Хло продолжала смотреть на их отражение в зеркале, но Лили уловила легкую перемену в ее глазах. Это был уже не взгляд, полный желания, но тоже знакомый Лили взгляд совершенной уверенности в своей красоте, в своей власти, взгляд женщины, принимающей обожание других с той же легкостью, с какой другие выпивают стакан воды. Этот минутный эпизод не удивил их, не смутил и не поссорил. Они слишком хорошо понимали друг друга. Хло встала и сняла с вешалки длинную белую шелковую рубашку, надела ее и затянула в талии.
– Возможно, в другой раз, дорогая, – улыбнулась она. – Не волнуйся. Генри будет здесь. Он нас подождет. Я очень хороший покупатель. Пошли, я готова. – Она вытащила связку ключей из большой сумки. – Пошли.
Они прошли по булыжной мостовой, пожелав спокойной ночи съемочной группе, и поспешили к зеленому "порше" на другой, стороне площади.
– Хло, посмотри. Ты видишь этого мужчину? Вот того, в плаще. Ты видишь, как он на нас смотрит?
– Наверняка мужчины часто на тебя смотрят, дорогая! – рассмеялась Хло.
– Я не об этом. Я видела его раньше. Мне кажется, он меня преследует.
– Лили, не становись параноиком. Ты почувствуешь себя лучше сразу же после того, как мы сделаем для тебя эту маленькую покупку.
9
– Марси, подожди. Кто-то идет.
– Ерунда, это, наверно, Брэди. Мы можем закончить с тобой завтра утром. Это не так важно.
– Ладно, тогда поговорим потом, – Кэлли положила трубку, запахнула халат и пошла открывать дверь.
– Иду, иду. Потерпите, – крикнула она, так как стук в дверь повторился.
– Это я. Джим Лиджетт.
– Джим? – удивилась она, открывая дверь. – Привет. Проходи. В чем дело? Ты выглядишь…
– Я пытался дозвониться тебе или Марси в течение десяти минут. Обе линии были заняты.
– Да, мы обсуждали расписание завтрашних съемок.
– Кэлли, – сказал Джим, садясь на кровать. – Мне позвонили из Нью-Йорка. Элиза Мадиган. У нее был сердечный приступ. В офисе. Примерно в полдень. Она обедала в офисе, и ее секретарь услышал, как она…
– О Боже! Что с ней?
– Они вызвали скорую, которая отвезла ее в больницу Леннокс-хилл. Когда они туда приехали, она уже умерла.
– Боже мой, Боже мой! – сказала Кэлли, теребя пояс халата. Она представила себе Элизу на месте Дрю на белых подушках в Леннокс-хилл. – О Боже мой.
– Мне очень жаль, Кэл, – сказал Джим. – Я знаю, что вы были близки. Я тоже очень ее любил. Послушай, нам надо сказать Марси.
– Да. Конечно. Слушай, Джим. Ты скажешь Марси? Д я постараюсь найти Лили. Она у своих. Господи, я не помню фамилию ее матери после замужества. Николь… Может быть, Марси помнит. Я скажу Брэди. Может быть, нам следует быстро все закончить. И ехать обратно. Слушай, скажи все Марси и передай, что я позвоню ей чуть позже. Хорошо?
– Да. Я все сделаю. Сколько сейчас времени? Восемь? Встретимся в девять. У меня. Ладно?
– Ладно, хорошо. Я собиралась заниматься домашними делами и уже переоделась. Я надену что-нибудь. И приду.
– Нам надо решить, как действовать. Мне следует поставить в известность Жене Варио, но нужно сначала разобраться самим.
– Хорошо. До встречи.
– Знаешь, мне очень неприятно сообщать такие плохие новости.
– Знаю, Джим. Мне жаль, что тебе пришлось это сделать.
Кэлли прижала плечом трубку к уху, а сама застегивала рубашку.
– Черт, – проворчала она, услышав сигнал "занято". Она прошла в ванную, умыла лицо холодной водой. В голове крутились обрывки мыслей, которые она пыталась разобрать, как части головоломки, и привести в порядок:
"Завтра снять последние две сцены… Сегодня же поменять билеты на Нью-Йорк… Снимать дополнительные эпизоды в Нью-Йорке?"
