Его тело затвердело с яростью, больным порывом огня, который добавился к высокой температуре пещеры и бассейна. Ее рука коснулась его под водой, скользила по его длине, оседлала вокруг него как перчатка. Он прижался к ней, желая чувствствовать ее вокруг него.
- Это не будет помогать моей концентрации, - ему удалось сказать.
- Действительно? А я думала, что ты был так хорош в блокировании всех видов вещей, Дарий, - она дразнила, исследуя его более полно, более смело.
Он склонил голову к пустоте ее плеча, укусив зубами грубо. Под дымящейся водой его рука скользила к соединению между ее бедрами. Темпест предоставилась ему, прижимаясь к его ладони. Его пальцы скользили в нее, убеждая ее подняться к нему.
- Я хочу, чтобы ты нуждалась во мне таким способ, которым я нуждаюсь в тебе, - он шептал напротив ее горла.
- Как это? - она спросила через сжатые зубы. В ее руке он становился еще более твердым и более толстым, бархатным по стали. Его пальцы вели ее к безумию, беря ее ближе и ближе к краю утеса. Вода циркулировала вокруг них, шипела и пузырилась против их кожи.
Дарий поднял ее на руки, горячая вода, шлюзующая от нее и на него почти невыносимо в своем чувствительном положении.
- Обхвати ногами вокруг моей талии, Темпест, - он приказал хрипло, едва сдерживаясь, чтобы произнести слова.
Его тело кричало для ее. Она подчинялась, и медленно он опустил ее по своей ждущей шахте. В ее горячем, влажном входе он сделал паузу, наблюдая за выражениме на ее лице. Он казался крупным и пугающим её, но ее ножны были тугими и мягкими как бархат, держа и окутывая его. Экстаз его напрягающийся вокруг него, медленно принимая его вторжение, был почти больше, чем он мог перенести.
Высокая температура в пещере сделалась почти невозможным дышать для Темпест. Или возможно это был способ, которым Дарий опустил ее с такой мучительной медлительностью по нему. Она положила лоб на его грудь, задыхаясь, поскольку его тело вторглось в ее, когда-либо глубже, их тела создавали пар, окружающий их как дым от огня.
Его пальцы вдавились в ее талию, когда она обосновалась вокруг него, беря его полностью в нее. Тогда она двигалась. Именно она, не он двигался. Она могла чувствовать удовольствие в его уме, в ее, столь интенсивном, что это было близко к боли. Она медленно ездила на нем, красота момента, навсегда запечатленного в ее уме. Красота его лица когда она охватывала его, отступил, возвращаясь. Это было только эротично, чтобы наблюдать удовольствие, которое она принесла ему. Она знала точно, что делать, чтобы увеличить то удовольствие от его ума, слитого с ее. Она поймала изображения в его уме и внесла некоторые небольшие корректировки, выгибая свою спину так, чтобы ее грудь скользила по его влажной коже, позволяя ее волосам упасть по его плечам, сенсации, которые он счел невыносимо чувственным. Сознательно она продлила момент освобождения, двигаясь медленно, затем быстрее, медленно, затем быстро, ее мышцы сжимались вокруг него, неохотно освобождая его, затем захватив его еще раз.
Как раз когда она почувствовала, что он устремился в пределах нее, услышала как он борется за дыхание, его сердце бьется напротив ее, она чувствовала, что ее собственное тело начало подъем к звездам. Она не могла сконцентрироваться на его выпуске, когда она почувствовала, что начал распадаться. Сразу Дарий взял на себя управление, в свои руки, роющие в ее бедра, толкающие в нее с верными, твердыми ударами, выдвигая ее выше и выше так, чтобы он брал ее с собой. Они взлетели вместе, вырываясь на свободу, их крики, заполняющие пещеру. Пар обертывал их вместе как одно тело, один ум, одну кожу.
В конце Темпест была полностью исчерпана. Она закрыла глаза и положила свою голову на его плечо.
- Я не могу двинуться, Дарий. Не проси, чтобы я двигалась когда-либо снова.
