- Да просто глупая игра. Джине не хватало духовных наставлений Мамы Лили Маэ. Она любила заклинания и магические ритуалы. Иногда они исполняли эти ритуалы на кладбище, и, вероятно, Дево собирался прищучить ее за порчу общественной собственности или что-то в этом роде.
Джон встал:
- Какое это кладбище?
- Это я, это я, - услышала она шепот.
Рука отпустила ее рот, и Энн глубоко вдохнула.
- Эйприл! Черт! Вы напугали меня до полусмерти!
- Просто мы должны быть очень осторожны.
- У меня чуть сердце не остановилось!
- Простите, простите. Я хотела, чтобы никто не узнал, что мы с вами разговаривали. Здесь действительно страшно. Дюваль сегодня вызвал Синди к себе, и с тех пор ее никто больше не видел. Мне так неуютно тут! Мы услышали, что Джона отпустили, и теперь все только и делают, что ходят и испуганно переглядываются. Но я позвала вас потому, что хочу кое-что рассказать. Не знаю, поможет это или навредит, но точно знаю, что мало кто догадывается об этом.
- Ну так скажите же, Эйприл, поскорее!
Они по-прежнему стояли в полной темноте. Эйприл приоткрыла дверь и выглянула наружу, потом, продолжая поглядывать в коридор, громко зашептала:
- Джина оставляла тайные послания людям, исповедующим незаконную ветвь "вуду", на кладбище. Там же они поклонялись своему божеству и исполняли свои ритуалы. - Еще больше понизив голос, Эйприл продолжала: - Они делали это довольно часто, но их никто никогда не ловил за этим занятием. Джина обожала это проклятое кладбище и делала все, чтобы никто не узнал о том, что там происходит. Как-то она сказала: "Если тебе понадобится помощь и не от кого будет ждать ее, найди моих Мэннингов".
- Почему вы не рассказали мне об этом раньше? Почему ничего не сказали полиции?
Зйприл задумчиво покачала головой:
- Не знаю. Не думала, что это важно, что это может чем-то помочь. Считала, что это просто глупость. Ну кто станет всерьез воспринимать людей, которые в наши дни приносят в жертву цыплят на кладбище? Я боялась причинить вред друзьям Джины. А может, подсознательно хотела, чтобы Джон оказался убийцей, и тогда никому больше ничто не угрожало бы.
Вдруг они услышали стон, раздавшийся в темноте.
Обе оцепенели от ужаса, вглядываясь в мрак гримерной.
Наконец Энн решилась и зажгла свет.
На диване лежала Синди, свернувшись, словно эмбрион в материнской утробе. Она казалась такой маленькой, словно раненый воробышек.
- Синди! - воскликнула Энн и, поспешно подойдя к дивану, опустилась перед ней на колени.
На Синди были джинсы и хлопчатобумажная рубашка. Обнаженными оставались лишь руки ниже локтей, и Энн увидела на них синяки.
- Синди! - снова воскликнула Энн.
- О-о-о… - Синди поднялась и, моргая, уставилась на женщин.
- О Господи, что он с тобой сделал? - тревожно пробормотала Эйприл.
Энн с ужасом перевела взгляд на нее.
- Дюваль? - резко спросила она.
- Нет, нет… - запротестовала Синди, пытаясь выдавить улыбку. - Хэрри здесь совершенно ни при чем.
- Тогда кто?
- Это креветки.
- Что?
- Думаю, я переела креветок.
- И от этого у вас синяки на руках? - поинтересовалась Энн.
- Мне стало плохо, я упала. Мне просто нужно немного полежать. Я уже выпила лекарство. И мне уже лучше, клянусь. Я спала тут, пока меня не разбудили ваши голоса.
- Ах, Синди, - тяжело вздохнула Эйприл.
- Синди, вы должны сказать нам правду! Ведь может погибнуть кто-нибудь еще.
- Я говорю правду! - твердила Синди. - Пожалуйста, Энн, поверьте мне. Вы должны мне поверить.
- Я должна высказать этому типу все, что я о нем думаю, - после некоторого колебания заявила Энн.
