Тысячи лет никто из мириад правителей не переживал, когда приходилось применять на практике закон, гласивший, что цель оправдывает средства и это было правильно. В политике, если она не направлена против целого народа, важен результат, а рассуждать о том, какова цель, и какие приемы можно использовать при ее достижении, любили только философы, лицемеры и демагоги. Внешние и внутренние враги, в которых нигде и никогда не было недостатка, определяли правила государственно-политического развития, активно подтверждая греховную природу человека. Появившихся вождей и государей, которые честно хотели добиться народного счастья, традиционно убивали в спину, и это были совсем не только чужие враги-противники, но и собственные соратники-конкуренты.
Богдан Хмельницкий отлично знал, что в болоте Речи Посполитой чистыми сапог не сохранишь. Он видел, что в сенате Польской Корны заправляет мразь, которая распоряжается миллионами людских жизней и с удовольствием топчет чужие судьбы. Вверху невменяемое всевластие правителей, внизу – кровавое царство шляхты. Богдан прекрасно понимал, что, если он даст революционную свободу всему народу, сделав его вольным на глазах бесконечных империй и монархий, держащихся только на крепостном праве, его и Украину тут же удавят скопом доброжелательные государственные соседи. Гетман хотел добиться просто независимости и государственности для своего народа. Он понимал, что против варшавских правителей-извергов можно использовать все приемы политической борьбы, ибо там, где нет закона – нет и преступления, но совсем не собирался становиться лицемерным политическим мошенником, что было просто невозможным для его геройско-гениальной натуры.
Равных Богдану Хмельницкому в искусстве политической интриги и контрпровокации в Европе середины XVII века было совсем немного. Ученик Макиавелли и Ришелье, современник фантастического мастера битвы и тайной войны Оливера Кромвеля, казацкий гетман раз за разом переигрывал польских королят, магнатов и нобилей, ума которых хватало только на то, чтобы вести государственную войну на уничтожение. Если в государстве политика и мораль живут в разных измерениях, это всегда кончается для него плачевно. Туда и дорога.
Во все века и во всех государствах ценились мастера тайной войны, хитроумные специалисты по двойным и тройным интригам с подтекстом, знатоки тайных шифров и посланий, теоретики и практики заговоров, переворотов, бунтов, мятежей и восстаний. Их всегда и везде было совсем немного, этих владельцев опасно секретных тайн, десятилетиями носивших их в себе и передававших свои уникальные знания по наследству избранным. Немногочисленных высоких исполнителей стратегических операций всегда прикрывали особые отряды воинов, великолепно владеющих всеми видами оружия и невидимой атаки.
Богдан Хмельницкий впервые в Европе создал новую тайную стражу, выдающихся мастеров владения словом и клинком, витязей тайной войны, знатоков политической интриги, контрпровокации и приемов информационно-психологического противодействия, обоеруких воинов, прекрасно владевших ужасающим искусством боя двумя саблями, высочайших профессионалов боевого гопака, удивительных стрелков из луков и мушкетов во всем окружающем подлунном мире. Лучшими из лучших среди этих невероятных бойцов были характерники.
Украинцы передавали приемы тайного боя из поколения в поколение еще со времен Киевской Руси. Среди запорожцев всегда были особые группы казаков, владевших очень сложными системами психофизической подготовки и боевых возможностей организма. В этих группах действовали "характерники" – удивительные бойцы-рыцари, которые во время своих фантастических тренировок полностью овладевали своей личностью-характером и входили в состояние "вихря", когда бешено вращавший над головой саблю казак вдруг исчезал из вида, а на его месте, казалось, появлялся мгновенно перемещающийся пламенеющий вихрь.
В характерники не назначались, а избирались советом опытных старых мастеров тайного боя лучшие умом и саблей казаки. Обучение запредельной войне велось на базах, в плавнях Большого Луга и Пластуновском курене Запорожской Сечи, известном со дня ее основания. Само слово "пласт" означало "ползти" пластом, рубить-пластать.
