- Вы хотите нарисовать мой портрет? - Синди казалась польщенной.
- Если вы ничего не имеете против.
- Нет, конечно. Я ведь страшно тщеславная. Буду только счастлива.
- Отлично.
- Да, отлично. Завтра увидимся. Мы вас в конце концов вытащим на сцену.
"Никогда", - подумала Энн, но, улыбнувшись, ответила:
- Мне очень понравился урок. Пока.
Выйдя из гримерной, Энн прошла через кулисы в зал и, обойдя его вдоль стены, минуя бар и оркестровый помост, удалилась.
Странно.
Она чувствовала…
Что за ней наблюдают.
Ну конечно, невесело напомнила она себе, все здесь пялятся на нее, как на белую ворону. А кроме того, она бывшая жена Джона Марсела, а Джон Марсел…
Да, похоже, почти все здесь хорошо относятся к Джону.
Его любят.
Но это не мешает кое-кому думать, что он виновен.
Зато другие точно знают, кто действительно виноват и кто подставил Джона.
Точно знают.
Марк сидел в кабинете Ли Мина и читал отчет о вскрытии тела Джейн Доу.
"Смерть наступила от… удушения". Он отложил бумаги.
- Но ее ведь нашли в воде…
- С удавкой из нейлонового чулка на шее, - закончил за него Ли Мин. - Это очевидно и просто.
- Ладно, значит…
- В легких воды не обнаружено. Она умерла до того, как ее сбросили в воду.
- И раздели.
- Правильно.
- И перед тем у нее было половое сношение с мужчиной, у которого резус-положительная кровь нулевой группы…
- Как и у половины мужского населения земли.
- Итак, секс, потом удушение. Значит, убийца - мужчина.
- Если только она не встретила того, кто был на нее так сердит, уже после полового сношения.
- Но это должен быть кто-то сильный? Ли пожал плечами:
- Разумеется, не слабый ребенок. Но если подкрасться сзади со скрученным чулком наготове…
- Понятно. Тогда физическая сила не обязательна.
- Но и не исключена.
Марк раздраженно вздохнул:
- Стало быть, мы опять ничего не знаем.
- Похоже на то. Правда, еще не получен результат исследования содержимого ее желудка. Мы знаем, где она пила свою "кровавую Мэри", но с кем она ее пила? Может, мы определим, где она ужинала.
- И ужинала ли она в компании, - согласился Марк. - Я уже разослал фотографию и сделанный художником ее предполагаемый прижизненный портрет по окрестным ресторанам. Будем надеяться, что-нибудь выяснится.
- Непременно, - подбодрил его Ли Мин.
- И надеюсь, что это произойдет скоро, - добавил Марк.
Поблагодарив Ли, он позвонил в отделение, чтобы справиться о состоянии Грегори и Джона Mapсела. У обоих наметилось незначительное улучшение. Состояние Грегори из "тяжелого" перешло в "стабильное". Марк вздохнул с облегчением. Все, кто знал Грегори, считали его своим другом, он заслуживал самого лучшего. Если Богу не безразлично, что здесь происходит, он позаботится о Грегори.
Марсел внешне выглядел как вполне здоровый человек, но нет, из комы он пока не вышел и, разумеется, ничего не сказал. И все же врачи были настроены оптимистически.
Покинув заведение Ли Мина, Марк отправился к Энн Марсел домой.
Свернувшись клубочком на кушетке, Энн пила горячий шоколад и старалась убедить себя, что ей не нужно обращаться к врачу, который станет пичкать ее транквилизаторами, пока все это кончится. Тут она услышала стук в дверь и насторожилась.
- Энн!
Она не ответила. Может, он решит, что ее нет дома, и уйдет?
- Энн! - Марк продолжал колотить в дверь.
Отставив чашку и ощущая, как горячий шоколад разливается по всему телу, Энн тихо подошла к двери и прислушалась.
Марк стучал не переставая. Откуда, черт возьми, он знал, что она дома?
- Энн, разрази тебя гром, что с тобой? Открой дверь! Это Марк.
