- Я потребовала признания своего права иметь татуировку, потому что я, Оливия Клири, - я ткнула себя большим пальцем в грудь, как пещерный человек, заработав еще одну паузу и раздраженный взгляд от мастера, - суперкрутая.
Рука, держащая телефон, падает на кровать, а я тру глаза.
- Как этот мужчина мог с чистой совестью сделать мне татуировку? Ты посмотри на меня! - Я сую телефон ей под нос. - Я была пьяна в стельку! Это же незаконно?
- Не знаю насчет законности, скорее всего, так и есть, но это определенно не приветствуется, - признает Кейси.
Я морщусь. Желудок скручивает.
- Что ж, тогда, как…
- Он - друг Эштона.
Я вскидываю руки.
- Ну, просто отлично! Ему-то точно можно верить! Что если там использовались нестерильные иглы? Кейси! - Мои глаза округляются. - В таких местах люди подхватывают ВИЧ и гепатит! Как ты могла позволить…
- Это легальный, стерильный салон. Не переживай, - бормочет Кейси спокойным, но раздраженным голосом, который использует в тех редких случаях, когда я начинаю истерить. - Я не была пьяна так, как ты. Я понимала, что происходит.
- Как? Ты пила каждый раз, когда бы я на тебя не взглянула!
Она фыркает.
- Потому что моя переносимость алкоголя слегка так повыше, чем твоя. Я обещала Штейнеру, что останусь в здравом уме.
- Штейнеру. - Я качаю головой. - Что за психиатр заставляет своего пациента напиться до такой степени, что тот делает татуировки и целуется с кем ни попадя?
- Совершенно оригинальный и поэтому замечательный? - отвечает Кейси, строго на меня посмотрев.
Ее ответ меня не удивляет. В глазах моей сестры доктор Штейнер превращает воду в вино.
- И он не имеет к этому никакого отношения, Ливи. Он просто посоветовал тебе повеселиться. Все это ты сделала сама по себе.
- И ты знала, что сегодня я буду рвать и метать, - покорно вздыхаю я.
Она пожимает плечами.
- Татуировка симпатичная. Я клянусь, тебе понравится, когда ты ее увидишь.
На мгновение я притворяюсь, что рассматриваю пятно на потолке, упрямо сжав челюсти. Я никогда не затаивала обиду на сестру. Никогда. Наверное, это первый раз.
- Ой, да ладно тебе, Ливи! Не злись. Не притворяйся, что ты не наслаждалась прошлой ночью. Ты сказала мне, что это лучшая ночь в твоей жизни. Примерно тысячу раз. Кроме того, - она трет плечо, а я знаю, что она этого даже не замечает, - мы заслуживаем немного безобидного веселья после того, через что прошли.
Мой взгляд цепляется за длинный, узкий шрам, проходящий вдоль ее руки. Шрам, который заставляет посмотреть на все это с другой точки зрения.
- Ты права, - бормочу я, водя пальцем по тонкой, белой линии. - Ничего такого. - Возникает длинная пауза. - Ты сказала, она симпатичная?
Кейси пролистывает оставшиеся фотографии, пока не находит одну, на которой запечатлен конечный результат: "Livie Girl" . Слова написаны изящным шрифтом и находятся у меня между лопатками. В ширину надпись не превышает четырех дюймов . Первоначальный шок проходит, и теперь на сердце теплеет при виде этих слов.
- Симпатичная, - соглашаюсь я, глядя на красивый каллиграфический шрифт, и думаю, согласился ли бы с этим папа.
- Папе бы понравилось, - произносит Кейси.
Иногда я могу поклясться, что у моей сестры налажен какой-то канал в мой мозг. И время от времени кажется, что она знает, что именно сказать. Впервые за это утро я улыбаюсь.
- Я вымыла ее вместо тебя прошлой ночью. Тебе надо будет очищать ее по несколько раз в день в течение следующих двух недель. Там стоит флакон Лубридерма . - Она лениво взмахивает рукой в направлении стола. - Носи легкую одежду, это поможет с чувствительностью кожи.
