– Ну и ну, – сказала она, когда дыхание вернулось к ней, – страшно сказать, сколько вы испустили! Я чуть не захлебнулась! Я уж думала, мне конец.
– Значит, ты делала это и раньше? – с любопытством спросил я, снова обнимая и целуя ее.
– О да, – смеясь, сказала она, – мой муж, который, кстати, был гораздо крупнее вас, всегда предпочитал этот способ наслаждения всем другим. Да и мне самой тоже нравится этот "французский вариант", как его называют. Уж сколько семени я проглотила, страшно и сказать. Ведь когда мой муж умер, у меня, как вы понимаете, были и другие, – она посмотрела на меня и весело рассмеялась.
– Ты говоришь, твой муж был крупнее меня? – спросил я. – Ты имеешь в виду, крупнее только физически или во всех других отношениях тоже?
– Я прекрасно вас понимаю, – рассмеялась она. – Вас интересует, были ли некоторые части его тела крупнее ваших, не так ли? И я вам отвечу: да. Значительно больше и крупнее. Вы, наверное, спросите, как такое возможно, принимая во внимание мои рост и телосложение? Они ведь мало подходят даже для обычных сношений с обычными мужчинами, то есть, хочу я сказать, с мужчинами, имеющими органы средних размеров. Да, поначалу это было весьма и весьма непросто, но, прожив с мужем несколько лет, я постепенно научилась не только принимать в себя все, что требуется, но и получать от этого наслаждение, естественно, при условии взаимного желания.
Для меня, несмотря на весь мой опыт, это было в новинку, поскольку я считал, что карлицы и им подобные могут иметь половые сношения только с представителями своего рода-племени.
Мысль о том, что такая миниатюрная женщина в состоянии вынести сексуальные посягательства нормального мужчины, такого как я, заинтриговала меня, и чтобы получить представление о состоянии ее органов, я запустил руку ей в промежность и раздвинул губки ее влагалища. К своему удивлению, я обнаружил, что все обстоит именно так, как она мне сказала, и я с сожалением подумал о плачевном состоянии моего члена. Мне захотелось вновь обрести подобающую упругость этого органа, чтобы овладеть этой малюткой.
Она явно не возражала против моего желания – ее маленькая ручка подкралась к моему орудию и, мягко сжимая и лаская его, попыталась привести в состояние необходимой твердости. Наконец, переместившись в изножье кровати, она взяла кончик моего члена в свой соблазнительный ротик, и через несколько мгновений мое оружие вновь было в полной боевой готовности.
– Но как? – спросил я ее, когда она отпустила мой конец, в последний раз поцеловав его налившуюся головку влажными губками.
– Как и обычно, – ответила она, легла на спину и позволила мне возлечь на нее. Она быстро направила мой инструмент в свое заждавшееся и готовое к наслаждению лоно, и я мягко ввел его внутрь, удивляясь ее способности вмещать такое гигантское орудие, казавшееся в особенности невероятным ввиду ее миниатюрности. Однако нервное, порывистое смыкание и размыкание теплых, обжигающих тканей на моем жаждущем наслаждения члене вскоре заставило меня забыть обо всем на свете, и я начал свою работу со всем рвением и пылом.
Крошка подавалась навстречу моему ныряющему члену с такой страстью, словно не желала упустить ни дюйма его набухшей плоти, и я (о, какая-то садистская страсть охватила меня!) погружался в нее с таким остервенением, будто и в самом деле хотел расклинить ее на две части. Предыдущие любовные схватки этого дня послужили продлению моего наслаждения, и я трудился на ней минут двадцать, а то и тридцать, пока наконец природа не сочла, что пора открыть шлюзы сексуальных потоков и я заполнил чрево малютки обильной порцией мужского семени.
Мы оба лежали без движения, и ее тугое влагалище высасывало влагу из моего члена всю до последней капельки. После чего я вышел из нее, хотя и не без протеста со стороны моей очаровательной крошки, пытавшейся удержать меня, меж тем как наши смешавшиеся соки струились по ее обнаженным ягодицам на покрывало.