Она прислонилась спиной к двери и крикнула:
- Я знаю, кто ты, чтоб ты пропал!
На мгновение воцарилась тишина.
- Тогда… тогда почему ты меня не впускаешь?
Ответ был готов:
- Потому что ты самодовольный ублюдок, худший из всех.
- Что?!
- Ты ведь чуть ли не на блюдечке преподносишь суду невинного человека, в то время как сам являешься таким же подозреваемым, как он.
- Какого черта…
- Ах, какого черта? Да ведь ты тоже спал с ней, бессовестный мерзавец!
- Ну и что?
- Значит, тебя тоже можно подозревать!
- Но на мне не было ее крови!
- И тебя не искромсали ножом, и ты не лежишь в коме!
- Энн, позволь мне…
- Убирайся к черту!
- Так ты все равно не поможешь разрешить…
- Что разрешить? Ты - полицейский. А я - бывшая жена Джона Марсела. Если он выживет, увидимся в суде.
- Черт тебя побери, Энн…
- Я сказала: убирайся ко всем чертям!
- Нет.
- Сукин сын! Я вызову полицию.
- Я сам полиция.
- Есть и другие люди в вашем ведомстве, знаешь ли.
- Энн, прекрати, впусти меня.
- Почему, черт возьми, ты мне не сказал?
- Ты не спрашивала.
- И ты думал, что это не важно?
- Наша связь вовсе не была романом века, и мы не спали с ней в тот день, когда ее убили.
- Ах вот оно что! С ней у тебя был просто секс?
- Энн, я не намерен продолжать разговор через эту проклятую дверь, - вспылил он.
- В таком случае катись отсюда!
Она в ярости бросилась прочь от двери. Пусть неистовствует и пустословит. Она подошла к мольберту, на котором стоял эскиз портрета Синди, взяла карандаш и начала штриховать глаза.
Марк больше не стучал и не кричал.
Энн постояла с минуту, кусая губы, потом подкралась к двери и прислонила ухо, прислушиваясь.
Ничего.
Повернувшись, она чуть не задохнулась от неожиданности.
Он стоял в гостиной и наблюдал за ней, иронически подняв бровь.
- Черт бы тебя побрал, - выкрикнула она и бросилась в спальню. Он последовал за ней.
- Энн!
Она попыталась захлопнуть дверь у него перед носом, но он успел просунуть плечо. Раздался скрип, и дверь повисла на одной петле.
Энн попятилась, разъяренная, как никогда в жизни…
И в то же время довольная тем, что он так настойчив.
Глава 16
Может, и впрямь следовало рассказать ей, подумал Марк, видя, какой ненавистью светились ее глаза. У него и в мыслях не было скрывать от нее правду, просто речь об этом не заходила.
А теперь вот…
Она была в темно-зеленом махровом халате под цвет глаз. Только что вымытые волосы распушились. Ему страстно захотелось броситься к ней, схватить, снова ощутить то, что он испытал прошлой ночью, забыв все, кроме чувств, которые обуревали его тогда.
- Должна тебя поставить в известность, что твое поведение может быть расценено как превышение полицией своих полномочий, - сухо проинформировала его Энн.
- Я к тебе не прикоснулся.
- Ты нанес мне ущерб, сломав мою дверь.
- Почему, черт возьми, ты не хочешь поговорить со мной?
- Ты был в связи с Джиной.
- Да. Но почему тебя это так злит? Тебя я тогда еще не знал…
- …достаточно близко, - закончила она за него. - Ты спал с ней, когда ее убили?
Он крепко стиснул зубы.
- Насколько мне известно, когда ее убили, с ней никто не спал.
- Ты понимаешь, что я хотела спросить.
- Нет.
Она молчала. Скрестив руки на груди, он спросил:
- Должен ли я понимать твое молчание в том смысле, что ты мне не веришь?
- Не знаю. Почему ты мне о ней не рассказал?
- Ну подумай: когда я увидел тебя в первый раз, тебе не было до этого никакого дела.
- Когда ты увидел меня в первый раз, ты охотился за моим мужем.
