Пять лет назад у них в семье случилась трагедия: долгожданная беременность Натальи закончилась выкидышем. Врачи говорили ободряющие слова: "Вы молодая, у вас еще могут быть дети", но при этом почему-то прятали глаза. Женщина ездила в черноморские санатории, пила минеральную воду, принимала лечебные ванны, но огонек надежды снова забеременеть уже еле тлел. Она с завистью наблюдала, как легко родила незамужняя квартирантка Любы, как беспечно молодуха относилась к своей крошке. Права народная мудрость: мы не ценим то, что имеем. Так и Ольгушка не понимала, какое счастье выпало на ее долю. Вот Наталья своего ребенка холила бы и лелеяла, но – не дано. И женщина все дальше замыкалась в себе. К тому же она не работала. Сначала, после выкидыша долго приходила в себя, а потом оказалось, что ее должность помощника начальника отдела кадров в НИИ уже давно занята. Поиски нового места службы затянулись и постепенно потеряли актуальность. Тем более что Виктор особо и не настаивал. Ему больше нравилась жена, которая ждет дома с приготовленным ужином и слушает рассказ о проблемах, возникших у него на работе, чем женщина, которая будет приходить позже его и периодически устраивать разборки, как часто происходило за стеной у Хомкиных, по поводу невынесенного мусорного ведра.
Наталья подошла к проблеме обстоятельно. Сначала она сама должна привыкнуть к девочке и понять, сможет ли ее полюбить как родную. Однажды женщина завязала на голове Лисоньки большой белый бант и с разрешения Любы отправилась с ребенком в "Детский мир", в здание которого они попали прямо из станции метро "Дзержинская". Наталья никогда раньше не заглядывала в знаменитый магазин, повода не было: если у тебя самой или у твоих знакомых нет детей, что здесь делать? Поэтому, шагнув в центральный зал, наши посетительницы ошеломленные замерли. Напротив главного входа с балкона второго этажа на них смотрели гигантские часы. Циферблатом служила мордочка нарисованной кошки, глаза которой в такт отсчитываемым секундам двигались влево-вправо, влево-вправо, а маятник раскачивался прямо над головами гостей. В магазине стоял равномерный гул, собираемый в единый хор из тысяч голосов. Поражало не только столпотворение детей и взрослых, которые, как и они пришли за покупками, но и количество игрушек. По железной дороге ездили маленькие поезда, заводные мишки с торчащими в боку ключами возили тележки с мороженым. А сколько здесь кукол! От пластмассовых пупсиков до настоящих фей с вьющимися синими волосами и хлопающими ресницами. Некоторые ростом с Лисоньку и, если их наклонить, говорили: "Мам-мма". Наши посетительницы бродили мимо прилавка и перебирали штампованных красавиц. Оказывается, взрослые обожают игрушки так же как дети, и тоже любят ходить в "Детский мир" - сделала вывод маленькая девочка, краешком глаза наблюдая за реакцией тети Наташи. Только им в этом признаваться неудобно, ведь они уже большие, поэтому берут с собой в магазин детей. Лисонька для убедительности посмотрела вокруг. Да, все именно так: у мам и пап в отделе игрушек блестели от восторга глаза, они уговаривали своих чад выбрать именно ту игрушку, которая понравилась взрослым. То тут, то там разгорался скандал: очередной ребенок с помощью крика и слез настаивал на том, что хотел сам.
- Смотри, к кукле Кате прикладывается целый набор из платьев, - тетя Наташа крутила в руках прозрачный целлофан. – Берем ее?
Девочке кукла Катя с тряпичным телом и пластмассовой головой не очень понравилась, у нее было глупое лицо и блеклые, нарисованные волосы. Лисонька скорее выбрала бы ту, которая говорила скрипучим, конечно, голосом "Мам-мма", но ведь – ма-ма! Однако не хотелось расстраивать тетю Наташу, она и так сделала подарок, приведя Лисоньку в такой большой дом игрушек. И ребенок согласно кивнул белым бантом.