- Я не буду, малыш, - бормотал он нежно, поднимая влажные волосы с ее плеча, чтобы поместить поцелуй на ее голую кожу. Он унес ее от горячей воды до следующего бассейна, который был несколько прохладнее, его источником вне горы, а не в пределах. Он упал в воду, беря ее с собой.
Она почувствовала мгновенное облегчение и отпустила свой захват на шее Дария, лениво уплывающе от него. Если бы она свои глаза не закрыла, то она смогла бы притвориться, что отсутствовала в открытом пространстве с небом выше ее и деревьев поблизости. Тяжелые слои почвы и скалы просто исчезли из ее ума. Но она не могла не удержать своих глаз закрытыми навсегда. Она попыталась сконцентрироваться о том, как Дарий заставил ее чувствовать красоту пещеры, на блестящих алмазах, которые вулкан произвел за долгие столетия.
- Что? - он спросил мягко.
- Нахождение в этой пещере заставляет меня чувствовать себя подобно летучей мыши. Это красиво, Дарий - но не пойми меня неправильно,- обавила она торопливо, не желая задеть его самолюбие, - но мы до сих пор - под землёй, и здесьочень влажно.
Дарий плыл к ей, его тело, слегка колеблющееся с властью, его длинные влажные волосы как черная полночь.
- Ты привыкнете к этому, дорогая.
Она чувствовала свое сердце скачущим. Что это означало? Она не хотела оставаться под землёй достаточно долго, чтобы привыкнуть к этому. Кусая свою губу она заставила уйти свой ум далеко от проблемы и уплыла на несколько взмахов, беря удовольствие в простом наблюдении, что Дарий плавает, жидкий путь его двигавшегося тела. Она зевала, ее медленные движения, истощение, приспосабливающееся к ее телу. Было невозможно иметь какие-любо реальные чувства времени под землёй.
- У тебя был трудный день,- сказал Дарий, когда он появлялся вполне близко к ней. Его руки поймали ее талию и привлекли к себе. - Я хочу, чтобы ты отдохнула, в то время как я выполняю заживающий ритуал на тебя.
- Что?
Она была осторожна, но ее усталость делала ее более послушной к его требованиям.
Дарий изучал ее лицо, тени под ее глазами. Она поникла от усталости. Он не просил ее согласия; он просто взял ее на руки и отнес ее к маленькому алькову, где богатая почва была мягкой и манящими. Он махнул рукой так, чтобы хлопчатобумажная простыня, пущенная в ход, покрыла основание, затем уложил ее с большой заботой.
- Ты просто сделал эту простыню, не так ли? - она бормотала, смерив его взглядом.
Он убрал назад влажные волосы с ее лба.
- Ты была бы удивлена вещами, которые я могу делать,- сказал он мягко.
- Я не думаю, что было бы больше,- она возражала.
- Не отвлекай меня от моей задачи на сей раз, Темпест. Я освобожу себя от этого тела, и моя энергия войдет в твою. Я могу излечить Ваши раны от наизнанку. Целебный процесс намного быстрее, и если какая-либо инфекция присутствует, я могу избавить твое тело от её. Но я не могу знать о своем теле в это время. Мой центр должен остаться на том, что я делаю. Ты понимаешь? Я не могу повторно войти в тело резко, когда я нахожусь действительно в твоем. Поэтому не отвлекай меня ни в каком случае.
Она лежала очень тихо, наблюдая за его лицом. Он уходил от нее - она могла видеть это. Удаление из мира, в котором они были, он обращал все свое внимание внутрь. Она хотела коснуться его ума своим.
Для нее это становилось легче делать, но она не хотела иметь какие-либо шансы отвлекая его, именно то, что он сказал не делать.
Тогда Темпест чувствовала его. Она чувствовала его вход в тело, чистая энергия, перемещающаяся через нее, как внутренний свет, исследуя ее, теплый и успокоительный. В ее уме она услышала голос. Мягкий, спокойный, как порхали как крылья бабочки в ее уме. Слова, которые она не знала. Однако, она знала, что слышала их прежде. Песня. Она попыталась различить индивидуальные звуки, но это было невозможно. Она получила только впечатления, как серебристые колокольчики, как вода перескакивающая скалы в ручье, как слабый ветер, плавающий через листья деревьев.