Учеба характерников всегда конспирировалась под охоту казацкого товарищества, на месяцы уходившего за добычей в плавни. Сама охота была важнейшей составной частью тренировок хлопцев, которые учились стрелять по внезапно появляющимся и быстро передвигавшимся в разные стороны прыжками зверям, маскировались на совершенно однообразной местности, изучали звериные и птичьи следы, привычки, голоса, атаковали страшных хищников только холодным оружием, ловили рыбу трезубцем, тренируя точность и силу удара. Очень опасная охота в плавнях в совершенно не просматривавшемся сплошном камыше выше человеческого роста развивала у избранных бойцов боевое мастерство, интуицию, значение законов природы и все это использовалось при выполнении заданий.
Тренировки характерников были простым, сложными, необычными и фантастическими.
Казаки с жердями перепрыгивали заборы, овраги, ручьи, сараи, дома, деревья, речки, а затем делали то же самое без шестов. Они кидали тяжелые камни, крестились и жонглировали ядрами, к которым приделывали ручки. Хлопцы переходили глубокий овраг по тонкому качающемуся дереву, залезали на высокий гладкий ствол, ночью без дороги проходили сквозь дремучий лес, проскакивали сквозь котящиеся с горы пылающие колеса.
Характерники боролись на руках, но не только сидя, а и лежа, боролись без помощи рук, стоя, на коленях, шеренгами, руками вгоняли острые и тупые гвозди в дерево, разминали пальцами затвердевший пчелиный воск, гнули подковы.
Бойцы, стоящие спиной к солнцу против своей тени на стене, должны были дотронуться до стены раньше своей тени, что было возможно только в состоянии "вихря", когда движения становятся незаметными для глаз. "Вихрь" вызывали разными способами, например, нападением на воина сразу со всех сторон.
Каждый характерник имел несколько сабель, определенной длины, формы и веса, мушкетов, обычных и метательных кинжалов, пистолей и коней, которых подбирал под свое тело. На тренировках они бились одной, двумя специально утяжеленными саблями, кинжалами, булавами, перекидывая их из одной руки в другую, рубили лозу, снопы камыша, падающие платки, бились один против десятерых.
Польские крылатые гусары в хоругвях были разбиты на тройки рейтар-подмастерьев, которыми командовал и обучал панцирный товарищ-мастер, давая им великолепную подготовку боя холодным оружием. Гусары, с ног до головы закованные в особые панцири, толщиной до одного сантиметра, были вооружены пятиметровыми копьями и восьмикилограммовыми метровыми палашами.
Казаки на тренировках одевали гусарские панцири на деревянные колоды и разрубали их как картонные. Для этих панцирей, которыми в частности, была закована "Золотая рота", лучший отряд польского войска, в которой под знаменем с изображением Золотого Руна служили сто пятьдесят самых знатных шляхтичей Польской Короны, у казаков были особые мушкеты, стрелявшие сорокаграммовыми пулями. Характерники владели всеми видами оружия поляков, литвинов, татар, турок, москвичей и других европейских воинов.
Характерники скакали на конях с двумя саблями в руках и кинжалом в зубах, стоя в седле на голове, подбрасывали и ловили на скаку оружие, танцевали стоя на седлах, с обеих рук стреляли с коня в разные стороны, постоянно при этом меняя направление движения. Казаки на пятьдесят метров кидали метальные кинжалы без гарды, сбивая всадника с коня и убивая сторожевую собаку, а пулей тушили фитиль свечи в окне замка.