После "Детского мира" Наталья завернула с девочкой на улицу Кирова, в магазин "Книжный мир", чтобы купить стихи Чуковского и Маршака. А вечером они вместе примеряли кукле Кате разные наряды и читали про чистюлю Мойдодыра, грязнулю Федору и рассеянного с улицы Бассейной.
Теперь каждый день у них был расписан по минутам. Утром - прогулка в соседнем сквере, где на детской площадке можно покататься с горки и полепить в песочнице куличики в компании таких же малышей. После обеда - чтение книжек и рисование. В воскресенье – тут уже не обошлось без помощи Виктора, он доставал через профком в КБ, где работал, билеты - поход в цирк на Цветном бульваре и на Ленгорах, или в Центральный театр кукол, на спектакли для самых маленьких. Отправляясь на Садовую-Самотечную, главное не забыть ровно в 12 выскочить из фойе обратно на улицу. Здесь в полдень собирается толпа из прохожих, которые, задрав голову, смотрят на фасад. "Во саду ли в огороде", - звенит колокольчиками знакомая мелодия, открываются по очереди все 12 окошек и "живущие" в часах заводные звери приветствуют москвичей. Ну, и последняя точка в ежедневной программе - традиционный ритуал для всех советских детей перед сном: просмотр мультфильма в передаче "Спокойной ночи, малыши".
Виктор относился к новому увлечению жены равнодушно, он предпочитал никогда не торопить события и принимать ответственные решения только тогда, когда они становились необходимостью. И вообще, после случившейся пять лет назад трагедии старался большую часть времени проводить на работе, чтобы не смотреть в застывшие от тоски глаза Натальи. Даже субботу прихватывал, объясняя, что план опять летит в тартарары, и они не успевают к праздникам сдать "горящий" объект. Но в одну из суббот случайно оказался дома и согласился составить компанию новым подружкам – пошел с ними в зоопарк. Они строили рожицы обезьянам, кормили уток на пруду, перекрикивались с попугаями. На следующий день, в воскресенье активный отдых решили продолжить – поехали с утра в ЦПКиО им. Горького. На верхней точке Чертова колеса подставляли лица прохладному ветерку с Москвы-реки, хохотали в "Комнате смеха" над своими сплюснутыми отражениями в зеркалах, ели сладкую вату на палочке. А вечером, отправив девочку обратно к Любе, Симоновы вдруг сделали открытие: оказывается, давным-давно они никуда не ходили вдвоем. Столько театральных премьер пропустили, хотя живут в столице. Да что там театр – когда в кино последний раз ходили не могли вспомнить. И на следующие выходные Виктор купил билеты сразу в "Современник" и Сатиру. Только для двоих, на вечерние спектакли.
Чужая девочка вернула их друг другу, напомнила, что они – муж и жена, семья, что они вместе. Должны быть вместе, и в горе, и в радости.
Глава 20
ОРАНЖЕРЕЯ постепенно приобретала завершенный вид. Эркер уже превратился в уголок экзотического сада, в стеклянный потолок которого упирались ярко зеленые стебли бамбука. Одна стена внутреннего помещения предназначалась исключительно для кактусов. Лиза по-прежнему не просто расставляла их по полочкам, а собирала в композиции, больше похожие на миниатюрные латиноамериканские пейзажи, посыпая почву камешками и песком.
- Теперь у меня есть своя лаборатория, - Лиза раскладывала на огромном столе пинцеты и скальпели. – Осталось купить хороший микроскоп.
- Еще буквально неделя-полторы и - можно сдавать объект приемной комиссии, - пошутил Илья, хотя шутка вышла грустной: он ведь понимал, что сначала закончится его строительство, потом завершится отпуск и Каменеву придется уехать. Ведь нет никаких веских причин здесь задержаться? – Осталось фасад покрасить, от дома дорожку плиткой выложить, чтобы осенью грязь на сапогах не приносить. И так – по мелочи: вешалку прибить, полки запасные ошкурить, электрощит снаружи установить.