Я был в полном изнеможении, поэтому, дождавшись, когда она оденется и уйдет, я привел себя в порядок и стал дожидаться возвращения Джозефа, который, как я знал, был где-то поблизости и наблюдал за развитием действа, им же и организованного. Я не предложил Крошке денег, поскольку знал, что Джозеф уже позаботился об этом. Вскоре он появился и, спросив, доволен ли я, ушел провожать нашу гостью.
Джозеф получил неплохое вознаграждение за этот вечер, поскольку мне понравилось придуманное им развлечение. Затем мы вернулись в машину, и он отвез меня домой. Я с нетерпением ждал следующего свидания с Анной и ее хорошенькой подружкой Грейс, а сам тем временем выдумывал новые способы, позволившие бы насытить мое неуемное желание посредством прекрасных тел двух молоденьких девушек, готовых принимать от меня деньги в обмен на божественные прелести, дарованные им природой.
2
Несомненно, читатель уже догадался – и не ошибся в этом, – что моя жизнь состояла в основном из приключений, связанных с удовлетворением страсти и соблазном молоденьких девушек. Что касается сугубо деловой жизни, то она была такого рода, что ведение всех дел, дававших мне доход, я передал преданным мне людям, и в моем распоряжении оставалась масса свободного времени и денег, позволявших мне беззаботно и в полной мере предаваться чувственным радостям. Как читатель уже убедился, я жил только для того, чтобы удовлетворять свои чувственные фантазии.
Прошло два дня, и наступило время свидания с Анной и Грейс. Я распорядился, чтобы Джозеф подал машину, и в назначенное время уже был на месте и с нетерпением ждал появления двух очаровательных девушек.
Ждать пришлось недолго, девушки вскоре появились, с веселым видом шагая по улице в нашем направлении. Они сели в машину, и Джозеф быстро доставил их на квартиру.
На это свидание у нас был особый уговор – обе девушки должны были рассказать о своем первом опыте в деле познания любовных утех и страсти, поэтому я велел Джозефу приготовить превосходный холодный ужин с шампанским, которое он поставил охлаждаться в холодильные камеры.
При виде накрытого стола обе девушки издали крик радости и удовлетворения. Джозеф, убедившись, что все на месте и ничего не забыто, оставил нас втроем, удалившись в другую часть квартиры.
– Итак, – сказал я, – вижу, вы обе сегодня одеты подобающим образом.
В самом деле, девушки, как я и предполагал, неплохо воспользовались деньгами, врученными им во время прошлой встречи: они накупили себе всяких модных вещичек и выглядели просто великолепно. Они в полной мере оценили мой комплимент, вежливо поблагодарив меня, и Анна, откинувшись на одну из маленьких подушек, украшавших комнату, закурила сигарету и попросила чего-нибудь выпить.
Я с готовностью поднес ей и Грейс по бокалу шампанского, один взял себе, а затем напомнил девушкам, что мы ограничены временем, и попросил их начинать.
– А кому начинать? – спросила Грейс. – Мне кажется, будет несправедливо, если первой начну я, потому что много… много раз…
– Ха-ха-ха, – рассмеялась Анна. – Дорогая Грейс, у тебя в запасе наверняка есть случаи, о которых ты мне еще не рассказывала. О многих я наслышана от тебя, о некоторых сама знаю, потому что они происходили на моих глазах, но, как я подозреваю, были еще и другие, которые ты от меня утаила, и если такие были, – здесь она укоризненно погрозила покрасневшей Грейс пальчиком, – то, сдается мне, они просто ужасны! Можешь не сомневаться, я буду слушать с интересом. Начинай же, я жду.