Ее кожа была теплой. Ее внутренности были теплыми. Подошвы ее ног прекратили щипать и фактически чувствовали себя хорошо. Независимо от того, что Дарий делал, очевидно, работало, и она задавалась вопросом в том, как он смог заживить, как он это сделал. В тот момент он показался ей прекрасным чудом.
Дарий возвратился к своему телу и пристально посмотрел вниз на красивое лицо Темпест. Она выглядела очень молодой, и он чувствовал себя подобно преступнику, зная, что у нее не было способа бороться с ним, никакой способ бороться с его требованием на неё. Он верил в это. Она понятия не имела, каков ритуал, вызванный, и возможно, правда была, он тоже. Но Дарий чувствовал различие в себе, различие слов, которые он произнес, связывая их.
У него больше не было выбора в вопросе. Он должен был быть с нею. Он знал, что они не могут комфортно существовать друг без друга в течение некоторого отрезка времени. Независимо от того, что те слова вызвали, это было вне их рук теперь. Они должны были терпеть результат.
Дарий нежно коснулся ее лица кончиком пальца.
- Ты чувствуешь себя лучше, Темпест? Он знал, что она делала. Его ум привыкал закрадываться и в ее, и он мог чувствовать облегчение в ее теле. Он даже успокоил ее женское ядро, так, чтобы его дикое, довольно примитивное взятие не причинило ей рану.
Она торжественно кивала.
- Невероятно, что ты можешь делать такую вещь. Ты можешь вообразить то, что это значило бы для мира, если люди могли бы учиться заживлять так? Возможно, мы действительно могли бы вылечить рак. Подумай о пользе, которая могла бы выйти из этого. Мы не нуждались бы в наркотиках, Дарий.
- Это не человеческий способ исцеления, Темпест.
- Но ты излечил меня, так что это может быть сделано на людях. Возможно ты должен стать врачом вместо телохранителя. Ты можешь помочь такому количеству страдающих людей.
Она знала. Сострадание в ней отвергало ее здравый смысл. Дарий склонился над нею, и его рука охватила возлюбленной горло.
- Я не человек, любимый малыш. Если бы те люди, которых ты хочешь, чтобы я вылечил, узнали кто я, то они вбили бы кол в мое сердце. Ты знаешь, что это так. У меня не может быть близких деловых отношений с людьми. Никакие близкие столкновения. Дезари развлекает людей, потому что она имеет голос ангела, который не может иметь никого другой. Прекращение сделает ее недовольной, таким образом, я должен защитить ее. Но я не имею дело близко с этими людьми.
Ее рука скользила по его, и маленькая улыбка изогнула ее мягкий рот, делая впадинку на ее правой щеке.
- Я - человек, Дарий, и ты имеешь дело достаточно хорошо со мной.
- Ты отличаешься.
- Нет, я не, - заявила она в протесте. - Я точно так же, как все остальные.
- Ты видела животное во мне сначала, Темпест. Ты касалась животного. Ты инстинктивно приняла мой примитивный характер. Ты знаешь, что я - хищник, больше животное, чем человек. Мужчины Мы Карпатцы - сочетание двух. Ты одна среди людей понимаешь и принимаешь это.
- Ты думаешь и рассуждаешь как человек,- сказала она, сидя и смахивая обратно свои волосы, которые висели тяжелые во влажности пещеры. Она снова потела, небольшие бусинки, усеивающие ее кожу. Она наводила справки о своей одежде, она настолько устала, и она не могла вспомнить то, что она сделала с ними. - Ты больше походишь на человека, чем ты думаешь, Дарий.
Дарий заключил ее против себя и обнял ее в завершение.
- Ты хочешь, чтобы я был человеком, потому что для тебя легче иметь дело с такой мыслью.
Порицанием окрасился его голос.
Темпест толкнула его в грудь, затем ударяла его для хорошей меры с ее кулаком.
- Не давай мне то отношение. Ты знаешь в этом пункте, я могу заботиться меньше, если ты - некоторое странное существо из этой подземной палаты из ада. Я знаю, что ты знаешь это. Ты был в моем уме тем же самым путем, что и я была в твоем. Ты знаешь то, что я думаю о тебе. Я нахожу тебя интригующими. И, фактически, ты половину не плох.