- Твоим бывшим мужем.
- Для тебя все проще простого: он спал с ней, значит, он и убийца.
- Он был весь в ее крови. Почему ты начисто отвергаешь этот маленький факт?
- Я его не отвергаю. Но он имеет свое объяснение.
- Какое же?
- Джон пытался ей помочь.
- Да ну? Может, он думал, что сможет вытащить ее с того света?
- Пошел вон! - огрызнулась она.
Марк сделал глубокий вдох, стараясь унять бурю, бушевавшую у него внутри. Больше всего на свете ему хотелось просто подойти к ней и обнять. Но так эта ссора не могла закончиться.
Не говоря уж о том, что гордость его была глубоко уязвлена тем, как запросто Энн отвергла его из-за давнего пустяка, который она сочла чуть ли не изменой.
Покачиваясь с носков на пятки, он наблюдал за ней с возрастающим гневом и раздражением, как вдруг его пронзила мысль: откуда она так неожиданно все это узнала? Ведь ей это стало известно лишь сегодня днем.
- Когда я привез тебя сюда сегодня утром, я велел тебе оставаться дома.
- Нет, лейтенант, я сама приехала сегодня утром домой и не считаю вас вправе указывать мне, что я должна делать. Я взрослая женщина.
- Я велел тебе ехать домой и никуда не выходить.
- Ты не имеешь права велеть мне что бы то ни было…
- Я тебя арестую.
- За что?
- За безответственное поведение, создающее опасность для жизни.
- Чьей?
- Всех, кто находится рядом с тобой. Клуб - весьма опасное место, разве ты еще не поняла этого?
- Клуб - опасное место только в том случае, если Джон невиновен.
Марк ничего не мог с собой поделать, он подошел к Энн, но сжал руки в кулаки и заложил их за спину, чтобы не притронуться к ней.
Он видел, как бьется жилка у нее на шее.
Кончиком языка она облизнула губы.
Но не дрогнула.
Боже, как прекрасны ее шея и эта впадинка, виднеющаяся в вырезе халата. "Мужчине достаточно оказаться рядом с женщиной, чтобы испытать желание", - сказала она тогда.
Женщине для этого нужно чувство.
Казалось, что Энн готова убить его.
- Я ведь признал тот факт, что твой драгоценный Джон может оказаться невиновным, несмотря на море крови и все прочее. Но ты все равно ведешь себя как идиотка, околачиваясь в клубе. Еще одна женщина - которую в последний раз видели живой именно в этом клубе! - убита. Джон Марсел в этот момент лежал в коме. Значит, независимо от того, убил ли он Джину, кто-то другой убил Джейн Доу. Ты хочешь, чтобы и тебя прикончили?
- Нет! - она ткнула ему в грудь указательным пальцем. - Я хочу, чтобы ты убрался из моего дома.
- Ты ходила в клуб.
- Уйди.
- И кто-то там поведал тебе о нас с Джиной.
- У тебя ведь есть свой дом, правда? Вот и иди туда.
- Джина оказалась рядом, когда мне было по-настоящему плохо, можешь ты это понять? И я сошелся с ней, как, кстати, и твой бывший муж…
- Ага, вот в чем дело!
- Она была необычной женщиной.
- Я слышала об этом.
- И она стала моим другом. Добрым другом. Но она стремилась к чему-то надежному и постоянному. А мне просто отчаянно нужна была помощь. Мы остались друзьями, а она влюбилась в Джона, и он ее полюбил. Черт, ну чего же ты никак не хочешь мне простить?
- Того, что ты скрыл от меня правду.
- Я вовсе не хотел ничего от тебя скрывать.
- И ты вцепился в Джона, как бульдог! Если бы мог, ты, наверное, распял его на месте.
- Я не прокурор и не суд присяжных. И никогда не пытался никого судить…
- Я хочу остаться одна. Уходи немедленно! - сердито сказала Энн.
Он все еще стоял слишком близко, и она толкнула его в грудь, выпроваживая из комнаты.
