Как-то днем, когда Гай вышел из мастерской, Моник решилась надеть пиджак. Он идеально подошел девушке. Она застегнула пуговицы, и остальные работницы ахнули, дивясь волшебству, которое может сотворить вещь от Шанель с одной из них. В мгновение ока простая швея превратилась в даму из высшего общества, женственную и утонченную. "Этот костюм - моя мечта", - подумала она. И вдруг услышала, как Матэ затаила дыхание. Месье Гай стоял в дверях и снисходительно улыбался.
- Тебе нравится этот костюм? - спросил портной на следующее утро, когда они с Моник остались в мастерской одни. - Если сможешь позволить себе два метра дорогого твида, разрешишь мне сшить для тебя такой?
- Ох, месье Гай, - просияла она. Затем нахмурилась: - Но где мне носить его?
- Почему бы не решить это, когда он у тебя будет? - усмехнулся мастер.
"Наверное, хочет показать, как он меня ценит", - подумала швея.
Метр великолепной британской шерсти стоил пятьдесят франков. А понадобится два. Роскошь… Но Моник не смогла устоять. Она представила, что наденет костюм на Рождество, когда поедет навестить семью. Девушка с нетерпением ждала момента, когда сможет носить собственный наряд от Шанель.
Они устраивали примерки в конце дня. Когда Гай помогал ей надевать пиджак, он проводил рукой по груди. И казалось, не замечал этого. А Моник изо всех сил старалась не выдать свои истинные чувства.
Одна работница сказала, что видела, как месье Гай целовался с манекенщицей на примерке. Другая девушка пошла дальше: пустила слух, что наблюдала, как портной занимается любовью с моделью на рабочем столе. Моник отказывалась верить сплетням.
Когда костюм был готов, девушка отнесла его в Шатле и показала хозяйкам и соседкам. Они ощупывали дорогую вещь, восторгаясь мастерством пошива и качеством ткани. Моник позволила каждой примерить пиджак. В своей комнате она повесила костюм на вешалку и, попивая вино, размышляла, куда надеть сокровище.
Девушка вспоминала примерки со счастливой улыбкой. Неужели мужская рука на талии или пристальный взгляд, задержавшийся на фигуре, вызвали такие желания и мысли?
Не один год она резала плотную мягкую ткань, сшивала детали, делала аккуратные стежки. Тысячи, а может, миллионы стежков… Усердная работа прогоняет мысли прочь. Моник отреклась от своей чувственности и знала это. Но теперь, глядя на костюм, напоминающий минуты, проведенные с Гаем, она вновь обрела ее. Когда мастер случайно касался девушки, ее тело оживало.
Примерки первой коллекции Кристофера начались в июне. Юноша как раз закалывал булавками платье на одной из моделей дома, когда в cabine ворвалась Саманта. Вся в слезах.
- Бобби Кеннеди! - всхлипнула она.
Британец перевел взгляд с платья на подругу.
- Что с ним?
- Его убили! Не будет еще одного президента Кеннеди в Белом доме.
Кристофер ошарашенно помотал головой.
- Мартина Лютера Кинга убили всего несколько недель назад!
Саманта кивнула.
- Что же творится в моей стране? Зачем кому-то вздумалось убивать еще одного Кеннеди? И почему убили первого?
Кристофер непонимающе покачал головой.
- Я так расстроилась, будто знала его лично. Обожаю семью Кеннеди! - Девушка хлюпнула носом и тяжело вздохнула.
- Я даже представить не мог… - Британец запнулся.
- Да, - заверила его Саманта. - Я заинтересовалась политикой в день, когда застрелили президента: узнала, что на Джеки Кеннеди был костюм от Шанель. Она тоже страстная поклонница Коко. Должно быть, она сейчас вне себя от горя.
- А как насчет его жены Этель?
- У нее детей штук сто, ей есть о ком заботиться. Мой кумир - Джеки, - вздохнула Саманта, смахивая с глаз слезы. - Я считаю себя похожей на нее.
