* * *
Такого позорного дня рождения у меня еще не было никогда.
Я очнулась в половине седьмого вечера. За окнами темнело.
Севы рядом не было. Я села рывком на постели, пытаясь хоть что-то вспомнить.
В семь должны были прийти гости, о которых я впервые в жизни забыла напрочь.
Гостей угощать было совершенно нечем. Но это еще полбеды. Надо было хоть встретить их в подходящем для случая виде. Я вскочила с кровати и забегала, как в убыстренном кино. Застелила кровать, как солдат. Прыгнула в душ, убрав волосы под романтично-розовую шапочку. Высушить голову мне было уже точно не успеть.
Экспресс-пробуждение завершилось под струями ледяного душа и сопровождалось моими протяжными криками ужаса. Расшатанная нервная система больше была не в состоянии держать удар. Ей и так пришлось очень туго. Впечатления были такие, что я только и делала сегодня, что прыгала с парашютом. Причем только один раз с самолета.
Посмотрев на себя в зеркало, я на некоторое время застыла. Бесспорно, выпавшие на мою долю испытания отразились на мне положительно. Щеки горели, обожженные ветром на небесах. Вот только на каких небесах их обожгло сильнее, это большой вопрос… Глаза лихорадочно блестели. Но расцелованные до синевы губы рассказывали обо мне все без всякого стыда. Издали это смотрелось эффектно. Но вблизи…
Цветовое решение вечернего туалета было подсказано отягчающими обстоятельствами. Лиловая помада прекрасно смотрелась с такого же цвета кашемировым свитером. Сиреневая гамма выгодно оттеняла зелень глаз. Черные шелковые брюки сидели идеально.
Когда в дверь позвонили, я уже прыгала на одной ноге, влезая в туфельку на шпильке. Как я могу спасти положение? Только позвать всех в какой-нибудь ресторан или ночной клуб.
Звонок трезвонил не замолкая.
Я побежала открывать, репетируя радушную улыбку хозяйки.
У двери стоял Сева, прижимая звонок подбородком. В каждой руке у него было по два пакета с продуктами.
- Жива? - сказал он, будто только что вынул меня из-под обломков самолета.
- Жива, - подтвердила я.
- Живучая! - восхищенно на меня глядя, прошептал он.
ЗВЕЗДА МОЯ
- Это Костя, познакомьтесь, - гордо представила нам Машка невысокого мрачного молодого человека, лицо которого было мне смутно знакомо.
- Здравствуйте, - сказал он низким приятным голосом, глядя на свои ботинки и смущенно кашлянул. - Поздравляю.
Странно, среди Машкиных кавалеров таких застенчивых я еще никогда не видела. Я усадила пришедших за стол, где уже гудели, как шмели, Наташка Дмитриева без сопровождения, Гришка со своей Леной и мой Сева. Смущенный Костя тихонечко сел с краю.
- Он - опер в ментовском сериале, - возбужденно зашептала мне Машка, когда мы пошли за вилками на кухню. - Очень смущается, что все его знают в лицо. И никто по фамилии. Я с ним на съемках познакомилась.
- А ты-то там что играешь? - спросила я с удивлением.
- Да, - небрежно махнула рукой Машка, - эпизод пока. Без слов. Но это пока, Ева! Я еще себя покажу!
- Покажи себя, Маруся, - подбодрила ее я. - Я в тебя верю!
- Какой у тебя Сева! - восторженно подняла глаза к небу Машка. - Обалдеть.
- Спасибо, - мне было ужасно приятно услышать это от Машки.
- Ева! Ты сегодня какая-то не такая! Хитрая какая-то… Что случилось?
- Мару-у-уся! - пропела я восторженно. - Сегодня было такое! Я тебе потом расскажу. А с этим, Костей, у тебя что?
- Служебный романчик, - трезво обозначила уровень отношений Машка. Она никогда не переоценивала своих позиций. - Он талантливый. Очень. Далеко пойдет, вот увидишь. Полезное знакомство.