Бойцы учились уходить от удара сабли, пики, стрелы и даже "танцевали" под пулями. В бой или налет они шли, измазав лицо сажей и глиной, которые отпугивали всегда изобильных в плавнях комаров и мошек. В схватках казаки хладнокровно управляли своими эмоциями. Они вели рукопашный бой внизу – подножками, подсечками, блоками рук в партере; на уровне плеч руками, вверху – ударами ног в прыжках. Характерники по-особому передвигались, стояли в боевых стойках, защищались, отвлекали врага ложными движениями, звуками, били стиснутыми пальцами, ладонями, их ребром, кулаком, локтями, бедром, коленом, голенью, стопой, с места, в прыжке.
Знаменитый, нигде, даже японскими ниндзями не применявшийся характерный удар, позволял присевшему, а затем подпрыгнувшему бойцу двумя ногами в шпагате одновременно поразить двух противников. Хлопцы били двумя ногами вперед, одной ногой в бок, с полного или половинного разворота, защищались отходом, отскоком, блоками, отбиванием ударов, приседали, крутились на земле паучком и волчком, не давая в себя попасть. Боевые движения ставились с помощью системы кожаных ремней, которые не давали ошибаться при нанесении удара. Характерники бились на пиршественных столах, не задевая многочисленных блюд, кувшинов, бокалов, налитых чарок.
Казаки изучали травы, готовили лекарства и отвары, знали, как они действуют на человека. Для поддержания силы и выносливости в многодневных быстрых походах они использовали любку двулистую, в сушеных шариках.
Экзамены характеринков были очень сложными. Молодые бойцы должны были выстоять в поединке против опытных воинов. Богдан Хмельницкий, как и его полковники никогда не боялся выходить на поединки даже став гетманом, о чем говорят и многие исторические источники. Бойцы должны были на лодке пройти все днепровские пороги, правда, не в полную воду, с завязанными глазами найти из семи чар с ядом и выпить одну с водой. Группой экзаменующие совершали рейд из Запорожья в Бахчисарай и Феодосию, выкрадывали мурзу, бека и успешно доставляли его назад. Бойцы нападали по-волчьи, уходили по-лисьи.
Характерники легко перевоплощались в путешественников, купцов, нищих, калек, кобзарей, поляков, турок, татар, москвичей, знали их обычаи и языки, были великолепными специалистами тайного розыска, планирования и осуществления операций, разведчиками, снайперами, саперами, минерами, фортификаторами, пушкарями, пехотинцами, кавалеристами, моряками. Они интуитивно чувствовали опасность, а некоторые великолепные мастера могли гипнотизировать целый отряд и сбивать воина с ног резким выдохом.
Хлопцы владели всеми звуками природы, голосами зверей и птиц, разговаривали волчьим воем. Они небольшим отрядом имитировали отход большого войска, являлись мастерами разведки боем, засад, проникновения в лагерь противника, дезинформации, захвата гонцов, наблюдения из невозможных положений, маскировки передвижения под водой. Характерники знали психологию разных сословий, владели системами навигации, выживания среди врагов, достижения цели, проверки и принятия решений. Они могли разработанными суставами и мускулами снимать кандалы и выбираться из завязанных мешков. Их удобная и просторная одежда была продумана до мелочей. Высокая изломанная баранья шапка защищала голову от удара, широкий длинный пояс выполнял роль кольчуги и защищал внутренние органы от ударов, широкие шаровары скрывали движения ног.