Шесть недель спустя три vendeuse "Деланж", крохотные старушки в черном, сидели в салоне на позолоченных стульях, словно птицы на жердочке, и хмуро поглядывали на Кристофера, ожидая показа коллекции осень - зима'68. Чутье подсказывало им, что юноша отважился на дерзость.
- Посмотри на их лица. Они ненавидят новшества, - прошептал Саманте англичанин. - Им подавай только "хлеб с маслом", на который есть устойчивый спрос.
- Им нужны только деньги. Дашь старушкам немного pain et beurre? - шепнула та в ответ.
- Не будет никакого pain et beurre, - засмеялся он. - Ни единой корочки!
Кристофер не стал обращать внимания на страхи Шанталь Деланж насчет его возраста. Парень верил, что дизайнер может смело моделировать что захочет. Последние две недели подготовки коллекции дорого обошлись всем. Манекенщицы падали в обморок. Критика доводила швей до слез. В голове юноши роилось слишком много идей, и все - на следующий сезон. И вот в субботу в половине одиннадцатого утра персонал "Деланж" собрался в основном салоне для генеральной репетиции.
Лучшие модели, которые работали только на первой неделе показа, сидели, задрав ноги на туалетный столик cabine, и ждали, когда одежду принесут прямо из мастерской. Девушки были накрашены ярко, как балерины в театре, - так нравилось Кристоферу.
Модельер стоял посередине салона. Он напряженно вздохнул и нахмурился. Рядом ассистентки держали на подносах перчатки, кольца, броши, бусы, серьги, цветы, перья, шарфы и сумочки. Вдохновленный Жак стоял возле горы шляпок.
"Решили, что я хочу украсить свои модели простого кроя невероятным количеством аксессуаров", - весело подумал британец. Но он не желал ломать безупречные линии нарядов шляпами, бусами, шарфами, сумочками или сережками. Разве что добавит простые жемчужные гвоздики.
Одна за другой появлялись модели в неукрашенных платьях и костюмах. Кристофер распределил простые серьги-гвоздики, не обращая внимания на подносы с перчатками, бижутерией и аксессуарами.
Слегка приоткрыв рот, vendeuses хмуро смотрели на незатейливую одежду. Дизайнер заметил это и рассердился.
- Mesdames? - Он остановил моделей и подошел к vendeuses. - Может, вы просто теряете здесь время? Уверен, вам есть чем заняться на выходных.
Старушки потрясенно посмотрели на юношу и зашептались.
Шанталь подбежала к нему и отвела в сторону.
- Vendeuses всегда смотрят показ коллекции, - начала она.
- Я не против, чтобы они смотрели, но не оценивали. Угнетающая атмосфера ни к чему. Хватит и внимания прессы.
- Ради всего святого, не строй из себя диву! - воскликнула Шанталь. - Мы избавились от Жюля, чтобы избежать подобного. Что не так с бижутерией, шляпами и перчатками? Мы зарабатываем деньги на этих вещах. Если покажем их в коллекции, больше продадим.
Кристофер мрачно посмотрел на начальницу.
- Они сводят на нет весь эффект.
Та сердито глянула на него, развернулась и пошла прочь.
Саманта увела модельера в сторону.
- Не срывай злость на vendeuses, - предупредила она. - Они лишь продают одежду. Тебе нужна их поддержка. Пожалуйста, извинись.
Девушка умоляюще посмотрела на друга. Кристофер вдохнул поглубже и вернулся к женщинам. Поклонился, поцеловал каждой руку.
- Mesdames, прошу прощения, я слишком разволновался. Пожалуйста, останьтесь, буду рад вашим отзывам.
Старушки переглянулись и приняли извинения. Кристофер посмотрел на Саманту.
- Хорошо, начинаем…
Модели начали проход. На мгновение Кристофер возликовал, позабыв обо всем: его проект воплощен идеально! Британец давал моделям указания: как двигаться по салону, где останавливаться, поворачиваться и идти обратно.