– Минуточку, – вмешался я. – Грейс говорит, что если первой начнет она, это будет несправедливо, но поскольку в любом случае кто-то из вас должен начать первой, то я предлагаю бросить монетку, чтобы решить эту проблему. Думаю, это будет и справедливо, и честно. Что скажете?
Обе девушки согласились, я вытащил из жилетного кармана монетку и, когда они выбрали, кому орел, а кому решку, подбросил монетку в воздух; к неудовольствию Анны, первой рассказывать о потере девственности выпало ей.
Она была немного расстроена этим, но вскоре приободрилась и, усевшись на подушке со скрещенными ногами так, что вся ее столь соблазнительная и почти обнаженная нижняя часть предстала нашим взорам, начала свой рассказ:
– Ну что ж, дорогая Грейс, я вижу, тебе, как всегда, повезло, и мне приходится первой утомлять мистера Андерсона своим рассказом, но я все же надеюсь, что моя короткая история о мальчиках и твердых пипках, по крайней мере, развлечет вас. Думаю, она не покажется вам ни захватывающей, ни тем более возбуждающей, но если уж вы так этого хотите, то пожалуйста. Так, с чего бы мне начать? – она сложила губки трубочкой, восхитительно выгнула бровки и оперлась подбородком о пальчик, словно погрузилась в глубокое раздумье, а мы с Грейс при виде ее ужимок разразились веселым смехом. – Хорошо, – наконец решительно сказала она, – я опущу все глупые поступки и мысли детства, маленькие домашние проказы и шалости, да и все такое…
Тут мы с Грейс просто прыснули от смеха, Анна тоже рассмеялась, но потом подняла руку, призывая нас к вниманию, и сказала:
– Я вижу, что вам не терпится услышать главное, поэтому сейчас попытаюсь вспомнить. Первое, что я помню – я имею в виду сексуальное ощущение, – относится к девяти годам. У меня была подружка Дорис, приблизительно то же возраста, что и я, и мы с ней гуляли по берегу реки, стараясь подглядеть, как купаются мальчишки, потому что, как вы уже догадались, купались они совсем голыми. Я считала, что подглядывать нехорошо, но мне почему-то было интересно, хотя и я понятия не имела, с чем это связано. Мы ползали по кустам, пытаясь рассмотреть мальчиков, – которых мы, конечно же, знали, – нырявших в воду с берега в чем мать родила. Теперь-то я знаю, как сильно возбуждает впечатлительную девушку вид обнаженного мужского тела, и вполне могу понять тот жадный блеск, который появлялся в глазах моей подружки, да, вероятно, и в моих тоже, при виде маленьких писек, свисавших между ног. Конечно, мы с Дорис видели такие штучки и раньше и как-то даже дошли до того, что завели в кусты ее младшего братишку и, несмотря на его отчаянные крики и протесты, вытащили его письку, играли ею и ласкали ее, даже не подозревая о том, каково ее назначение. Я думаю, мы ничем не отличались от тысяч других девчонок нашего возраста, и уверяю вас, что у меня в это время не было никаких особых чувственных позывов. А если мы и подглядывали за мальчишками, чтобы увидеть их штучки, то нами просто руководило всеохватывающее любопытство. Поскольку Дорис была любопытной не меньше, чем я, то мы старались не упускать ни одного удобного случая, однако время шло, но ничего особенно интересного не случалось. Думаю, мне было уже лет одиннадцать или двенадцать, когда я стала ходить на вечеринки, где мы играли в "бутылочку", "стук почтальона" и другие игры с поцелуями, и хотя там были ребята и постарше и они крепко прижимали меня к себе, "доставляя письмо", я не видела в этом ничего необычного или была слишком маленькой и глупой, чтобы разобраться в различиях между мальчиками и девочками. Но потом наступило время перемен. Когда у меня стала наливаться грудь, на лобке появились волосы, а бедра приобрели женственные очертания, я начала бессознательно избегать, сама не зная почему, наиболее озорных мальчишек и предпочитала оставаться наедине с собой. В этот период мне не повезло, так как мою подружку Дорис отправили в школу-интернат, теперь было некому давать мне советы, поэтому мне все приходилось додумывать самой. Конечно, мать рассказала мне, что меня ожидает, и меня, естественно, разбирало любопытство, как все это будет. Когда в первый раз у меня случились месячные и мне пришлось носить прокладки, я испытывала возбуждение, но при этом понятия не имела о том, что такое половой акт. Наконец, когда этот неприятный период прошел, мне показалось, что мой взгляд на мир немного изменился, и я стала инстинктивно сторониться некоторых знакомых мальчиков, стала еще скромнее и старалась быть незаметной.