Марк поднял руки, как бы сдаваясь, и попятился.
- Ты хочешь остаться одна? Ты маленькая дурочка. Приходило ли тебе хоть раз в голову, что ты можешь оказаться в страшной опасности?
- В своем доме мне нечего бояться. Что здесь может со мной случиться? - спросила она, надменно вздернув подбородок. Ее зеленые глаза сверкали, словно изумруды.
- Но ведь я-то вошел сюда, правда?
- Это потому, что я оставила открытым балкон…
- Повторяю: я ведь сумел войти.
- Прежде чем лечь спать, я закрою все двери…
- Да, конечно, а если бы на моем месте оказался убийца, чем бы ты от него защищалась? Кистью?
- Ты уберешься отсюда когда-нибудь?
Да, он уберется. Хватит!
Ему нужно принять холодный душ. Ах, если бы оказаться сейчас там, в чертовой Дельте после грозы, чтобы окунуться в прохладную воду и сидеть в ней до тех пор, пока тело не остынет.
Но… разве можно ее оставлять? Не опасно ли это?
- Ладно, послушай, ты не на шутку рассердилась, да?
Она сделала большие глаза:
- Лейтенант, вы настоящий сыщик. Ваша наблюдательность превосходит все человеческие возможности.
- Я буду спать на диване.
- Что?!
- Полицейская защита.
Она надавила ладонью ему на грудь, пытаясь оттолкнуть.
Он боролся с собой, бешено боролся.
Почти совладал было со своими чувствами.
Но в конце концов проиграл.
Схватив ее за плечо и резко развернув к себе лицом, он заглянул ей в глаза.
- Черт бы тебя побрал, как легко ты забыла все, что было между нами!
Он обвил ее руками, приподнял, прижал к себе ее живот, силой раздвинул ей ноги, сжал интимную плоть, а губы тем временем нашли ее рот. Она окаменела…
Это длилось несколько секунд.
Всего несколько секунд. Руки ее упирались ему в грудь, она боролась, тесно сомкнув губы…
А потом губы ее сами собой раскрылись.
Тело обмякло. Его ласкающие пальцы проникли дальше, в ложбинку между ягодиц, пробежались по позвоночнику и снова спустились вниз. Губы ее раскрывались все шире и шире… на них чувствовался привкус шоколада, они были теплыми, сладкими и становились все более чувственными, по мере того как она сдавалась под его напором. Их языки встретились, тело ее под его руками словно начинало плавиться…
Он отстранил ее от себя и внимательно оглядел. Она дрожала, он это чувствовал.
- Черт возьми, Марк…
- Отлично! Поступай как знаешь.
Он отпустил ее, резко повернулся и прошел в гостиную. Там быстро сбросил пиджак, снял кобуру, вынул из нее пистолет. То и другое положил на кофейный столик. Потом сел и снял туфли.
Она стояла в дверях спальни, ошеломленная, прижимая тыльную сторону ладони к влажным, вспухшим губам.
- Ты… ты уйдешь! Мне ничто не угрожает.
- Черта с два! Ложись спать. Я тебя не трону. Ты большая девочка. Можешь вести себя как хочешь.
У Энн вырвался крик возмущения. Она вошла в спальню, громко хлопнув дверью, вернее, попытавшись хлопнуть сорванной с петель дверью, что ей, конечно, не удалось, дверь даже не прикрылась плотно. Но Энн притворилась, что она закрыта.
И больше не выходила.
Поначалу ему казалось, что эта ночь не кончится никогда. Он ворочался, метался, чертыхался, бормотал, что у нее самый неудобный в мире диван.
В полночь, как раз в тот момент, когда он начал проваливаться в сон, его разбудил какой-то звук. Марк открыл глаза, подождал. Да, снаружи что-то происходило.
Быстро встав, не надевая туфель, чтобы двигаться бесшумно, он подкрался к балконной двери, которую так и не заперли.
На фоне луны пробегали облака, иногда полностью закрывая ее. Темноту слабо прорезал свет уличных фонарей и лунный свет, когда луна очищалась от облаков.