Немногочисленные зрители, собиравшиеся на торжественный выпускной экзамен характерников под их флагом с особым вышитым серебром знаком на пурпурном поле, с восхищением наблюдали, как молодые витязи правили конями разных пород ногами, рубили вязкую глину и струю воды, бились французскими шпагами, турецкими ятаганами, московскими бердышами, польскими палашами, исчезали в ровной и плоской как стол степи, перемещались под водой, бились без оружия против пешего и конного противника, подражали голосам птиц и зверей и ветру, находили дорогу по солнцу и звездам, бросали кинжалы, топоры и арканы, захватывали языков и получали от них сведения словом и огнем, путали следы, разжигали из ничего костер только днем и никогда ночью, дневали и ночевали всегда в разных местах, исчезали в никуда и появлялись ниоткуда, сжатыми руками пробивали подброшенные кверху тыквы-гарбузы, с завязанными глазами без промаха попадали саблями в раскачивающиеся перед ними на веревках кувшины, ломали руками подковы, рубили быстро летевшие в них одно за одним десятки яблок, шифровали тайные послания, планировали сложнейшие операции, на разных языках показывали искусство диалога и допроса, изменяли внешность, походку, тембр голоса, возраст. Документы говорят о многих покушениях мечом и ядом на Богдана Великого и ни одно из них не стало успешным благодаря характерникам и самому украинскому гению, создавшему группы этих ураганных бойцов в каждом из тридцати казацких полков.
Украинский гетман выигрывал битвы на полях сражений, но готовил победы в тиши тайных кабинетов. В военном уставе "Статьи об устройстве Войска запорожского" Богдан писал, что "полковники должны днем и ночью сообщать гетману, что у них происходит". Он всегда сам инструктировал и отправлял в дело лазутчиков, разведчиков, диверсантов, сам разрабатывал секретные операции и любимые им дезинформации, говоря: "Давно бы я не ходил по свету, если бы кто-нибудь знал и ведал, куда я должен пойти". В ответ в Варшаве говорили только одно: "О планах Хмельницкого ничего достоверно неизвестно".
Гетман предвидел развитие событий далеко вперед с помощью конкретных знаний. Тысячи профессиональных и добровольных агентов действовали в казацких резидентурах по городам и весям Речи Посполитой, особенно эффективно в Варшаве и Вильно, постоянно передавая в Чигирин и Белую Церковь политическую и военную информацию. Особые агенты гетмана Василий Верещака, Ярмолович, братья Сечевичи, другие тайные шляхтичи, служили в покоях, при дворе короля Яна Казимира, в сенате, в правительстве. Особые резидентуры Хмельницкого работали в Крыму, Турции, Молдавии, Валахии, Трансильвании, Чехии, Моравии, Силезии, Австрии. Сотни казацких агентов под видом пилигримов, нищих, путешественников, калек, циркачей, купцов, наемников, кобзарей, богомольцев собирали тактическую информацию в оперативном тылу армии противника.
Тайные хлопцы полковников братьев Стасенко взрывали там, где надо мосты, разрушали переправы, портили вражеские пушки, поджигали цейхгаузы, угоняли боевых коней противника. Хмельницкий всегда сеял в войсках Польской Короны хаос, неуверенность, напряжение, сменявшиеся чувством обреченности и паникой, и многие военные шляхтичи говорили, что деревенели только при одних слухах о его приближении.
Гетман управлял тайной службой Войска Запорожского так, что непосвященные не понимали ничего в совершающихся секретных событиях, просчитать которые было так же невозможно, как и разобраться в том, почему и по какой причине Хмельницкий в течение обычного летнего дня 1648 года мягкий, резкий в суждениях, горячий, приветливый, приятный, молчаливый, простой, радушный, лукавый, злой, мстительный, добрый, суровый, жестокий, отчаянно смелый, хладнокровный, предусмотрительный, упрямый, компромиссный, противоречивый, цельный, нетребовательный, скромный, бешеный, великий.
Никто из многочисленных врагов Хмельницкого никогда не мог определить, какой стратегический и тактический прием он использует, чтобы добиться поставленной цели. Летом 1648 года, после побед под Желтыми Водами и Корсунью, Богдан понимал, что теперь Польская Корона займется им и казаками по-настоящему, и день и ночь готовил Войско Запорожское к осенней грандиозной битве с шляхетными нелюдями, льющими людскую кровь, как воду.
Все понимали, что Украина не может добиться независимости от Польши только собственными силами. Москва выжидала их обоюдной слабости, Крым рассчитывал, кто больше заплатит, а слабая Турция была далеко. В Варшаве ястребы без перерыва орали в сенате и сейме, что быдлу нужен только батог.