- Ты находишь меня сексуальным,- исправил он и целовал ее в нос.
Она оттолкнула его и встала на ноги, колеблясь немного от усталости.
- Не позволяй этому прийти в твою голову. Я также нахожу тебя занозой в заднице.
Она блуждала по пещере, делая вид, что осматривает пол.
Дарий встал со вздохом и последовал за нею.
- Что ты делаешь?
- Ищу свою одежду.
- Ты не нуждаешься в своей одежде.
Он сказал очень решительно
- Дарий, если ты займешься любовью со мной еще раз, я думаю, что можем просто умереть. Так как у нас не может быть этого, намного более безопасно найти мою одежду.
Он поймал ее руку и привел ее обратно к небольшому алькову.
- Ты даже больше не знаешь то, что ты говоришь или делаешь. Другой взмах его руки сотворила две подушки.
Темпест зевала.
- Я действительно устала, Дарий. Я люблю говорить с тобой, но мы оба должны считаться с фактами. Даже если я не человек. Я понятия не имею сколько времени, но я должна спать.
Он улыбнулся ей, дразня вспышкой своих зубов.
- Ты думаешь, что я сотворил эту кровать для...? Это - одно из моих пристанищ. Я сплю здесь.
- Я собрала. Но ты должен взять меня обратно.
- Куда это обратно?
Что-то в его голосе предупредило ее. Ее зеленые глаза зафиксировались на его лице. Была неподвижность в нем, ей это не нравилось. Она могла услышать как стучит свое сердце.
- Я хочу выбраться отсюда. Ты можете спать здесь, а я буду спать в палаточном лагере в любом транспортном средстве, они уехали от нас. Я не забочусь. Я могу спать под деревом.
- Нет никакого шанса, дорогая, что я позволю тебе спать отдельно от меня.
Он сказал это небрежно, как будто это не было грандиозное предприятие спать во всем горном и вулканом в том - сокрушительный внизу с ней. Он протянулся и сковал ее запястье. Не крепко. Слегка. Свободные браслеты пальцев, не больше, но это было все равно предупреждение.
- Ты не можешь заставить меня хотеть спать здесь,- Темпест запротестовала, резко отстраняясь от него. - Оставаяся под землей весь день, в то время как ты спишь? Я не могу сделать этого, Дарий. Даже для тебя.
- Ты будешь спать около меня, где я знаю, что ты в безопасности, Темпест,- сказал он своим мягким, непримиримым способом.
Она отступила от него, явно бледная.
- Я не могу, Дарий. Когда ты отвлекаешь меня, я не чувствую, как будто я задыхаюсь, но я никогда не смогу лежать здесь в полной темноте и попытаться уснуть. Я не могу видеть таким способ, которым можешь ты. Если бы расплавятся свечи или сквозняк задуит их, то я сошла бы с ума. Я чувствовала бы себя похороненным заживо. Я не похожа на тебя. Я человек.
- Я не буду отправлять тебя на поверхность и оставлять тебя самостоятельной. Каждый раз, когда я позволяю тебе свободу, что-то происходит с тобой.
Ее страх бился в нем. Он коснулся ее ума, найденного в отчаяние, с паникой. - Ты не будешь просыпаться, Темпест. Вы думаешь, что я не смогу гарантировать это? Я могу приказать, чтобы сама земля приняла решение сделать так. Я могу создать шторм, приливные волны, кипение лавы. Почему я буду неспособен увидеть, что ты останешься около меня безмятежной?
Кончик ее языка коснулся ее нижней губы. Ее глаза были дикие от страха.
- Мы должны встретиться с другими, Дарий. Я могу ездить весь день. Ты можешь спать и встретить меня везде, где назначенное место разбивки лагеря. Я буду там, я обещаю.
Он медленно поднимался, его тело, неустанно мужское. Он двигался с жидким изяществом, властью легкого колебания хищника, к ней. Она фактически отступила от него, ее рука, приподнятая между ними для защиты. Дарий немедленно остановился, его черный пристальный взгляд на той маленькой, хрупкой руке. Дрожащей.