Скользнула какая-то тень…
Кто-то перелезал через балконные перила.
Словно почуяв присутствие Марка во мраке комнаты, тень замерла, потом спрыгнула на улицу.
Марк выругался и спрыгнул вслед за ней.
Вероятно, тень была помоложе Марка, потому что ее соприкосновение с тротуаром оказалось более легким. Однако Марк, быстро вскочив па ноги после падения, бросился вслед за ней.
Но тень испарилась, и Марк понимал, что ему ее не найти. Слишком много клубов пока открыты, слишком много закоулков и щелей в темных улочках, где могла спрятаться злополучная тень.
Марк устало побрел назад, к дому Энн, забрался в квартиру через балкон и постучал в дверь ее спальни.
Она не отвечала.
Он вошел. Энн сидела на кровати и испуганно смотрела на него.
- Кто-то пытался влезть в квартиру, - сообщил он. - Я просто хотел поставить тебя в известность, что сообщу об этом сейчас полиции.
- О незваном госте?
- О том, что кто-то был у тебя на балконе.
- Это вор?
- Или убийца, - холодно ответил Марк.
Он закрыл дверь и позвонил в участок. Это, конечно, мало что давало, но Марк велел снять отпечатки пальцев с балконных перил.
Энн надела прохладный летний сарафан. Она молча наблюдала за работой полицейских, потом предложила им кофе. Копы с благодарностью приняли предложение. Ральф Феллоуз, дежурный дактилоскопист, покачал головой:
- Мы нашли несколько отпечатков, но, похоже, они принадлежат вам и миссис Марсел. Ваша тень была в перчатках. - Он запнулся и тихо добавил: - Вам не померещилось, лейтенант, вы действительно видели тень?
- Мне не померещилось. Вы видели когда-нибудь, чтобы мне что-нибудь мерещилось, черт возьми? - сердито ответил Марк.
- Виноват, виноват, сэр! Наверное, какой-то ловкий воришка: Новый Орлеан кишит ими. Если парень ходит в перчатках, значит, он знает, что делает. Мы все запротоколируем. Возможно, миссис Марсел удастся еще немного поспать. Оставить дежурного у двери?
- Нет, не надо. Я сам здесь останусь.
- Конечно. Но…
Ребята выпили кофе, поблагодарили Энн и уехали. Энн подозрительно уставилась на Марка:
- Ты, случаем, не придумал этого незваного гостя, чтобы доказать мне, что я идиотка, оставившая балкон открытым, и что если бы не ты, я попала бы в большую беду?
Он ответил ей таким же малоприветливым взглядом:
- В Новом Орлеане, да будет тебе известно, и без того хватает преступлений. И я бы не стал попусту отвлекать своих коллег от дела.
Он снова улегся на диван и повернулся к ней спиной, но был уверен, что она ушла не сразу.
Может быть, она даже хотела поговорить с ним.
Наверное, и ему следовало с ней поговорить.
Возможно. Но он уже пытался. И с него хватит того удара по самолюбию, который он получил сегодня ночью.
Марк спиной ощутил, что она повернулась и ушла к себе в спальню.
Марк спал долго. Солнечный свет лился в комнату сквозь стеклянную, теперь уже запертую балконную дверь.
Он все еще чувствовал себя, как с похмелья. Что его разбудило? Телефон! Звонил телефон.
Энн выскочила из спальни. Заметила его, посмотрела на аппарат, потом на Марка.
- Это твой телефон, - сказал он.
- Как мило, что ты это заметил.
- Ну?
- Автоответчик включен.
Она вдруг нахмурилась. Он почти видел, как шарики ворочаются у нее в голове. Да, автоответчик включен, и если она не снимет трубку, он услышит то, что скажет ее собеседник. Энн решительно направилась в кухню, чтобы поговорить с кухонного аппарата.
Но не успела. Включилась запись: "Привет, это Энн. Я не могу сейчас поговорить с вами. Пожалуйста, оставьте ваше имя, номер телефона и сообщение, я перезвоню вам как только смогу. Спасибо".