- Не улыбайтесь так широко, - скомандовал он. Девушки укололи его взглядами. Кристофер выбрал спортивных, подвижных манекенщиц не старше двадцати пяти лет, из лучшего агентства. Он немного изменил порядок показа. Послал за двумя главными портными ателье, чтобы они поправляли шов на платье, пиджаке или по краю. Серию моделей показывали группами по четыре. Платья и костюмы - незатейливые, без украшений. Твид, двусторонняя шерсть, даже винил! Яркие цвета, только кое-где - пастельные. Много белого. Чуть золота и серебра для вечера. Несколько черных платьев с перекрестными лямками или отделкой на плече.
Репетиция закончилась в семь вечера.
Обошлись малой кровью: только одна модель упала в обморок, только одна швея разрыдалась. Ассистентки понуро вернули в кладовую подносы с перчатками, шарфами, сумочками и бижутерией. Кристофер не использовал ничего.
Коллекция, от которой зависело так много, была готова к показу.
ГЛАВА 8
Женщина, заказавшая костюм в известном модном доме, ожидает чуда: работники будут суетиться вокруг, и она почувствует себя неповторимой. Но, увы, все знали (хоть это и не обсуждалось), что две "неповторимые" состоятельные парижанки рискуют случайно встретиться в одинаковых нарядах. В обязанности vendeuse входило со всей возможной тактичностью отговорить клиентку от какой-то модели, если ту уже заказала ее подруга или соперница.
Никто не предупреждал Моник, что в городе есть две мадам Вертер и обе - клиентки "Шанель".
В тот день девушка помогла мадам Вертер надеть шерстяной костюм лавандового цвета, который, как ей казалось, уже подгоняла две недели назад. Вот только дама сбросила вес и выглядела несколько иначе. Моник решила, что в тот раз слишком сосредоточилась на костюме и не обратила внимания на лицо клиентки.
- Мадам похудела с прошлого визита… нужно забрать в талии, - подметила девушка.
Женщина недоуменно уставилась на нее.
- Но я в первый раз надеваю это!
- Нет, мадам, - поправила Моник, не обращая внимания, что месье Гай толкает ее ногой, - мы примеряли на вас костюм две недели назад. Помню, я еще подумала, что этот твид замечательно вам…
Клиентка замерла.
- Гай, молодая леди путает меня с кем-то? - спросила она ледяным тоном. - Второй мадам Вертер пошили такой же костюм? Если это так, я отменяю заказ.
Она сняла юбку и с отвращением, будто дохлую крысу, протянула портному.
Назад в мастерскую Моник шла вместе с мрачным, как туча, начальником.
- Забыл тебе сказать, что мы никогда не говорим на примерках клиенткам о заказах других клиенток…
- Но, месье, я не знала… То же имя, тот же костюм…
Он мотнул головой.
- Я должен был предупредить. Прости. Не беспокойся, возьму вину на себя.
Гай несколько мгновений пристально смотрел на швею. У Моник сладко сжалось сердце. Он собирается пострадать из-за ее глупой ошибки. Он защищал ее, и ей нравилось это ощущение.
Вечером Моник робко постучала в незапертую дверь кабинета мадам Антуан. Тот скорее напоминал небольшую гостиную, нежели офис, софа напротив двух покрытых клетчатой тканью кресел, букет свежих цветов, свечи марки "Рига" наполняют комнату навязчивым ароматом духов "Шипр". Мадам Антуан сидела за антикварным письменным столом, заваленным номерами "Вог" и "Уименз веэ дейли". На журнальном столике лежали ежедневные газеты.
Директриса - глаза-сапфиры и пышные светлые волосы резко контрастировали с красной помадой на губах - сурово посмотрела на девушку. Мадам Антуан была слегка приземистой, но потрясающе изящной. Она носила лишь темно-синие наряды, словно других цветов не существовало. Казалась дамой строгих правил.
- Мы потеряли очень важный заказ. - Синие глаза нацелились на девушку, вызывая угрызения совести. - Два метра великолепной шерсти испорчено, ценная клиентка расстроена. Что вы ей сказали?