Кэлли перебросила полотенце через плечо и снова попыталась дозвониться Брэди. Все еще занято. Она заправила рубашку в джинсы, схватила ключи и выскочила на площадку. Нервно перебирая ключи, пока открывались двери лифта, Кэлли вопросительно посмотрела на женщину, которая стояла в кабине, и нажала кнопку четвертого этажа. "Быстрей, быстрей", – торопила она шепотом. Брэди поможет… поможет все расставить по порядку, решит, что надо, сделать сразу, что может подождать до Нью-Йорка. И он поддержит ее, успокоит, поможет пережить еще одну потерю, потерю, которая случилась так скоро после Дрю. Он поможет понять, почему ее охватывает такая паника, поможет ей обратиться к здравому смыслу, обрести контроль над своими чувствами, не разбрасываться, не бояться, чувствовать себя непринужденно.
Она постучала. За дверью были слышны голоса. Она постучала еще раз. Дверь открылась.
– Кэлли, – сказал Брэди, – что случилось? Не совсем вовремя, Кэл. Тебе стоило позвонить.
– Я пыталась, – ответила она, ощущая новую волну тревоги.
– Было занято…
– О, Бога ради, дорогой, впусти ее. Ты же сам отключил телефон. – Накрашенное лицо Стюарта показалось из-за плеча Брэди. – Входи, дорогая, – он ухмыльнулся. – Чем больше, тем веселее.
Брэди открыл дверь и жестом пригласил Кэлли войти.
– Налей девочке выпить, дорогой, – промурлыкал Стюарт, усаживаясь в небольшое кресло около кровати. Кимоно, в которое он был одет, распахнулось, открывая его худое обнаженное тело. – Иди сюда, любимая.
Кэлли проследила глазами за его рукой. Она только теперь заметила Хло, – простыня кое-как прикрывала ее ноги, верхняя часть тела была обнажена, она опиралась на локоть, положив голову на руку. Другой рукой Хло откинула с лица распущенные черные волосы.
– Да, дорогая, – она мечтательно улыбнулась, – иди сюда. Присоединяйся.
Брэди протянул Кэлли выпивку и ухмыльнулся. В оцепенении она взяла стакан дрожащей рукой. Стюарт наклонился к тумбочке и слизнул кокаин с поверхности зеркала.
– Где меня воспитывали? – отругал он сам себя и предложил порошок Кэлли.
– Я не думаю, что мисс Мартин злоупотребляет, Стюарт, – лицо Брэди искривилось в глупой улыбке.
– Брэди, – сказала Кэлли, – я пришла сказать тебе, что Элиза умерла. Сердечный приступ. Возможно, нам придется укоротить съемки… Брэди? – сказала она, ненавидя себя за мольбу, которая прозвучала в ее голосе.
– Очень плохо, – сказал он. – Но надо признать, что она выглядела так, как будто умерла уже два года назад. – Он засмеялся.
– Ох, Брэди, как не стыдно! – упрекнул Стюарт.
Хло откинулась на подушки и нежно ласкала свою грудь. – Брэди, в чем дело? – проговорила она капризно. – Она собирается играть или нет? Чего мы ждем?
– Ты само нетерпение, прелесть! – ответил Стюарт. Он сбросил с нее простыню и жестом пригласил Брэди сесть к ее ногам. – Начни без нее. Нет, делай все как следует, дорогая. Если Кэлли понравится то, что она увидит, то она решится к нам присоединиться. – Он подошел к кровати и встал на колени перед Брэди. Он потянулся, развязал пояс халата Брэди, распахнул его и стал ласкать его бедра. – О-о-о, милый, – промурлыкал он.
– Брэди? – взмолилась Кэлли.
– Ну, ты будешь плакать или присоединишься к нам? Это все довольно забавно. Нет? Ну, тогда ты, наверно, не возражаешь против того, чтобы мы показали себя? – Он взял голову Стюарта обеими руками, ласково притянул к себе, потом наклонился влево, и провел языком по шелковистому бедру Хло.
Кэлли выронила стакан и, спотыкаясь, пошла к двери.