- Постойте, пожалуйста! - умоляюще воскликнула Синди. - Вы сделаете мне только хуже…
Но Энн уже вышла за дверь. Стремительно пройдя между столиками, она вернулась к бару. Джон стоял, собираясь уходить.
Энн встала перед ним, лицом к Дювалю, сверля его яростным взглядом:
- Это вы избили девушку?
- Какую?
- Синди!
- А что с Синди?
Он говорил так искренне и раздраженно, что Энн засомневалась: действительно ли Дюваль виноват в плачевном состоянии Синди.
- Она… она больна, - сказала Энн.
- Говорил же я ей, чтобы она не ела этих проклятых креветок. У нее на них каждый раз такая реакция. Надеюсь, она оклемается до вечера и будет в состоянии работать. Вас я еще не уговорил поработать у меня, а?
- Нет-нет, мы с Энн уходим, - быстро сказал Джон и настороженно взглянул на Энн. - Нам действительно нужно успеть кое-что сделать, прежде чем доблестная полиция нашего округа увяжется за мной снова. Увидимся позже, Дюваль.
- Да уж, непременно увидимся, - подтвердила Энн, но Джон уже тащил ее к выходу, который по-прежнему охранял одноглазый вышибала. Он широко улыбнулся и приветливо помахал им вслед.
- Нужно взять такси, - сказал Джон. - Быстро. Полицейские наверняка уже пронюхали, что я сбежал из больницы. И они, конечно же, явятся сюда, - он сердито взглянул на Энн. - За тобой никто не следил?
Она покачала головой.
- Не верится, что они оставили тебя без присмотра.
- Думаю, не оставили.
- Думаешь?
- Днем я видела напарника Марка.
- Напарника Марка?
- Дево.
- Я не доверяю ему - впрочем, я не уверен, что доверяю и самому Лакроссу. В конце концов известно же, что он спал с Джиной. А только что я узнал, что однажды она провела ночь и с его напарником.
- В самом деле? - Энн вздрогнула. - Именно он наблюдал сегодня за моим домом, но я вышла через черный ход магазина на первом этаже.
- Молодец. И все же нам нужно поторапливаться.
- Постой! Я кое-что знаю. Нам нужно поехать…
- Дюваль только что говорил…
- Ты не понимаешь! Эйприл сказала, что Джина оставляла послания…
- …что некие вудуистские ритуалы отправлялись…
- …на кладбище, - произнесли они в один голос и уставились друг на друга в изумлении.
- Тебе не надо туда ходить, - сказал Джон.
- Я тебя одного не отпущу. Все будет хорошо. Джон, ради Бога, не возражай, ты никуда без меня не поедешь. Вон такси, быстро помаши ему!
Она подтолкнула Джона, и через секунду они уже сидели в машине.
Водитель не поверил, когда они сказали ему, куда ехать.
- Эй, ребята, вы что, сегодня же полнолуние! Повсюду полно всяких безумцев!
- Все в порядке, - заверил его Джон.
- Но кладбища по ночам закрыты! - возразил таксист.
- Мы хотим просто походить вокруг, - успокоила его Энн.
- Вот дождетесь, что кто-нибудь прострелит вам голову, больно опасное место вы выбрали, чтобы "походить вокруг".
- Мы будем осторожны, - добавил Джон.
- Вы хотите, чтобы я вас там ждал? - тревожно спросил таксист.
- Нет! - ответила Энн, взглянув на Джона. - Нас… нас друзья заберут оттуда.
Шофер доставил их по назначению, получил от Джона хорошие чаевые, но не переставал ворчать:
- Мертвых друзей, вот кого вы там найдете себе на голову. Мертвых друзей. - Потом он рассмеялся. - Ну и ну! Кладбище. Полнолуние. И я только что скинул пару покойничков. Черт знает что происходит! Ну и дела!
Он наконец уехал.
Джон и Энн растерянно смотрели на высокие стены и крепкие решетки.
- Я тебя подсажу, - сказал Джон.
- Нет, у тебя швы разойдутся! Я сама тебя подсажу.
- Я мужчина.
- Но в лучшей форме сейчас я.
- Энн…
- Ш-ш, - вдруг шепнула она. - Слушай!
До них действительно доносились какие-то звуки, похожие на пение.
