Смешав два коктейля, Джордан протянул ей стакан. Пальцы обожгло ледяное стекло, и дрожь в руке выдала внутреннее волнение. Джордан, казалось, был весьма доволен собой. На губах играла легкая улыбка.
Что еще им обсуждать, если не контракт, подумала Герда, пытаясь разглядеть хоть какой-нибудь намек за непроницаемой маской беззаботности.
- Но это позже. А пока скажи мне вот что…
Он предложил сигарету. Герда отказалась. Отложив пачку в сторону, Джордан взял бокал. Какое-то время он с таинственным видом задумчиво рассматривал прозрачную жидкость, потом вдруг резко поднял голову. Герду пронзил строгий, недоброжелательный взгляд.
- Как тебе толпа этих клоунов, развлекающих Стюарта?
Ошеломленная, она ответила, немного заикаясь:
- Да… нормально. Обычная молодежь.
- Тебе кажется нормальным то, что происходит?
- А что? Да и разве тебе так важно мое мнение?
- Да.
Видимо, вопрос действительно задан не из праздного любопытства. Герда попыталась лавировать:
- Но почему?
Одним глотком Джордан опустошил бокал и с размаху поставил его на стеклянный столик. Мелодичный звон нарушил напряженную тишину.
- Что ты думаешь о Рэчел?
Брови Герды снова в удивлении взметнулись вверх. Она ответила нарочито медленно, пытаясь подавить растущее в душе тревожное чувство:
- К чему ты клонишь? Будто хочешь услышать от меня подтверждение какому-то подозрению.
- Я не просто так спрашиваю. Во всяком случае, то, что я знаю, я знаю наверняка.
Волнение тошнотой подступало к горлу. Что он знает? Неужели Стюарт?.. Нет, не может быть. Если Стюарт и рассказал…
- Я имел в виду, что ты думаешь об отношениях Рэчел и Стюарта?
Взвешивая каждое слово, Герда ответила:
- Кажется, она любит его. Но как я могу судить, ведь я здесь только один день… И потом… - Не зная, что еще сказать, она смутилась. - Что, собственно, такого? Стюарту необходимо общаться со сверстниками. Одиночество - самое страшное, что может быть в его положении.
- Согласен. Но я спросил о Рэчел.
- Почему ты ее так недолюбливаешь?
- Мать всегда пагубно влияла на Стюарта. Но Рэчел! Она просто отравляет ему жизнь.
Герда не поверила ушам своим - в его голосе было столько ненависти!
- Как это? Как кто-то может причинить Стюарту вред?
- Как? - Джордан горько рассмеялся. - Эти недоумки съезжаются сюда каждую неделю и даже чаще. Пьянствуют, играют, бесятся кто во что горазд. А кто, по-твоему, зовет их всех? Наша маленькая филантропка!
- Но как же без компании? - возразила Герда. - А потом, ты же помнишь, раньше он всегда…
- То раньше. Ты знаешь, что он дважды пытался покончить с жизнью, как раз после таких вот гулянок? Все разъезжались, бросали его. Пользовались и бросали до следующего нашествия. По-твоему, это нормально?
- Не может быть. - В глазах Герды мелькнула ужасная догадка. Негнущейся рукой она поставила на стол нетронутый напиток. Голос ее дрожал. - Но я не понимаю… Как ты можешь винить в этом Рэчел? Ведь меня ты обвиняешь совершенно в противоположном?
- Успокойся. Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, - мрачно отозвался Стюарт.
От его многозначительного взгляда Герде стало трудно дышать. Холодный блеск прищуренных глаз причинял почти физическую боль. Все самые страшные предположения оправдывались. Все потаенные страхи материализовались в этом злобном блеске леденящего душу взгляда.
Джордан картинно облокотился о каминную полку, словно абсолютный властитель, требующий бескомпромиссного подчинения. Сильнее угрозы, больнее удара.
- Не сегодня завтра Рэчел женит на себе Стюарта.