Моник покраснела.
- Всего лишь сделала комплимент по поводу сброшенного веса.
- Думая, что это первая мадам Вертер? Но это оказалась вторая.
- Мне никогда не приходило в голову, мадам, что у парижанина может быть две жены, - выпалила Моник.
Directrice замерла на несколько секунд, затем раздался серебристый переливчатый смех.
- Месье Гай берет вину на себя, - наконец произнесла она. - Говорит, не может запомнить мелких деталей парижского общества. Я не упрекаю тебя, но во время примерок лучше не открывай рот, пока не спросят.
- Да, мадам.
- Гай тобой доволен. Если возникнут проблемы с клиенткой - я всегда в своем кабинете, и дверь открыта.
- Да, мадам.
- Au revoir.
- Спасибо, мадам.
"И почему я поблагодарила ее за выговор?" - удивленно подумала Моник. Пришлось признать, что мадам Антуан умела манипулировать людьми.
Девушка успела сделать лишь несколько шагов по служебной лестнице, когда ее снова позвали.
- Ах да, Моник! - Мадам Антуан произносила ее имя как-то по-особенному очаровательно.
- Oui, мадам?
Directrice появилась в дверях.
- Я подумала… ты могла бы подружиться с моей младшей дочерью. Может, даже повлиять на нее. Видишь ли, у нее бунтарский характер.
- А чем она занимается?
Мадам Антуан потупила глаза-сапфиры и нахмурилась.
- Софи проходит stage в вашей мастерской. Знаешь ее?
Моник покраснела.
- Софи - ваша дочь? - запинаясь, спросила она.
- Падчерица. Приглядишь за ней? Буду очень признательна.
- Мы почти не общались. Она живет с вами?
Мадам сверкнула глазами.
- Недавно переехала. Хочет независимости, а я места себе найти не могу - волнуюсь. Вот организовала stage. Дочь училась в Сорбонне, но хотела заниматься модой. - Мадам Антуан опустила взгляд на безупречные руки. - Может, мы были не правы, когда настояли на классическом образовании… Даже не знаю.
- Она такая красивая! - проговорила девушка. - И очень усердно работает.
- Да, красивая. - Мадам Антуан смотрела на швею, словно не решаясь ей довериться. - Мне всегда казалось, что я перед ней виновата, - внезапно проговорила дама.
- Виноваты?
В любопытных глазах Моник не было ни капли притворства, и мадам Антуан осмелилась продолжить:
- Я боялась, что Софи достанется меньше любви и внимания, чем моим родным дочерям.
Зазвонил телефон. Мадам Антуан подошла к нему, сняла трубку и прикрыла рукой.
- Моник, поговорим в следующий раз. Вижу, ты устала. Bonsoir.
По дороге домой юная швея предалась размышлениям. Сможет ли она подружиться с этой гордячкой? У них ничего общего, кроме моды…
На следующий день Моник прихватила на работу свои зарисовки. В первый раз (боялась, что коллеги узнают о мечте стать дизайнером и засмеют). Софи всегда уходила из дома на обеденный перерыв. Моник обогнала девушку и ухитрилась уронить перед ней свой альбом, рассыпав рисунки по лестнице. Софи остановилась и нагнулась, чтобы поднять эскизы.
- Спасибо огромное, - проговорила Моник, притворяясь взволнованной.
- Твои работы? - Софи взглянула на листы, затем на Моник.
- Да.
Скромница из Анжера протянула руку, но дочь мадам Антуан продолжала рассматривать рисунки.
- Занимаешься дизайном? - удивленно спросила она. - Очень здорово.
- Ничего особенного. - Моник отмахнулась от похвалы, хотя положила в альбом свои лучшие работы.
Софи отдала папку Моник.
- Я тоже моделирую одежду. Ты всегда выходишь на обед?
Девушки спускались по лестнице. Моник достала из сумки яблоко.
- Ем это и немного прогуливаюсь.