Машка умеет относиться к мужчинам просто. Я никогда еще не видела Машку безумно влюбленной. Мужчины приходят и уходят, а Машка остается в равновесии. У нее не бывает простоев. Если утром она расстается с одним, вечером выходит уже с другим. Незаменимых для нее нет.
Когда мы вошли в комнату, Костя находился под обстрелом Лены. Видимо, то, чего он так боялся, все-таки произошло. Аю-Даг о чем-то увлеченно говорил с Севой. За них я не волновалась. Они уже давно нашли общий язык.
- Так вот почему мне ваше лицо знакомо, - говорила пережженная блондинка Лена. - А я думаю - откуда? Учились, что ли, вместе…
- Ну что вы. Вы, наверное, в первый класс пошли, когда я школу закончил, - заученно произнес Костя, наливая себе водку. Возраста они с Леной были примерно одного.
- Вы там такой несчастный, - жалостливо протянула банальная, как Снегурочка, Лена. - Мне вас всегда так жалко.
- Стараюсь, - отрывисто сказал Костя, оглядываясь по сторонам.
- Приходите к нам зубы лечить, - пригласила Лена. - У нас недорого. И вставляем хорошо.
- Как только выбьют, я сразу к вам, - серьезно пообещал Костя, явно приглашая своей рюмкой к нему присоединиться. Увидев меня, он как-то особенно посмотрел на меня своими темными глазами, будто внутрь заглянул. И вправду талант, подумала я. Это ж надо так уметь. - Ева! Хотелось бы выпить. - Он совершенно обворожительно смущался. И, по-моему, пользовался этим. - За вас! Не каждый день видишь таких девушек. Я бы даже сказал: таких я не видел никогда.
Мы выпили. Моей задачей было отвлечь гостей от стола, потому что закуска была исключительно баночного производства. Оливки и маслины, сыр, рыба, ветчина. Те, кто бывал у меня раньше, могли бы и удивиться.
Машка присела рядом с Костей и сразу же профессионально перетянула его внимание, подцепив его взгляд глазами и прикрыв его руку своей. Я села в центре стола. И тут встал Сева.
- У меня тост. Сегодня у нас не только день рождения. У нас день перерождения. Сегодня Ева была на небесах. - Он замолчал и посмотрел на меня с такой сумасшедшей улыбкой, что я стала бесконтрольно краснеть, мучаясь его молчанием. Все ждали. И он, выдержав эффектную паузу, торжественно сказал: - Ева сегодня прыгнула с парашютом! Я восхищен твоим мужеством, Кузнечик! За тебя!
Как они заорали! Это был мой звездный час! Только ради этого стоило прыгнуть. А дальше понеслось… Вопросы сыпались один за другим. Я размахивала руками, пытаясь передать им всю гамму переполнявших меня в полете чувств. Теперь мне было ужасно смешно рассказывать про собственные страхи и всю эту безумную историю. "Что пройдет, то будет мило", как говаривал мудрый Александр Сергеевич.
Все разговоры свернули в сторону экстрима. Девчонки приставали к Севе с расспросами о трамплине. Лена в подробностях поведала нам о лечении гнилых зубов без наркоза. Костя рассказал пару историй про каскадеров и взрывы машин. Гришка продемонстрировал всем шрам на руке, оставшийся от попытки научиться гасить о себя сигарету, как делал герой в каком-то дурацком китайском фильме.
А я, разбередив душу рассказом о прыжке, чувствовала, что после таких переживаний просто не могу вот так мирно закончить этот день, сидя за столом. Мне опять захотелось каких-то свершений. Ну хотя бы потанцевать в каком-нибудь шумном месте. Чтобы гремела музыка. Мигал свет. Дома так все равно не получится.
- А поехали-ка потанцуем! - сказала я, вставая. - Душа просит праздника.
- Раньше к цыганам ездили, - сказал Костя сдержанно. - А теперь в ночной клуб. Ну раз душа просит - поехали. У меня друзья как раз новый клуб открыли. Бесплатно пустят.
Ребята неожиданно радостно согласились. Стол мой сегодня явно был не в состоянии кого-нибудь удержать.
