовал его подозрительный отец.
- Но дикарь не усвоил один урок, который ты захотела преподать мне, - тихо продолжил Джамал. - Я в нем не нуждался, ибо знаю женщин. Всегда знал женщин. И тебя я преследовал не потому, что меня подгоняло примитивное мужское высокомерие человека, считающего себя неотразимым, а потому, что читал в твоих глазах явное приглашение…
- Нет, это не так, - возразила Мари, с трудом отлепив язык от пересохшего нёба.
- Желание… голод… потребность… - Джамал столь прочувствованно произнес эти слова, что у Мари зашевелились волосы на затылке. - Твои спелые розовые губки говорили "нет", а твои изумрудные глаза взывали к моей настойчивости. Это льстило твоему "я", доктор Третье? Тебе нравится поддразнивать мужчин?
Он помнил каждое ее слово! Мари почувствовала смятение. Он все знал. Он все понимал. Знал, что втайне она желала его, вопреки своим заверениям в противном! Ее это потрясло - она же была уверена, что сумела скрыть от него свои тайные желания. Сейчас Мари почувствовала себя будто голой. Хуже того, Джамал истолковал ее двойственное поведение самым обидным образом. Дразнилка? Бесполая, холодная, фригидная - вот эпитеты, более привычные ее слуху.
- Если ты думаешь, что я обманула тебя, то, смею заверить, это было непреднамеренно, - натянуто ответила Мари, не поднимая глаз, запрещая себе смотреть на Джамала. Ей было наплевать, как он воспримет ее малодушное поведение. Может, она и должна была дать ему высказаться. Пять лет назад его гнев отнюдь не помог ему внятно и толково изъясниться на ее родном языке.
Молчание стало гнетущим. Мари почувствовала, что он ждал резкого заявления. Но сопротивление лишь подлило бы масла в огонь давнего спора.
Благоухание какого-то чрезвычайно ароматного дерева наполняло ее ноздри, а еле слышное дыхание принца мешало ей сосредоточиться. Именно так было в то ужасное время, когда едва не рухнул ее привычный и надежный мир.
- Могу я уйти? - негромко спросила Мари.
- Посмотри мне в глаза!
- Чего это ради?
- Посмотри мне в глаза! - жестко потребовал Джамал.
Ну хорошо, никуда от этого не деться, решила Мари, собравшись с духом. Ее взгляд натолкнулся на его. В глазах Джамала светились тигриные золотистые звездочки, они обжигали ее, и она задержала дыхание. Промелькнувшая в его глазах необузданная сила гипнотизировала женщину. Кровь оглушающе стучала в ушах Мари. У нее даже закружилась голова. С ощущением полной беспомощности и стыда она почувствовала, как ее груди набухли и натянули чашечки лифчика, а соски отвердели. Ее бледность сменилась ярким румянцем, и она уже не могла справиться с требованиями своего тела. Наэлектризованная сексом атмосфера подавила ее сопротивляемость .
На лице Джамала появилась шальная улыбка, его черные глаза с золотыми угольками в глубине зрачков обшаривали ее тело, подолгу задерживаясь на богатых округлостях. Неожиданно он отступил на шаг назад и хлопнул в ладоши. В пронзительной тишине хлопок прозвучал как пистолетный выстрел.
- А теперь попьем чаю и поговорим, - решительно объявил Джамал, словно отдавая приказ, сразу напомнив Мари, кто он такой и где она находится. Ведь этот мужчина чуть ли не бог в Королевстве Нботу.
Мари напряглась и судорожно сложила руки на груди.
- Я не…
Из ниоткуда материализовались трое слуг. Один нес поднос с чашками, другой - чайник, третий - эбеновый столик, инкрустированный золотом и слоновой костью.
- "Ирли Грей" специально для вас, - обрадовал ее Джамал, с врожденной грацией опускаясь на подушки.