- Поэтому я проснулась практически голая?
Она фыркает, но потом кивает.
Я поднимаю руку и тру бровь.
- Теперь во всем этом появился смысл. - Пьяный, идиотский смысл. Я снова изучаю фотографию. - Она и должна быть такой красной и опухшей?
- Да, пролилось немного крови.
Я стону при этой мысли, прижав руку ко все еще слабому желудку.
- Думаю, там еще один горшок с цветком есть.
У меня снова вырывается стон.
- Попозже мне надо заменить его для Рейган.
Долгое время мы лежим в тишине.
- Как ты, кстати, оказалась на верхней койке? Это правда тупо, - говорит она.
В некоторых комнатах в общежитии есть двухъярусные кровати, потому что они слишком малы для того, чтобы разделять кровати на две отдельные. Мы оказались именно в такой.
- Рейган боится высоты, так что я уступила ей нижнюю. Я не возражаю.
- Хм…думаю, смысл в этом есть. Она такая маленькая. Прямо как гном.
Я поворачиваюсь и бросаю на сестру уничтожающий взгляд. Рейган прямо под нами. Она спит, но прямо под нами!
Возникает очередная долгая пауза, а потом Кейси продолжает со своей небольшой дьявольской улыбкой.
- Ну, надеюсь, что она не имеет ничего против твоей необузданной сексуальной жизни. Для нее это может кончиться летальным исходом, если кровать непрочная.
Внезапно раздавшееся хихиканье говорит, что Рейган, вообще-то, проснулась и слушает нас.
- О, не переживай. Я знаю правила, - кричит она хмельным голосом. - У меня есть красный носок, который можно вешать на дверную ручку, когда Ливи будет тут с Эштоном…
Я накрываюсь одеялом с головой, потому что знаю, к чему именно ведет этот разговор, и щеки мои начинают бешено пылать. Каким-то образом я оказалась с уменьшенной копией собственной сестры в качестве соседки по комнате. К сожалению, постельное белье звукопроницаемо, и я без труда слышу продолжающиеся подколы Кейси.
- В этом нет необходимости, Рейган. Ливи нравится заниматься этим при свидетелях.
- Я заметила. Из того, что мне довелось услышать, Эштон к этому относится также. Да и я не против, ведь у него такое тело, за которое можно умереть! У него самая невероятная грудь. Я могла бы всю ночь водить по ней языком. Прямо, как Ливи делала…
Я разражаюсь нервным хихиканьем, одновременно находясь и в ужасе, и в бреду.
- Такого не было. Прекратите!
- Нет, пока ты не признаешь, что тебе понравилось развлекаться с ним прошлой ночью.
Я неистово трясу головой.
- Еще у него упругая задница. Я ее трогала как-то. Конечно, не двумя руками, как Ливи, -продолжает Рейган.
- ПРЕКРАТИТЕ!
Мой повышенный голос только раззадоривает Кейси.
- Не могу дождаться, когда она впервые двумя руками возьмется за его…
- Ладно! Мне понравилось! Необычайно! А теперь прекратите этот разговор, пожалуйста! Я больше не хочу его видеть.
- Пока еще раз не напьешься.
- Я больше никогда не буду пить! - заявляю я.
- Ох, Ливи… - Кейси переворачивается на бок, чтобы прижаться ко мне.
- Нет, я серьезно! Я как Джекил и Хайд , когда пью.
- Что ж, папа говорил, что даже в самых сдержанных ирландцах есть немного сумасшествия. Прошлой ночью ты определенно это доказала.
Ирландцах. Айриш.
- Эштон назвал меня "Айриш". Почему?
- Не знаю, Ливи. Тебе надо будет спросить у него, когда вы в следующий раз напьетесь и будете целоваться.