– Не лезьте к нам, выверну вверх ногами, – пообещал Польской Короне украинский гетман Богдан Великий. – Будет тогда вам всем батог!
Батог, длиной в пятьдесят тысяч трупов
– Не лезьте к нам, выверну вверх ногами, – пообещал Польской Короне украинский гетман Богдан Великий. – Будет тогда вам всем батог!
В феврале 1652 года не утвердивший Белоцерковский мир сейм постановил вести войну с казаками до конца. Ян Казимир, очевидно после очередного дворцового пира, предложил украинскому вождю атаковать Турцию, чтобы затем добить казаков с двух сторон, но Богдан даже не ответил королю и сенаторы в Варшаве говорили: "Хмельницкий молчит, как волк в яме лежит".
Энергично и почти без сна укреплявший украинскую государственность гетман Войска Запорожского в апреле 1652 года провел в Чигирине тайную раду полковников и старшин, подтвердившую решение стоять против Польской Короны до конца. Украина читала новый универсал гетмана:
"Ляхи по-прежнему причиняют нам обиды, и уже немало войсковых молодцов безвинно замучили и погубили. Пришла удобная пора вырваться нам из неволи, потому что ляхи от своего большого ума сами не знают, что делают, а через свою безмерную наглость хотят сами себя сгубить.
Оповещаем, чтобы все были готовы к войне с запасами, но не двигались с места без моего приказа, чтобы не дать ляхам повода к нарушению мира с нашей стороны, чего они только и хотят".
В начале мая 1652 года Хмельницкий впервые в войне решил взять на себя стратегическую инициативу, не встречая, а атакуя врага почти на своих условиях. Служивший и нашим и вашим, а больше всего лично себе, а не народу молдавский правитель – господарь Василий Лупу, совсем непрочно сидевший на престоле в Яссах из-за казней своих не очень виновных бояр, само собой с конфискацией их имущества себе, надоел своим двурушничеством всем соседям. Богдан, желавший взять под контроль вредившему ему господаря, понимал, что Польская корона ни за что не захочет терять даже слабого, но все же союзника, помогавшего ей в борьбе с казачеством. Чтобы выманить в нужное ему место коронную армию Речи Посполитой, Богдан направил в Яссы казачий корпус во главе с сыном Тимошем, сватавшимся к дочери Лупу Розанде.
Тайная стража гетмана аккуратно рассказала сенату о начавшемся походе пяти тысяч казаков во главе с гетманенком на Молдавию и на их разгром из Дубно тут же двинулось большое кварцяное войско Мартина Калиновского.
Отправив впереди себя двадцать тысяч казаков с Тимошем, Хмельницкий с гвардейским Чигиринским, Черкасским, Корсунским и Переяславским полками и вызванной им для польского страха пятитысячной ногайской ордой, не подчинявшейся Бахчисараю, пошел на перехват коронной армии Речи Посполитой.
В середине мая Калиновский двинулся из Староконстантинова к молдавской границе и тут же из Умани вышел с авангардом Хмельницкий, готовый зайти в тыл великому коронному войску, по беспечной шляхетной привычке ловившему корпус гетманенка там, где его показывали. Поляки встали в Брацлаве, а казаки Тимоша с незаметным Хмельницким за спиной в Ладыжине, южнее Винницы, на расстоянии сорока километров друг от друга. Силы противников были почти равны.
Богдан, вызывая неуемный и неоправданный гонор не раз битого им Калиновского, из Ладыжина послал ему резкое письмо, в котором приказал – предложил великому коронному гетману не переходить казакам дорогу и не мешать Тимошу с хлопцами наказывать вероломного молдавского господаря, а вообще убираться со всеми жолнерами к горячо любимой ими Висле. На письме стояла дата десятидневной давности и пометка "из Чигирина".