При этих словах Герду охватила необъяснимая, неведомая слабость. Словно в тумане, она соображала, почему мысль, что кто-то может выйти замуж за Стюарта, кажется такой нелепой, противоестественной. Существует множество подобных браков, которые очень часто оказываются даже счастливее, чем союзы между здоровыми людьми. Может, потому, что из-за физических недостатков одного из супругов отношения в таких семьях строятся в большей степени на духовном единении. Но Рэчел…
Ей почти ничего не известно о Рэчел. Как в бреду, Герда покачала головой. Мысли лихорадочно сменяли одна другую. Одно можно было предположить с уверенностью - этой девушке будет достаточно сложно играть роль любящей, верной жены инвалида. Слишком молода, импульсивна и темпераментна, как и сам Стюарт. И такая же раздражительная.
Она несмело взглянула на Джордана:
- Но ты ведь не станешь вмешиваться? А вдруг они любят друг друга?
- Любят?! - Он сдержал ругательство. - Можешь не сомневаться, я сделаю все, чтобы помешать их свадьбе. Только через мой труп!
- Но почему ты так уверен, что они собираются пожениться? - Такие тупые в своей бездоказательности заявления не могли не вызвать раздражения и желания противоречить.
- Она уже долгое время добивается своей цели. До сих пор Стюарту хватало ума ставить ее на место. Но рано или поздно она добьет его, и он пошлет все к чертям и сдастся. А потом оба будут кусать локти.
- И все-таки я не понимаю, как ты можешь быть уверен в этом.
- Ну как ты не понимаешь, ведь она ребенок! Испорченная, начитавшаяся слезливых романов девчонка. Хочет полностью посвятить себя ему, всю жизнь заботиться о нем. Что тут непонятного? Сколько можно витать в облаках? Эта неврастеничка просто гипнотизирует Стюарта, дурачит его. А ему, конечно, только и надо, что уйти от реальности. Эта юродивая утверждает, что материальное, то есть тело, не имеет значения, главное - душа. Дескать, это мы инвалиды, моральные инвалиды. Несет всякую чушь. Нет, я прекращу этот балаган.
- Ты просто невыносим, - воскликнула Герда, - Как можно быть таким нетерпимым? Откуда ты знаешь, что она не права? Стюарт уже давно воспринимает жизнь не так, как ты! Да, может, он уходит от реальности. Но это твоя реальность, а ему нужен тот, кто поможет приспособиться к новой жизни. Для него все теперь не так в этом мире. И Рэчел, возможно, единственная, кто это понимает. Ты не можешь отнять ее у Стюарта. Это слишком жестоко…
- Да ты, я вижу, вдруг не на шутку заинтересовалась его судьбой? Надо же, как раз то, что нужно.
- О чем ты?
Улыбаясь, Джордан приблизился пружинистой походкой. Герда вся замерла в ожидании.
- В эти выходные я провел один эксперимент. Думаю, весьма удачно.
Он замолчал и долго изучал ее лицо. Слабые попытки Герды сохранять хотя бы внешнее спокойствие под дулом этих беспощадных синих лазеров как будто забавляли его, придавали сил. Джордан заговорил нарочито медленно, выделяя каждое слово:
- Хотел посмотреть, влюблен ли до сих пор в тебя Стюарт. Целый день внимательно наблюдал за ним. Он практически не отпускал тебя. Конечно, может быть, просто интерес к старой знакомой, но маловероятно. Три года назад, если помнишь, именно из-за тебя брат, как говорится, оказался на обочине жизни. А такое не забывается. Или ты так не считаешь?
Герда схватилась за голову. Рот открылся в немой мольбе. Каждое слово, словно острый кинжал, вонзалось в израненное от боли и обиды сердце. С каждым словом он, казалось, приближался к невыносимой правде. Такое ощущение, что голова вот-вот взорвется от напряжения. Как в бреду, вспомнился вчерашний поцелуй Стюарта, и на миг показалось, что железные тиски неумолимых губ захлопываются, погружая ее в непроглядную безысходность…
Откуда-то из темноты донесся все тот же стальной голос:
- Ну так что, моя дорогая, ты готова искупить свою вину?
Горячим щекотанием в носу слезы душили и мешали говорить.
- Я ни в чем не виновата!
