Джон рос под аккомпанемент женских жалоб - не только брошенных жен отца, но и дам, приходивших в гости к матери на чашку кофе. Другие женщины рассказывали еще более ужасные истории о своих бывших мужьях. Истории, которые он подслушивал, прячась за диваном в гостиной. Подруги его матери, казалось, были не способны ни забыть своих мужей, ни найти себе новых, которые обращались бы с ними хорошо. "Почему они это терпели?" - удивлялся Джон. Он представил себе Барбару и ее кулинарные шедевры. После угощения последовал обязательный вопрос: "У тебя есть какие-нибудь новости об отце?" Он вспомнил костлявые плечики Джанет, когда она повернулась к нему спиной, притворяясь, что ставит цветы в вазу, и спросила: "У тебя есть какие-нибудь новости об отце?"
Нет, это был не День матери. По крайней мере, не для него. Для него это был День "У тебя есть какие-нибудь новости об отце?" или День "Ты с кем-нибудь встречаешься?". Джон покачал головой, закрыл глаза и снял очки, чтобы потереть покрасневшую переносицу. У него в запасе было еще два часа перед традиционной полуночной встречей с Трейси и, несмотря на срочную работу, он просто закрыл глаза, чтобы подремать минуту или в крайнем случае минут десять.
Джону приснилось, что ему одиннадцать лет, и он сидит в ресторане за столиком напротив отца. Перед ним нетронутая яичница с растекшимися белками и засохшими желтками. Его отец отделяет ребром вилки куски жидкого белка, помещает на куски подгоревшего тоста и запихивает их в рот. Джон знал, что он спит, но мужчина напротив выглядел таким реальным, он так идеально воплотился в его сне - было просто невозможно поверить, что его нет рядом. Джон мог бы сосчитать все волоски на его обросшем к вечеру подбородке. Чак прикончил последний кусок яичницы, вытер тарелку одним из тостов Джона и принялся его жевать. Затем он наклонился вперед и доверительно сказал:
- Хорошенько запомни, сын, на свете не существует женщины, которая не поверит в ту ложь, в которую она хочет верить.
Джон резко открыл глаза. Видение исчезло. После долгих недель каторжной работы над проектом "Клифхангер" и провалов на свиданиях в пятницу и в субботу это проклятое воскресенье добило его окончательно. Ничего удивительного, что у него начались глюки.
Джон взглянул на часы: 10.31. Если бы у него хватило сил подняться с этого пуфа, у него был бы еще целый час, чтобы поработать перед встречей с Трейси, на которой они будут обсуждать, как ужасно прошли выходные. Несмотря на избыток женщин, которым ему пришлось нанести визиты, в это воскресенье он хотел быть особенно внимательным к Трейси. В День матери у нее всегда тяжело на сердце. Не говоря уже о статье. Он совсем забыл о статье! Она послала ее по электронной почте. Материал был классный, но никогда не знаешь, в каком виде его напечатают в газете. Джон так закрутился, что не смог ни купить "Сиэтл тайме", ни взглянуть на нее. Пожалуй, он сделает это по пути в "Хижину Джаббы".
Единственной частью его жизни, которая поддавалась планированию, была работа. В отличие от Трейси Джон успешно делал карьеру. Он уважал свою начальницу, сумасбродную женщину, которая работала здесь с самого начала проекта "Уникорн". Белла была потрясающей, его работа была потрясающей, и деньги он получал потрясающие. Теперь Джону был поручено управление проектом "Парсифаль", и если он справится, то взлетит выше некуда. И он вполне мог справиться. "Парсифаль" было кодовое название проекта, за который Джон начал бороться, как только пришел работать в фирму, уже почти шесть лет назад. Он пытался объединить беспроводную технологию ноутбуков, телевизоров и сотовых телефонов, чтобы получить продукт нового поколения, при этом нельзя было допустить утечки информации - одни рабочие группы не должны были знать, чем занимаются другие. Этот проект мог вознести Джона или сломать и заполнял его жизнь до последней секунды.