Когда мы уже собирались одеваться и толкались у вешалки, в дверь кто-то позвонил. Сева открыл.
- Здрасьте, здрасьте! - в прихожую ввалился припорошенный мокрым снегом Портной. - Чего у тебя тут, Невелев, за сборище?
- А, Владим Петрович, привет! - протянул ему руку Сева, ничуть не удивленный приходом тренера. - Раздевайтесь. Вот день рождения у Евы.
- Дядя Вова? - вдруг взвизгнула выбравшаяся из туалета Лена и радостно чмокнула Портного в щечку.
- Аленка, ты-то здесь откуда? - развел он руками от неожиданности.
- Да вот, - она показала вокруг. - У Евы день рождения.
- Да уж, мир тесен… - сказал Портной Севе и указал на Лену: - Племяшка моя. Зубы мне лечит. Значит, вот оно как… Понятненько…
- У Евы - день рождения, - кашлянул Костя. Его хорошо поставленный голос не мог остаться незамеченным. И он еще раз негромко и очень раздельно произнес: - День рождения у человека.
- Да, - крякнул Портной недовольно. - Поздравляю! Всех, так сказать, благ! Грустный праздник, Ева?
- А что нам грустить, - ответил за моей спиной Сева, и руки его легли мне на плечи. А потом привычно поправили мне осанку. Я выгнулась. - Двадцать один год девчонке…
- В двадцать одно сыграла? - усмехнулся Портной и подмигнул, стараясь казаться веселым дядькой. - Ну-ну! Главное ведь - выиграть у жизни свои очки.
- Какие очки? - неприязненно переспросила я и почувствовала, как Севины пальцы на моих плечах сжались чуть сильнее.
- Темные, - подсказал Костя невозмутимо, каким-то седьмым чувством улавливая напряженность беседы. На сцене играть с ним было бы одно удовольствие.
- Эх, молодежь… - Портной неприятно рассмеялся. Скинул пальто. И без всякого стеснения прошел в комнату, оставляя за собой грязные следы от ботинок. Я картинно приподняла брови, глядя ему в след.
- Я останусь, Кузнечик. Петрович по делу пришел, - серьезно сказал Сева, не замечая моих красноречивых взглядов. - Я же не знал, что мы вдруг уйдем на ночь глядя. - Он вынул из кармана куртки деньги, дал мне и все-таки улыбнулся. - И ни в чем себе не отказывай. Позвони. Я приеду за тобой.
* * *
Я таких клубов у нас еще не видела. Его только недавно открыли. Недалеко от Адмиралтейства. Сюда нас привел Костя, пообещав, что пустят бесплатно. Костю здесь действительно знали все. Он только и успевал пожимать руки и кивать головой.
Клуб с манерным названием "Звезда моя" понравился мне сразу. И музыка в нем играла моя. Под рвущие душу откровения "Эйс оф бейс" мы с девчонками тут же пошли танцевать.
А мрачноватый Костя с нетанцующим Аю-Дагом направились прямиком в бар, где их, как я поняла, тоже угощали бесплатно.
Лена отправилась рассматривать себя в зеркало и красить вышедшим из моды перламутром свои нечетко очерченные губки.
- Что он нашел в этой Лене? Не понимаю… - прокричала мне в ухо Наташка, раскачиваясь в такт музыке.
- Может, она зубы хорошо лечит, - пожала я плечами. Мне не хотелось обсуждать Гришкину личную жизнь.
- А что у него зубы болят, что ли? - не унималась Наташка.
- Может, он боится, что заболят. А тут как раз Лена, - предположила я.
- Да ну что вы, девчонки, нормальная Лена, - миролюбиво пропела Машка. - Мешает она вам, что ли?
- Мне нет… - ответила я равнодушно.
- Гришке нужна другая, - заверила Наташка. И начала танцевать от души.