- "Еирли Грей"? - Мари не поправила его, когда он на свой лад произнес название знаменитого сорта чая. Странная нежность охватила ее, и она проглотила ком в горле. Она припомнила, как он орудовал этими "изящными западными приборами" за обедом в университетском кафе. Стараясь отделаться от воспоминаний, она села напротив Джамала на прекрасный ковер и откинулась на кучу подушек, но беспокойные мысли не оставляли ее.
Я влюблена в него, безнадежно влюблена, мысленно повторяла она. Все в Джамале очаровывает меня. Мне уже двадцать восемь, но во многих отношениях я наивнее обычного подростка. Он был моей первой любовью или сильным увлечением, как ни назови это чувство, но оно захватило меня сильнее, чем невинную шестнадцатилетнюю девочку, которая быстро пришла бы в себя. А я еще высокомерно полагала, что мне хватит ума не поддаться на вызванные гормонами побуждения, не реагировать на незрелые эмоции. Но он вдребезги разбил всю мою самонадеянность.
- В аэропорту возникло какое-то недоразумение с моей визой. Иначе я не упомянула бы твое имя, - импульсивно проговорила Мари и пришла от этого в смущение. Она вовсе не импульсивна, но с Джамалом становится сама не своя. Фарфоровая чашка предательски задребезжала о блюдце, когда она взяла ее, чтобы занять чем-нибудь руки, и сделала глоток горячего ароматного напитка.
- Твоя виза и в самом деле недействительна.
- Прошу прощения, отчего же? - Мари в изумлении уставилась на Джамала.
- Визы молодым женщинам выдаются по строгим правилам: если они приглашены местной семьей, если у них на руках есть трудовой договор или их сопровождает мужчина - родственник или коллега, - бесстрастно перечислил принц. - В твоей визе указано, что у тебя есть сопровождающий. Однако ты прилетела одна. И этот факт сделал недействительными твои документы.
Мари гордо подняла подбородок и сверкнула изумрудными глазами.
- Так вы дискриминируете женщин-иностранок, введя эти дурацкие правила…
- Дискриминация женщин иногда дает положительный эффект.
- Да никогда! - убежденно возразила Мари.
- Хорошо, буду с тобой откровенен. - Его сверкающие темные глаза смотрели на нее осуждающе. - Едва ли можно назвать благотворным для нашего общества приток проституток.
- Проституток? - ошеломленно повторила Мари.
- Наши женщины должны быть девственницами, когда они выходят замуж. В противном случае они остаются незамужними, а их семьи лишаются чести. Конечно, и в нашем обществе древнейшая профессия может тайно процветать, но особых проблем с соблюдением нравственности не возникнет, если мы не будем либеральничать с визами.
- Так ты хочешь сказать, что в аэропорту меня приняли за шлюху? - спросила Мари с дрожью в голосе.
- Другую категорию женщин, которых мы стараемся не пускать в страну, я назвал бы "работающими авантюристками" за неимением более точного определения.
- Боюсь, что я не понимаю тебя.
- Молодые женщины из Европы и Америки приезжают сюда якобы на работу. Они стекаются в появившиеся в городе ночные клубы. Там они становятся завсегдатаями, пьют и ведут себя так, как это, может быть, допустимо в их собственных странах, но совсем иначе воспринимается мужчинами Нботу, - с усмешкой объяснил Джамал своим красивым грудным голосом. - Значительная часть таких женщин не возвращается на родину. Они остаются здесь нелегально, становятся чьими-то любовницами в обмен на роскошный образ жизни.
- Но я-то ведь не из такой компании! - запальчиво воскликнула Мари, покраснев до корней волос. Ей потребовалась пауза, чтобы сдержать возмущение и успокоиться, после чего она заявила: - Все это, конечно, интересно, но мне давно пора в отель.
- Наши отели не селят одиноких женщин твоего возраста.
Дрожащей рукой Мари провела по своим роскошным волосам.
- Я что-то не понимаю тебя.