В последние три-четыре года у Джона совершенно не было времени для личной жизни, и даже когда оно находилось, жизнь эта была весьма далека от совершенства. Он снова вспомнил об ужасном пятничном вечере, за которым последовал еще худший субботний, и содрогнулся. Он объяснял неудачи в своей личной жизни напряженной работой. Но, возможно, одной из причин, по которой он работал день и ночь, было то, что ему это давалось намного проще, чем общаться с противоположным полом. Когда он пытался, как в этот раз, случалось то, что случилось.
Джон застонал и заерзал на пуфике. Кофейный трон изогнулся как раз под нужным углом. Ему не хотелось больше ни о чем думать и не хотелось смотреть, сколько сообщений он получил по электронной почте за те сутки, пока его разочаровывали женщины и он развлекал своих матерей, родную и неродных. Его ждала работа. Джон глубоко вздохнул. Каждый из его подчиненных считал свои проблемы самыми сложными и был не готов решать их без его помощи или в крайнем случае одобрения. Джон снова вздохнул. Он любил свою работу. Джон принялся разбирать почту - получаса должно было хватить. Завтра утром будет на одно дело меньше. Но в одиннадцать тридцать он обязательно уйдет. Он всегда считал встречу с Трейси своим самым главным делом за всю неделю.
Глава 6
"Хижина Джаббы" была одним из многочисленных кофейных заведений Сиэтла, но для Джона принципиально отличалась от всех остальных. Заведение было наполнено воспоминаниями о сотнях полуночных встреч с Трейси. Пятьдесят одна неделя в году семь лет подряд. С того момента, как они встретились на уроке французского и начали помогать друг другу, до этого дня, именно здесь, над мокаччино, они ссорились, занимались, смеялись, подкалывали друг друга и даже плакали (он недолго и только раз, она подольше и не меньше дюжины). Теперь Джон сидел здесь, покончив на какое-то время с работой и с матерями. Он ждал, когда появится Трейси.
Джон держал перед собой развернутую газету и покачивал головой, отмечая разрушительную работу, которую проделал над статьей Маркус.
- Так ведет себя мой Лабрадор, когда ему в ухо попадает вода, - сказала ему Молли, их постоянная официантка в "Хижине".
Молли была высокой стройной блондинкой слегка за тридцать. Уроженка лондонского Ист-Энда, она работала в этом кафе с тех пор, как Трейси и Джон начали приходить сюда. Говорили, что раньше она кочевала с одной из рок-групп. Молли никогда не рассказывала об этом, но Джон слышал, что она была близка с кем-то из "ИНКС" . Трейси заявляла, что после этого Молли жила с кем-то из "Лимп Бицкит" . Но кем бы ни был герой ее романа, Молли с ним рассталась, оказалась в Сиэтле и полюбила этот город.
Ходили также слухи, что Молли посвящен целый зал или даже целое крыло в Музее современной музыки и что использованный ею первый противозачаточный колпачок хранится среди восьми тысяч роковских сувениров. Джон никогда не верил ничему из этого, и экспозиция музея, открытого в июне, доказала вздорность этих слухов, но даже если бы они оказались правдой, это не изменило бы его отношения к Молли. Она была остроумной и внимательной. По крайней мере, к нему. Если даже Джон и не мог назвать ее своим другом, она была его доброй знакомой, и каждый раз, проезжая мимо сверкающего здания музея, он вспоминал о Молли.
- Пока один, парень? - спросила Молли, хотя ответ был очевиден.
Джонатан все еще тряс головой, когда она жестом указала на пустой стул.
- Как обычно? "Адам и Ева на плоту"? Или ты собираешься ждать маленькую мисс Извини-я-опоздала? - с сарказмом спросила Молли.
- Я подожду, - ответил Джонатан.
- Верный, как мой Лабрадор. - Молли быстро отошла от столика и вернулась с его любимым напитком. - Один легкий мокаччино, пока она заставляет себя ждать.
Джон поднял голову.
- Тебе в самом деле не нравится Трейси?