В это время мои одноклассницы каким-то образом умудрились достать грязные, похабные картинки из числа тех, что всегда ходят по рукам в школе. Все девчонки их разглядывали, и можете не сомневаться, что, когда они попали мне в руки, я их тоже внимательно изучила. Изображенные на них действия немало изумили меня и так возбудили мое любопытство, что я обратилась к одной своей подружке, чтобы она просветила меня на этот счет.
Она, конечно, знала не больше меня, и, когда стала описывать половой акт во всех его фазах, мне это показалось чем-то жутким и ужасным, я не могла этому поверить, поэтому решила про себя во всех подробностях узнать, как все это происходит, и только ждала удобного случая.
У нас была кухарка, дебелая молодая ирландка, у которой была интрижка с развозчиком льда. И вот я заметила (ведь теперь я стала внимательнее к таким вещам), что они часто уединяются на заднем крыльце, скрытом от посторонних глаз, и что Джо – так звали мужчину – не появляется минут пятнадцать-двадцать. Мне казалось, что там происходят вещи, которые могут пополнить мои знания. Тогда я решила спрятаться на следующий день где-нибудь поблизости и посмотреть, что же там происходит.
Обстоятельства благоприятствовали мне, потому что в одном углу крылечка стоял старый ящик – он был довольно большой и никогда не запирался. Там лежали старые метлы и швабры, и я решила, что именно там и спрячусь.
Дело было в субботу, занятий в школе не было, а поскольку Джо приезжал рано утром, то я поднялась чуть раньше, еще до его приезда, залезла в этот ящик и приникла глазами к щели между досками, сквозь которую мне было видно все, что происходило рядом.
Мне показалось, что прошла вечность. Грубые доски ящика царапали мне ноги, и время от времени мне приходилось поднимать крышку, чтобы глотнуть свежего воздуха, потому что воздух внутри был спертым. Я уже было подумала, что Джо сегодня не приедет, как вдруг послышался звук его тяжелых шагов: он поднялся по лестнице, сбросил ящик, который нес на плече, тот раскрылся, и лед разлетелся по всему крыльцу.
Можете не сомневаться, в это время мои глаза словно прилипли к щели, и тут, к радости своей, я увидела, как Нора, наша кухарка, открыла дверь со стороны кухни, вышла на крылечко и через мгновение оказалась в мускулистых руках Джо, который изо всей силы прижал ее к себе.
Это подтвердило, что мои подозрения были не напрасными. Мои глаза находились как раз на уровне ширинки Джо, и я увидела, что его член словно разбух и буквально рвется наружу, чуть не разрывая одежду.
Я отчетливо слышала их голоса. Нора шептала Джо, чтобы он не шумел и не говорил ни слова, потому что хозяева могут услышать, а он, будучи человеком простым, а таковы все развозчики льда, без лишних слов приподнял подол и запустил руку ей под платье, так что мне видны стали ее голые, хорошо сформированные бедра. Я видела, как он шарит рукой в ее промежности, а потом он сильно прижал ее к себе и принялся тереться о низ ее живота своим разбухшим членом.