- Подсаживай меня! - приказал Джон. Он бросился к стене, Энн с силой подтолкнула его вверх. Очутившись на гребне стены, Джон свесился и протянул ей руку. Схватившись за нее, Энн вскарабкалась наверх, после чего они оба бесшумно спрыгнули на землю по другую сторону забора и застыли, прислушиваясь.
- Это где-то в глубине кладбища, - прошептал Джон.
- Джон, может, нам подождать полицию, которая наверняка за нами следит? Страшно!
- Если мы будем ждать полицию, мы никогда ничего не узнаем. Как только эти ребята почуют приближение полиции, они разбегутся, только мы их и видели.
Он крепко сжал ее руку.
- Пошли. Мы должны держаться вместе.
И они двинулись через кладбище.
Ночью оно представляло собой весьма зловещее место. Время и стихии разрушили многие надгробья. Круглолицые херувимы, танцующие на куполе какого-то склепа, накренились, и Энн казалось, что они злобно уставились на нее сверху своими стертыми глазами. Полная луна лила свет на статуи и могильные плиты, отбрасывая причудливые тени.
Голоса были слышны все громче, они пели что-то монотонное на своем диалекте.
- Подойдем поближе, - шепнул Джон.
Энн неожиданно ударилась обо что-то, оступилась и чуть не закричала, Джон вовремя закрыл ей рот ладонью. Энн опустилась на выщербленный камень и потерла подбородок.
- Чуть не упала из-за этого сломанного креста, - прошипела она.
Джон не обращал на нее никакого внимания. Он всматривался в дальний конец кладбища.
- Вон они там, в глубине, - шепотом сообщил он, отходя от Энн на несколько шагов и, вытянув шею, вглядываясь куда-то вперед. - Ты можешь идти, Энни?
Она ответила не сразу, продолжая тереть ушибленный подбородок, потом подняла голову, чтобы ответить, и тут заметила надпись, выбитую на каменном склепе, неподалеку от которого сидела: "Мэннинги".
Она резко втянула носом воздух, встала и как завороженная направилась к склепу, ступая по каменной дорожке, которая вела к нему.
Чугунная дверь склепа была открыта, половинка ее висела на сорванных петлях, упираясь в землю. Энн помедлила. Потом пошла дальше.
И в этот момент луна зашла за облака.
- Джон, - позвала она обернувшись и тут же выругала себя: как же она забыла о Джоне? А теперь…
Теперь она осталась одна.
- Джон, черт тебя возьми, где ты? - громко и сердито зашептала она.
Ответа не было.
"Мэннинги".
В этом открытом склепе должен таиться ответ.
Энн нерешительно сделала еще шаг вперед. Еще. Она пыталась что-нибудь разглядеть.
"Дура! Надо было прихватить с собой фонарик, - пробормотала она. - Но, уходя из дома, я ведь не знала, что придется ночью таскаться по кладбищу. Я никогда еще ночью не бродила по кладбищам. А также не была завсегдатаем стриптизных заведений. И потом, зачем нужны бывшие мужья, если не для того, чтобы время от времени устраивать эмоциональные встряски? И конечно же, я не привыкла к такой интенсивной сексуальной жизни… гм-м, интересно, можно ли считать сексуальную жизнь достаточной платой за ужас, который испытываешь, бродя по кладбищу среди ночи?
- Господи, я же сама с собой разговариваю! - Она замолчала, остановившись на пороге склепа. - Но мне нужно разговаривать хотя бы с самой собой, так я по крайней мере не услышу, если заговорят покойники, - прошептала она.
Тоненький луч лунного света, выйдя из-за облаков, осветил внутренность склепа. Это оказалось помещение примерно десять на десять футов, где на разных уровнях были захоронены в стенах несколько поколений Мэннингов.
Большинство надгробных плит было вскрыто, внутри виднелись гробы, некоторые были сломаны. На самом нижнем уровне зиял провал: и стена в этом месте, и гроб были разрушены. В лунном свете там что-то блестело.
Клочок бумаги? Это здесь Джина оставляла свои послания? Тайному любовнику?
Энн сделала шаг в глубину склепа. Листок бумаги или то, что там было, внезапно исчезло. Энн прошла дальше.