- И еще съездить в Марьину Рощу, к Симоновым, - напомнила Лиза. Ей, если честно, тоже не хотелось, чтобы Илья в один прекрасный день взял и исчез. Она привыкла к их ежевечерним встречам у камина, когда слышно не только как потрескивают дрова, но и как подпрыгивает собственное сердце, стоит Илье случайно коснуться ее плеча. Вы заметили: огонь производит на людей сильное впечатление, рядом с ним мы никогда не ругаемся. Наоборот, говорим полушепотом или вообще умолкаем. – Представляешь, а вдруг дверь откроет Ольгушкина дочка!
- А я иногда думаю, может быть, нам не искать ее больше, - эта была еще одна мысль, которая не давала Илье покоя последние дни. – Сейчас она взрослая женщина. В ее жизни все понятно и разложено по полочкам. А тут придем мы, перечеркнем жирной чертой все, что она знала до этого о себе, и тем самым ввергнем ее в хаос сомнений.
Лиза удивленно посмотрела на Каменева.
- Ну, поставь себя на ее место, - пытался объяснить свою логику Илья. - Допустим, сейчас позвонят у калитки и неизвестные люди сообщат, что твоя родная мама вовсе не Алена, которая была так добра к неродной дочери, а совсем другая женщина. Которая мало интересовалась тобой, предпочтя свою крошку мужчине.
- Во-первых, не просто мужчине, а отцу девочки, – возмутилась Лиза. - А во-вторых, она его БЕЗУМНО любила! Любовь все может извинить!
- Даже жестокость? Ведь Ольга лишила собственного ребенка материнской ласки! – Илья чувствовал, что назревает конфликт, но уже не мог остановиться.
- Она же раскаялась и хотела попросить у девочки прощения! – почти прокричала Лиза.
- И ты думаешь, что сегодня ее дочери от этого станет легче? Понять через 30 лет, что родная мама когда-то давно раскаялась, сломав, вероятно, ее судьбу? Я бы предпочел о таком не знать. И считаю, что мы не имеем права вмешиваться в чужую жизнь.
- А по мне так лучше знать, - упрямо повторила Лиза. - По крайней мере, Ольгушка имеет право на то, чтобы о ней рассказали ее дочери! И мы должны передать письмо адресату.
Вечером они не встретились у камина. Никто не хотел разжигать огонь. Тень чужой жизни ходила по старому дому, скрипя деревянными половицами.
Но утром они молча сели в машину и поехали в Москву. Они сами запустили маховик. И уже не в их силах его остановить. Да и нужно ли? Спор о том, что лучше, когда человек все знает или блаженствует в неведении – стар как сама Вселенная. И четкого ответа на этот вопрос человечество так до сих пор и не сформулировало.
Судя по всему, Симоновым не повезло: Лиза и Илья припарковали машину у типовой хрущевской пятиэтажки. На лестнице, по которой пришлось долго подниматься – создатели панельного дома наивно думали, что жильцы поселятся здесь временно, и съедут в более комфортные условия, не успев состариться, поэтому лифт не запроектировали - пахло всеми квартирами сразу. То есть кошками, жареной картошкой, табаком, отбросами, туалетом и какой-то безысходностью. Хотя двери на площадках стояли железные, крепкие. У одной из таких и остановились наши герои. Не обнаружив звонка, Лиза осторожно, но настойчиво постучала кулачком. Загремели ключи, кто-то медленно открывал сначала первую, деревянную дверь, потом распахнул и вторую. Странные все же люди москвичи: убеждая себя и других, что жить в мегаполисе опасно, помнят об этом в любой другой день, кроме выходного, когда смело отворяют дверь, даже не поинтересовавшись, кто именно пришел. Они уверены, что воры и бандиты по выходным тоже отдыхают, поэтому позволяют и себе расслабиться.
- Кто вам нужен? - на пороге стояла женщина лет шестидесяти, мокрые седые волосы, аккуратно причесанные, доставали ей до груди.
- Наталья Симонова, – первым и на этот раз начинал знакомство Илья.
- Она перед вами, - уперла руки в боки хозяйка. – Только я вас не знаю.
- Когда-то вы жили в коммуналке, в центре, - Илья заглянул женщине через плечо. "Так, квартира однокомнатная, - щелкнуло в голове. – Значит, либо не успели переоформить ордер, либо отказались от девочки". - И у вас была соседка – Ольга Терещенко.