Потом, увидела я, Нора стала шарить рукой по его ширинке, расстегнула пуговицы и вытащила набухший орган. А поскольку я никогда не видела, как на самом деле выглядит эта ужасная штуковина, я чуть не вскрикнула от удивления, глядя на это гигантское торчащее орудие. Он был такой большой и твердый, но Нора, казалось, ничуть не испугалась, напротив, она ласкала и сжимала его в руке, словно это был какой-то волшебный магнит. Казалось даже, ей словно хотелось сесть на него, чтобы он вошел внутрь.
Все это, конечно, происходило гораздо быстрее, чем я рассказываю, и можете быть уверены, что я просто сгорала от любопытства, а может быть, то было и желание, но я в то время еще не понимала сути этого слова. Тут, к своей радости, я увидела, как Джо прислонил Нору спиной к длинной доске от качелей, стоявшей на крыльце, и задрал ее платье вверх, так что перед моему жадному взору предстали обнаженные половые органы женщины. Нора сама направила конец горячего, нетерпеливого члена в свою розоватую набухшую щелку, и скоро весь орган полностью исчез внутри нее и принялся ворочаться и извиваться там, как рыба на крючке.
Регулярные толчки сильных мужских бедер, во время которых прямой, стоячий член Джо то выходил из щели, то снова в ней пропадал, вздохи и стоны, которые они оба издавали в тот момент, когда испускали свои соки, – все это вместе повергло меня в какое-то безумное состояние, и если бы они не были так заняты друг другом, они бы наверняка обнаружили мое присутствие.
Наконец все было кончено. Джо опустил платье, застегнул штаны, поцеловал Нору на прощание, а потом взял щипцы для колки льда и пошел вниз по лестнице.
Я лежала в ящике в полубессознательном состоянии и не осмеливалась даже дышать, пока Нора не ушла на кухню. Выждав немного, я осторожно выбралась из ящика и незаметно пробралась в свою комнату. Там я упала на кровать и лежала, уставившись в потолок, снова и снова прокручивая в памяти виденную мною любовную сцену.
В то время, дорогие друзья, я совершенно не подозревала о том, что возбужденные чувства можно облегчать с помощью пальчиков, но даже и сегодня я бы предпочла самого распоследнего мужика, пусть даже член его неказист и потрепан, тому способу самоудовлетворения, к которому прибегают старые девы.
При этих словах мы с Грейс громко рассмеялись. Я поцеловал Анну за ее откровенность, а чтобы не обидеть Грейс, поцеловал и ее. Затем я попросил Анну продолжать.
– Так вот, – сказал она, – у меня из головы не выходил этот развозчик льда, и я немедленно принялась составлять план того, как и мне завладеть этой стоячей штуковиной, как сделать так, чтобы Джо ввел эту штуку в меня, как он это проделал с Норой. И вот утром следующего дня, до его появления, я затаилась в комнате, мимо которой он должен был пройти, направляясь к лестнице, и решила посмотреть, что из этого получится.
Я стояла так, чтобы, как только Джо появится, будто случайно выйти ему навстречу. Сердце мое громко билось в ожидании его появления. Вы, конечно, можете смеяться над моей глупостью, однако не забудьте, что в то время я была почти еще ребенком и все это было внове для меня. Все, о чем я могла тогда думать, был этот торчащий, нетерпеливый член, занимавший мои мысли и днем и ночью.
И вот я услышала шаги Джо, точно рассчитала свои действия и появилась из-за дверей именно в тот момент, когда он поднимался по лестнице. Я предстала перед ним, изобразив на лице, как мне казалось, соблазнительную и обворожительную улыбку, но, к моему удивлению и недоумению, он легонько оттолкнул меня в сторону и, даже не задержавшись, продолжил подъем.
Я стояла не двигаясь, словно громом пораженная. Мне и в голову не приходило, что он может вот так грубо пройти мимо меня, и прежде чем мне удалось собраться с мыслями, он уже поднялся наверх и, насколько я могла судить по доносившейся возне, теперь засовывал свой торчащий орган в сочное и жаждущее отверстие Норы.