Я закатываю глаза, но не утруждаю себя ответом. Что-то в этом прозвище меня беспокоит.
Айриш.
Айриш.
Мои глаза распахиваются. Я стягиваю одеяло с лица.
- Эштон сделал татуировку на заднице со словом "Irish"?
Повисает молчание. А потом Кейси вскакивает, ее глаза округляются и сияют, а рот открывается.
- Я совершенно об этом забыла! - Внезапно они с Рейган взрываются хохотом. - Как я могла об этом забыть?
Погрозив мне пальцем, она говорит:
- Ты поспорила с наглым подонком!
Она хлопает в ладоши с таким легкомыслием, которое я вижу в поведении Кейси крайне редко. Или даже в поведении четырехлетнего ребенка, который объелся сладкого. Она поднимает одну ладонь, и, помедлив, я по ней неохотно хлопаю.
- Думаешь, ты о чем-то жалеешь, Ливи? Подожди, пока он сообразит, почему у него болит задница…
Рейган хохочет так сильно, что я уверена, по ее щекам должны катиться слезы. Ее смех заразителен. Вскоре вся кровать подрагивает, а мы хохочем над смазливым капитаном команды по гребле и его татуированной задницей.
И как бы мне ни было это ненавистно, как бы тяжело это ни было, мне приходится признаться самой себе в том, что…да, прошлая ночь была веселой.
Каждая ее секунда.
* * *
К трем часам дня я чувствую себя намного лучше. Достаточно хорошо, чтобы от ароматов кофе и свежей выпечки не скручивало желудок, когда мы перекусываем в симпатичном местном кафе. Но теперь похмелье сменяется меланхоличным настроением.
Сегодня я прощаюсь с сестрой.
Разумеется, существуют и сообщения, и телефонные звонки, и электронная почта, и Face Time , и я увижу ее через несколько недель, когда прилечу на свадьбу наших друзей Шторм и Дэна, но… это другое. Я помню те два месяца, когда она находилась на лечении у доктора Штейнера. Чувства были такие, словно кто-то вырвал у меня кусок сердца. Помимо того периода времени я видела ее лицо каждый божий день.
Каждый. Божий. День.
Даже когда она лежала в отделении интенсивной терапии после аварии, даже когда она связалась с наркотиками и алкоголем, даже когда она работала сумасшедшее количество часов барменом в "Пенни", я всегда поглядывала на нее спящую, просто чтобы увидеть ее лицо. Чтобы доказать самой себе, что для меня она не умерла.
Осознание того, что этот день придет, не облегчало задачу. Теперь мы стоим здесь, и я уверена, что что-то теряю. Словно прощаюсь с частью своей жизни, которую больше никогда не верну.
- Что ж… - произносит Кейси, подняв на меня взгляд блестящих голубых глаз, и натянуто улыбается, когда мы стоим возле такси.
Моя сестра нечасто плачет. Даже после всего того, через что мы прошли, и того, чего достигла она, обычно Кейси умудряется воспользоваться своим неприличным чувством юмора, чтобы откинуть в сторону любую грусть. Но сейчас… сейчас я вижу, как по ее щеке катится одна-единственная слезинка.
- Сестренка, - бормочет она, обвив меня руками за шею, и притягивает вниз, прижав свой лоб к моему. - Ты добилась этого, Ливи.
Я улыбаюсь.
- Мы добились этого.
Если бы три года назад она оставила меня с тетей Дарлой и дядей Рэймондом, ей было бы легче. Блин, этого бы ожидали. Она не обязана была обременять себя еще одним ртом, который нужно прокормить. Думаю, многие братья или сестры на ее месте просто вышли бы за дверь и ни разу не оглянулись. Но не Кейси.
- Спасибо тебе… - начинаю я. Но, как обычно, она меня обрывает, строго выгнув бровь.
- Ой, нет. Не надо меня благодарить, Ливи. Я - чокнутая старшая сестрица, которая каким-то чудесным образом не сломала твое будущее всей своей херней.