- Позволишь пригласить тебя на кофе?
Софи отвела новую подругу в свое любимое кафе на площади Мадлен.
- Я видела, как ты здесь обедала, - робко призналась Моник.
- А почему не поздоровалась?
- Не хотела отвлекать тебя от… грез.
Софи рассмеялась.
- Это мое обычное состояние, отвлекать даже полезно. Ты откуда?
- Из Анжера.
- Нравится Париж?
- Конечно, это же столица мира высокой моды!
- Да-да. Восхищаешься Шанель? В смысле стилем?
- Безупречная элегантность. Ни капли вульгарности.
- Как говорит Баленсиага, немного вульгарности не помешает. Уверена, он не имеет в виду, что женщина должна казаться вульгарной… Все дело в смелости.
- Не смею критиковать своих кумиров, - нахмурилась Моник. - А это как раз Шанель и Баленсиага.
Софи разломила напополам багет и протянула Моник.
- Угощайся. Я не голодна.
Этот жест умилил Моник. Она приняла хлеб.
- Где ты живешь? - спросила стажерка.
- Арендую мансарду в Шатле у двух сестер-модисток.
- Как необычно! - Софи засмеялась, потом пристальнее посмотрела на собеседницу. - Как тебя зовут?
- Моник.
- Я - Софи.
Девушки пожали друг другу руки.
- Тебе не нравится в мастерской? - спросила Моник.
Софи состроила гримасу.
- Если я собираюсь стать модельером, то должна научиться шить. - Она указала на свой костюм.
- Превосходная вещь, - сказала Моник. - Его сшила я.
- Безупречная работа, - восхитилась Софи. - Можем прямо сейчас организовать собственный maison de couture.
- Но на это нужно много денег! - удивилась Моник.
- У меня есть кандидат на роль спонсора. Его только надо убедить, что дело того стоит.
- По твоим словам, все так просто, - засмеялась Моник. - Я даже не мечтала о своем доме мод.
- Не ограничивайся, - посоветовала Софи. - У тебя отличные задумки.
Она прикурила и с жадностью затянулась.
Воодушевленная перспективами, ночью Моник не сомкнула глаз. Она еще ни разу не общалась с кем-то столь уверенным в себе и равнодушным к мнению других. Рядом с Софи девушка сама себе казалась серой мышкой.
- Здесь я буду встречать английских и американских модных журналистов, - Саманта встала у входа в "Деланж", когда к салону начали подтягиваться журналисты и редакторы.
Шел второй день показа, и к трем часам в доме собралась пресса. У Кристофера внутри все перевернулось, когда он взглянул на женщин, которые будут оценивать его работы. Элегантностью отличалась лишь пара-тройка редакторов, остальные были одеты совершенно безвкусно, некоторые - даже вычурно. У одной дамы на голове красовался омар - в знак hommage к Эльзе Скиапарелли. Молодого дизайнера поразило, что самопровозглашенные прорицатели моды не всегда одевались хорошо и отнюдь не выглядели ухоженными, словно не желали соперничать с красивыми манекенщицами. Они уже просмотрели уйму моделей: по семь-восемь коллекций за день. Одурманенные красотой, пресыщенные изысканной французской едой и превосходным вином, как смогут они отличить хорошее от плохого?
Кристофер наблюдал, как Саманта встречала представителей "Вог". Юноша узнал редактора британского "Вог" - женщину приятной наружности, из среднего класса, напрочь лишенную вкуса. Редактор французского "Вог", как и следовало ожидать, оказалась стройной, высокой, элегантной, ухоженной и неглупой на вид.
- А редактор американского "Вог"? - шепнул он подруге.
- Еще не пришла!
Некоторые из собравшихся слишком задирали нос, другие и вовсе выглядели отталкивающе. Кучка мужчин чересчур важничала. Все боролись за позолоченные стулья, огрызаясь и даже хныкая, если не доставалось места в почетном первом ряду.
- И эти люди будут меня оценивать? - спросил Кристофер Саманту.