Втроем мы с девчонками представляем собой гремучую смесь. Рыжая Наташка в экстравагантной сверкающей золотом кофточке собственного дизайна, исключенная из хореографического училища грациозная Машка и я. Блестящие черные волосы, блестящие черные брюки и формы, которых нет, между прочим, ни у Машки, ни у Наташки.
Взгляды притягивать мы умеем. Главное, чтобы мальчики наши появились вовремя, до того как за взглядами к нам потянутся их владельцы.
По своему обыкновению я закрыла глаза и отдалась музыке целиком. После всего, что произошло со мной в этот день, я была абсолютно счастлива. Мне казалось, что теперь жизнь у меня будет совершенно другая. Я теперь ничего не боюсь. Прав был Севка. Боже, как хорошо, что он оказался прав.
Мне захотелось совершать безумства и дальше. Кидаться туда, где раньше не хватало смелости.
Я очнулась оттого, что Наташка пихнула меня в бок. Оказывается, Маруся долго в толпе не продержалась. Ее потянуло на сцену. На маленькой затянутой черным бархатом сцене, которую сразу я и не заметила, стоял металлический шест. Он грамотно упирался своей верхушкой в потолок, украшенный звездами. А Машка, как змея, танцевала вокруг него. Ее балетное прошлое давало о себе знать. Как Машка взмахнула ногой, так среди танцующих в центре зала прошла волна смятения. Все-таки Машка чудесная актриса. И долго в тени находится не может.
Костя, стоя рядом с какими-то серьезными людьми, показывал в Машкину сторону. Видимо, объяснял, что он пришел сюда с ней. И снимать ее с шеста не надо. Закончилась песня, и сорвав аплодисменты, Машка спустилась к нам.
Тут же подошел к нам и Костя с двумя представительными мужчинами.
- Мои друзья, Карелин и Покровский. Вместе учились, - познакомил нас Костя. - Ну, Мария, что же ты всех раздразнила и ушла. Это не по законам жанра. Шест обязывает.
- Не-не-не! - категорически отвергла эту мысль Маруся. - Я только для домашнего просмотра.
- Да? - негромко переспросил Костя, и они загляделись друг на друга.
- А что, девчонки, раздеться слабо? - игриво спросил нас один из них, я не запомнила кто, Карелин или Покровский, лысеющий дон-жуан с порочной физиономией бывшего актера.
- Отчего же, - сказала я, светски улыбнувшись, как будто бы речь шла о приглашении на чашечку кофе. На "слабо" я ловилась с детства. А сегодня мне море было по колено. - Я в Америке стриптизом зарабатывала.
- Наверно, имели сногсшибательный успех! - сказал второй льстиво, отступив на шаг и оглядывая меня с головы до кончика сапог на каблучках. - Может быть, выступите у нас? У нас, конечно, не Америка… - сокрушенно вздохнул он. - Но, может быть, вы окажете нам такую честь? А мы афишу напишем: "Впервые в России… звезда Америки…" Соглашайтесь!
Карелин и Покровский на актерский в свое время пошли не зря. В каждом из них был какой-то особый шарм. И все их банальности слушать было приятно, потому что говорились они "с чувством". Я представляю, какое количество лапши развесили они на уши доверчивым девчушкам.
Может быть, поэтому мне захотелось их сильно удивить. Что б не думали, что всем слабо.
- Все будет зависеть от суммы гонорара. Афиши не надо однозначно, - сказала я и увидела, как округлились глаза, подошедшей в этот момент Лены.
Что там какой-то стриптиз, хотелось мне сказать ей, после прыжка с парашютом!
* * *
Понедельник, четверг - яблочный день. Утром бассейн. Вечером тренировка в спортивном клубе по соседству. Я взяла себе тайм-аут ровно на месяц.
Сева не мог нарадоваться на перемены в моем настроении. И считал, что причина - встряхнувший меня прыжок.
Секрет же был прост - у меня появилась цель.
Да, прыжок сделал свое дело. Можно считать, что причина была в нем тоже. На все свои последующие безумства я подписалась именно тогда, в тот вечер после прыжка, когда море было мне по колено.
Мне хотелось выйти на сцену на пике своей красоты.