Она прикрывает глаза и шепчет:
- Помни, я всегда рядом. Ты дашь мне знать, если я тебе понадоблюсь, и я через секунду окажусь с тобой. Хорошо?
- Со мной все будет нормально, Кейси.
- И даже если не будет, я все равно всегда рядом. Хорошо?
Я киваю, не доверяя своему голосу.
Раздается пиликанье телефона, уведомляющее о входящем сообщении. Подумав, что оно от Шторм (она единственная, кроме Кейси, отправляет мне сообщения), я проверяю телефон.
"Скажи мне, что прошлой ночью совершила хотя бы один несвойственный тебе поступок."
- Да вы издеваетесь! - взрываюсь я.
- Что случилось? - спрашивает нахмурившаяся Кейси и наклоняется ко мне, глядя на экран через мое плечо.
- Что за доктор присылает сообщения своим пациентам?
В смысле, не-пациентам.
- У тебя есть примерно минут пять, прежде чем он позвонит. Ты же об этом знаешь, да? - говорит Кейси.
Я киваю. Уже узнала, что доктор Штейнер очень терпеливый человек…пока не нуждается в ответах.
- Что мне ему сказать?
Она пожимает плечами, а затем усмехается.
- Выяснилось, что с ним лучше всего работает шок.
- Ну, этого-то у меня уж точно много.
Она ждет, сложив руки на груди, пока я набираю ответ:
"Я выпила столько "Джелло", что хватит наполнить маленький бассейн, а потом исполнила все известные человечеству ужасные танцевальные движения. Теперь я - гордый обладатель татуировки и, если бы не существовало видео, доказывающего обратное, была бы уверена, что мне ее сделали в темном переулке зараженными гепатитом иглами. Довольны?"
Внутри все сжимается, когда я нажимаю "Отправить". Он постоянно говорил мне использовать свой внутренний сарказм, который, как он знал, есть где-то в моей голове.
Десятью секундами позднее телефон снова издает сигнал.
"Хороший старт. Разговаривала с парнем?"
Округлившимися глазами я смотрю на свой мобильный, обдумывая его реакцию (или отсутствие таковой) на мою ночь буйного веселья.
И у Кейси появляется возможность выхватить сотовый у меня из рук.
- Кейси, что ты делаешь!
Я бегаю за ней вокруг такси, наблюдая, как ее пальцы неистово порхают над клавиатурой. Все это время она хихикает. Понятия не имею, как она может одновременно и бегать, и набирать текст. Но она сбавляет темп и бросает мне телефон, только нажав "Отправить". Я верчу его в руках, поймав, и быстро проверяю, что сделала сестра.
"Не только поговорила. Теперь я видела два пениса, и один из них принадлежал голому парню, который оказался в моей комнате, когда утром я проснулась. У меня есть фотографии. Хотите взглянуть?"
- Кейси! - взвизгиваю я, хлопнув ее по плечу.
Через мгновение приходит ответ.
"Рад, что ты заводишь друзей. Поговорим в субботу".
На несколько секунд повисает тишина, на протяжении которой мой шок перевешивает все остальные чувства, а потом мы взрываемся хохотом, подняв настроение этих прощальных минут.
- Ладно, мне надо ехать, а то пропущу свой рейс. - Кейси крепко обнимает меня еще разок. - Действуй и совершай ошибки.
- Еще больше, чем я совершила прошлой ночью?
Кейси подмигивает.
- Не видела, чтобы прошлой ночью ты совершила хотя бы одну ошибку.
Открыв дверь автомобиля, она машет мне последний раз, прежде чем залезть внутрь. И, положив подбородок на подголовник, она продолжает махать мне рукой, глядя в заднее окно, пока такси не скрывается за поворотом.
Глава 4
Сожаление
Уверена, после того как напились и целовались с Эштоном Хенли на углу улицы, большинство девушек сделают все возможное, лишь бы устроить с ним случайную встречу.