- Ни один отель не предоставит тебе комнату, если ты приедешь одна. - Джамал пристально смотрел на нее. - Если бы я не велел привезти тебя во дворец, ты бы уже летела обратно во Францию.
- Это просто смешно! - вскрикнула Мари. Нервное напряжение лишило ее остатков самообладания. - Я же не виновата, что мой помощник сломал ногу перед самой посадкой в самолет!
- Тебе здорово не повезло, - согласился принц с легкой улыбкой на чувственных губах. Нетрудно было понять, что его совершенно не заботят те бюрократические трудности, с которыми она столкнулась на границе Королевства Нботу и от которых он с легкостью мог бы избавить ее… если бы захотел.
С вымученной улыбкой Мари отодвинула от себя чашку.
- Послушай, Джамал, это очень важная для меня научная поездка…
- Ну ты вообще очень серьезно относишься к своей работе, - поддразнил ее принц.
- Я приехала в вашу страну изучать экваториальную флору. Можно предположить, что удастся найти еще не описанные растения…
- Неужели в твоей жизни нет ничего интереснее?
- Интереснее? - изумилась Мари. Она полагала, что Джамал достаточно образованный человек, чтобы с уважением отнестись к предмету ее исследований.
- Я читал твою работу о классификации тропической флоры, - как бы между делом сообщил Джамал.
- Вот как, ты читал мою работу? - удивилась Мари.
- И даже намеревался предложить тебе продолжить исследования на эту тему в глухих районах нашей страны. Это может принести тебе славу в академическом мире по возвращении в Европу. - Его блестящие золотистые глаза пристально смотрели на нее. - И готов сопровождать тебя. В моем обществе ты будешь в безопасности. Да и полный комфорт тебе будет обеспечен.
- В твоем обществе? - Между бровями Мари обозначилась морщина. Она беспокойно заерзала на подушках.
Джамал хитро улыбнулся.
- Со мной ты можешь посетить места, которые никогда раньше не были доступны европейским исследователям. Я выступаю в роли проводника…
- О чем ты говоришь? - Ей вдруг стало душно.
Мари поднялась на ноги, стараясь уберечь себя от опасности, которая исходила физически ощутимыми волнами от Джамала.
- Длительное пребывание в Королевстве Нботу не только позволит собрать обильный материал для академического исследования, но и даст мне долгожданную возможность показать тебе, что значит быть настоящей женщиной, - с нескрываемым удовольствием произнес Джамал.
Глава 2
- Уж не приглашаешь ли ты меня занять место в твоем гареме? - Мари долго смотрела на Джамала широко раскрытыми глазами. В них все ярче разгорались искорки гнева. - Очень смешно! - произнесла она, чувствуя, как ее захлестывает волна горечи и негодования.
- Сейчас ты попала в мой мир, - невозмутимо напомнил Джамал. Его прикрытые веками глаза раздевали ее. - Покинешь ты его совсем другой женщиной.
Переполнившая ее ярость лишила Мари какой бы то ни было сдержанности.
- Если ты еще раз посмотришь на меня вот так, то я, да поможет мне Бог, выбью тебе твои замечательные зубы, - выпалила она.
Джамал расплылся в убийственной ухмылке, и его ровные белые зубы ярко сверкнули. Он оглядел свою гостью с нескрываемым удовольствием.
- Отец спрашивал меня, стоит ли эта женщина дипломатического скандала? Если бы он видел тебя сейчас, такого вопроса у него не возникло бы.
- О каком дипломатическом скандале ты говоришь? - спросила Мари повышенным голосом.
- Рано или поздно тебя хватятся, - пояснил Джамал. - Появятся вопросы, придется давать ответы. Нашего посла в Париже вызовут на Кэ д’Орсе - в Министерство иностранных дел. Но я полагаю, что пройдут долгие недели, прежде чем дойдет до этого.