- Ты прекрасно знаешь, что виновата. Но ты можешь искупить свою вину. Очень просто. Ты заменишь Рэчел. Сама сказала, что Стюарту нужен кто-то. Почему не ты?
- Ты в своем уме! Нет! Я не могу! Я…
- Почему же? Ты не замужем. Это было бы идеальным решением всех проблем.
- Послушай! - Словно пытаясь отстраниться от этих слов, моля о сострадании, Герда в жесте отчаяния вытянула руки перед собой.
Но на лице Джордана не дрогнул ни один мускул.
- Нет, это ты послушай. Если ты, как я подозреваю, вышла замуж из жалости за одного, то почему бы не осчастливить и Стюарта?
- Не может быть, чтобы ты серьезно…
- Да, я абсолютно серьезен.
Герда почувствовала, что задыхается. Рука неосознанно потянулась к шее.
- Но я не люблю его! И он не… - Слова застряли в горле.
- Любовь! Ха! Какая любовь, когда речь идет о жизни человека?
Герда в страхе отшатнулась:
- Да ты сумасшедший!
- Ошибаешься, дорогая. Все, что угодно, любой недостаток, но то, что я нормальнее вас всех, вместе взятых, - это бесспорно.
Да, спорить бесполезно. Уже не осталось ни сил, ни желания. Герда чувствовала себя абсолютно раздавленной. А Джордан, казалось, наслаждался зрелищем.
- Не понимаю, почему ты отказываешься. Ты же вышла за Блэйза Мэнстона по двум причинам - потому, что тебе было жаль его, и потому, что это была прекрасная возможность легко выпутаться из заварушки со Стюартом.
- Неправда!
- По крайней мере, недалеко от истины.
Сама не своя от обиды, Герда вскочила и, словно лунатик, пошла к окну. Лето в самом разгаре. Уже поздно, а на улице светло. Серебристые сумерки баюкают засыпающую природу. А там, на горизонте, провожая уходящий день, устало догорает заря. Случайно залетевшая бабочка отчаянно бьется об оконное стекло. Отчаянно и тщетно. Совсем как она. Голос прозвучал глухо и отрешенно:
- Только у такого бесчувственного человека, как ты, мог созреть такой чудовищный план. Тебе наплевать на людей. Лишь бы только Рэчел не вышла за Стюарта. Лишь бы только все было так, как ты хочешь. Ты как робот…
- Вот уж не думал услышать от тебя такое обвинение. "Тебе наплевать на людей". В твоих устах звучит достаточно забавно, - холодно отозвался Джордан. - И все эти разговоры про любовь… Объясни мне, тупоголовому роботу, - его губы скривились в презрительной усмешке, - что это за любовь, о которой ты так самозабвенно говоришь? Неужели для тебя это так важно?
- Если бы я даже попыталась, ты бы не стал слушать. А если бы и стал - тебе все равно не понять. - Герда с трудом сдерживала подступающие слезы.
- Вот именно. - Джордан бесшумно подошел сзади так близко, что она почувствовала, как от его леденящего дыхания волосы на затылке зашевелились. - Этого никому не дано понять. А ты, как все женщины, придумываешь себе что-то, лишь бы не смотреть правде в глаза. Твердите о доверии, понимании, самоотверженности, но боитесь признаться, что за всем этим стоит примитивная личная выгода, боязнь одиночества, себялюбие, в конце концов. Женщины страдают от любви или страдают, когда им недостает любви. Сначала боязнь, что не достанется, а потом - что отберут. Вот и все. Корыстные существа. Вечно стремятся к обладанию. Настоящие хищницы. Грызутся за кусок мяса. При этом наивно полагают, что они дарят любовь.
- В тебе нет ничего человеческого, - прошептала Герда.
- Просто я трезво смотрю на вещи. Без излишней чувствительности.
Герда вздрогнула, почувствовав на плечах его тяжелые руки.
- Все вы с радостью готовы всю жизнь обманываться. Играть в любовь. Все вы ханжи. Ха! Затуманенный взор, клятвы в вечной любви, верности. Как вы не понимаете, что это всего лишь потребность обладания другим человеком? Потребность сказать о ком-то: "Ты мой навеки"?