- Как ты догадался? Ты просто гений. Наверное, поэтому тебе платят такие бабки в твоей фирме.
- Но почему? - с удивлением спросил Джон. - Она такая милая.
- Она такая глупая. Тупая, как корова, - равнодушно бросила Молли, поставила перед ним кофе и поправила салфетку и прибор напротив.
- Ты что! Она совсем не глупая, - обиженно возразил Джон. - В колледже она всегда была среди лучших по всем предметам, кажется, кроме математики. Мы ее дразнили круглой отличницей.
- А не круглой дурой? - спросила Молли. Она повернулась и увидела Трейси сквозь витрину, украшенную ко Дню матери. - Оставляю тебя ей.
Сияющая Трейси вошла в "Хижину" и поспешила к Джону. Как всегда, все мужчины в кафе провожали ее глазами, но она словно не замечала этого. Иногда Джон задумывался о том, знает ли она, какое впечатление производит на мужчин. Он поспешно свернул газету и попытался спрятать ее. Трейси села за столик, и Джон улыбнулся ей.
- Извини, я опоздала, - сказала она. - Спасибо тебе за деликатность, - указала она на торчащий из кармана уголок газеты, - но я уже видела эту работу мясника. Как ты думаешь, Маркус может быть близнецом человека-ножниц?
Трейси сбросила куртку и взяла меню. Джон отлично понимал, что она серьезно огорчена, но не хочет этого показывать.
- Я умираю с голоду, - сказала Трейси и внимательно посмотрела на него. - Господи, ты выглядишь совершенно разбитым!
Джон попытался улыбнуться и пожал плечами.
- Сегодня у меня был ежегодный материнский марафон.
- О господи! Я так переживала из-за статьи и вообще, что совсем забыла. Ты проведал всех своих мачех? И как тебе удалось выкроить время для мамы?
- Я встретился с ней за ленчем.
- Ей понравились серьги? - Трейси смотрела на Джона с надеждой.
- Очень! - обрадовал ее Джон. - И вся благодарность досталась мне. Но она передает тебе привет. А до и после я навещал мачех с первой по пятую.
- И ты ездил к той жабе, которая не пустила отца в колледж на твой выпускной?
- Ну, Джанет не такая уж плохая.
Трейси недовольно фыркнула.
- У тебя слишком много терпения и слишком много матерей. У меня нет ни того, ни другого.
Джон не удержался от улыбки.
- Наверное, поэтому мы с тобой так дружим, ведь противоположности притягиваются. Ты скучала сегодня по своей маме? - тихо спросил Джон.
- Нельзя скучать, если не помнишь.
Трейси уставилась в меню, избегая смотреть на Джона. За все годы их дружбы она ни разу не говорила с ним о смерти матери. Джону стало неловко, повисло тяжелое молчание.
- В любом случае, - сказала Трейси, - материнская забота мне обеспечена: Лаура у меня дома уже напекла столько пирогов, что их хватит на целый благотворительный базар.
Появилась Молли.
- Ну что, как всегда, яйца-пашот на тосте? - спросила она Джона.
- Да, по традиции.
- А тебе? - обратилась она к Трейси с плохо скрываемым вызовом.
Трейси задумчиво изучала меню.
- Я буду тосты с беконом.
Молли не записала заказ. Она осталась стоять как стояла. Трейси решительно закрыла меню. Молли не трогалась с места. Трейси подчеркнуто смотрела только на Джонатана. Молли не шелохнулась.
- Ты не должна есть свиней, - сказал Трейси Джон. - Знаешь, они даже умнее собак.
- Не начинай, - попросила Трейси. - У тебя был материнский марафон, зато я потерпела фиаско со статьей о Дне матери. Но и это еще не все. Приготовься: полоса твоих выигрышей закончилась, потому что у меня был самый худший уик-энд за всю жизнь.
Трейси взглянула на Молли, которая продолжала стоять рядом с их столиком, словно была статуей, а не официанткой. Трейси ждала, когда она уйдет.