- Значит, ты готов пойти на дипломатический скандал и нарушить права человека. - Мари встряхнула головой, пытаясь отделаться от кошмара, выливавшегося в реальность.
- Думаю, немногие заметят твое долгое отсутствие. Матери ты пишешь в лучшем случае раз в месяц. С отцом вообще не поддерживаешь отношений. Единственная твоя близкая подруга отправилась на медовый месяц в Италию. Что касается твоих коллег-ученых… - Джамал перечислял факты ровным, спокойным голосом, наслаждаясь ее изумлением. - Так что впереди у тебя долгие летние каникулы. Сомневаюсь, что кто-то будет с нетерпением ждать известий о тебе. Твоя изолированная жизнь - печальная характеристика вашей хваленой европейской цивилизации.
Розовым кончиком языка Мари облизала пересохшие губы. Слова Джамала приводили ее в шок.
- Откуда тебе все известно обо мне? - встревоженно спросила она.
- Услуги сыскного агентства.
- Ты напустил на меня частного сыщика? Когда? Зачем? Ты же не знал, что я собираюсь в Африку!
- Не знал? Как бы не так. Именно мой щедрый взнос в фонд университета обеспечил твою поездку…
- Что-что? - воскликнула Мари.
- Как ты думаешь, почему твои научные руководители настояли на исследовании в Королевстве Нботу?
- Флора здесь подверглась меньшему влиянию современного мира, нежели в других экваториальных странах Африки, - пояснила Мари.
- Верно. Но кто подсказал тему исследования?
Мари замерла. Действительно, идея была спущена сверху. Она родилась не в ее отделе. Кое-кто даже с завистью поговаривал, что у доктора Третье появились какие-то высокие покровители, поскольку подобные исследования никогда не находили финансовой поддержки.
- Я строю для вашего университета новую библиотеку. И даю деньги на некоторые научные работы. Причем финансирование полностью анонимное, - сообщил Джамал. - А мой представитель во Франции как-то упомянул, что на него произвели большое впечатление прочитанные тобой в прошлом году лекции…
Мари охватила дрожь. Без зазрения совести Джамал признавался в том, что ее обманом заманили в Королевство Нботу.
- Нет, я тебе не верю… Отказываюсь поверить в такое!
- О твоем намерении прибыть в нашу страну я узнал, как только ты запросила визу. Однако я не был готов к тому, что ты прилетишь одна, - усмехнулся Джамал. - Как и к скандалу с визой в аэропорту. Но твое одиночество оказалось даже кстати - никто не поднимет тревогу. Ты оказалась в моих руках раньше, чем я ожидал.
- Я вовсе не в твоих руках, ты, маньяк! - Мари подхватила свою сумочку и направилась к двери. - И не желаю больше слушать этот вздор!
- Ты готова к физическому насилию?
- Что это значит?
- Без моего разрешения ты не покинешь этот дворец.
- Я не нуждаюсь ни в чьем разрешении. Я поступаю так, как хочу! - выпалила Мари и дернула за резную ручку. - Я возвращаюсь в аэропорт!
- Если ты вынудишь моих людей применить силу, это приведет их в немалое смущение, но не помешает им выполнить свой долг, - предостерег Джамал.
Двери распахнулись. Стоявшие на страже охранники резко повернулись к ней, хотя старались не смотреть прямо на гостью. Мари вспомнила, как в аэропорту после упоминания ею имени принца мужчины быстро отводили от нее глаза. Жителю Нботу не пристало пялиться на женщину, не принадлежащую к его семье. А ведь она не была африканской женщиной. Нельзя назвать это плохим обычаем, однако он напоминал, что она пребывает в чужом мире, и сердце Мари невольно съеживалось от одной мысли, что ей придется противостоять этим свирепым типам, застывшим в дверях. Отчаянным движением она захлопнула двери.
- Если ты не выпустишь меня отсюда, я закричу!
- И от этого только сильнее разыграется твоя мигрень.