Джордан с силой сжал ее плечи. Герда неистово рванулась, но он лишь тихо рассмеялся и, откинув волосы, грубо поцеловал ее в шею.
- Так-то, дорогая. Все вы только делаете вид, что любите, а на самом деле преследуете свои интересы.
- Пусти! - Герда с неимоверным усилием высвободилась из железных объятий. - Меня от тебя тошнит. В жизни не встречала таких отвратительных типов. Ты…
- Да? Ну, так скажи спасибо, что тебе не придется выходить замуж за меня.
Герда оторопела. Дико озираясь по сторонам, будто в поиске поддержки, она даже не прокричала, а прорычала:
- Да я ни за кого не собираюсь выходить замуж! А уж тем более за тебя! Тебе не заставить меня!
- Предположим, заставлять я и не собираюсь.
Герда испуганно обернулась:
- Нет, я не могу больше слушать твои бредни.
- Да нет, я вполне серьезно. - Джордан стоял вразвалку, опираясь о стол, и нахально улыбался. - У меня в запасе два козыря.
Герду охватил ужас:
- О боже! Нет… Не может быть… Неужели контракт?
- Что-то вроде того. Если, конечно, Стюарт не против.
- Ты чудовище! Как ты смеешь меня шантажировать! - Герда задыхалась от ярости.
- Это нравоучительный шантаж, дорогая. Думаю, ты это заслужила.
- Это аморально!
Джордан лишь пожал плечами:
- Но ты в долгу перед Стюартом.
Герда, бледная как смерть, готова была испепелить его взглядом. Не верилось, что все происходит наяву, что это не страшный сон. Она встряхнула головой, желая отделаться от кошмарного видения. Слезы застили глаза.
- Я уже начинаю верить, что ты не бредишь. - Она испугалась своего могильного голоса.
- Ты же меня знаешь. Я никогда не бросаю слов на ветер.
- Нет, я тебя совсем не знала. Никогда не думала, что в человеке может быть столько ненависти. Я… - Герду колотила холодная дрожь. - Ты не для Стюарта стараешься. В тебе говорит уязвленное самолюбие. Но я не понимаю…
- Слишком много эмоций, детка. У тебя же есть выбор. Решай сама. Только вот что… - Он выпрямился во весь рост. - Только помни. Я могу подождать, а вот "Черингфолдс"…
Она тупо уставилась на него. Потом медленно развернулась и нетвердым шагом направилась к выходу. Ноги подкашивались. Кажется, прошла целая вечность. Словно в тумане, у двери возник силуэт Джордана. С издевательской учтивостью он открыл ей дверь. В голове, как молотком по наковальне, отдавались жестокие слова, и их значение становилось все понятнее и все страшнее. Вдруг Герда застыла от ужаса и медленно обернулась:
- Ты сказал… Два козыря? Какой второй?
Он улыбнулся:
- Все в свое время, Герда, - и закрыл дверь.
Глава 4
На следующее утро, около десяти, она вернулась домой. Снова пустая квартира, только теперь одиночество и тоска еще нестерпимее. Герда устало бросила чемодан на кресло и в нерешительности остановилась посреди комнаты. Что делать? Позвонить миссис Сандерс, чтобы узнать, как там Ховард, или сразу отправиться в офис?
Боже, что делать?
Сейчас в звенящей тишине квартиры все произошедшее предстало в еще более устрашающем виде. После вчерашнего разговора Герда словно впала в кому - ничего не чувствовала, ни о чем не думала. В голове не укладывалась, как вчера произошло то, что произошло. Что это не ночной кошмар и не следствие расстроенной психики. До сих пор не верилось, что Джордан мог потребовать такое. Нет, она не выйдет за Стюарта. Это дикая нелепость.
На обратном пути Джордан не заводил речь о вчерашнем разговоре. Они ехали быстро и почти не разговаривали. Странно, что, вызвавшись отвезти ее домой, он ни разу не вспомнил о Стюарте. Казалось, здравый смысл возобладал, но инстинктивно Герда понимала - он выжидает. Первый удар сделан, и Джордан готов продолжать войну…
Когда машина подъехала к дому, он не вышел, чтобы открыть ей дверь, сказал, что и так опаздывает на очень важную встречу. Наклонившись, подал чемодан и улыбнулся так, что у нее по коже пробежала дрожь отвращения:
- Пока. Увидимся.