Монотонное гудение двигателя самолета успокоило головную боль Кэлли.
– Ты в порядке? – спросила Марси.
– Нет. Но буду, – по щекам Кэлли текли слезы.
– Ты не хочешь поговорить?
– Не сейчас. Ты не возражаешь?
– Конечно, нет. Но, Кэл, я хочу рассказать тебе кое-что. Ладно?
– Конечно.
– Мне предложили перейти на другую должность. Вместо Элизы.
– Художественным директором?
– Да. Как ты думаешь?
– Я думаю, что это здорово, Марси. Правда, это потрясающе. Знаешь, я не думала об этом, но я ручаюсь, что Элиза выбрала бы тебя.
– Спасибо, Кэлли. Мне очень приятно это слышать. Я просто хотела сказать тебе до того, как мы прилетим в Нью-Йорк.
– Я рада, что ты сказала. Это действительно хорошая новость. Я очень рада за тебя.
– Господи, я же еду прощаться с Элизой. Она была по-настоящему добра ко мне. Ладно, давай немного поспим.
– Марси, я правильно поступаю? То, что я уезжаю, я имею в виду. Может быть, мне следовало остаться? Я не перестала быть, я не знаю, профессионалом?
– Не будь к себе такой строгой. У тебя была убийственная ночь, Кэл. Лили возьмет на себя эти эпизоды. Там нет диалогов. Все дело только в освещении. Она и этот подонок все сделают. Тебе не надо было оставаться. И у тебя, без сомнения, есть причина, чтобы вернуться в Нью-Йорк. Мне будет нужна помощь в переговорах с руководством. И мы находимся под прицелом редакторов. В любом случае, тебе сейчас лучше быть в Нью-Йорке. Ты можешь заняться озвучиванием и подобрать музыку. Мы отдохнем пару дней – это нам просто необходимо. И, кроме того, я уверена, что ты хочешь пойти на похороны. Нет, ты правильно делаешь, что возвращаешься вместе со мной.
– Спасибо, – прошептала Кэлли.
– Постарайся немного отдохнуть.
– Хорошо. Спокойной ночи, – Кэлли откинула сиденье, повернулась на бок и натянула на себя одеяло до подбородка. Она крепко закрыла глаза, из которых все равно капали слезы, стараясь подавить рыдания, которые душили ее изнутри. Она открыла глаза и стала смотреть в темноту. Все внутри у нее разбилось о боль этой ночи, боль резкую, чем-то знакомую, воскресившую боль старых потерь. Не в состоянии отогнать от себя события этой ужасной ночи, она поняла, что не сможет заснуть, и в этот момент решила плотно закрыть дверь – ворота, которые позволяют другому подойти так близко, что его уход вызывает душераздирающую боль. И если полный отказ от любви, которого она сейчас так мучительно желала, это плата за то, чтобы никогда больше не испытывать такой разрушительной боли, то пусть так и будет.
10
– Три месяца? Почему три месяца? Лили, передай, пожалуйста, сливки. Спасибо.
– Ну, – сказала Марси, – Я предупредила об этом, когда оформлялась. Чтобы у них было время подыскать постоянного художественного директора.
– Но почему? – спросила Кэлли. – Они ведь не предлагали тебе временную работу?
– Нет, это была моя идея. Как омлет, Лили? – Марси улыбалась, слегка поддразнивая их и получая от этого удовольствие.
– Замечательный, спасибо, – Лили рассмеялась. – Послушай, этот ленч – твоя идея, Марси. Ты сказала, что хочешь нам что-то сообщить. И ты нам сообщила, что собираешься уехать на три месяца. Это серьезные новости, понятно, но почему? Почему ты уезжаешь? Что случилось? И, кроме того, я тоже должна вам кое-что сообщить. Так что, если ты не продолжишь, я тебя опережу.
– Давай первая, – засмеялась Марси.
– Нет, ты.
– Вы обе сведете меня с ума! – сказала Кэлли, бросая салфетку на стол. – Что происходит? Марси, ты первая.