- Мы ее родственники, - поддержала беседу Лиза, она уже тоже поняла, что у Симоновых квартира однокомнатная.
- Она умерла,- равнодушно констатировала Наталья.
- Да, да, мы в курсе. Но ведь у нее осталась девочка. Зина Хомкина предположила, что вы могли ее удочерить, - Илья всеми силами пытался продолжить разговор.
- Могла, но не решилась. Все сложилось не так, как я планировала.
Наталья все в жизни планировала заранее. Что замуж надо выйти не позже 20, потом завести ребенка, потом переехать в отдельную квартиру. И поначалу у нее все получилось: Виктор появился на горизонте в назначенный срок, и предложение сделал строго по ее графику. Вот со следующим пунктом – рождением ребенка – не сложилось. Неудачная беременность, быстро закончившаяся выкидышем, отодвинула воплощение планов в жизнь на неопределенное время. Зато на горизонте замаячила реальная возможность переехать в отдельную квартиру. Наталья смотрела на Ольгушкину дочку и размышляла. Да, славная девочка, вернула их с Виктором друг другу. Но ведь врачи говорили, что Наталья еще может родить. Так зачем связываться с чужим ребенком? Кто знает, какой изъян потом вылезет наружу. И будешь проклинать себя, что совершила когда-то глупость. Нет, не стоит ломать собственные планы, у нее еще все впереди – так думала Наталья, укладывая в коробки их с Виктором вещи, устраиваясь в новой квартире, провожая мужа на работу, встречая его по вечерам. Месяц за месяцем, год за годом. Но в какой-то момент, взглянув на себя в зеркало, она сделала страшное открытие: впереди-то уже мало что ее ждет. И как же она пропустила ту точку на вершине, когда уже поздно строить планы на будущее, потому что все-все-все – уже позади?
К тому же в начале 90-х Виктор, честно поработавший 20 лет на одном месте без перерыва в стаже, оказался на улице. Всегда сильный мужчина, умеющий организовывать работу десятков людей в своем отделе, он неожиданно спасовал: лежал целыми днями на диване, лицом к стене. Как осознать, что вот ты ходил на работу 20 лет каждый день и вдруг – идти некуда. Тебя нигде не ждут, ты никому не нужен, кроме своей жены, которая тоже смотрит осуждающе: ей нужны деньги, чтобы кормить тебя и себя. Как начинать жизнь в 45? Хорошо еще, что их в семье только двое.
Первой очнулась Наталья. Она устроилась продавщицей в палатку у метро. Хозяин расплачивался с ней продуктами – по телевизору объясняли, что в стране кризис неплатежей. И хорошо, что ей доставались продукты, кому-то выдавали хрустальные вазы, кому-то шерстяную пряжу – товары, которые надо было еще продать. Через полгода, разглядев, как синими полосками у жены проступили вены на руках, пришел в себя и Виктор. Обзвонил бывших сослуживцев, оказавшихся в таком же положении, как и он, позвал в гости для разговора. Кандидаты наук разлили водку по граненым рюмкам и приняли решение спрятать дипломы, как и свои интеллигентские амбиции. "Хоть перестройка, хоть переворот, а люди все равно должны где-то жить, - объяснил свою идею мужикам Виктор. – А соответственно делать в квартирах ремонт. Потому что унитазы и краны имеют привычку протекать, кафельная плитка, как и штукатурка, отваливаться, а обои со временем выцветают". Виктор сколотил бригаду, которая нанималась ломать стены, менять сантехнику, тянуть электропроводку. Бывшие конструкторы научились ровно класть плитку, шпаклевать стены, замазывать щели, белить потолки, устанавливать двери, врезать ручки и замки.
Фронт работ не уменьшался, наоборот, выбирающиеся из кризиса москвичи стали приобретать участки за городом, и им требовались строители. Бригада Виктора перебазировалась в Подмосковье. Мужики освоили кирпичную кладку, кровельные работы, обрабатывали дерево противопожарными реагентами. Виктор сумел не только выплыть наверх, но даже успел построить на старость на шести сотках дачный домик.