Вдруг она почувствовала у себя за спиной какое-то движение и резко развернулась. В этот момент что-то тяжелое обрушилось на могильную плиту, просвистев в дюйме от ее головы. Энн шарахнулась в сторону, потом нырнула вниз, уворачиваясь от чего-то, что рассекало воздух, словно дубинка.
Бросившись назад, к дверному проему, она выскочила наружу и стремглав помчалась по дорожке.
Луна снова ушла за облака.
Энн продолжала бежать и кричать, потом споткнулась и упала. Она попала на низкое, сломанное надгробие и почувствовала что-то у себя под подбородком. Когда она нащупала предмет рукой, ее охватила дикая паника.
Кость. Человеческая кость! Берцовая?
Энн вскочила на ноги и, забыв о том, что может покалечиться, бросилась, не разбирая дороги, в сторону, потом в другую. Вскоре она потеряла всякую ориентацию. Луна проглянула сквозь облака, и тут Энн остановилась, как громом пораженная.
Прямо перед ней стояла фигура в черном плаще с капюшоном. Поначалу она не могла разобрать лица, потому что человек наклонил голову.
Потом он медленно поднял ее.
Перед Энн стоял Жак Морэ.
У нее вырвался крик ужаса.
- Нет, нет, пожалуйста! - задыхаясь, произнес он.
"Что - пожалуйста?" - Энн в страхе повернулась, чтобы бежать в другую сторону, и уткнулась в кого-то еще.
Тут уж она закричала и заметалась так, словно рой демонов гнался за ней.
- Энн! - услышала она голос Джона где-то поблизости.
Нет, если Джон сейчас приблизится к ней… Впечатавшись в стену из живой плоти, остановившую ее бешеный бег, Энн подняла лицо.
- Энн! Это Марк, остановись!
- Марк? - слабо прошептала она.
Со всех сторон к ним сбегались люди. Все еще прижатая к Марку, Энн оглянулась. Здесь был Джон.
И Хэрри Дюваль.
С соседней дорожки сюда же подходил Джимми Дево.
Все они остановились как вкопанные, уставившись друг на друга.
- Что, черт возьми, здесь происходит? - строго спросил Марк.
Энн попыталась освободиться от его рук.
- А что… что вы здесь делаете? - подозрительно обратилась она к нему самому. За ее плечом стоял Джимми Дево, которому она тоже не доверяла.
- Что значит - что я здесь делаю? - Марк повернулся к Джимми. - Жака поймали?
- Должно быть, ребята взяли его, пойду проверю, - ответил Джимми.
- Жак? - удивленно спросил Джон, глядя на Марка. - Вы приехали сюда, потому что знали, что Жак будет здесь?
- Мы собираемся задержать его по подозрению в убийстве Элли Трейнор, она же - Джейн Доу, - объяснил Марк. - Секретарь Жака сообщил нам, где его можно найти в ночь полнолуния, - добавил он. - А вы сбежали от моих ребят, которые за вами следили в больнице, Джон.
- За мной кто-то следил? - с невинным видом переспросил Джон.
- А вы! - сказал Марк, крепко сжимая Энн за плечи. - У вас здравого смысла меньше, чем у глупого ребенка!
- Эй! - вступился за Энн Джон.
- Вы-то что здесь делаете, черт вас возьми?
- Пытаюсь расследовать убийство, поскольку полиция с этим не справляется! - сухо сообщила ему Энн.
- Пошли, - сердито скомандовал Марк. - Мы все отсюда уходим.
Как они и предполагали, такси, чтобы ехать обратно, им не понадобилось.
Их увезли на полицейских машинах.
В участок.
Жак Морэ, признавший, что участвовал в ритуальных жертвоприношениях на кладбище, но отрицавший какое бы то ни было свое отношение к убийству Элли Трейнор, был помещен в камеру, по крайней мере на ближайшие сутки, пока ему не предъявит обвинение окружной прокурор. Джон, Хэрри Дюваль и Энн сидели в комнате, где не было ничего, кроме стола и нескольких стульев, и пили кофе, пока наконец к ним не вернулся Марк.
Сложив руки на груди, он прислонился к стене.
- Вы первый, Дюваль. Что вы делали на кладбище?