Господи, она в западне. И выхода нет. Если бы не бессонница, наверное, приснилось бы, что за ней гонится что-то страшное, она изо всех сил пытается убежать, бежит, бежит, и вдруг… тупик.
В глубине души еще теплилась надежда на чудо. Может быть, Ховард выздоровел. Но к концу дня последняя надежда рухнула.
Состояние Ховарда до сих пор внушало опасение. О скорой выписке не могло быть и речи. Врач разрешил ему вставать с постели, но предупредил, что до окончательного выздоровления еще далеко.
Меррик высказал свои соображения:
- Думаю, он сможет вернуться к делам не раньше чем через два месяца. Но я бы многое отдал, чтоб он уже сегодня был с нами. - Хмурясь, он пробежал глазами докладную записку и бросил ее обратно на поднос. - Что меня больше всего раздражает, так это то, что без Ховарда дело застопорилось.
- Да, Ховард прирожденный руководитель, - вздохнула Герда. - Все, что ему нужно, - это цифры и подписи, все остальное у него в голове. И нет ничего лучше взаимовыгодных, деловых отношений - это его слова.
Меррик заворчал:
- Человек предполагает, а Бог располагает. Кто знал, что Ховард заболеет так некстати. Ума не приложу, что делать с полугодовым отчетом… Да еще эта сделка с Сэнглером. - Он тяжело вздохнул. - Как теперь узнать, что он собирался делать со всем этим?
- Ховард говорил, что будет выпутываться из ситуации всеми законными и незаконными способами. Если бы мы смогли предсказать, что в конце октября будет кризис, мы бы затаились на время, а весной с лихвой возместили бы издержки.
Меррик горько усмехнулся:
- Но только при условии, что мы заключим договор с "Ван-Лорн".
Герда затихла. Меррик откинулся на спинку стула и лениво потянулся.
- Конечно, если нам удастся получить контракт с "Уэнтфордс", дело в шляпе. Эх, был бы здесь Ховард…
Да уж точно! Только Ховард теперь способен спасти ее. Герда чувствовала себя такой жалкой и никчемной! Вдруг на ум пришли слова, которые однажды сказал ей отец: "Если ответственность за все лежит на одном человеке, то будущее компании предопределено его собственным будущим". Что и произошло с "Черингфолдс". Ховард был всем - распределял обязанности, обладал деловой хваткой и чутьем, и если бы не болезнь… И если бы не это непредвиденное слияние "Ван-Лорн" и "Уэнтфордс", все было бы не так плохо.
Когда Герда пришла навестить его в тот вечер, глаза Ховарда светились такой надеждой, что она сразу позабыла все отговорки, которые специально придумывала по дороге в больницу. Сердце разрывалось на части. Сказать правду невозможно. По сути, сказать вообще нечего. Даже то, что она встречалась с Блэком и еще раз попыталась устроить сделку.
Герда поцеловала Ховарда и грустно покачала головой:
- Прости. Надеялась, хоть сегодня будут какие-нибудь новости, но…
Он не показывал виду, что расстроен. Дотронувшись до ее руки, Ховард ободрил Герду:
- Не переживай, дорогая. Я уверен, ты делаешь все возможное. Я всегда тобой восхищался. Не хмурься, ладно? - На его лице застыла укоряющая улыбка. - Посмотри на меня, я же не падаю духом.
Но оба знали, что дела плохи. На душе было тяжело, а они сидели и болтали как ни в чем не бывало. Герда вернулась домой совершенно разбитая. Хотелось лечь и больше не вставать.
Отчаяние полностью завладело сознанием. Тревога червем точила изнутри, а сон все не шел. Кем он возомнил себя? Почему считает, что вправе распоряжаться чужими жизнями, судьбами других людей? Почему по его прихоти страдают ни в чем не повинные люди? Например, Ховард? Он абсолютно непричастен ни к его семейным, а уж тем более личным проблемам. И за что ей все это?