– Ладно. Перед тем, как мы последний раз уехали из Парижа, я послала копию своей рукописи редактору. Когда я приехала, то получила от нее письмо. Ей понравилось. Черт побери, ей очень понравилось! И она ее продала. Мне надо кучу всего переписать, поправить, подчистить, но дело в том, что мой первый роман купили! И меня опубликуют.
– Господи, Марси, это же здорово! – обрадовалась Кэлли.
– Ты, наверное, вне себя от радости! – сказала Лили.
– Да, да. О Господи, да. Я решила сдать свою квартиру и снять что-нибудь за городом, так, чтобы можно было как следует сосредоточиться. Никаких отвлекающих моментов. Только я и Папа. У меня есть шесть месяцев, чтобы закончить рукопись.
– О, Марси, я так рада за тебя!
– Спасибо, Кэл.
– Но без тебя все будет совсем не так, Марси. Мы так долго были одной командой. Мы с Лили…
– Вы все сделаете прекрасно. Кто-нибудь хочет десерт? Есть шоколадный мусс…
– Я, наверно, не буду. А ты, Лили?
– Нет, но если ты хочешь, Марси, то возьми. Я выпью еще кофе.
– Три кофе, – сказала Марси официантке. – Лили, ты сказала, что тоже хочешь нам что-то сообщить. Что?
– Ну, – сказала Лили, глубоко вздохнув и вытерев салфеткой уголки рта, – я до сих пор не знаю, как вам это сказать, так что лучше просто… Я выхожу замуж.
– Что? – Кэлли задохнулась от изумления. – Когда? За кого?
– Твой загадочный француз! – провозгласила Марси.
Они молча подождали, пока официантка поставит перед ними горячий кофе.
– Ну? – спросила Марси.
– Нет, – тихо сказала Лили. – Джерри. Джерри Монтини.
– О Господи, Лили…
– Марси, перестань, – прервала ее Кэлли.
– Ах, нет, правда, Лили. Ты могла бы иметь любого мужчину на земле, а ты выбрала Джерри. Ради Бога, почему? Почему?
– По одной единственной причине. Я беременна.
– Ох, Лил…
– Нет, все нормально. Я в порядке. Вот почему я все съемки провела в ванной комнате. Я ничего не говорила, потому что не была уверена. Господи, – она тяжело вздохнула, – мне было так плохо! Сейчас уже гораздо лучше.
– Ты ведь останешься в агентстве, правда? – спросила Марси.
– Нет. Я почти никогда не видела свою мать, когда была ребенком. Я бы не хотела, чтобы это случилось и с моим. Хочу быть с ним. Уйду из агентства на то же самое время, что и ты. Я хотела написать тебе сегодня заявление, но решила, что ты можешь меня за это побить, – она улыбнулась.
– Я не смогу уменьшить шум, который это произведет, – сказала Марси.
– Послушай, Лили, если это действительно то, чего ты хочешь, то я очень рада за тебя.
– Спасибо. Свадьба будет через две недели, сразу после того, как я вернусь из Парижа. Надеюсь, что вы обе придете.
– Конечно, придем, – сказала Кэлли, бросая взгляд на Марси. – Мы обе придем. И мы желаем тебе счастья. Ты это знаешь.
– Конечно, Лили. Если ты его любишь, то это самое главное, – сказала Марси.
– Спасибо, – улыбнулась Лили. – Теперь я знаю, что вы придете, для меня это очень важно. Кэлли, ты будешь моей свидетельницей?
– Конечно, Лили. Обязательно. Спасибо, – сказала Кэлли. – Твоя семья приедет на свадьбу?
– Нет. Они не приедут.
– Ну, – сказала Марси, – с твоим вкусом… Это будет самая красивая свадьба в мире.
– Свадьбой занимается семья Джерри, – сказала Лили.
– Это очень сильно, – сказала Марси.
– Я планировала пригласить только вас и еще двоих, но Джерри сказал, что его родственники придут тысячной толпой… Что-то вроде семейной традиции.
– О Боже, Лили, я этого не вынесу, – сказала Марси. – Ты что, не понимаешь, во что ты ввязываешься? Они пригласят всех мошенников из трех штатов.
– Ну, – улыбнулась Лили, – Джерри не входит в их число. В конце концов, никто из нас не выбирал родителей. Это не должно на нас влиять.