Хэрри пожал плечами:
- Я слышал о ритуалах, которые кое-кто отправляет там в ночь полнолуния. Не далее как сегодня вечером рассказывал о них Джону. Я подумал: раз он главный подозреваемый в деле об убийстве Джины, он имеет право знать это. А потом я заволновался: вдруг он бросится на кладбище и его жена за ним? И пошел, чтобы помочь им, если понадобится.
- Джон?
- Вы слышали, что сказал Дюваль? Мне терять нечего, Лакросс. И я пытаюсь найти хоть что-то, прежде чем вы потащите меня в тюрьму. Если, конечно, вы не считаете, что Жак Морэ убил обеих женщин. У меня-то петля все еще на шее?
- У нас ни на кого нет пока достаточных улик, - ответил Марк. - И ваша кровь на Джине все еще очень осложняет ваше положение. Но зачем вы потащили на кладбище Энн, подвергнув ее страшной опасности? Я задерживаю всех вас за вторжение на кладбище в неположенное время.
- Пустая трата денег налогоплательщиков, вам не кажется? - заявил Хэрри.
Марк, казалось, его даже не слышал. Он неотрывно смотрел на Энн.
- Тюрьма может оказаться самым безопасным для вас местом, - заметил он.
Энн ничего не ответила. Она до сих пор никому не рассказала о том, что подверглась нападению в склепе Мэннингов.
- Жак Морэ арестован за убийство? - это интересовало ее больше всего.
- Пока задержан по подозрению, - ответил Марк. - Единственное, что нам известно наверняка, так это то, что он ужинал с еще живой Элли Трейнор и был последним, кого с ней видели.
Может, там, в склепе, Жак искал какую-нибудь чертову записку, оставленную Джиной?
Так он следил за ней сегодня вечером!..
Ждал, хотел проломить ей голову дубинкой?
Так же, как Грегори хотели проломить голову в ту ночь, когда разразился ураган.
Значит, это был Жак Морэ, подумала она. Господи, ну конечно, это должен быть он. А теперь он под арестом и, даст Бог, будут найдены улики, что это он убил обеих женщин.
- Если вы меня ни в чем не подозреваете, Марк, можно мне уйти? - вежливо спросил Хэрри.
- Да, да, вы можете идти, - ответил ему Марк. Хэрри заспешил к выходу.
- Значит, мы с Энн тоже свободны? - с надеждой спросил Джон.
- Вас я сам отвезу, - заявил Марк.
Джон двинулся первым, Энн - за ним. Она все время чувствовала, что Марк идет сзади, не отступая от нее ни на шаг.
Выйдя на улицу, она устремилась к передней пассажирской дверце его машины, предоставив Джону сесть сзади.
- Сначала я завезу вас, Джон, - сообщил Марк.
- Нет, не нужно, отвезите меня к Энни. Не думаю, что ее следует оставлять одну.
- Вы - бывший муж, не забывайте.
- Я буду спать в комнате Кати, хотя это и не ваше дело. Но одна она быть не должна.
- Она и не будет одна, - заверил его Марк.
- Что?! - возмущенно воскликнул Джон.
- Я буду спать у нее на диване.
- Да неужели? Не есть ли это некоторое превышение полномочий полиции?
- Не будете ли вы оба любезны прекратить говорить обо мне так, словно меня здесь нет? - саркастически попросила Энн.
- О Господи! - изумленно выдохнул Джон, и Энн почувствовала, как его руки легли ей на плечи. - Ты спишь с ним!
- Джон, тебя совершенно не касается, с кем я…
- Вы - лишь бывший муж, - ядовито напомнил Марк. - И вы с ней больше не спите. К тому же вы любили Джину и собирались на ней жениться, не забыли?
- Да, пусть я бывший муж, но это больше, чем случайный новый любовник, - продолжал настаивать Джон.
- Прекратите немедленно! - прошипела Энн. - Клянусь, я обоих вас выставлю…
- В комнату Кати? - быстро подхватил Марк.
- На диван? - одновременно с ним спросил Джон.
- Приехали, - сообщил Марк.
- Вот именно, и я иду наверх одна, - решительно заявила Энн.
- Черта с два! - воскликнул Марк.