Он вздохнул мягко.
- Я не могу позволить этому продолжаться, Темпест. Я попытался позволить тебе столько свободы, сколько ты нуждалась, но у нас должен быть баланс между нами. Я не могу рисковать твоей жизнью, еще когда я спрашиваю твое разрешение, даю тебе объяснения, твой страх только растет. Если я принимаю управление тобой, как я должен, ты не должна чувствовать страх, никакого риска. Ты видишь, что не даешь мне выбора?
Когда он двигался, его скорость, настолько ослепляющая, что он был у нее прежде, чем она моргнула, прежде, чем она знала о нависшей опасности. Она нападала на него вслепую, борясь против его превосходящей силы, ее ум в хаосе.
- Как ты можешь делать это после того, что мы разделили? - потребовала она, ее голос, столь боящийся, что он чувствовал, что его сердце растаяло.
Он терпеть не мог пугать ее, даже при том, что он знал, что это было для ее собственной защиты. Ничто не произошло бы с нею здесь. Гора не сокрушила бы ее. Она могла дышать воздухом без проблем. Ее безумные удары были ему не более, чем удар крыльев бабочки, но каждый ударил по его сердцу.
- Ты сказал, что не будешь причинять мне боль,- она продолжала, как раз когда он обхватил ее сильными рукими и держал ее, чтобы успокоить ее. - Ты сказал, что будешь всегда хотеть моего счастья. Ты лгал мне, Дарий . Одна вещь, которой я верила, состояла в том, что я могла всегда доверять тебе, доверять твоему слову.
Ее слова походили на маленькие удары по его душе. Она считает, что он будет лгать, чтобы поступать так с нею? Он ненавидел это, она боялась, но что есть другой выбор он?
- Я не лгал тебе. Это - моя обязанность заботиться о твоем здоровью, заботиться о твоей защите. Я не могу сделать ничего другого, чем обеспечить твою безопасность.
- Дарий, меня не волнует, кто ты, какой властью ты владеешь. Я буду бороться с тобой до своего последнего дыхания для моей свободы. Ты не имеешь никакого права диктовать мне, даже в вопросах безопасности. Ты не знаешь. Ты не можешь 'позволить' мне делать что-либо. Это - мой свободный выбор. Я не потерплю это.
Дарий спокойно разглядывал ее страстное лицо. Он просто удерживал ее запястья скрепленными вместе, казалось бы не затронутый деятельностью ее взрыва.
- Спокойно, дорогая, и дыши глубоко. Твой страх перед тем, чтобы быть под горы преодолевает твою благоразумность.
- Я не останусь здесь с тобой, Дарий. Я имею в виду это. Я уйду прочь, и ты никогда не увидишь меня, - угрожала она, ее изумрудные глаза, залитые слезами, искрясь как драгоценные камни.
Его лицо ощутимо ожесточилось, его прекрасный рот, внезапно обрамленный безжалостностью.
- Этого никогда не случится, Темпест. Никуда ты не можешь уйти, чтобы я не смог найти тебя. Я приехал бы за тобой, и я никогда не буду останавливаться, пока я не получил тебя. Ты - сам воздух, который я вдыхаю. Ты - мой свет. Цвета в моем мире. Нет никакой жизни без тебя. Я никогда не вернусь к пустоте, к темноте. Ты и я связаны, таким образом, у нас нет выбора, кроме как найти способ работать вместе. Я ясно даю понять меня?
- Совершенно ясно. Ты намереваешься быть диктатором, и ты ожидаешь, что я буду марионеткой. Этого произойдет, Дарий. Я была в твоей голове; ты не тот тип человека, который избивает женщину, потому что она бросает вызов ему.
Его свободная рука скользила к затылку ее шеи, легко, лаская прикосновением, которое послало отзывчивую дрожь вниз по ее позвоночнику и взревел огонь в ее животе. Ее возмущало, что он мог делать это - одним прикосновением посылать ее тело в огонь, как раз когда он отрицал ее права. Она не могла позволить ему делать это с ней. Она не была слаба; она не была типом, который сдается просто, потому что он сделал ее колени слабыми.