– Ох, не надо, Лили.
– Марси, пожалуйста, – вмешалась Кэлли.
– Ладно, хорошо. Прости, Лили. Я хочу только, чтобы ты была счастлива, и если это сделает тебя счастливой…
– Я так рада за вас обеих, – сказала Кэлли, внезапно ощутив, что у нее в горле появился какой-то комок. – Боже, мне придется с вами попрощаться. Без вас и Элизы в агентстве все будет совсем не так. Марси, ты знаешь, кто заменит тебя? Они наймут художественного директора со стороны или выдвинут кого-нибудь из своих?
– Еще ничего не решено. Если я никого не предложу, то они, наверно, возьмут кого-нибудь нового.
– Мне нужно идти, – сказала Лили, отодвигая от стола кресло и доставая из сумки бумажник. – Мне еще очень много надо сделать до отъезда в Париж.
– Мне очень жаль, что тебе придется совершить эту внеплановую поездку.
– Все нормально. Я не возражаю, – сказала Лили. – Это будет легко и быстро. Конечно, если Хло не совсем разбита. Она очень налегала на кокаин во время последних съемок. Но я думаю, что вернусь к понедельнику.
Имя Хло вызвало у Кэлли тошноту.
– Я чем-нибудь могу помочь тебе со свадьбой? – спросила она.
– Ты же не просто свидетельница, – рассмеялась Марси. – Ты первоклассный продюсер! Ты любишь все организовывать. Ликвидировать хаос и наводить порядок – твое призвание.
– Я просто люблю, когда все на своих местах, – сказала Кэлли как бы защищаясь. – Я могла бы помочь, если хочешь, найти церковь, цветы или одежду…
– Монтини обо всем позаботятся. Венчание будет в соборе, и они заказали места в ресторане отеля "Плаза". Что касается нарядов, – она усмехнулась. – Я думаю, что позабочусь об этом в Париже. Это мои проблемы. Я говорила с Живанши. Кэл, с тобой все в порядке?
Кэлли рассмеялась.
– С Живанши? Да, со мной все в порядке. Лили положила на стол двадцатидолларовую бумажку. – Мне, правда, надо идти.
– Забери свои деньги, – сказала Марси. – Это за мой счет или лучше за счет "Мастере, Веллер". Это дела компании.
– Ты уверена? Ладно, спасибо.
– Послушай, Лили, – сказала Кэлли, – ты уверена, что тебе сейчас можно ездить?
– Уверена. Доктор сказал, что все прекрасно. Так что порядок. Допивайте свой кофе. А то я вас отвлекаю. Увидимся на обратном пути, в магазине. – Она встала и заколебалась на минуту. – Я очень рада, что вы придете на свадьбу, – сказала она, ослепительно улыбнувшись, повернулась и ушла.
– Да, она сбросила на нас бомбу! – сказала Марси. – Послушай, Кэл, я так понимаю, что ты не говорила Лили о том, что случилось в Париже. Я имею в виду Хло.
– Нет. Я вообще не хотела об этом говорить, и, кроме того, я полагала, что она будет продолжать с ними работать, так что зачем ее во все это посвящать.
– Очень дипломатично с твоей стороны.
– Спасибо. Слушай, теперь понятно странное поведение Лили на съемках. Она плохо себя чувствовала, была испугана…
– Может быть. Правда, я не думаю, что Лили чего-нибудь боится. Она идет напролом, а обломки падают там, где падают. Господи, я почти уверена, что это из-за кокаина. Мы могли бы ее куда-нибудь отправить, ты знаешь, на лечение или придумать еще что-нибудь, но ее жизнь, и ребенок, и Джерри! Я не знаю, можно ли что-нибудь сделать.
– Кажется странным, что ее семья не приедет на свадьбу. По-моему, они очень близки, – сказала Кэлли.
– Есть еще очень странная вещь. Я должна тебе сказать, что Лили стала для меня еще более непонятной.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не говорила тебе, потому что ты была так расстроена из-за Брэди, но помнишь, в тот день, когда Элиза умерла, ты попросила меня разыскать Лили?
– Конечно.