В Америке меня волновало совсем другое. Там мне нужны были деньги и только деньги. Здесь мне хотелось показать класс. Тем более что такого номера никто из них еще не видел. Из любопытства я как-то заглянула в клуб "Звезда моя" посмотреть на коллег по цеху. Карелин и Покровский гостеприимно пускали меня теперь в любое время. Стриптиз здесь показывали по средам. Прямо на танцполе расставлены были столы и стулья. В воздухе было дымно. Мужчины спокойно курили. Дамы были редкими гостьями. У сцены скопились особо влюбленные в этот жанр искусства. А рядом дежурили охранники с каменными, как у атлантов, лицами.
Красивая блондинка в полупрозрачной тунике, отороченной белыми перьями, бессистемно виляла бедрами у шеста. То ли это было ее импровизацией, то ли танец ей так поставили.
Может быть, кому-то и понравилось. Не знаю. Но разделась она предсказуемо. А смотреть-то там было не на что: зачаточная грудь, прямая фигурка, впившиеся в тело стринги, острые коленки. На мой взгляд, в белом пушистом мехе ей было гораздо лучше.
Есть фигурки, которые хорошо одевать. Все на них смотрится прекрасно. А есть такие, которые лучше раздеть. Потому что красота скрывается под одеждой.
Я отношусь ко второму типу. Нет, одеваться я тоже, конечно, люблю. Но раздеваться мне нравится больше. Я чувствую, что не разочарую. И испытываю от этого позорный кайф. Все-таки я умудрилась заразиться им в Америке.
Женщины наши, конечно, прекрасны. Только вот темперамента как-то не хватает. Вялые движения усыпляют. Раздеваются они скромно и невозбуждающе, как на приеме у врача. Хоть ставь рядом весы и ростомер.
Помню, темпераментных стриптизерш из Сан-Франциско, которые вылетали на сцену, как ведьмы. А каждое их движение вызывало стон в зале. Или мужчины там отзывчивей, чем у нас…
Чем больше я думала о предстоящем выступлении, тем страшнее мне становилось. Публика действительно другая. Там я чувствовала реакцию зала. А что я почувствую здесь? Может быть, отказаться пока не поздно? Но я вспомнила, как Сева говорил, что в жизни ни в коем нельзя отсиживаться на скамье запасных. А значит, свой страх перед здешней сценой мне просто предстоит побороть. Это ведь не с парашютом прыгать, в который раз постаралась я уговорить себя.
Живот мой прилип к спине. Я подкачала мышцы. Может, особо они и не изменились. Но чувствовала я себя изумительно. После бассейна я ходила на массаж к грандиозных размеров девушке Ире. Она мяла меня и разделывала, как отбивную к обеду.
До выхода на сцену оставалась всего неделя.
Сева уехал на сборы в Финляндию. Сборная готовилась к чемпионату Европы. Севка нервничал. Портной закручивал гайки. Устраивал настоящий психологический прессинг. На Севу, конечно, не очень-то надавишь. Но атмосфера у них в команде сейчас была нервозная. На меня у него времени не было совсем.
Сейчас меня это даже не расстраивало. Сейчас я понимала его как никогда. Мне ведь тоже хотелось выступить лучше всех. Я тоже через "не хочу" ползала по утрам в бассейн. А вечером через "не хочу" сжимала ногами тренажеры. Только рассказать о своих целях ему я не могла.
Я скучала по нему. Но прекрасно понимала, что время сейчас такое. Правда, в Финляндию он предлагал мне поехать вместе. Но в мои планы это уже никак не вписывалось.
- Зачем мне туда ехать? - жалобно спросила я, обнимая его за шею. - Мне холодно по полдня стоять на улице, пока ты там тренируешься. А в Финляндии делать нечего. Мы там уже были. Можно, я останусь? А в Швейцарию с тобой я обязательно поеду. Буду кулаки держать.
- Да, ты не декабристка, - усмехнулся он. И мне показалось, что все-таки я его сильно огорчила. Хоть он и пытался это скрыть.