- Я бы выпила кофе, если у тебя нет возражений.
Молли наконец сдвинулась с места, но тут Трейси схватила ее за руку, как она всегда делала. Джон подавил смешок.
- Подожди. Я лучше поем блинов. Да, мне блины и порцию ветчины. - Трейси посмотрела на Джона и добавила: - Ладно, к черту свиней! - Она снова повернулась к Молли. - На этот раз все. .
Молли тяжело вздохнула, отодвинула стул и села.
- В чем дело? - резко спросила Трейси. - Не помню, чтобы я тебя приглашала. По-моему, я сделала заказ.
- Признайся, - посоветовала Молли. - Ты хочешь омлет и хочешь, чтобы он был слегка подсушен.
- Я заказала блины, - упрямо начала Трейси, затем покачала головой и уступила сама себе. - Хорошо. Ладно. Я буду омлет.
- Без картошки, ломтики помидоров рядом на тарелке.
Торжествующая Молли показала Трейси уже записанный на страничке блокнота заказ и отправилась на кухню.
Трейси подождала минутку, чтобы оправиться от удара. Джон молча смотрел на нее. Уже давно они встречались каждое воскресенье, чтобы обсудить друг с другом свою личную жизнь. И Молли, откровенно и регулярно подслушивая, похоже, досконально знала их подноготную.
- Ты сейчас поймешь, - приступила к главному Трейси, - что мои выходные достойны победы. Это был сплошной кошмар.
- Нетрудно представить, - кивнул Джон. - В пятницу "Распухшим железам" так и не дали сыграть, и Фил со злости напился. В субботу "Железы" играли, но не пригласили Фила, и он со злости напился. Потом он флиртовал с какой-то девицей, ты ушла, надеясь, что он пойдет за тобой, но он не пошел. Тогда ты отправилась домой. Но он очень поздно все-таки явился к тебе и вырубился прямо в холле.
- Думаешь, что ты все знаешь? - спросила Трейси. Ей было и смешно и досадно. - Ты тоже можешь ошибаться.
Она сделала паузу, но Джон ждал продолжения.
- Представь, он не засыпал в моем холле, - объявила наконец Трейси, - но все остальное ты изложил правильно.
Джон вздохнул и покачал головой.
- Трейси, почему бы тебе не выдать этому парню билет в один конец?
Как раз в этот момент вернулась Молли. Она аккуратно поставила перед Джоном его тарелку, а Трейси толкнула тарелку через стол.
Трейси посмотрела на свой шипящий омлет.
- Я знаю, что это глупо… но я его действительно люблю.
- Это не любовь, это навязчивая идея, - авторитетно заявила Молли, наливая кофе. - И даже неинтересная навязчивая идея.
Трейси повернула к Молли голову, но смотрела на Джона.
- Она меня не любит, - вздохнула Трейси.
- Это неправда, - ответил Джон, надеясь, что его голос звучит убедительно.
- Нет, правда. Я тут слушаю твои рассказы о крутых парнях черт знает сколько лет. Ты годами меняешь одного придурка на другого. Если честно, ты мне надоела.
Молли отошла к другому столику.
- Молли, не будь такой злюкой! - прокричал ей вслед Джонатан.
И тут наступил момент, которого он так боялся.
- Ну а как прошли твои выходные? - спросила Трейси.
Глава 7
Джон оказался в затруднении. Обычно он рассказывал Трейси все - или почти все - хорошее. Но предстать идиотом и недотепой, а тем более выглядеть жалким - это не по-мужски. Он нуждался в ее сочувствии и совете, но боялся ее жалости. Поэтому обычно он излагал свои жалобы в шутливой форме. Джон поднял руки, сцепил кисти в замок и победно потряс ими над головой.
- Перед тобой непобедимый чемпион мира с самой худшей личной жизнью в Америке…
- Слушай, конечно, День матери для тебя…
- Нет. Все несчастья случились до Дня матери.
Трейси подняла брови и закатила глаза, припоминая. Ей очень шла эта гримаска.