Откуда ему известно о ее мигрени? Откуда он знает, что она чувствует приближение приступа головной боли?
- Так ты думаешь, я не закричу? Думаешь, на меня произвели впечатление твои смешные угрозы и твой идиотский тронный зал и я не осмелюсь? - выпалила Мари, содрогаясь от ярости.
- Осмелишься? - Нахмурившись, Джамал гибко поднялся и сделал шаг к ней.
- Не подходи ко мне! - Впервые в жизни оказавшись на грани истерики, Мари неистово завопила. Да так, что у нее самой зазвенело в ушах и голове. Ее потрясло, что никто не прибежал на этот отчаянный вопль.
- Лучше спроси себя, какую радость принесла тебе жизнь в Европе? - мягко предложил Джамал, приближаясь к ней. - Ты работаешь как проклятая и отказываешь себе в жизненных удовольствиях.
- Я безумно счастлива! - парировала Мари, прижимаясь спиной к двери. - И полностью довольна своей работой.
- Вот если будешь полностью довольна мной, это доставит тебе неизмеримо большее удовольствие. Это снимет напряжение, которое ты все время сдерживаешь…
- Снять напряжение мне поможет только нападение на тебя. Так что держись от меня подальше! Если ты находишь забавными эти силовые игры, то ты зашел слишком далеко. Слышишь? Я требую немедленно доставить меня в аэропорт!
- Если я это выполню, ты же сама будешь жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, - заверил принц. - Я не позволю тебе сделать такую глупость.
- Уймись, Джамал! - При его приближении Мари метнулась в сторону и прижалась спиной к стене, чувствуя, как слабеют ноги. - Эта шутка плохо пахнет. Уж не собираешься ли ты держать меня здесь против моей воли? К тому же я не в твоем вкусе…
- У меня вкус католика…
- В интеллектуальном плане ты представляешь для меня…
- Вызов? Вот отдохнешь немного и привыкнешь к удивительной перемене в своей жизни. Ты уже не одинока…
- Мне нравится одиночество! - выкрикнула Мари.
- Ты просто боишься поделиться собой…
- С тобой мне нечего делить! - В ее крике прозвучало отчаяние. Она вдруг не выдержала, силы покинули ее, горячие слезы полились из глаз, и она уткнулась в ладони.
Его крепкие руки оторвали ее от стены.
- Нет! - в ужасе вскрикнула она. Те же крепкие руки подхватили ее. У нее голова пошла кругом. Она встретилась взглядом со сверкающими золотом черными глазами, прикрытыми более длинными, чем у нее, ресницами, и издала приглушенный стон.
- Не дергайся.
- Отпусти меня, - слезно простонала она.
- Шшш, - успокаивающе прошептал Джамал. - Капитуляция может стать сладчайшим наслаждением для женщины. Ты рождена, чтобы уступать, а не драться.
Мари закрыла увлажненные глаза, чувствуя себя слишком слабой, чтобы сопротивляться неодолимой силе. Джамал просто сумасшедший. Пять лет назад ей пришлось укрываться от него у тетки в Провансе. И она испытала тогда страдания, похожие на ломку наркомана, - бессонные ночи, утрату аппетита, внезапные смены настроения. И - хуже всего - пугающие признаки мазохизма, не менее жуткого, чем тот, которым мучилась ее мать в общении со своим вечно кочующим мужем.
Джамал нес ее на руках без видимых усилий. Ее окатывали волны его запаха - теплого, очень мужского. Никогда еще они не были так близки. Хотя у нее и раньше возникало желание узнать, каково это оказаться в его объятиях. И вот это случилось. Она чувствовала себя совершенно беззащитной, и, к ее ужасу, это ей нравилось. Нравилось, что он сжимает ее в своих объятиях, нравилось прикосновение мягкой роскошной ткани его одежды, его грубая мужская сила, мощное биение его сердца. С уст Мари сорвался стон, никак не связанный с ее мигренью.