Но я - не большинство.
И намереваюсь избегать его всю оставшуюся часть своего обучения в Принстоне.
К сожалению для меня, судьба решила, что сорока восьми часов для этого будет достаточно.
Простояв несколько часов в очереди в книжном магазине, я несусь обратно в общежитие, чтобы скинуть двадцать фунтов учебников и успеть присоединиться к послеобеденному туру по территории кампуса. Этот 250-летний кампус, акры территории которого застроены готической архитектурой, богат историей, которую я хочу увидеть лично. У меня нет времени на отклонения от плана.
И, разумеется, это время идеально подходит для засады.
- Что у тебя там, Айриш?
Появляется рука и выхватывает список лекций, зажатый между моей грудью и книгами. Я резко вздыхаю, а по телу пробегает дрожь, когда его палец касается моей ключицы.
- Ничего, - бормочу я и не утруждаю себя еще какими-либо словами. Это бессмысленно.
Он уже внимательно просматривает список моих лекций и при этом, погрузившись в мысли, жует нижнюю, очень полную губу. Так что вздохнув, я молча жду, воспользовавшись возможностью подметить то, что не смогла из-за темноты и своего нетрезвого состояния. Или своей наготы и загнанности в угол. Например, то, что в свете послеполуденного солнца цвет взъерошенных волос Эштона скорее темно-каштановый, нежели черный. И то, как аккуратно выглядят его широкие брови. И то, что в его карих глазах виднеются крошечные зеленоватые пятнышки. И то, как загибаются на кончиках его до невозможности длинные, темные ресницы…
- Айриш?
- М?
Вырываюсь из мыслей и обнаруживаю, что Эштон с ухмылкой смотрит на меня, намекая, что он что-то сказал, а я пропустила его слова, потому что была слишком занята его разглядыванием.
Я и пропустила. Потому что разглядывала.
Я откашливаюсь. Уши пылают, как и все лицо. Хочется спросить, почему он так меня называет, но все, что я могу выдавить:
- Извини?
К счастью, он не начинает меня дразнить.
- Как татуировка? - спрашивает он, медленно поместив листок на то же место, откуда его взял.
Пальцем он снова задевает мою ключицу. От прикосновения Эштона тело снова напрягается, и по нему пробегает дрожь.
- О…отлично.
Я сглатываю, прижав учебники ближе к груди, и отвожу взгляд в направлении своего общежития. Смотрю на группы студентов, кружащих вокруг. Да на что угодно, лишь бы не смотреть на живое напоминание о моей скандальной ночи.
- Правда? Потому что моя меня чертовски допекает.
- Она действительно немного зудит, - признаю я, взглянув на Эштона, губы которого растягиваются в широкой усмешке, показав ямочки на щеках.
Его ямочки глубже, чем у Трента. Настолько глубокие, что у меня сбивается дыхание. Настолько глубокие, что я вспоминаю, как любовалась ими, находясь в пьяном ступоре. Очень даже уверена, что в одну из них тыкала пальцем. И, возможно, даже языком.
- По крайней мере, у тебя зудит спина, - говорит он с застенчивым видом.
Его кожа сильно загорелая, поэтому сложно утверждать, но я уверена, что щеки у него немного краснеют.
Сдержаться не получается, и у меня вырывается смешок. Он присоединяется, тихо хохотнув. А потом меня поражает воспоминание: мы стоим лицом друг к другу и смеемся. Только в этом случае мои пальцы держат его за волосы на затылке, а он языком играет с мочкой моего уха. Мой смех резко обрывается, и я прикусываю нижнюю губу.
- Из всех возможных глупостей, - бормочет Эштон, покачав головой. - Во всяком случае, она маленькая.
Я все еще пытаюсь прогнать из мыслей предыдущий образ, когда слышу, как без задней мысли с ним соглашаюсь.
- Ага, едва смогла ее разобрать, пока не наклонилась…