- Ну конечно! Прости, я совсем забыла. У тебя ничего не получилось с этой красоткой? - вздохнула Трейси. - И как свидание с подругой по переписке?
В этот момент появилась Молли. Она налила Трейси кофе, молча покачала головой и отошла. Трейси наклонилась к Джону и понизила голос:
- Что произошло? Что-то пошло не так? Ты не надел клетчатый пиджак, да?
- Нет, - попытался успокоить ее Джон. - Я надел свой синий блейзер.
Трейси чуть не выплюнула кофе.
- Ты надел ради этой красотки блейзер?
- Да, я…
- Никогда, слышишь, никогда, не выряжайся для таких, как она. Все дело в том, чтобы быть небрежным. - Трейси раздраженно вздохнула: она объясняла это не в первый раз. - Ну, и что произошло?
- Ну, я вошел в бар, она помахала мне. Она оказалась привлекательной, такая худенькая, рыженькая. Я подошел и отдал ей цветы…
- Ты принес цветы? - вскричала Трейси, взмахнув руками от возмущения. - Да это же провальный номер!
- Может быть, поэтому все продолжалось одиннадцать минут. Мы только начали разговаривать, как она сказала, что забыла вынуть белье из сушилки и боится, что его потом не разгладишь.
- Новая отговорка! - решительно сказала Трейси.
Они оба помолчали, чтобы дать кошмару происшедшего развеяться в воздухе. Затем Трейси, как всегда, повеселела. Джон был уверен, что оптимизм у нее в генах.
- Забудь о ней! Я уверена, что она крашеная. Зачем тебе второй сорт?
Джон попытался улыбнуться, и Трейси засияла в ответ.
- А что насчет субботнего вечера? Ну ты знаешь, насчет свидания с девушкой, с которой ты вместе работаешь? Как там ее?
- Сэм, Саманта, - напомнил ей Джон.
На минуту он задумался, почему он всегда помнил имена, прозвища и даже фамилии всех ее подруг и возлюбленных, а она… Джон вздохнул.
- На самом деле с этим вышло еще хуже, - признался он.
- Что же может быть хуже, чем одиннадцатиминутное свидание?
- Ну, во-первых, я ожидал ее на улице. Во-вторых, шел дождь. И наконец, в-третьих, она так и не пришла.
Трейси от удивления открыла рот. И тут же притворилась, что сделала это нарочно.
- Она действительно наколола тебя? А может быть, она просто опоздала? В смысле, ты достаточно долго ее ждал?
- Два часа.
- Джон! Ты стоял под дождем два часа?!
- Да. Но меня не это так убивает, а то, что я увижу ее завтра на работе.
- Ох! - Трейси поежилась, представив предстоявшее ему унижение, но тут же попыталась овладеть собой. - По крайней мере скажи, что она позвонила и оставила сообщение с какой-нибудь правдоподобной ложью, - взмолилась она.
- Ничего подобного. Ничего не было ни дома, ни на работе, ни по электронной почте. А я оставлял для нее сообщения всюду.
Трейси скорчила гримаску. Джон покраснел, снова смутившись.
- Лучше бы ты этого не делал, - сказала Трейси.
Джон начал оправдываться.
- А что, по-твоему, я должен был делать?
Трейси прищурилась.
- Все это напоминает мне строчку из Дороти Паркер: "Заткнись! - объяснил он" .
- Но как еще она могла узнать, что я ее жду?
- Как будто ей это было нужно! Ты что, был еще недостаточно унижен?
Теперь он ее просто раздражал. И Джон заметил в ее глазах что-то очень похожее на жалость.
- Ладно, но что еще я мог сделать?
Прежде чем Трейси успела ответить, у их столика появилась Молли, очевидно, привлеченная подслушанными обрывками разговора.
- Может, найти девушку, которой ты нравишься? Кого-нибудь постарше? - предложила Молли, строя ему глазки.
Трейси даже не взглянула на нее, но Джон сделал слабую попытку улыбнуться.