Несколько лет назад бригаду, правда, пришлось распустить. С одной стороны, на строительном рынке появилась жесткая конкуренция в лице оголодавших граждан СНГ: украинцев, молдован, таджиков, дешево продающих свой труд. А, с другой, Виктор уже достиг пенсионного возраста, начали донимать хронические болячки. Много ли им двоим с женой надо? Пора и отдохнуть. Симоновы теперь большую часть года стараются проводить на даче: дешевле выходит, овощи-зелень со своего огорода. Вот только на выходные по очереди в столицу приезжают, чтобы квартиру проведать, да в горячей ванне полежать. На даче только легкий душ.
- Так с кем же могла остаться дочка Ольгушки? – спросила Лиза.
- Может быть, Самовна ее удочерила, - пожала плечами Наталья.
- Самовна? – Илья заглянул в блокнот. – Но в списке жильцов коммуналки нет женщины с таким отчеством.
- Так детишки называли певицу Воскресенскую, - улыбнулась Наталья. – "Луиза Самсоновна" их языки произнести не могли. Наша барыня девочку пыталась петь научить. Одинокая, замуж принципиально не выходила, артистическую карьеру портить не хотела,- с удовольствием пересказала Наталья старые кухонные сплетни.- Но поклонников привечала. Меня больше всего удивляло то, что в их числе были и женщины, они ей убирали и готовили.
- И еще вопрос, - Лиза уже взялась за ручку двери, собираясь уходить, - кто поселился у вас в пятой комнате?
- Молодая совсем девушка, - вспомнила Наталья. – Но я видела ее только мельком, когда она пришла комнату смотреть. Мы как ордер получили, так сразу и уехали вслед за Хомкиными. Познакомиться с новой жиличкой не успели. А вот Самовна должна ее хорошо знать, они с Любой вдвоем оставались, когда мы жилплощадь освобождали.
Глава 21
ЛИСОНЬКА раскладывала на диване свои нехитрые сокровища: тряпичную куклу Катю с пластмассовой головой, книжки-сказки, заводную лягушку, дудочку – вот сколько всего успела подарить девочке тетя Наташа Симонова. Просыпаясь каждое утро, проглотив оставленную бабой Любой теплую манную кашу, Лисонька летела в соседнюю комнату. Чтобы узнать, что у них сегодня по программе. Тетя Наташа купила "Азбуку". И Лисонька, рассматривая картинки, пыталась повторять за соседкой: "А – это аист, Б – это барабан, Д – это дом". Выучив очередную букву, они обязательно отправлялись путешествовать по Москве: покормить уток на озере, покружиться на карусели в парке или, если небо плакало дождливыми слезами, в кинотеатр "Баррикады" смотреть мультфильмы. Их путешествия были настолько интересными, они так рассказывали потом о том, что видели, мужу дяде Вите, что и он стал присоединяться к ним по выходным. Но потом выяснилось, что в театре показывают спектакли не только для детей, но и для взрослых, что в кино бывают сеансы, куда маленьких не пускают. И, объясняя все это девочке, соседи, взявшись за руки, все чаще стали путешествовать по Москве вдвоем. А однажды и вовсе, собрав вещи в большие чемоданы и повесив замок на дверь в свою бывшую комнату, переехали насовсем, куда-то далеко.
Лисонька опять оставалась целыми днями одна.
Она переодела куклу с пластмассовой головой в новое платье, несколько раз заставила попрыгать заводную лягушку, полистала азбуку. С тетей Наташей они узнали много букв, но так и не успели дойти до той, которая обозначала бы ее – маленькую девочку Лисоньку. Без помощи взрослого здесь не обойтись. Но где теперь такого найти? Баба Люба возвращалась по вечерам уставшая, падала на диван. А по выходным бегала по магазинам, чтобы запастись продуктами на неделю.
- Кха-кха-кха, - послышалось из ванной. – Гуль-гуль-гуль, - кто-то полоскал больное горло.
Лисонька взяла азбуку и отправилась искать помощника.
Из ванной вышла еще одна соседка – Самовна, ее горло украшал теплый шерстяной шарф.
- Крошка, - увидела ребенка певица, - вы в данный момент свободны?
Девочка утвердительно кивнула головой.